Грымза с камелиями

Юлия Климова, 2006

Даже если вы обладательница роскошных форм и сундука золота – не обольщайтесь! Ибо мужчина, пожирающий вас глазами, совершенно необязательно околдован убойными прелестями. Скорее всего, ему просто что-то надо. Во всяком случае, с Альжбетой вышло именно так. Некий мужчинка преследовал красотку по пятам в течение пары часов, а потом в скандальной форме потребовал вернуть его сокровища. Вот тут-то настал черед Альжбетки впасть в истерику – ведь состоятельной дамой она стала как раз таки благодаря содержимому сейфа, спрятанного в гараже этого назойливого господина...

Глава 4

Мы едем, едем, едем…

Когда мама стала выкладывать на откидной столик копченых кур, зелень, помидоры и прочую вкуснятину, я посмотрела на нее с изумлением. Не то чтобы моя мама раньше прохладно относилась к продуктам питания, но чтобы вот так, среди белого дня позаботиться о ближнем своем… Это заслуживало моего удивления.

Я с уважением посмотрела на Осикова. Так вот каким человеком надо быть, чтобы моя мама среагировала должным образом!

Осиков с улыбкой на лице поглядывал в окно и, по всей видимости, даже и не предполагал, какое счастье на него свалилось. Что там бриллианты, когда теперь на свете есть человек, который с трепетным беспокойством мечтает только о нем.

Я еще раз покосилась на копченых кур, вздохнула и спросила:

— А как так получилось, что на вокзале вы оказались вместе?

Я догадывалась о четком мамином плане, но все же хотелось услышать обо всем из первых уст.

— Вчера мы познакомились с Арсением Захаровичем, — начала мама, — ты же сама была свидетелем этой судьбоносной встречи!

— Вот мне интересно: чем это она так судьбоносна?.. — скривилась я.

— Не так часто, знаешь ли, встретишь образованного и душевного человека в наше время. Арсений Захарович — тоже преподаватель, и это нас сблизило просто мгновенно.

Осиков, все так же улыбаясь, закивал в подтверждение маминых слов. Я заметила, какие взгляды кидает на курицу Славка, и решительно отломила от нее коричневую ногу, дополнила это помидориной и протянула нашему… я не успела придумать, как бы мне посимпатичнее назвать Славку, я не успела оценить блеск его глаз при виде приближающейся к его рту курицы, как моя мама спросила:

— А вы и есть жених Ефросиньи?

— Ешь, — скомандовала я Славику, и он машинально набил рот курицей.

Временно как собеседник он был обезврежен.

Дело в том, что однажды я немного наврала маман про Славика, сказала, будто у него свой бизнес в виде лесопилки (как-то не хотелось говорить, что он выпиливает гробы) и что скоро он женится на нашей замечательной училке.

— Да, жених, — хладнокровно выдала Альжбетка, жуя веточку петрушки.

— А где находится ваша лесопилка? Арсений Захарович, представьте себе, у Вячеслава своя лесопилка.

Осиков побледнел: было понятно, что еще совсем недавно он сам пилил лес.

— Мне кажется, мама, вы соскочили с темы, — угрожающе вертя в руках огурец, сказала я.

— Что? — переспросила она.

Надо было спасать Сольку и Славку.

— Я так и не поняла, как так оказалось, что мы едем в одном вагоне?

— Ох! Я же не все рассказала… — всколыхнулась моя мама, — пока ты была на работе, мы пообщались и о многом поговорили с Арсением Захаровичем и договорились встретиться вечером.

Осиков покраснел и нервно посмотрел на меня.

— Так вот что за важная встреча сорвала вас с места, — усмехнулась я.

Осиков покраснел еще больше. Тот еще жук!

— Мы прекрасно провели время, гуляя по парку, — продолжила мама, — там вкратце я узнала о ваших планах, а я так давно не была на природе!

— И, конечно же, Арсений Захарович был так мил, что не сумел отказать тебе в этом маленьком удовольствии, — проворчала я, сверля Осикова гневным взглядом.

— Разве такой замечательный человек может огорчить женщину, — кокетливо пропела маман.

Может, ибо он огорчил меня.

В купе было жутко тесно, а есть мне вовсе не хотелось, так что я вылезла в коридор, открыла окно и стала наблюдать за мелькающими передо мной деревьями.

Вообще-то мне хотелось, чтобы Славка был в нашем купе, а мама с Осиковым в отдельном, но это было нереально… Теперь придется ехать почти двое суток с мамой… Есть ли справедливость на свете?

Я приоткрыла дверь и спросила:

— Мама, а если у вас с Арсением Захаровичем так много общих тем и вам так приятно находиться друг с другом, может, мы возьмем к себе Славку на растерзание, а вы там устроите педсовет в своем купе?

— Что ты, — возмутилась мама, — жених и невеста не могут проживать вместе до свадьбы!

— А что, — обалдела я, — вы с Арсением Захаровичем уже обручились?

Мама гневно сжала губы.

— Я говорю про Ефросинью и Вячеслава.

Солька поперхнулась курицей, а Славку, мне кажется, просто пробил холодный пот.

— Я лично собираюсь не спать всю ночь, чтобы следить за нравственностью в этом отдельно взятом купе, — напирала я.

— Это исключено! Мужчина всегда добивается своего, а невеста потом плачет у алтаря в одиночестве, — сказала мама и закрыла перед моим носом дверь.

Ладно… ладненько… дорога длинная, а память у меня хорошая… Эх, а так все чудесно могло получиться.

Нам вообще как-то повезло: поезд полупустой, никто не бегает, не суетится, а в купе у Славки и Осикова даже нет соседей, будут там куковать вдвоем.

Решив себя развлечь, я отправилась изучать план остановок. Хлопнула дверь, и в вагон вошел мужчина, лет на пять постарше меня. Он был неряшливо одет и все время оглядывался по сторонам, хотя в пустом вагоне вести себя так было как-то странно. Я делала вид, что изучаю информацию, сама же косила в сторону вошедшего мужчины.

Увидев, что, собственно, никого нет (я была не в счет, видно, хорошо слилась с интерьером), он медленно дошел до купе Арсения Захаровича и Славки и ловко скользнул за дверь.

Я бы, конечно, начала махать руками в воздухе, вызвала бы пожарных, милицию и «Скорую помощь», но, собственно, зачем… в этом купе не было никаких вещей, ничего интересного — пусто. Наши сумки находились под чутким оком маман в другом купе, там, где сейчас с большим аппетитом поедалась копченая курица.

Мужчина, слегка дергая плечом, вышел в коридор, разочарование застыло на его лице — нарушение границы не принесло желаемых результатов. Я продолжала смотреть на расписание, проговаривая про себя названия станций: Зеленая, Садовая, Мхи, Средняя Луговая…

Пожилая женщина, охая, вышла из последнего купе и, недобро посмотрев на незнакомца, заворчала. Мужчина направился в мою сторону, чтобы покинуть вагон тем же путем, каким и появился.

— Где же он, где же он… — услышала я за спиной его шепот.

Дверь опять хлопнула, и неопрятный мужчина направился в соседний вагон.

Значит, все просто, говорите, Арсений Захарович: приедем, найдем и уедем, и мамочку мою прихватили для душевной прогулки… ага, как же, не зря вы нам сорок процентов не пожалели… Уж мамочка моя вам с рук не сойдет…

Этот тип точно искал Осикова! Узнал, в какое купе тот купил билет, и приходил его проведать, вот только ему в голову не могло прийти, что Арсений Захарович окружил себя немалочисленным обществом и сейчас совсем неподалеку, под трепетным взглядом моей родительницы, сидит и лопает помидоры и курицу.

Итак, у нас нарисовался враг.

Мама активно стелила постель, рассуждая вслух обо всем на свете одновременно. Мужчины удалились к себе, Альжбетка с Солькой понуро сидели рядышком, вздыхая и поглядывая на меня. Я стояла у двери, создавая дополнительную тесноту.

— А все же приятный этот человек, Осиков, — говорила моя мама, — преподаватель. А чай нынче в поездах гадкий, надо было взять заварку из дома. Альжбетта, ты все еще одна?

— Мама, ты об этом будешь спрашивать каждую неделю?

— Нет, каждый день, потому что вы за своими гулянками забываете, в чем состоит долг женщины.

— А в чем он состоит? — опрометчиво поинтересовалась Солька.

— Родить как можно больше детей, — четко ответила моя мама. Приподняла правую бровь и фыркнула.

— Ну и как? — вздыхая, спросила я. — Тебе удалось выполнить свой долг?

— У меня еще вся жизнь впереди, — официально заявила маман.

Я села рядом с девчонками и уставилась в окно.

— Все же превосходно, что мы едем на природу, как мне надоели эти санатории, там все равно не лечат, а какой там контингент, фу… А где мы будем жить? — вдруг мама задала уместный вопрос.

Я так понимаю, что, отправляясь за тысячу километров от дома, она раньше об этом и не задумывалась: ох, чует мое сердце, называть мне Осикова папой!

Собственно, растягивать путешествие мы не собирались, предполагалось, что мы переночуем только одну ночь в охотничьем домике (почему-то нам казалось, что бриллианты будут найдены в первый же день), а затем повернем обратно.

— Там неподалеку есть туристическая база, — сказала Альжбетта, — я в Интернете нашла на всякий случай.

Я с уважением посмотрела на Альжбетку.

— Интернет… знаю я этот Интернет, знаю, чем вся молодежь там занимается.

— И чем же? — поинтересовалась я.

— Туда заходишь, — сказала мама, надевая наволочку, — и просто падаешь.

— От чего? — изумилась Солька.

— От разврата, конечно, — негодующе пожала плечами моя мама, — там все делают что хотят.

Чтобы прервать эти безумные разговоры, я толкнула Альжбетку и сказала:

— Стели постель, а мы пока с Солькой в коридоре потолкаемся.

Альжбетка лихорадочно вскочила и, путая простынку с пододеяльником, стала натягивать на матрас совсем не то, что полагалось.

Поезд, постукивая колесами, прокладывал путь к нашей цели.

— Твоя мама, это просто… — поперхнулась словами Солька.

— Скажи спасибо Арсению Захаровичу, его инициатива.

— Может… ее как-нибудь вернуть?

— Разрешаю тебе заняться этим, — скептически скривилась я.

— Меня утешает только то, что путешествие не займет много времени, найдем этот шалаш, заберем сокровища, а как вернемся, сразу же откроем свое дело, ты же уволишься теперь?

— Что значит теперь? — поинтересовалась я.

— Ну, — замялась Солька, — теперь, когда Воронцов ушел, зачем тебе работать секретаршей на чужого дядьку? Прошу тебя, давай займемся своим бизнесом, у нас получится.

— Уволюсь, — кивнула я, стараясь не показывать Сольке навалившуюся тоску.

Ах, Виктор Иванович…

— Вот и отлично! Значит, уже скоро в Москве появятся три свободные от забот бизнес-леди!

— Бриллианты надо еще найти и довезти до дома, — сказала я, — пока вы тут лопали курицу, я кое-что видела.

— Что?

— Какой-то тип заходил в купе Арсения Захаровича. Сдается мне, не все так чисто в рассказанной им истории — не очень я доверяю интеллигентам, ворующим вагонами.

— Какой еще тип? — не поняла Солька.

— Неряшливый и не слишком хорошо пахнущий, — ответила я, — пришел из соседнего вагона, я вон там стояла, — я махнула рукой в сторону расписания.

— И что?

— Ты меня слушаешь? Он хотел видеть Осикова и залез в его купе.

— А откуда ты знаешь, что он не просто так здесь шатался? — зашептала Солька, открывая окно. Видно, от новости, которую я сообщила, ей стало душно.

— Поверь мне…

— Опять твоя интуиция? — ехидно спросила Солька.

Ох, как же ей не хотелось верить в то, что у нас могут быть проблемы, ох, как же не хотелось!

— Представь себе, интуиция, — тихо сказала я, — он крался, потом бормотал — «где же он, где же он». Этот тип искал конкретного человека, а кого можно искать в одном из наших купе, Славку, что ли?

— Может, ты и права, — задумалась Солька, — а что теперь делать?

— Ничего, надо быть бдительными. При случае расскажем о незнакомце Альжбетке, и будь осторожна с моей мамой, у нее уши улавливают любое колебание воздуха.

— Скорей бы все это закончилось, — вздохнула Солька. Можно не сомневаться, что в мыслях она уже ласкала переливающиеся бриллианты, выстраивала их в ряд и блаженно закатывала глаза.

— Приехать на место — не такое уж и важное дело, надо еще найти коробку Осикова.

— Не думаю, что этот домик большой, отыщем.

— Мы даже не знаем, зарыта она или просто убрана, — покачала я головой.

— Будем надеяться на твою интуицию, — захихикала Солька.

— Будем, — серьезно ответила я.