Грымза с камелиями

Юлия Климова, 2006

Даже если вы обладательница роскошных форм и сундука золота – не обольщайтесь! Ибо мужчина, пожирающий вас глазами, совершенно необязательно околдован убойными прелестями. Скорее всего, ему просто что-то надо. Во всяком случае, с Альжбетой вышло именно так. Некий мужчинка преследовал красотку по пятам в течение пары часов, а потом в скандальной форме потребовал вернуть его сокровища. Вот тут-то настал черед Альжбетки впасть в истерику – ведь состоятельной дамой она стала как раз таки благодаря содержимому сейфа, спрятанного в гараже этого назойливого господина...

Глава 6

Мы обживаемся на новом месте

Навстречу нам вышел Славка, он довольно улыбался, из чего можно было сделать вывод, что стоянка нам обеспечена. Прекрасно — тело уже давно требовало мягкой кровати и продолжительного сна.

— Прошу, — сказал он, пропуская нас вперед.

— Докладывай обстановку, — распорядилась я.

— Домик сняли, — важно ответил Славка, — стоит сущие копейки, две комнатки и терраса с печкой. Я хотел побольше выбрать, но Мария Андреевна сказала, что лучше в тесноте, да не в обиде.

— Маму свою я еще могу понять, а вот ты почему не настоял на большей территории?

Славка виновато пожал плечами.

— А как можно понять твою маму? — поинтересовалась Солька, которая уже висла на Славкином плече.

— А чего тут понимать, так ей удобнее подслушивать, — удовлетворила я ее любопытство.

— Народу много проживает? — спросил Арсений Захарович.

— Есть немного, — ответил Славка, — молодежь в основном, Мария Андреевна это не одобрила, сказала, шуметь будут.

— Ты можешь из своих рассказов исключить мою маму?

— Не могу, — надулся Славка, — она везде, просто везде!

Я тяжело вздохнула: что тут скажешь, он прав.

— Давай дальше, — махнула рукой.

— Там все есть, вот только с постельным бельем напряженка, но твоя мама… прости, короче, вопрос решился.

— Ладно, рассказывай, каким образом.

— Мария Андреевна сходила к какому-то начальнику или сторожу и сказала, что мы из Москвы, что с нами… один научный деятель, и что он будет писать здесь диссертацию и ему необходимо создать условия, иначе все тут попляшут… В таком роде, в общем.

Я посмотрела на Осикова.

— Придется вам писать диссертацию.

— Я не могу, — замотал он головой.

— Будете объяснять это моей маме. А с едой-то что, когда магазин приедет? Ничего не узнал?

Славка расплылся в очередной довольной улыбке.

— Через два дня. Я завтра с утра червей накопаю и наловлю рыбы, ты не беспокойся.

— Добытчик ты мой, — ласково сказала Солька и погладила сердешного друга по руке.

Иногда, глядя на них, я просто взрываюсь от умиления: до чего же они подходят друг другу, сладкая парочка, да и только. Надо дотащить их до ЗАГСА — побуду свидетельницей и наемся салатиков.

— Придется мне пойти работать, — вздохнула я, репетируя на Славке свои будущие объяснения маме.

— Куда?! Зачем?! — изумился он.

— Ну, кушать нам нечего, запасы на исходе, пойду, подработаю за хлеб и воду.

— Ты чего, — изумился Славка, — не надо, я червей накопаю…

— Да, ты это уже говорил. Но боюсь, что все закончится тем, что нам придется есть этих извивающихся тварей, а не рыбу.

Солька надулась.

Мы подошли к вполне симпатичному домику, и Славка гостеприимно распахнул свежеокрашенную дверь.

— Тоже мне принцесса на горошине, — услышала я сразу голос мамы, — бери этот матрас и не ерепенься, на нем до тебя пятьсот человек спали и не жаловались.

Альжбетка сидела на стуле, обнимая огромный дряблый матрас. Слезы застыли в ее глазах, и только усталость помешала ей вскочить и броситься мне на шею.

— Значит, так, — продолжила мама, — девочки налево, мальчики направо, отбой в десять, и никаких хождений туда-сюда я не потерплю.

— Значит, так, — сказала я, отбирая у Альжбетки пожухлый матрас, — на этом будет спать Арсений Захарович, потому что ему необходима порция ностальгических воспоминаний, далее… всегда и во всем будет приветствоваться демократия, за исключением тех случаев, когда говорю я. А теперь спешу вам объявить, что здесь мы, по всей видимости, останемся на неделю, продовольствие на исходе, так что стройные фигуры и свежий воздух нам обеспечены.

Мама сжала губы и недобро посмотрела на меня. Я уклонилась в сторону, чтобы железные стрелы, летящие из ее глаз, прошли мимо.

— Как вы сходили? — спросила она.

— Плачевно, — отрезала я, давая понять, что разговоры на эту тему закончены.

— Завтра, может, опять пойдем, — сгладил обстановочку Осиков.

— Где тут девичья комната? — поинтересовалась я.

Альжбетка указала на правую дверь.

— Девчонки разбирают матрасы получше и готовятся ко сну, — сказала я, — сил моих больше нет, всем остальным займемся завтра.

Я сунула руку в карман и наткнулась на бумажку с приглашением на работу. Что ж, это дело решенное.

Стоило добраться до кровати, как мысли сразу стали растекаться в разные стороны, и я уже почти плыла в сторону безмятежного сна, как в дверь нашего домика постучали. Все сделали вид, что не слышат, потому что устали и сил на гостей не осталось.

Стук раздался вновь, и на этот раз он был более настойчив.

— Славка! — крикнула я. — Будь другом, убей того, кто за дверью!

Послышался скрип раскладушки и шаги… Славка потопал выполнять мою просьбу.

— Кого это принесло, уже почти одиннадцать, — возмутилась мама.

— Мне тоже хочется пойти и посмотреть, — вдруг забеспокоилась Солька.

Понять ее можно — до нас донесся медовый женский голос. Похоже, наш милый и добрый Славка в опасности (перед дамами он последнее время робеет, наверное, побаивается гнева нашей общей подруги).

Слов разобрать не удавалось, что только раздувало наше любопытство. Я встала и пошла на разведку, за мной засеменили Солька и Альжбетка, мама демонстративно отвернулась к стенке (уже легче).

К косяку двери прислонилась довольно эффектная девушка, я спиной почувствовала, что она сразу не понравилась не только Сольке, но и Альжбетке — конкуренции наша длинноногая красавица не терпела.

— До меня дошли слухи, будто приехал отличный парень, вот и пришла познакомиться, — сказала незнакомая нимфа.

Она нас, собственно, и не замечала, все ее внимание было направлено на растерявшегося Славку. Солька толкнула меня сзади, не то прося пропустить ее на передний план, не то умоляя что-нибудь сделать.

— Вы кто? — поинтересовалась я.

Девушка перевела на нас взгляд, пожала плечом и спросила у Славки:

— Эти с тобой, что ли, приехали?

Война, только война — абсолютная, с тяжелой артиллерией на первом фланге и с конницей на втором! Я отодвинула Славку в сторону и внимательно изучила нашу гостью. Ноготочки, как и у Альжбетки — три метра длиной, волосы по плечи, блондинистые, пухленькие губки, стройные, правда, чересчур худые ножки… Весьма неприятная особа!

Я взяла с дребезжащего холодильничка журнал, посвященный отважным рыболовам-любителям (видно, его забыл кто-то из предыдущих жильцов), небрежно полистала его и произнесла:

— Так, мадам, в списках сегодняшних посетителей вы не значитесь, покиньте территорию.

Я уверенно развернула незнакомку на сто восемьдесят градусов и, мягко спустив ее с лестницы, захлопнула дверь.

Солька тут же налетела на Славку:

— Она тебе понравилась? О чем вы тут разговаривали?

— Я-то тут при чем, — изумился Славка, — вы же сами сказали дверь открыть.

— Я сказала не открыть, а убить того, кто за дверью, — вмешалась я с пояснением. В данном случае я была на стороне подруги.

Славка хлопал глазами, не зная, на кого реагировать в первую очередь.

— Какая же она противная, — фыркнула Альжбетка и направилась спать.

Я последовала за ней, давая возможность Сольке устроить полноценную сцену ревности с обвинениями, лозунгами и криками протеста.

Проснулась я рано. Мама похрапывала, мужики за стенкой тоже, а девчонки спали, обняв одеяла, в каких-то смешных и странных позах. Налюбовавшись этой картиной, я вышла на терраску и прямиком направилась к холодильнику, изучать оставшуюся провизию.

Две банки рыбных консервов, огурцы, помидоры, остатки сырокопченой колбасы, конфеты, печенье и полбанки яблочного повидла. Небольшой ломоть черного хлеба лежал одиноко на холодильнике в розоватом пакете. Поразмышляв пару минут, я решила, что завтрак будет скромным. Намазав печенье повидлом, уложила его на огромный поднос, который в качестве украшения висел на стене, и, отойдя в сторону, залюбовалась делом своих рук. Чего-то не хватало. Высыпав на поднос конфеты, я успокоилась — натюрморт был на этот раз емким и красочным.

Вскипятив чайник, я слопала свою порцию печенья и конфет и вышла на свежий воздух. Соседи-туристы, видно, еще спали, потому что было тихо и безлюдно. Я направилась в сторону речки. Как и положено в таких местах, на берегу сидели рыбаки — двое. А в тумане, неподалеку от берега, маячила лодка.

— Всем привет, — сказала я тихо. Рыбаки не любят шума, наивно полагая, что именно поэтому у них и не клюет.

Мужчины обернулись и с интересом посмотрели на меня. Одному из них было лет тридцать, второй выглядел постарше лет на десять.

— Привет, — кивнул тот, что помоложе, — это вы вчера приехали?

— Ага, меня Аней зовут.

— Егор, — охотно представился парень.

— Степан, — буркнул мужчина постарше.

Мне было как-то неловко называть его по имени — слишком хмурый взгляд, сутулые плечи, редкая седина…

— А по отчеству? — поинтересовалась я.

Он ухмыльнулся и сказал:

— Зови Степаном.

— Хорошо, — пожала я плечами, — как рыба? Ловится? А то наша кампания уже одной ногой за чертой под названием «Великий Голод».

— Плохо рыбешка клюет, да и в основном только мелочь попадается, — ворчливо сказал Егор.

— Чувствую, придется нам сесть на вынужденную диету.

— Ничего, прорветесь, скоро магазин приедет. Кстати, кто из вас вчера мою сестру шуганул? — хохотнул Егор.

— Значит, эта вертихвостка — твоя сестрица? — спросила я.

— Ага, — кивнул парень, — навязали мне ее родители. Болтается по улицам, нигде не учится, не работает, вот и пришлось брать с собой, замотала она меня уже.

Чувствую, нас она замотает тоже.

— А как ее зовут?

— Вероника… девке двадцать четыре года, а ничего делать не хочет, вот только замуж рвется.

Альжбетке не понравится, что ее конкурентка по красоте моложе ее на шесть лет.

— Твоя сестрица у нас вчера жениха себе присмотрела, — сказала я, — вот только занят он уже.

— Веронику это не остановит, ох, и намаетесь вы с ней.

Мне показалось, что Егор посмотрел на меня с искренним сочувствием. Вот только проблем с пухнущими от безделья разгильдяйками мне не хватало! У меня голова кругом от маман, от бриллиантов, от Осикова, да от всего на свете, а тут еще такой подарочек. Хотя, если я устроюсь горничной в роскошный особняк, то Вероника не успеет стать моей новой проблемой. Пусть девчонки с ней крутятся.

— Разберемся, — сказала я, поглядывая на мрачного Степана. Один из поплавков запрыгал, и он резко дернул удочку — уже через секунду в воздухе болталась маленькая полосатая рыбешка.

— Это кто? — поинтересовалась я.

— Окунек, — ответил Степан, — шкуры больше, чем мяса.

— А парень этот богатый? — поинтересовался Егор.

— Какой парень? — не поняла я. Все мысли были сейчас заняты рыбешкой.

— Ну, тот, на которого моя сестра запала.

— Да нет, я бы не сказала.

Уточнять, что раньше Славка выпиливал гробы, а теперь занялся тумбочками, я не стала.

— Тогда, может, еще отстанет, Веронике богатых подавай.

— Вот молодежь пошла! — возмутилась я и укоризненно посмотрела на Егора.

— Анька! — раздался Солькин голос.

О! Наша учительница ботаники проснулась и наверняка хочет есть.

— Меня зовут, пойду решать бытовые проблемы, а вам удачной рыбалки.

— Спасибо, — кивнул Степан и с напряжением стал смотреть на поплавок. Настоящий рыбак! Хладнокровен и сосредоточен!

— Если Вероничка придет, вы с ней будьте построже, — попросил Егор.

— Не волнуйся, перевоспитаем! — убегая, крикнула я. Собственно, этим займутся девчонки.

Солька стояла недалеко от дома, ежилась от холода и грызла печенье.

— Это что, — спросила она, — и есть наш завтрак?

— Да, и попрошу без жалоб.

— А это кто? — спросила Солька, кивая на реку.

— Два туриста. Постарше, тот, что в куртке — Степан, а молодой — Егор, это его сестрица вчера приходила, Вероничкой зовут, — выдала я информацию. Солька сразу поджала губы. — Замуж ей очень хочется, и на твоего Славку виды имеет.

— Ух! — только и смогла сказать Солька, потрясая в воздухе кулаком.

Понять ее можно: кому же понравится, когда вокруг твоего молодого человека вьется молоденькая красотка, да еще ничуть не стесняется своих порывов и планов.

— Сколько времени-то? — спросила я, глядя, как подруга запихивает за щеку конфету.

— Восемь, твоя маман так храпит…

— Как бы ее переселить в отдельный домик, — задумалась я.

— Размечталась, — вздохнула Солька. — А что, еды нормальной нет?

— Мало, будем экономить. Я часов в девять уйду, останешься за старшую, смотри, чтобы Осиков был на глазах, а то он тут дров наломает, и маму мою лучше из вида не выпускай.

— Хорошо, а ты куда?

— На работу устраиваться, надо уже подбираться к нашим бриллиантам, а то так и просидим тут…

— Ты что, серьезно решила?

— Другого выхода не вижу, хорошо, если возьмут, а если нет, то даже думать не хочу, что делать дальше.

— Тебя возьмут, — приободрила меня Солька, — ты только не говори ничего лишнего, потерпи хотя бы пару дней.

Я посмотрела на Сольку весьма хмуро.

— Только пусть попробуют не взять! — зло произнесла я.