Башмаки у двери спальни

Юлия Ляпина, 2020

Девушка отправилась с друзьями в поход, уснула в палатке, а проснулась в новом теле. Рядом с нею четверо мужчин, и каждый считает себя ее мужем. Душа в другом теле, в другом мире, а где-то родные отчаянно пытаются спасти тело…

Глава 9

Леся

Утро началось тяжко. Мой странный сон нарушила визжащая толпа разодетых в ярчайшие халаты девушек:

— Геле, вставай! — вопили они, стуча в маленькие бубны. — Пора собираться!

Пока я хлопала глазами, меня сдернули с кровати, впихнули за шторку и велели скорее умываться и выходить, иначе останусь без завтрака. Пришлось поворачиваться.

Быстро плеснув водой в лицо, я вышла в комнату. Девушки уже вовсю стрекотали, раскладывая на столиках какие-то бусы, гребни, подвески, ленты и прочую дребедень.

Увидев меня, они, было, засмеялись, потом уставились на мою голову и замолчали.

— Что такое? — Я попыталась ощупать остатки вчерашнего сооружения, которое забыла разобрать перед сном.

Девушки продолжали молчать, потом самая молоденькая, позванивая медными бусами, робко спросила:

— Геле, ты никого не пустила в свою спальню?

— Нет, — ответила я, недоумевая.

Молчание стало тяжелым. Презрительные взгляды дам можно было охарактеризовать словами: «Совсем загордилась!»

— Ой, — в ужасе пискнула та же девчушка. — Ты хочешь, чтобы Лубсама^[7] пришла к тебе просить за сыновей?

— Нет, — я опять недоуменно пожала плечами. Стала невольно оправдываться: — Я вчера устала очень.

После этих слов все вздохнули с облегчением, загалдели, потянули меня к окну, затянутому чем-то вроде японской рисовой бумаги, и принялись разбирать прическу.

Пищала я сильно. Волосы сбились, перепутались, звенящие подвески в них обвились волосами и сцепились между собой. Но девушки без пощады раздирали колтуны, щедро поливая мою несчастную голову топленым маслом.

При этом они беспрерывно болтали между собой, обсуждая каких-то незнакомых мне людей. Я дергалась и шипела, но внимательно прислушивалась — вдруг узнаю, куда именно меня занесло и смогу ли я сбежать? Что-то экстремальный туризм мне совсем не нравится!

Однако мое внимание к разговорам пользы не принесло. Что мне толку в том, какого яка купил отец одной из девушек для ее приданого? Или какая корысть в знании, сколько цветной пряжи напряла местная рукодельница для продажи в базарный день?

Периодически эти речи перемежались завистливыми словами в мой адрес: вот, мол, повезло девке, а она и не радуется! Парней из дому гонит, того гляди — нос задерет! Только вот уточнений, в чем мне именно повезло, я не услышала. Потому сидела смирно и не отсвечивала.

Через час на поднос упала последняя бусинка, волосы тяжело легли на спину, а девы заспорили, какую прическу мне делать сегодня. Мое мнение никого не интересовало.

Пока они спорили, у меня было время подумать. Незнакомое тело, незнакомый язык, странные обычаи и внешность окружающих меня людей. Попытки отыскать телефон или хотя бы кусок пластмассы провалились.

А ведь, судя по фотографиям бывалых путешественников, в наше время даже самые дикие племена не чураются «даров белого человека».

Хорошо, пусть меня похитили, ввели в транс и вложили мне знание языка… Но как объяснить другое тело? Пересадка моего мозга в тело местной девушки? Но где прячется чокнутый профессор со шприцом?

Допустим, это моя фантазия и на самом деле я сплю, но почему тогда столь реальна боль? И откуда взялись в моей голове эти люди, странные обряды, здания, которых я никогда не видела?

Тяжелые мысли и постоянное расчесывание привело к тому, что я не то задремала, не то впала в транс, и перед глазами появилось удивительное зрелище.

Храм, украшенный мечами, копьями и луками. Длинные флаги трепещут на ветру. Внутри полутемно, сильно пахнет благовониями и железом. Удивительно знакомый широкоплечий воин в простой одежде стоит перед сухоньким старичком в шафранном халате:

— Отец мой, неужели этого хотят от меня боги? — В голосе мужчины слышится столько отчаяния и боли, что дымок курительных палочек разлетается в стороны, чтобы затем нехотя устремится к потолку.

— Ты должен вернуться, сын мой, — мягко говорит старик, скорее увещевая, чем требуя. — Настала пора выполнить свой долг и оставить потомство. Звезды говорят, что это вторая часть твоего пути.

— Но в доме моей матери есть другие сыновья! — Мужчина еще сопротивляется, но старичок лишь мягко похлопывает его по руке.

— Ты старший, Балсан. Ты должен передать кровь дальше и помочь братьям жить мирно. — Всмотревшись в полные отчаяния лицо собеседника, старичок начал перебирать длинные бирюзовые четки и под конец сказал: — Я оставлю тебя, поговори с богами наедине.

Воин опустился на колени перед алтарем, оперся на специальную подставку и зажмурился, шепча молитвы. Дымок курений понемногу заволакивал его склоненную фигуру.

Примечания

7

Мудрая