Другая любовь

Юлия Ляпина, 2020

Жизнь женщины полна контрастов. Сегодня ты жена, а завтра «разведенка» с «прицепом». А если «прицепов» три? В один момент жизнь Оли превратилась в труд выживания. Но судьба – дама капризная, может повернуться и другой своей стороной.

Глава 2

Конечно, счастью моему не было предела! Долгожданный маленький комочек где-то внутри! Я сразу встала на учет в женской консультации и трепетно прислушивалась к себе, надеясь услышать толчки. Наивная. Узнав о беременности, свекровь не успокоилась. Выносила мозг по другим поводам — то юбка короткая, то сапоги слишком длинные. Потом пошли намеки на тренера, с которым я работала в одном здании. Дядька конечно был видный, но имел жену, троих детей и любил свою семью без памяти. От этих разговоров на шестнадцатой неделе меня увезли в больницу с кровотечением. В гинекологию. Я удивилась, почему не в роддом. Санитарка, забирая огромный матерчатый мешок с моими сиротливыми вещичками, пожала плечами:

— Так если скинешь, сразу и почистят, чего мамочек волновать.

Я проглотила ее слова, ощущая свой живот, воздушным шариком, который может в любой момент взлететь вверх, оставив меня на земле корчится от боли.

Бережно ступая, дошла до палаты и окинула ее взглядом. Восемь коек, раковина, огромное окно и пять женщин в разноцветных халатах. Три, как и я на сохранении малых сроков. Две с подозрением на внематочную. Пока я осторожно укладывалась на коричневое казенное покрывало, привели еще одну женщину — черноволосую, смуглую и очень худую. Она стала восьмой.

В этой самой палате я пролежала три недели. Попа болела от уколов, душа ныла от того, что видела — блюющих в туалете «заливочниц», почерневших от горя мамочек с мертвыми детьми в утробе, молоденьких девчонок с диагнозом «внематочная» кусающих губы на каталке.

Из больницы я буквально убежала. Чтобы через неделю вернуться в нее опять. Еще три недели плюс сорок уколов витаминов, плюс двадцать уколов гормонов, дюжина непонятных «масляных» уколов оставляющих не просто синяки, а болезненные шишки.

В следующее возвращение меня перевели в роддом. Тут было чище, спокойнее благообразнее. Просторные цветные халаты напоминали дирижабли, плывущие по коридорам. Сюда уже не пускали посетителей, и будущие мамочки стайками выплывали на застекленную галерею, чтобы повиснуть на мужьях-отцах-мамах-бабушках.

Случались трагедии, случались неожиданные радости. Молодой верующей девчонке на УЗИ сказали: ребенок-урод, пять писечек… Она упала в обморок, проревелась, но на заливку не пошла, не смотря на вопли заведующего отделением. В итоге родилась девочка. Нормальная, здоровая. Просто ручку между ног неудачно зажала.

Здесь я пролежала до самых родов.

Когда плотный белый кулек с розовой лентой привезли домой, свекровь тут же распеленала кроху, и подозрительно уставилась в сонные глазки:

— Что-то не в нашу породу, — проскрипела она.

Дочка действительно удалась в меня — голубоглазая светловолосая, когда она спала длиннющие ресницы, лежали на щеках. Всю зиму меня буквально не выпускали из дома, «чтобы не носила заразу». Коляску поставили на балконе, и я со слезами умоляла мужа вывести меня в зимних сумерках хотя бы на крыльцо, чтобы подышать воздухом.

Когда настало время оформлять документы и мне пришлось поехать на работу, я входила в троллейбус как ребенок в кондитерскую: люди! Взрослые! Что-то говорят, улыбаются, смотрят в окна…

Едва малышке исполнился год, мне напомнили, что дармоедов в доме не держат. Но сначала требовалось пристроить дочь в садик. Мы прошли комиссию и получили ответ «не садичный ребенок». Пожилая полная лор-врач коротко сказала:

— Отдадите в сад, к трем годам будет астма.

Пришлось сократить работу, но все оказалось к лучшему. Я по-прежнему работала со школьниками, но только полдня и благодаря понимающей начальнице убегала, когда вздумается.

Вторая беременность накрыла как гром среди ясного неба. Профосмотр, въедливая тетка-терапевт, обморок, тест… Свекрови говорить боялась. Сдала меня ее подружка — заведующая консультацией. И не просто сдала, а доложила о наличии у меня некой болячки, которую надо бы подлечить до рождения ребенка.

Что тут началось! Свекровь рыдала, билась в истерике, убеждала меня, что рожать с некоторыми деликатными проблемами нельзя, и вообще «надо пожить для себя». Я же помня пустоту, которую нечем было заполнить в тот момент, когда мне сказали «бесплодие», сжала зубы, выпила валерьянки и закрылась в комнате, положив на голову подушку.

В насмешку вторая дочка родилась копией свекрови. Крупная белокожая девочка сонно зевнула из коричневой роддомовской пеленки и прищурила на меня зеленые свекровкины глаза.

Мои надежды на смягчение отношений не оправдались. Мы органически раздражали друг друга, а муж все чаще вставал на сторону мамы. Я его конечно понимала, но когда старшая дочка вдруг сказала, что «я кровиночка, папа кровиночка, ляля кровиночка, а мама чужая»… Я взяла детей за руки и ушла, придерживая уже отяжелевший живот.