Золотая клетка для светского льва

Юлия Климова, 2007

Светские львы Константин и Егор, устав от игры в бильярд и слегка перепив, ищут новых развлечений. Свежая идея Костика заключалась в следующем: при выигрыше Егор получает обратно промотанные деньги, а в случае проигрыша – женится на первой встречной. Их интригующий разговор слышит бармен Тихон и, оценив информацию по достоинству, тотчас звонит дочке Дашеньке. Девушка очень удачно сталкивается с Егором на выходе из клуба. Что остается делать одному из самых богатых женихов города? Отдать долг чести и жениться. И вот уже юное трогательное создание, очутившись в стенах вожделенного особняка, со знанием дела запихивает все древнее, дорогое, блестящее в большую сумку. Дочь знаменитого вора «Маркиза» достойна самого лучшего, а выходить замуж для этого совсем не обязательно…

Глава 1

Будьте моей женой!

Дашенька хлопнула крышкой мобильника и заметалась по комнате. Вот так всегда — беги, хватай, взбирайся, ползи или еще что-нибудь в этом роде. Нет чтобы поинтересоваться, а не занята ли она, а нет ли у нее каких-нибудь неотложных дел…

— Есть, есть! — выпалила Дашенька, скидывая спортивные штаны и натягивая джинсы. — Я, между прочим, уже полчаса как мечтала!

Да — она мечтала, а нарушать сей процесс преступно. Перед глазами уже проплывала яркая сумочка, набитая новой жизнью, в воздухе кружились счастливые вздохи и пахло, божественно пахло мандаринами. А чем же еще может пахнуть под Новый год?!

Надо сказать, что новую жизнь Даша начинала практически каждый понедельник, и в последнее время это ассоциировалось именно с покупкой новой сумки. Не маленькой, пригодной лишь для хранения помады и ключей, а огромной, вместительной, с многочисленными карманами и отделениями. Дашенька любовно называла этот чемодан «сумочкой» и представляла, как запихивает в него одежду, покупает билет на поезд и едет неизвестно куда, но обязательно на встречу с приключениями и, конечно же, с любовью. Сейчас же мечталось особенно хорошо — впереди маячил Новый год, и желания, размножаясь со скоростью звука, создавали приятную мешанину в голове.

— «Бросайся к нему и смотри, чтобы никто тебя не опередил», — буркнула она, натягивая водолазку. — Что еще за глупости?!

Даша подлетела к зеркалу, стянула волосы цвета карамели в хвост и, секунду поразмышляв — накраситься или нет, махнула рукой, надела вязаную кофту и устремилась в коридор к массивному, украшенному коваными узорами шкафу.

— Черт! — воскликнула она, когда, открыв дверцу, утонула в вывалившихся на нее вещах: четыре новые сумки, не тронутые с прошлых понедельников, свитера, зонт и куча прочего барахла, не простившего хозяйке своего длительного пребывания на покосившейся полке. — Лежите смирно, — приказала Дашенька, сдвинув брови, — вернусь, уберу.

Сунув ноги в короткие сапожки, подхватив шапку, шарф и куртку, она выскочила из квартиры и, одеваясь на ходу, устремилась вниз по ступенькам. Главное — успеть, правда, пока неизвестно, навстречу каким напастям она так спешит.

— Привет, козявка, куда это ты торопишься?

Только не это! Натолкнувшись на соседа, Дашенька остановилась и тут же стала придумывать сто один способ прошмыгнуть мимо — ссориться не хотелось.

От Ильи Зарубкина последнее время не так-то просто было уйти. Все началось с того, что его маман, Аглая Петровна, полгода назад впервые переступила порог Дашиной квартиры. Зашла за солью, да так и остолбенела. Массивные шкафы, тумбы, тяжелые зеркала, узорчатые ковры, переливающиеся перламутром люстры, вазы. Обстановка поразила алчную Зарубкину, и она во что бы то ни стало решила женить своего единственного сына на щупленькой Дашеньке.

Замысел был понятен с самого начала, и «невеста» лишь посмеялась и отмахнулась от предложения соседки. Но та отступать не собиралась и, хорошенько обработав сына, благословила его на подвиги во имя любви.

Илья давно не мог придумать себе подходящего занятия. Работа охранником автостоянки отнимала не слишком много времени — сутки дежуришь, а трое отдыхаешь. Придя к выводу, что жена с приданым очень даже неплохо скрасит его тягомотную жизнь, он поднялся с дивана и совершил свой первый подвиг — купил гвоздику, коробку конфет и, не слишком расшаркиваясь, сделал Даше предложение руки и сердца. «Давай-ка, подруга, выходи за меня, а то ведь тебя, такую тощую, все равно никто не возьмет», — сказал он и торжественно протянул гвоздику. Предложение было отклонено, Дашенька с тех пор обходила Илью стороной — очень уж он надоедал.

— Дел полно, — выпалила Даша.

— Поздно уже, я провожу. Или, может, ты хахаля завела, так учти, мне это не нравится. — Илья тряхнул лохматой головой и поскреб небритую щеку. — Жениться-то мы когда будем?

— О чем это ты? Я еще молодая, мне только двадцать два года стукнуло, так что ни о какой свадьбе речи быть не может.

Дашенька размышляла — отпихнуть его в сторону и броситься вниз по ступенькам или все же выделить две минуты на интеллигентную беседу.

— Иди ко мне, лапонька, — раскинув руки, сказал Илья, и его судьба была решена. — Будем с тобой ворковать, как…

Договорить он не успел. Дашенька буркнула «извини», мило улыбнулась и толкнула его обеими руками в грудь. Воспользовавшись недоумением соседа, прошмыгнула мимо него и застучала каблучками по ступенькам. Скорее, скорее!

С машиной повезло, стоило протянуть руку, как тут же затормозила новенькая «десятка». Через пятнадцать минут Даша была уже возле клуба «Заводная утка». Расплатилась, вылезла из машины и побежала по тротуару к подъезду, украшенному еловыми ветками и гирляндами. Реклама и новогодняя мишура мелькали перед глазами, крупные белые снежинки липли к лицу, и какое-то непонятное веселье заставляло ее улыбаться до ушей. Притормозив около кукольного Деда Мороза, она встала рядышком с ним и поплотнее обмоталась шарфом.

— Ну и где они? — засовывая руки в карманы, спросила Дашенька. Дед Мороз хранил молчание. — И зачем я только так бежала… О! Вроде эти!

Молодые люди показались за стеклянными дверьми. Один — коренастый, черноволосый, второй — высокий, в голубом свитере, куртка под мышкой. Мысленно скомандовав себе: «На старт, внимание, марш!» — Дашенька для разминки подпрыгнула на месте и, установив прицел на светловолосого парня в свитере, стрелой пустилась в его сторону.

— Ой! — воскликнула она, врезаясь в его широкую грудь. — Извините, не рассчитала.

Парень поднял голову и с удивлением посмотрел на маленькое создание, замотанное в объемный длинный шарф.

— Ты кто такая? — спросил он, качнувшись.

— Даша.

— Отлично, — заржал черноволосый молодой человек и, хлопнув друга по плечу, добавил: — Судьба! Поздравляю!

Дашенька сделала маленький шажок назад и с подозрением уставилась на незнакомцев. Что теперь делать и где Тихон?

— А я Егор, — представился светловолосый. — Может, ты несовершеннолетняя? — в голосе сквозила надежда.

— Очень даже совершеннолетняя, — хмыкнула Дашенька, расправив плечи. — А что?

Егор почесал затылок, тяжело вздохнул, посмотрел на друга, потом на девушку и спросил:

— Замуж за меня пойдешь?

Дашенька на секунду онемела — в разных переделках она побывала за свою недолгую жизнь, но такого с ней еще не случалось.

— Ты пьян? — спросила она скорее из-за желания потянуть время, потому что сомневаться в этом не приходилось.

Она покосилась в сторону в надежде увидеть Тихона, который, собственно, и должен был объяснить, что здесь происходит.

О чудо! Тихон стоял на противоположной стороне улицы, ехидно улыбался и… часто-часто кивал. Дашенька вздохнула с облегчением — значит, он в курсе этого безумия и ей нужно просто сказать «да».

— Выпил, — пожал плечами Егор, — но к моему предложению это не имеет никакого отношения. Так ты выйдешь за меня замуж?

— Соглашайся, — подмигнул черноволосый парень, — будете жить долго и счастливо, как в сказке.

— Да. Я согласна, — ответила Дашенька и улыбнулась. — Очень надеюсь, что ты не деспот и любишь детей.

— Прощай, Коська, прощай, друг, — выдохнул Егор и опять качнулся, — закончилась моя холостая жизнь!

— Ничего страшного, все там будем. Вези невесту домой, а то еще потеряетесь в этом огромном мире. — Костик еще раз хлопнул друга по плечу и, явно веселясь, направился к синему джипу.

Егор поежился — в свитере было холодновато — и галантным жестом указал на серую «Мазду».

— Прошу к нашему шалашу, — сказал он, пропуская девушку вперед.

— Машину поведу я, — деловито ответила Дашенька, — ты пьян, а мне умирать в расцвете лет вовсе не хочется.

— А ты умеешь?

Дашенька хмыкнула в ответ и протянула руку, требуя ключи.

Коттеджный комплекс на краю Москвы приятно удивил. Собственно, в финансовой состоятельности Егора можно было не сомневаться: «Мазда», золотые часы на руке, дорогой свитер.

Дашенька на всякий случай опустила окошко, чтобы ее увидел охранник — мало ли как дальше пойдет, пусть знает, что она лучшая подружка Егора, которой он доверяет сесть за руль своей роскошной машины.

— Третий дом слева, — сказал Егор, разлепляя глаза. Всю дорогу он дремал, лишь изредка подсказывая, куда ехать. В голове его было пусто, и он даже не думал о том, как завтра станет выпутываться из мелькающего на горизонте брака.

Дашенька довольно быстро осталась в одиночестве. Ее жених, махнув в сторону гостиной, мол, располагайся и чувствуй себя здесь будущей хозяйкой, поплелся прямо в ботинках по коридору, где и растворился в дверном проеме между двумя разлапистыми пальмами.

— Хорош, нечего сказать, — усмехнулась Даша и отправилась на экскурсию по дому.

Чисто, просторно, уютно, богато. Кто здесь еще живет, кроме Егора? Хотя какая разница, главное — сейчас в доме больше никого нет. Дашенька подошла к окну, посмотрела на темный дворик, утопающий в желтых от света фонаря снежинках, и достала из кармана мобильник.

— Это я, — тихо сказала она, оглядываясь на дверь. — Что делать-то?

— Ты можешь остаться и стать женой преуспевающего бизнесмена, — засмеялся Тихон, — или…

–…или все, как всегда… — продолжила Дашенька.

— Да.

— Эх ты, — она покачала головой и улыбнулась.

— Это в последний раз.

Дашенька сунула телефон обратно в карман и, натягивая на ходу перчатки, зашагала к комнате Егора.

Ах, этот вечный «последний раз»! Клятвенное обещание — и вновь темные истории, не говоря уже о большем…

— Спит, — прошептала она, глядя на безмятежно похрапывающего «жениха». Подошла поближе, наклонилась и так же тихо добавила: — Не выйду я за тебя замуж, некогда мне.

Развернулась и тенью скользнула в коридор. Нет, она больше не Дашенька… она — Дашута!

Объемную сумку оказалось не так уж и сложно найти — глубокий шкаф в смежной с холлом кладовкой предлагал многочисленные варианты, начиная от кожаной борсетки и заканчивая чемоданом на колесиках с выдвижной ручкой.

— Угу, — кивнула Дашута, дернув металлический замочек «молнии».

Вжик! Ни в чем не отказывай себе, «невеста»…

Тяжелый подсвечник, маленькая картина с подписью художника в углу, потрепанная книга с плетеной закладкой, серебряный кубок с изображением несущегося в степь табуна лошадей, медный чайник с изогнутым носиком и чеканкой на дне — «1810 год», перламутровое ожерелье — крупные жемчужины в два ряда, пепельница, позолоченная по краям… Древнее, новое, дорогое, блестящее, тусклое — все в сумку.

Дашута вновь дернула замочек «молнии», огляделась и ровным шагом направилась к выходу. Сбежала по ступенькам, заглянула в зеркало, поправила шарф, подмигнула себе, передразнила Егора: «Может, ты несовершеннолетняя?», метнула взгляд на часы и устремилась к окну. Как тут у нас дела?

А дела-то у нас плохи…

К дому чинно, не торопясь, подъезжали две иномарки. Точно ленивые бегемоты, они двигались к невысокому забору, украшенному гирляндой разноцветных лампочек, они двигались к припорошенной снегом дорожке, ведущей к крыльцу, они двигались… к Дашуте.

1991 г.

Детство Дашеньки напоминало пеструю ленту, вроде бы и надо загрустить, а не получается — вот же разноцветные полосы: зеленая, голубая, розовая, фиолетовая, красная. А еще есть желтая полоса, ароматная, с хрустящей корочкой — это когда повариха тетя Паша протягивает еще теплую булочку и говорит: «Ешь, голубушка, ну до чего же ты тощая». Дашенька ела и не толстела, такой вот маленький организм — юркий, как лесной зверек.

По детскому дому она вышагивала, как принцесса. Огромный бант на голове, сведенные брови (на всякий случай) и сшитая нянечкой из старого шарфа муфта. Идея с муфтой была позаимствована из «Снежной королевы» — Дашенька частенько устраивала представления, в которых абсолютно все роли играла сама. При этом она никогда не хотела стать актрисой, ей просто нравилось быть разной.

А еще у нее был личный враг — Мотька Ерохин, рыжий пацан с хитрыми, но одновременно добрыми глазами. Сколько же раз она таскала его за чуб, и сколько же раз он мял ее рисунки и срывал спектакли.

— Дурак ты, Мотька, — говорила Дашенька после каждой нанесенной обиды, — и замуж я за тебя не пойду.

— Не больно-то и хотелось, — фыркал «враг», потирая свеженький, только что заработанный синяк.

Жизнь шла своим чередом, не предвещая коренных изменений в судьбе. Одна половина воспитательского состава не чаяла души в кареглазой крошке, а другая половина приходила в ужас только при одном ее появлении — шалить и шкодничать Дашенька очень любила, причем делала это с такой непосредственностью и мастерством, что долго на нее сердиться было просто невозможно. «Была бы поспокойнее и потолще, глядишь, и пригрел бы кто-нибудь, — вздыхала украдкой повариха тетя Паша. — Хотя шесть лет уже… вряд ли кто возьмет…»

Но одним весенним днем на пороге комнаты, заставленной детской мебелью, появился полноватый дядечка с коротко стриженными усиками. Он стоял минут пять, облокотившись о ярко-голубой шкафчик, и следил за играющей ребятней. Малыши, те, что посмелее, окружили его и стали дергать за край пиджака.

— Ты к кому пришел? — важно спросил Мотька Ерохин, морща нос.

Дядечка улыбнулся и пожал плечами, потом поднял голову и остановил взгляд на худенькой светловолосой крошке в красном вельветовом сарафане. Девчушка, пользуясь общей суматохой, прихватив со стола воспитательницы запретные ножницы, двигалась в сторону традесканции, желая ее подстричь как можно скорее. Жить несчастному растению оставалось не так уж и долго…

— Наверное, к ней, — ответил дядечка, наблюдая, как на ковер падают длинные зеленые стебли.

Когда Дашеньку пригласили в кабинет директрисы, она приготовилась к худшему — сейчас обязательно за что-нибудь влетит… Определить, за что именно, не получалось — слишком много подвигов было совершено на этой неделе.

— Заходи, заходи, — ласково сказала директриса, чем уже ее напугала.

— Здрасте, — кивнула Дашенька и ей, и пухлому дядечке с усиками. — Я, как всегда, ни в чем не виновата, оно само как-то получилось…

Эх, знать бы конкретно, за что влетит, легче бы было выкручиваться.

— Познакомься, Дашенька, — пропуская последние слова девочки мимо ушей, сказала директриса. — Это Тихон Ефимович Волошин, он хочет с тобой поговорить.

Она загадочно улыбнулась и покинула кабинет.

— Вы милиционер? — сразу же поинтересовалась Дашенька. — В тюрьму меня посадите? А я вас не боюсь, так и знайте — не боюсь!

Она вздернула нос и поджала губы.

Тихон Ефимович захохотал. «Милиционер, надо же, милиционер», — приговаривал он, смахивая выступившие на глазах слезы.

Целый час они болтали о всякой ерунде, перебивая друг друга. Дашенька призналась во всех своих «тяжких грехах», а Тихон Ефимович рассказал о большом магазине «Детский мир», о цирке, о зоопарке и о многом другом. А когда в кабинет вернулась директриса, он погладил Дашеньку по голове и спросил:

— Пойдешь ко мне жить, Дашута?

— Пойду, — твердо ответила она и решительно направилась в комнату — собирать вещи.