Поговори со мной

Юлия Коликова, 2022

Случалось ли вам думать, что ваша жизнь должна быть совсем другой? Что вместо нелюбимой работы, вы могли бы, скажем, петь, рисовать, заниматься спортом, писать, создавать, творить – в общем, делать что-то по-настоящему важное и значимое.А может быть вам знакомо чувство "не свой жизни"? Словно вы живете не ту жизнь, какой она должна быть. Словно что-то не так, но вы не знаете что. Или знаете что, но боитесь сделать шаг? Если вы хоть раз ответили да, то эта книга для вас. Содержит нецензурную брань.

Глава 4.

3 мая 2022 год. Ночь.

Саша спустилась в лобби. Никого. Она написала Воутеру — без ответа. Зоуи — тоже самое.

— Они ушли без меня, — сказала Саша.

— Почему ты сразу думаешь о плохом? — возмутился Голос.

— Они не хотели, чтобы я шла с ними. Я просто навязалась, — Саша уже была готова расплакаться от обиды. Она сходила в душ, переоделась, накрасилась и сделала новую укладку. Выходит, все зря. Но самое обидное было то, что над ней, вероятно, просто посмеялись.

— С чего ты решила? Они ведь сами позвали тебя.

— Простая вежливость.

— Если люди не хотят — они не делают. Это правило номер два. Просто запомни. Ну, — замялся Голос. — Хотя бы попробуй запомнить это правила в этот раз. И никогда не додумывай за людей.

Неожиданно рядом с Сашей материализовался Мо. Мо, то есть Моррис, был ее самым любимым коллегой — всегда весёлый, всегда готовый помочь, добродушный коренастый парнишка, широкий в плечах и низкий ростом. Она любила его больше всех.

— Что делаешь? — спросил Мо.

— Ищу Зоуи и Воутера.

— Они наверно внизу, в баре. Пойдём посмотрим.

Они спустились вниз, но в баре Зоуи и Воутера не оказалось.

— Я позвоню им.

Мо стал набирать номер, и в тоже самое время телефон Саши оповестил о новом сообщении.

«Мы будем готовы через десять минут. Зоуи».

— Я же тебе говорил, — шепнул Голос. — Когда люди не хотят, они просто не делают. Когда хотят — то делают. И не важно по каким причинам. Все просто. Хотят — делают. Не хотят — не делают.

— Почему бы нам не подождать их здесь? — спросил Мо. — Займи вот эти крутые места за стойкой, а я возьму нам напитки. Что будешь?

— Бокал белого, — ответила Саша.

— Я же говорил про алкоголь, — напомнил Голос. — Не стоит.

— Почему? — спросила Саша как можно тише, чтобы другие не услышали.

— Об этом — после. Пока, возьми на веру. Один бокал — не больше.

Мо исчез в толпе. Зоуи и Воутер ещё не пришли. Саше снова стало страшно. Как же так? Вот тут в баре посередине огромной толпы веселых людей, в ожидании коллег, которые ей действительно нравились… она чувствовала себя потерянной, ненужной, неуверенной, без почвы под ногами.

— Что это за чувство? — спросила Саша Голос.

Тишина.

— Ты слышишь? — громче спросила Саша.

Но Голос молчал.

— Ты тут? — уже совсем громко спросила Саша. На неё обернулась парочка людей.

Голос исчез. В эту секунду Саша почувствовала себя так, как, пожалуй, никогда раньше. Мороз пробежал по ее коже. Она снова обвела глазами зал.

Это был бар на минус первом этаже в стиле Америки 20-30х годов, какой она себе ее представляла: широкая деревянная барная стойка, покрытая блестящим лаком, низкие лампы с мягким светом над стойкой, высокие барные стулья, обтянутые темно-коричневой кожей, скрипящие кожаные диваны, полутьма. Стены обиты тканью глубокого зеленого оттенка. Темно-коричневый с изумрудным отливом бар. За стойкой стояли три бармена. Вокруг было людно: кто-то заказывали напитки, кто-то забирал со стойки еду, другие ужинали за столиками и диванчиками, общались, смеялись, обнимались и флиртовали. Жизнь бурлила, кипела, била ключом на каждом сантиметре этого бара… кроме кресла Саши. Ей казалось, что вокруг неё зона отчуждения. Пустота. Так странно. Как можно чувствовать такую пустоту, такой животный страх посреди бурлящей жизни? Как можно быть настолько одинокой и чужой среди искристого веселья.

Саша попробовала понять это чувство лучше. Как она себя ощущала? Потерянной — да. Но это не было достаточно полным описанием. Без почвы под ногами — да. Но и это не было точным описанием. Живущей не свою жизнь? Да! Это, пожалуй, было самое-самое точное описание. Она не узнавала свою жизнь. Она не могла узнать ничего вокруг. Где она? Что тут делает? Куда идёт? Откуда пришла? А кроме того в этой не-своей-жизни она была абсолютно одна. Совершенно одна — никого больше не существовало в этом мире. Выжженная пустыня. И Саша — посреди раскаленных барханов в ожидании песчаной бури.

Саша вновь ощутила липкий холод на коже, в груди, в голове. Дыханье сбилось, сердце застучало сильнее, стало невозможно дышать, все тело пронзила легкая дрожь. Она поискала глазами Мо. Он был у стойки, весело болтал с каким-то мужчиной. Так странно. Так много людей, кто-то ей даже был очень симпатичен, но абсолютно ко всем — отчуждение.

Саша попробовала вспомнить, когда это чувство появилось впервые. Когда Макс прислал ей ту самую мерзкую смс, в которой попросил «простить и отпустить». Тогда почва ушла из-под ног, и Саша осталась совершенно одна на этой планете.

Хотя нет, это не было правдой.

Саша закрыла глаза. В момент, когда она получила это сообщение, чувство страха, отчуждения и одиночестве усилилось — это верно. Но впервые оно пришло совсем не тогда.

А когда же?

Саша старательно копалась в памяти и чувствах, забредая все глубже и глубже, анализируя все дальше и дальше, уходя в туманные дали подсознания. Когда? День вчерашний, позавчерашний, прошлая неделя, месяц… день за днём она просматривала как в перемотке на пленке.

Вот оно!

Она нашла его. Две недели спустя начала спец операции. Доллар летит вверх, компания за компанией уходят из России, страна за страной отзывает своих дипломатов, ситуация ухудшается с каждой минутой. Наконец, Саша теряет весь свой привычный мир, весь распорядок. В ее душе поселяется животный страх — страх потерять самое важное, самое драгоценное из сокровищ на Земле — страх потерять свою жизнь. Она помнила тот день. Она сидела в своём любимом кафе возле дома — Луви-Луви. Она ходила туда почти каждый день с начала пандемии — брала круасан и кофе в бумажном стаканчике, садилась у окна, открывала ноутбук и начинала работу. День за днём она проводила в этом кафе, там ей было уютно, привычно и хорошо. Кафе ее заземляло. Кафе давало понимание, что все по местам, все так же, как и вчера.

Но в тот день все было иначе. В тот день, день, спустя две недели спец операции, она ощутила это впервые: все было другим. Другим было небо, другим был воздух, другим было время, другим было пространство. Как будто она перепрыгнула из одного мира в другой, параллельный, почти такой же как ее мир, но вот только — совсем другой.

Да. Тогда это чувство пришло впервые.

Или все же нет?

Вдруг Саша вспомнила, как за месяц до спец операции она приехала в Адлер. Она любила Адлер и бывала тут часто. Всю прошлую зиму она провела именно тут — каталась на сноуборде, гуляла по набережной у моря, веселилась с друзьями, флиртовала и встретила свою большую (как ей тогда казалось) любовь. Но это все было год назад. В этом году она вновь приехала зимовать в этот волшебный южный город. И вроде бы все было так же: те же горы, тот же сноуборд, то же море и те же кафе, то же солнце и те же люди… Только все уже было не то. «Не то» сидело внутри нее, грызло и разъедало ее, Сашу, не снаружи, а прямо в самой глубине сознания и души. Так что же, черт возьми, это было? Уже тогда она начинала ощущать это чувство страха, потерянности, чувство «не-своей-жизни». Пусть ещё не так очевидно, но уже тогда.

Так где же начало?

Может быть все началось тогда, когда ОН ушел. Саша глубоко вздохнула. Ну зачем прям так выделять — ОН. Ничего примечательного в нем, пожалуй, и не было. Да и чувств к нему особенно у Саши не было. Просто это был первый опыт совместной жизни с мужчиной, первая серьёзная попытка построить семью, первые нормальные отношения спустя много-много-много лет одиночества. И они сломались. Ну как сломались… Скорее никогда и не работали. ЕГО, а точнее сказать просто его звали Андрей, и он поступил с ней бесчестно. И пусть она не любила Андрея по-настоящему, тогда ей казалось — любила, любила больше всех на свете. И пусть отношениях их были очень плохими, тяжелыми и темными, тогда ей казалось, что все в порядке. Тогда она уже твёрдо решила для себя: Андрей — это навсегда. Она решила это еще до того, как по-настоящему его узнала. Она решила это за них двоих. А когда она принимала такое решение, она не особо смотрела на то, подходят ли они друг другу, что они оба любят, чем живут, чем дышат, о чем мечтают. Андрей тогда тоже очень хотел семью и детей, тоже очень торопился: ему было почти сорок, а он еще никогда не был женат. Повод задуматься, не так ли? Но Саша не задумалась. Она просто подумала, что раз их цели в этом вопросе совпадают, раз он вроде как неплохой человек, то все — решено! Это он станет ее мужем, ее семьей, отцом ее детей. Андрей, наконец, решит уже этот поднадоевший вопрос с созданием семьи. И с этой галочкой. Ну да.

Но Андрей ушел. Это Саша простить не могла! Она уже мысленно вычеркнула эту сложную задачу из списка дел и поставила жирную галочку напротив статуса жена. Как он мог так бесчестно с ней поступить? Теперь придется научиться все сначала. Хотя по правде говоря, Саша так намучилась с Андреем, что начинать сначала не было сил. И вот все ее муки, страдания, оказались напрасными — цель не выполнена.

Саша так сильно переживала, что перестала есть, пить, работать, а затем — вставать с кровати. Она буквально умирала от боли, обиды, унижения. Второй раз такого она бы не пережила — она знала это наверняка.

Так может быть тогда все это и началось?

Возможно.

Но все же нет.

Это было и раньше.

Так, когда это все началось?

— Нет смысла искать начало. Прими нелинейность пространства. Прими нелинейность времени, — тихо произнёс Голос.