Всё – свет

Юлия Палий

Очень приятная и спокойная повесть. Поступки главной героини вызывают большую симпатию. Прочие персонажи гармонично её дополняют. Сюжет развивается неспешно, и это особенно ценно в сегодняшней торопливой реальности. Дарит светлые чувства.Корректор Мария ЧерноокДобрая, светлая повесть, написанная приёмом переноса фантазии в обычную жизнь. В отличие от большинства произведений этого жанра, учит ценить роль семьи в жизни, жизнелюбию, любви как к близким, так и ко всем людям.Редактор Артём Пудов

Глава 5. Первый опыт

Бабушка проспала до глубокого вечера. Я уже начала волноваться. Да и мама, которая вернулась домой в шесть часов, очень удивилась: «Бабушка спит? Странно. Она не заболела?»

— Думаю, нет, — ответила я.

Знание внутри подсказывало, что необходимо дождаться, пока она проснётся сама. Время текло медленно. Я терпеливо ожидала.

Около восьми вечера бабуля зашевелилась.

— Ба! — я поднялась с пола и стала заглядывать ей в лицо. — Ты как?

Она нежно посмотрела на меня и так улыбнулась! Никогда ещё я не видела у неё такой блаженной улыбки. Всегда очень спокойная и нежная, сейчас она улыбалась широко, во весь рот, ну просто как голливудская звезда.

— Ба, ты что? — я села рядом, не понимая, плакать или смеяться, а бабушка всё улыбалась и смотрела на меня.

— Ты знаешь, — неожиданно произнесла она, — мне приснился удивительный сон.

— Сон? — я опешила. — Какой сон?

— Ты помнишь, я рассказала тебе о том, как повредила ногу в детстве?

— Да, — я не шевелилась.

— Так вот, мне приснилось, что я вернулась туда, опять в то место, где это произошло, и вижу этих бурёнок. И во сне всё, что я тебе рассказала, перемоталось задом наперёд, понимаешь?

Я попыталась это представить.

— Нет, не понимаю…

— Ну, сначала мне приснился лекарь, как он говорит, что занесли инфекцию, и рана будет нарывать, и её надо чистить периодически. Потом — как утром, ещё до врача, болела нога, и вечер накануне, когда я вернулась с пастбища с раненой ногой. Затем как я привязываю лопух. Понимаешь? Всё в обратном направлении.

Я закивала головой.

— А затем приснилось самое странное. После того как прошёл тот момент, когда я напоролась на сук, а до этого побежала за коровой в болото, во сне я вернулась в то самое место, откуда бурёнка соседская от меня сбежала, когда ещё нога была здорова. Понимаешь? И вот стою я и вижу, что не убегает она, не боится, а идёт прямо ко мне и мычит. Я беру её молча за завязку на шее и веду к стаду. Сама думаю: «Почему она в болото не кинулась, ведь я же за ней должна была пойти». И вдруг понимаю, что нога не болит. Иду с Бурёнкой за остальными, как обычно, а сама размышляю: «За коровой не побежала… ни на что не напоролась… И нога здорова. Снится, что ли?» А потом отпасла стадо во сне целый день, как обычно, и домой пошла. Иду и недоумеваю опять: «Нога цела! Как это возможно? Но ведь не болит!» Прихожу домой, а там меня мама встречает, улыбается и говорит: «Ты спицу нашла в шкафу?» — «Нашла», — отвечаю. А она мне: «Это я твоей внучке подсказала, где её найти». А я спрашиваю: «А ты откуда про внучку знаешь? Я ведь молодая ещё». А в ответ: «Какая же ты молодая? Тебе шестьдесят пять уже». И смотрит на меня. А я себя оглядывать стала и вижу: правда, стою, как сейчас, в этом возрасте. Говорю ей: «Так я же коров только с поля пригнала, и нога здорова». «Вот и помни о том, что здорова, а о другом — забудь». Сказала так мама, подошла, обняла меня, как раньше, а потом посмотрела внимательно и говорит: «Виктории помоги, ей поддержка понадобится». Я отвечаю: «Хорошо. А чем помочь?» А она объясняет: «Всё, что скажет внучка, делай. Слушайся её. Она во благо». Улыбнулась и исчезла. Тут я проснулась.

Бабушка рассказывала всё это с новой счастливой улыбкой. Никогда я её такой не видела. А она посмотрела мне в глаза и говорит:

— Я теперь, наверное, в ресторан пойду поваром.

Я так и скатилась с дивана опять на подушку на пол.

— Как это поваром? Зачем?

— А я всю жизнь мечтала. А теперь пойду!

Бабушка встала и начала складывать плед.

— Нам поговорить с тобой нужно, внучка, я знаю. Иди, я обниму тебя.

Я подошла к бабуле.

— Ты знаешь, произошло что-то со мной. Я точно пока не знаю что, но чувствую себя сейчас совсем по-другому. Как в молодости, понимаешь?

Я закивала головой.

— Выйду ненадолго, мне подумать нужно, потом вернусь к тебе. Хорошо?

Я снова кивнула.

Бабушка наклонилась к моему лицу:

— А ты в порядке сама-то?

— Всё хорошо, ба. Давай потом поговорим. Отдохни.

Бабуля обняла меня ещё раз и молча вышла. Я села на диван. «Так вот как это бывает…»

— У всех по-разному, — голос проводника прозвучал неожиданно.

— Ты здесь?! Ах да! Я забыла… Ты теперь всегда рядом.

— Да. Я буду обмениваться с тобой информацией, когда ты одна, чтобы не было ощущения у других людей в их присутствии, что ты отвлекаешься на что-то, ведь мы общаемся без слов, и это может занимать твоё внимание первое время.

Я посмотрела на себя в зеркало, расположенное на стене напротив, и увидела своё отражение в нём как бы со стороны: распущенные каштановые волосы до плеч, мой любимый короткий сарафан без рукавов, белый, в голубую клетку, босые ноги, согнутые в коленях, стоят на полу… С виду я сижу на диване и размышляю о чём-то. Глядя на меня, никто и не догадается, что в этот самый момент я общаюсь со своим проводником.

— Иногда я могу сообщать тебе что-то внезапно. Но это может быть только экстренный случай. Со временем ты научишься обходиться без моих подсказок, когда полностью почувствуешь, как Всё происходит. Теперь ты проводник. Поздравляю.

— Я — проводник? Как ты?

— Нет. По-другому. Ты — проводник Всего для людей, которые забыли себя. Они через тебя вспомнят. Ты приведёшь их к этому. Потому ты проводник. Поздравляю.

— Спасибо! Знаешь, это очень интересно. Такая бурная реакция на исцеление у бабушки! Она так счастлива!

— Да. Следующая — мама. Когда она поверит во Всё, ты сможешь работать в полной мере.

— Ах да, мамины головные боли…

— Вспомни, чего она ещё хочет?

Я вскочила с дивана.

— Ребёнка! Мама давно хочет малыша. Она всегда мечтала о троих детях, но у них с папой что-то не получилось. И её мигрени, конечно… Я помогу ей, исцелю боль, и ребёнок сможет появиться.

— Действуй.

— Благодарю.

Я спокойно двинулась к родительской спальне, негромко постучала в закрытую деревянную дверь.

— Да, — ответила мама сонным голосом.

— Мам, можно?

— Заходи, дорогая.

Я приоткрыла дверное полотно и тихонько просочилась сквозь щель в комнату. Мама лежала на кровати, свернувшись калачиком, прислонив одну руку ко лбу. Длинные тёмные волосы растрепались по подушке.

— Я хотела поговорить с тобой, — стараясь не шуметь, я стянула со стула шерстяной плед и укрыла её тело, напоминавшее сейчас тонкую напряжённую пружину.

— Это может подождать до завтра? Голова раскалывается…

— Хорошо… Мама, а можно я с тобой просто посижу? Побуду немного, очень тихо, и поглажу тебя по голове ласково, как в детстве, помнишь? Ты даже просила меня тогда, говорила, что тебе легче, когда я рядом.

— Посиди, — мама не могла сопротивляться.

Я удобно устроилась рядом. Теперь моя задача была положить руки ей на голову и подумать о том, что боль ушла, голова здорова. Когда я легко дотронулась до маминой макушки, она закрыла глаза. Я представила её исцелившейся, улыбающейся, счастливой и стала ждать. Было очень хорошо и приятно сидеть рядом с ней и знать, что я помогаю. Ощущение спокойствия и радости, которое теперь жило во мне, усиливалось многократно и приобретало другие оттенки чувств, которые я испытала во Всём.

Через некоторое время я почувствовала, что пора уходить. Мама спала. Я мягко поправила плед, улыбнулась и вышла, еле слышно прикрыв за собой дверь.