Мемуары непрожитой жизни

Юлия Миланес, 2016

Героиня романа – женщина, рожденная в 1977 году от брака советской гражданки и кубинца. Брак распадается. Небольшая семья, состоящая из женщин разного возраста, проживает в ленинградской коммунальной квартире с ее особенностями быта. Описан переход от коммунистического строя к капиталистическому в микросоциуме. Герои борются за выживание после распада Советского Союза, а также за право проживать на отдельной жилплощади в период приватизации жилья. Старшие члены семьи погибают. Действие разворачивается как чередование воспоминаний и дневниковых записей текущего времени.

Зимние каникулы

На зимние каникулы я снова отправилась к бабке Люсе в Горелово. Это первый раз, когда я была у нее зимой. Бабка Люся топила круглую дровяную печку, и я приобщалась к этому таинству, подкидывая березовую бересту для разжигания. «Береза — самые лучшие дрова, а у нас осина. Осина не горит без керосина. А трещит — это елка», — задумчиво говорила бабка Люся. Она еще и электричество экономила, поэтому мы разговаривали при свете огня из печки и лампады. Я полюбила эти долгие темные вечера, потому что бабка Люся не была занята на огороде и любила рассказывать свою жизнь.

Хранилище памяти бабки Люси. «У нас была большая семья: одиннадцать человек детей и только две девочки, я и моя сестра Рая. Отчим мой служил батюшкой при Базаровском приходе, звали его отец Василий. Вот, посмотри на фотографии: тут я и моя сестра».

На старой потертой и пожелтевшей дореволюционной фотографии — две девочки в кружевных платьях. Младшая, лет двух, сидит на большом деревянном стуле, а старшая, лет шести, стоит рядом и держится за спинку стула. «Я еще училась в церковно-приходской школе, когда отца Василия забрали и он пропал без вести. Закончила только пять классов. Жить нам стало без кормильца совсем невмоготу, вот и стала матушка нас в люди пристраивать. Меня в одиннадцать лет в Петроград послали на заработки. Хотелось мне при маме остаться, да при хозяйстве осталась одна Рая. Так мама порешила. Устроилась я в Петрограде посудомойкой, жила у хозяина под лестницей. На заработок не зарилась, почти все маме отправляла. Хозяин злой был, побивал меня частенько, а то я думала, что и вовсе удавит за разбитую тарелку. Только попались мне добрые люди — тетя Груша и тетя Дуня, приютили сироту. Вот они на фотографии, они сестры».

На старой довоенной фотографии стоят рядышком две миловидные женщины, одетые по моде довоенного времени. «Нашла я у них и кров, и хлеб, и мужа они мне потом сосватали. Да что я тебе глупости рассказываю, спать пора!»

А вот со сном была целая проблема. Летом я спала на веранде, там всегда было светло — в Ленинграде же белые ночи. А зимой меня укладывали в темную маленькую комнату, в которой стояла высокая старомодная железная кровать с металлической сеткой под матрасом, а напротив нее — такой же древний шкаф с большим зеркалом на дверце. Так вот, меня почему-то все время интересовала некая мифическая деятельность, которую в моем воображении под кроватью производили крысы, и я всю ночь, вместо того, чтобы спать, пялилась в зеркало, пытаясь заметить следы их наступления на меня. В общем, я мучительно засыпала только под утро. Эта проблема преследовала меня на зимних каникулах несколько лет, до тех пор, пока на нашем Речном переулке не поставили электрические фонари, один из которых оказался прямо напротив окна маленькой комнаты. Свет этого фонаря успокаивал и убаюкивал.