Деревянная балерина

Юлия Михалева, 2021

Единственное, чего не хватало Ирине – большой любви, как в романах. Такой, чтобы захватывала, пробирала до косточек, подчиняя себе всю жизнь. Такой, чтобы сразу – и навсегда. И она ее встретила. Случайно, как и положено чуду. Илья оказался лучше любого возможного идеала, и все мечты Ирины исполнились. Правда, совсем не так, как она ожидала. Сказка обернулась истинным адом, но Ирина не оставит попытки спастись.

Глава 2. Зимний танец

Когда Илья узнал, что у Ирины никого, кроме Роя, нет, сказал:

«Зато мы теперь будем друг у друга. Я, считай, тоже один. Моя мать — настоящий вампир, только не по ночам кровь пьет, а круглые сутки».

По его словам, он ее содержал.

К зиме они стали так близки, что пьяные звонки подругам сошли на нет. Иногда Ирина неделями вообще не давала о себе знать. Порой они даже ее теряли и спрашивали, все ли в порядке. А кто-то просто отсеялся — значит, и не подругами были.

— Как ты там, Ирка? Совсем пропала, — Динара — почти как старшая сестра, дружили со студенческих времен — позвонила как-то вечером незадолго до Нового года.

Прошлый Ирина встречала, в том числе, с ней и ее мужем.

Динара не бросит и не забудет, пусть и не часто в последнее время общаются. Она, как и Ирина, по кровной родне сирота. Даже в детском доме побывала, но потом повезло: вырастила ее приемная мать.

— Закрутилась, то работа, то с Ильей куда-нибудь ходим.

— Илья — это тот, с которым ты осенью познакомилась? Ты до сих пор все с ним же?

— Да. Думаю, на сей раз серьезно. Очень, — Ирина понизила голос и покосилась на дверь ванны, за которой мылся Илья.

— А тот куда делся, прошлый? Как его звали? Витька?

Ирина еще раз опасливо взглянула на дверь. Илья, конечно, Динару не слышал, но все равно.

— Лучше не вспоминай. Исчез.

Не совсем: после того, как она стала встречаться с Ильей, он и звонил, и написывал, и даже пару раз объявился. К счастью, Илья этого не видел. Ревновал жутко, хотя Ирина ничего не скрывала — честно рассказала все в мельчайших деталях об этом знакомстве. Сначала он отнесся вроде как с пониманием, но потом очень злился.

«Раз он все еще звонит, значит, ты так сильно хочешь с ним расстаться, если даешь надежду».

И однажды даже так:

«Ира, я не потерплю других мужиков, и этот разговор — последний».

Это произошло после того, как он решил посмотреть Иринин телефон. Она оставила его и отошла на кухню. И было это — и то, что он в ее телефон полез без спроса, и эта реплика — как холодный душ. Она тут же заблокировала Виктора и удалила все сообщения, но Илья все равно предложил сделать паузу. И сказал, что сам позвонит после того, как все обдумает.

Но не звонил. На четвертый день Ирина не выдержала. Напилась и позвонила в слезах, уговаривая, что он все не так понял.

«Ты о чем, малыш?», — спросил Илья ласково. — «Какой еще Витька? А, ты про своего бывшего поклонника, который в день рождения тебя бросил? Понял, зайка. Да я знаю, что все кончено, ты же мне говорила. Заработался я тут, малыш. Проект сдаем, вздохнуть некогда. Поверишь, я с самого утра не ел? Давай пойдем поедим?»

Ирина была так счастлива, что предпочитала даже не думать о том, что произошло. Главное, что он был тут, рядом — такой близкий, такой красивый со своей ямочкой и душевной улыбкой, и со светлой щетиной, которая так ему шла. Такой родной, внимательный, все-все понимающий. Такой заботливый. Он угадывал малейшие желания, читал мысли.

«Родная, надень сегодня свитер, на улице холодно. И не забудь зонтик. Ну и что, что в машине, а из нее как идти? Твои крошечные ножки промокнут». «Что мы будем? Даме — омлет с сыром, «Цезарь» с морепродуктами и тирамису — любимые Иринины блюда! — все верно, ты же это хочешь, малыш?» «Ты грустная, что-то на работе? Это тот твой клиент, который вечно не знает, чего ему надо? Вот мудак-импотент. Расскажи».

И Ирина рассказывала. Часами, в запой. Обо всем и о чем угодно. Так, как рассказывала подругам о самом Илье. Как сейчас рассказывала Динаре, не давая и слово вставить. Ровно двадцать минут.

— С кем ты говоришь? — Илья появился из ванной, до пояса замотанный в полотенце. Красивое у него тело, крепкое, но не перекаченное, не искусственное.

— С подругой. Ладно, Дин, пойду я.

— Ясно. Иди. Рада, что у тебя наконец-то все складывается, — рассмеялась Динара.

— О чем вы говорили? — Илья сел рядом, приобнял Ирину за талию, шутливо потряс.

— О тебе.

— Что, ругала меня? Говорила, какой негодяй, да? — он зарылся лицом ей в волосы, потерся носом о шею, чмокнул, слегка укусил. Как обычно от его прикосновений, Ирина плыла с первой секунды, все тело раскрывалось навстречу и умоляло не прекращать.

К ее огромному удивлению, они начали заниматься любовью месяца через три после знакомства, и поцеловались впервые месяца через два, хотя она и жаждала этого всем телом с той самой встречи с цветами. Но осторожную инициативу он не поддерживал — отстранялся. А более настойчивой она быть боялась: вдруг решит, что она такая развратная? В любом случае, несмотря на неотступное, изнурительное томление, которое накатывало каждый раз, когда она думала о нем — а это происходило чуть не каждую минуту — Ирину приятно поражало такое джентльменское отношение. Так было впервые в ее жизни. И сразу было понятно, что Илье важна она сама, ее личность, а не банальный секс.

— Нет. Я говорила, какой ты у меня замечательный, — тихо смеялась она, притянув его к себе.

Они занялись любовью — восхитительно, как всегда. От мощных судорог удовольствия никогда не удавалось сдержать животных протяжных криков.

После он курил, пуская колечки, а Ирина им любовалась.

— Ты уже думал, как будем праздновать Новый год?

— Работы так много, ни о чем не успеваю подумать. А оттуда сразу к тебе. А что, есть планы?

— Может, встретим с моими друзьями? Там большая компания, но все почти семейные, хорошие люди. Веселые. Тебе не будет с ними сложно. И чужим не почувствуешь себя — сразу примут, как своего, я их хорошо знаю.

Илья даже не колебался.

— А что, хорошая идея. Я «за».

***

Встречались в том же кафе, что и в прошлые годы — арендовали вскладчину целый зал. Собираться решили в шесть, но Ирина пришла немного пораньше. И по старой памяти тоскливо смотрела на часы, вспоминая Виктора. А что, если Илья не придет?..

— Что такое? Случилось что-то? — спросила, отвлекшись от показа снимков своих детей в Инстаграме — у нее уже трое — Динара.

— Нет, желудок крутит. Съела что-то не то.

— Ну ты даешь, кто перед Новым годом ест? Меньше ж поместится. Кстати, ребята, а не помянуть ли нам уходящий? — отозвался Динарин муж, Миша.

— Еще и шести нет. Так проводишь сейчас, что встретить не сможем.

— Жена, недооцениваешь ты меня! Ну так как, выпьем?

Едва успели выпить, как появился Илья. Розовый с мороза, улыбающийся, с коробкой с мандаринами и еловыми ветками, конфетами и шампанским.

— Я заранее узнал — можно ли сюда свое проносить. Сказали — можно, — извиняющимся тоном он обратился к одной лишь Ирине, и только потом к остальным. — Здравствуйте! Это нам всем, но в первую очередь — вам.

Уже поддатый Миша первым полез знакомиться до того, как их успела представить Ирина.

— Миха, муж вон той восточной красотки Дины, — протянул он волосатую руку для пожатия.

— Илья, будущий муж прелестной осенней Ирины, — пожал ее Илья.

Ирина нахмурила брови, не веря услышанному. Будущий муж? Он что, пошутил?

Илья, улыбаясь, потрепал ее по щеке.

— И что ты так насупилась, радость? Мы что, уже не женимся в новом году? Или ты передумала?

Передумала? Да они это даже не обсуждали.

— Желудок у нее, приболела. Да, я Дина. Это Света, Антон, Катя, Данил, Оля. Еще ждем четверых. Тринадцать нас сегодня за столом будет — к чему бы это?

— Желудок? Что же ты молчала? Альмагель выпила? — шепнул Илья ей на ухо.

Ирина покачала головой.

— Нет, все в порядке. Все уже прошло. Ты пошутил, да?

— Насчет чего?

— Илья, давай располагайся, не тяни. С тебя штрафная.

— Как, за что? Я только пришел, — рассмеялся он.

Не прошло и получаса, как Илья обаял всех. Особенно изрядно захмелевшую Свету, которая прямо на глазах мужа вываливалась из декольте.

— Повезло нашей Ирке, такой ты интересный мужчина. Солидный.

— Да разве?

— Да-да. Вот я бы, если бы не муж…

— Прости, но у меня уже есть Ира. Моя алокудрая царица сердца.

Ирина под столом погладила его по бедру в знак признательности. Но ее по-прежнему терзала его реплика. Шутка же, да? Ведь шутка?

— Десять! Одиннадцать! Двенадцать! С новым годом!

Вопрос решился после того, как все отчокались, отобнимались и отцеловались.

— А теперь — время подарков, — довольно громко сказал Илья — явно с намерением привлечь всеобщее внимание — и достал из кармана красную коробочку. — Открывай, моя радость.

В ней было золотое кольцо. Обручальное, не помолвочное. Достав, Ирина крутила его в руках, близко поднеся к глазам. Внутри гравировка: «Ирина + Илья = Навсегда».

— Ну так что, женимся мы в наступившем году?

— Да, — тихо сказала Ирина.

Илья надел ей кольцо на безымянный палец правой руки и обнял — под одобрительно-праздничные крики ее давних друзей.

***

— Это было очень неожиданно, — на завтра Ирина решила вернуться к вчерашнему событию.

До сих пор не верилось, что на пальце кольцо, и она сама без пяти минут замужем, и свой пугающий тридцатый юбилей встретит в новом статусе супруги, и, возможно, даже будущей матери.

— Что, моя радость? — Илья еще несколько дней назад привез с собой кое-какие вещи и теперь разбирал чемодан.

— То, как ты сделал мне предложение.

— Почему? Ты не хотела? Еще не поздно отказаться.

— Дело не в этом.

— А в чем? В твоих друзьях — ты не хотела, чтобы они знали?

— Нет, конечно. Я бы все равно сразу им рассказала. А ты им очень понравился. Нет, это просто правда было очень неожиданно. Я не могу осознать.

Илья подошел, отодвинул волосы от лица Ирины и поцеловал ее в лоб.

— Ты меня любишь?

— Очень люблю.

— Тогда в чем вопрос?

Ирина подумала.

— Ты хочешь детей?

— Конечно. А ты — нет?

— Хочу.

— Давай родим троих. Двух мальчиков и девочку. Мальчики будут один строителем, как я, а второй юристом. Адвокатом. А девочка станет танцовщицей, как мама. И назовем ее Еленой в честь твоей бабушки. А уменьшительно станем звать не Лена, как все, а Елочкой.

Ирина ощутила острый прилив счастья: колючее, как уютный плед, тепло разливалось по всему телу, от него перехватывало дыхание.

А ночью она внезапно проснулась и начала думать о более давнем моменте, который беспокоил, как давняя заноза, сидевшая в глубине души. В темный час мысль донимала так сильно, что она рискнула растолкать мирно спящего Илью. Спал он спокойно, как ангел. Редко, когда мужчина вообще не издает звуков во сне.

— Что, Ира? Кошмар?

— Да.

— Это просто сон. Спи, моя девочка.

— Скажи, как ты узнал мое имя?

— Что?..

Илья зевнул и стал отворачиваться.

— Ну скажи! Ведь я тебе не назвала его тогда, на заправке. И откуда ты узнал, что я люблю красные лилии?

— Ира, не мешай. Спи, — отвернулся он.

***

К февралю Илья почти каждую ночь проводил у Ирины. Можно сказать — жил. Иногда ему звонили, и он уезжал: говорил, мать снова капризничает. Иногда так и оставался потом у нее. Странно, но к своим 34 годам такой привлекательный мужчина до встречи с Ириной жил с матерью.

Они ни разу не говорили больше о свадьбе, не обсуждали ни приготовления, ни дату. Ирине казалось, что, если завести этот разговор самой, Илья будет очень раздражен. А он молчал.

И его мать: разве не должны они познакомиться? Пусть это и сложный человек с тяжелым характером, но ведь будущая свекровь.

В один из вечеров Ирина все же решилась спросить об этом. Как раз после того, как Илья сообщил, что завтра поедет к матери: ей нужно было прибить новые полки или что-то вроде того.

— Может, нам пора познакомиться?

— Конечно. Но позже. Не сейчас.

— Почему?

— Ты ей не понравишься.

Наверное, на лице у Ирины отразилась вся гамма чувств, которые мозг не успел еще ухватить и обдумать. Илья поцеловал ее в лоб.

— Дело не в тебе. Ей никто никогда не нравится. Даже я. Она же королева.

Вот такая игра слов: их фамилия и в самом деле была Королевы.

А Рой Илью не любил. Добрейший дружелюбный тюфяк, готовый до смерти зализать первого встречного хоть в лифте, хоть на улице, до сих пор порыкивал и погавкивал каждый раз, когда Илья входил в квартиру. А потом сторожил: ложился монументально и не сводил глаз. Илью это очень раздражало, и Ирина запирала Роя на кухне.

Однажды утром Ирина решила пораньше накормить Роя, заодно и сама по-быстрому перекусить, а потом приготовить Илье хороший завтрак. Она как раз доедала свою овсянку, глядя, как с аппетитом жует сушку пес, когда Илья зашел в кухню.

— Чаевничаете?

— Вроде того.

Он сел за стол и закурил, пристально глядя на Ирину — снизу вверх, сверху вниз.

— Что?

— А ты не хочешь заняться танцами?

— Я же говорила тебе — у меня была травма, удалили мениск и еще что-то там. Врачи не советовали мне танцевать, увы.

— Но это ведь было так давно. Лет десять прошло.

— Двенадцать.

— Тем более. Наверняка уже можно.

Ирина пожала плечами.

— А если не танцами, так, может, хоть просто в зал?

— А что?

— Не хочу тебя обидеть, но ты очень поправилась. Это сильно тебя портит. Ты была такой хрупкой, когда мы встретились, девочка-осень. А сейчас превращаешься в грузную бабу.

Ирина и в самом деле набрала с осени три кило. Она всегда была худой, даже очень: при росте 172 см весила 53-54 кг. Сейчас — 57. Окружающие продолжали восхищаться ее фигурой, спрашивая, чем она занимается, чтобы быть в такой форме, но слова Ильи попали в точку: на самом деле Ирина себя забросила. Сейчас 57 кг, а завтра и все 70. Обидно такое слышать, но это правда, и она лучше сладкой лжи. Пора заняться собой.

— Ты прав, — согласилась она, отставив недоеденную овсянку. — Поищу студию.

Вечером Илья принес Ирине серьги с бриллиантами.

— Прости, малыш. Меня весь день мучит совесть — как грубо я с тобой обошелся. Встал не с той ноги. Прости меня. Ты очень худенькая и красивая.

На следующий день Ирина записалась в танцевальную студию. О том, что у нее была травма, говорить не стала. Но как же приятно оказалось вспомнить прошлое! Танцевала Ирина, имевшая профессиональную подготовку, несмотря на двенадцать лет перерывала, лучше всех в ее новой любительской группе. И колено не беспокоило.

***

Через две недели, в самом конце февраля, Ирину вызвала начальница.

— Я все понимаю — у всех нас есть и личная жизнь (но только не у тебя! Ты-то живешь на работе — все знают, и мужика у тебя сто лет не было). Но то, что происходит, не допустимо. Веленский сказал, что ему до сих пор не представлен даже первоначальный проект. «Свифт» жалуется, что на назначенную встречу тупо не явились. Они расторгли с нами контракт. Со «Снайпером» до сих пор даже не связались, они сами звонят нам и не понимают такого отношения.

Ирина молчала.

— Будь ты обычным рядовым сотрудником, мы бы решали вопрос иначе. Но ты много лет была одной из лучших в нашей команде (но никто меня не отметил! И не повысил, а премия была копеечной). Реши, пожалуйста, все свои проблемы к 15 марта и возвращайся к работе. Или не возвращайся — выбор твой. Пока ты в отпуске.

День был теплый и солнечный. Снег подтаивал, на карнизах висели сосульки. Пахло весной — ожиданием радости и возрождения, свежо и ярко. Остаток рабочего времени Ирина провела в магазинах.

Купила одежду, косметику и продукты. Как ни странно, проблемы на работе, прежде столь любимой, не вызывали в душе достойного отклика, как она ни старалась. Ну и пусть. Да, она стала уделять гораздо меньше времени работе — но у нее просто появилась личная жизнь. Разве не у всех так? А если она забеременеет, то и вообще покинет работу на несколько лет, и им как-то придется справляться без нее. Пусть уже сейчас тренируются.

Оставив покупки дома, Ирина отправилась на тренировку. Как раз успеет вернуться с нее и приготовить ужин к приходу Ильи.

В этот день должны были разучивать венский вальс, но, как и на предыдущих занятиях, тренерша решила предварить танцы адаптированными упражнениями из балета. Ирина ничего не имела против: в детстве до бальных танцев она и начинала с него, и тело охотно вспоминало давние, но десятки раз повторенные движения.

Но в группе разделяли такой подход не все. Многие шептали, что это, во-первых, слишком сложно, а во-вторых, бессмысленно. Зачем это людям, которые приходят заниматься для удовольствия?

Тем более не вдохновил всех сегодняшний гранд жете — шпагат в воздухе. Видя общий настрой, тренерша позвала первой разучивать упражнение Ирину. Так она и без того его знала, и была уверена, что легко повторит. И не раз.

Прыжок, прыжок — все легко получается, как будто и не было паузы. Прыжок, прыжок. Невыносимая боль. Ирина ударилась головой о пол при падении, но почему-то адски взорвалось колено — как будто ногу по суставу отняли зазубренной бензопилой. Она кричала от боли, не особо поняв, что происходит.

«Все, все, тихо, сейчас станет лучше».

Приехала «скорая». В больнице, и правда, Ирине несколько полегчало, но уже после того, как она проснулась. С ногой в гипсе, висящей на растяжке. Не могла же она сломать ее просто во время обычного упражнения?!

«Открытый перелом», — подтвердила полная медсестра.

Надо позвонить Илье, предупредить. Не будет ни ужина, ни ее.

Он долго не брал трубку, и Ирина плакала — от тоски и боли, хоть и не такой острой. А потом ответила женщина.

— Алло?

— Можно услышать Илью?

— Нет, нельзя, он занят. А кто это?

— Это Ирина, его невеста. А вы кто? Его мама?

Неожиданный грубый хохот.

— Как, опять? Нет, я не мама.

Собеседница отбилась, и с тех пор телефон был выключен. Ирина уснула в слезах, опухшая от уже пролитых.

***

На следующий день в больницу приехала Динара. С апельсинами и конфетами «Рафаэлло». Ирина оставила ей сумбурное сообщение, в котором было все-все-все.

— Ну ты же не маленькая девочка, Ирка, — подруга гладила по голове, тем самым демонстрируя прямо обратное. — Понимаю, что нравится тебе танцевать, знаю, что здорово у тебя получалось, но жизнь так сложилась — иногда нам приходится отказываться от желаний против воли, таков уж путь. Ты же знала, что врачи навсегда тебе запретили с такой-то травмой. Зачем снова полезла?

Сказать, что идею подал Илья, Ирина не смогла. Просто всхлипнула.

— Все заживет. Будешь, как новая. Но не танцуй только больше, ладно?

Ирина кивнула.

— Я позвонила ему, а там женщина.

— Мать?

— Сказала, что нет.

— Мало ли, может, коллега. Он тебя обожает. Наверное, что-то с работой, они же дома сдают? Наверное, форс-мажор какой-то. Как освободится, сразу прискачет, не будешь знать, куда от него деваться. Уж очень он у тебя прилипчивый.

— Заботливый, — поправила Ирина.

От рассудительных слов подруги стало легче. И правда, зачем она себе все это придумала? С чего она взяла, что у него другая женщина? Разве не проводил он все время с ней? А может — Ирина похолодела — с ним самим что-то случилось? А она, как дура из анекдота, думает — только бы не изменил?..

Динара пробыла долго, все два часа посещений. Рассказывала, как шалят ее дети, читала вслух ленту новостей, поделилась секретом, как правильно тушить кабачки с мясом, чтобы были сочными и пряными. На самом деле, она могла болтать, о чем угодно — с ней было так спокойно. И Ирина чувствовала себя совсем маленькой несмотря на то, что подруга всего лишь на три года старше.

Но она ушла.

— Что, правда ей веришь? — подала голос соседка, до того якобы читавшая книгу.

— Вы о чем?

— Что мужик твой на работе?

Ирина не ответила.

— Верь, верь. Я своему козлу тоже верила, пока он с моей сестрой кувыркался.

Ирина снова промолчала. А Илья не звонил и не приезжал. Ни в этот день, ни в следующий, ни в десятый. И с 8 марта не поздравил. И в пятнадцатый день, когда Ирину с гипсом выписали домой, он так и не объявлялся.

***

Дверь была заперта изнутри на щеколду. Таксист, по доброте душевной под ручку проводивший Ирину в подъезд, начал стучать.

— Кто? — ответил неприятный женский голос, хриплый и скрипучий.

— Хозяйка, видимо? — помог онемевшей Ирине таксист.

— Какая еще хозяйка? — возмутились за дверью родной, бабушкиной квартиры, в которую Ирина переехала пятилетней девочкой.

По щекам текли слезы, но костыли мешали их вытереть.

— Ты ж точно хозяйка? — шепнул таксист.

Ирина кивнула.

— Слышь, ты отроешь или что? Ментов зову?

Дверь открылась. Девушка лет 23 с широко посаженными светлыми глазами с гневом смотрела на пришедших.

— И кто вы?

— Ирина, — сказала Ирина. — И это точно моя квартира.

— А я ее друг, — сказал таксист. — А вот ты кто?

— А я… так, — сразу сбавила обороты неизвестная. — Меня ее муж тут прибраться позвал. Он сказал, жена в командировке до апреля, вот я и спрашиваю.

Теперь она избегала смотреть на Ирину.

Не она ли тогда ей ответила на звонок? По голосу не сказать.

— Ну все, убралась — уходи.

— Да, я сейчас.

Девица, действительно, похватала какие-то тряпки и быстро ушла. Ушел и таксист, которого Ирина поблагодарила от души и заплатила втрое.

— Рой! Рой!

Что они сделали с псом?!

— Рой!

Радостный взгавк, похожий и на бульк, и на зевок — Рой выполз из-под дивана, под которым то ли спал, то ли прятался. Раньше он никогда там не сидел. Отощал — одни кости, бежевая шерсть потускнела.

— Рой, мой дружочек! Ты жив! Тебя обижали!

Он встал передними лапами ей на плечи, едва не уронив, и облизал лицо. В темных глазах, казалось, стояли слезы.

Приняв таблетки, Ирина прошлась, если так можно выразиться, по квартире, держась одной рукой за стену, другой за костыль. По каким-то причинам — слишком умным и много раз проговоренным врачами, но непостижимым разуму — целая нога отказывалась держать тело. Вообще.

Убиралась она тут, говорите? Ухоженная квартирка стала похожа на бомжатник с разбросанными по полу бутылками и тарелками с едой. Хуже всего пришлось цветам, некоторые из которых садила еще бабуля. Их, конечно, не поливали, а кое-какие выдрали. Кое-как добравшись обратно до спальни, Ирина улеглась на кровать и снова заплакала. Но таблетки подействовали, и вскоре она уснула.

Проснулась она оттого, что кто-то гладил ее по руке. Сжимал, целовал. Илья. Вид встревоженный, глаза огромные:

— Солнышко, что с тобой случилось? Это в командировке?

— В какой… В какой коман… — язык не ворочался.

— Твоя начальница сказала, что ты улетела в Пермь до апреля. Я ж к тебе на работу приезжал, когда дозвониться не смог. Уже думал заявление на розыск подавать. Родная, ну почему же ты не отвечала?

Как она могла не ответить, когда круглые сутки, каждую минуту только и ждала его звонка? О чем он говорит? Что вообще происходит?

— Ты не звонил…

— Как же я не звонил, когда каждый день звонил? Думал, ты решила взять паузу, поэтому и не хочешь со мной говорить.

Вечером пришла Динара. Все было, как во сне.

— Я ей говорил, что плохая идея с этими танцами. Ну куда с ее-то коленом? А она точно, как ребенок — «хочу вернуться, столько лет прошло, все давно зажило».

— Да уж. Ну это есть у нее такое, как что придумает, так не переубедишь. В этом точно, как ребенок. Всегда такая была.

— И командировку эту зачем-то придумала. Явно ведь руководство свое просила так мне ответить. И зачем только?

— Может, не хотела, чтобы ты знал про это с ней происшествие. А может, обиделась.

— Обиделась? На что?

— Она тебе как-то звонила, и женщина какая-то ответила. Сказала, что не мама.

— Что еще за женщина? Наверное, не тот номер набрала. Ума не приложу, как еще бы это было возможно. Телефон всегда со мной. Да и мать бы не ответила на него. Дурдом какой-то.

— Ну… да. Бывает с ней такое иногда, что тут сказать?

— А я ей все звонил, звонил, каждый день по сто раз. Хоть бы единый раз ответила.

— А мне наоборот говорила, что ты ей не звонишь. Сюда поставлю? Чисто тут у тебя, как в гостинице прямо. Даже как-то не по себе, что что-то запачкаю.

— Да это я девушку нанял за квартирой смотреть, пока Иры нет. Давно ей хотел предложить — все же на работе целыми днями, так пусть кто-то и прибирается. Тем более — собака у нас, знаешь, от нее сколько грязи? Да и средства есть на помощницу.

Это сон. Просто сон.