Давай прокатимся верхом

Юлия Каменева, 2016

Говорят, перемены случаются именно тогда, когда они необходимы; человеку просто стоит принять это как данность. Надежда великолепно освоила роль идеальной жены успешного человека: совершенный внешний вид, умение слушать и исполнять, не жаловаться и не упрекать, создавая имидж счастливой и респектабельной пары. Однако за этой красивой ширмой ей остались только одиночество, нереализованность и пустота… Беда, пришедшая в дом, по-новому высвечивает сложившийся уклад жизни и расставляет иные приоритеты. Доверившись собственному сердцу, героиня вступает на путь кардинальных перемен, который через страдания приведёт её к подлинному счастью. Потому что всё, что ни делается, – к лучшему…

Глава 2

Ехать в пустой дом и коротать вечер одной не захотелось. Я набрала Женю.

— Привет. Не хочешь поужинать где-нибудь? — спросила подругу.

— Ну, я уже в ресторане, — замялась Женя. — Делаем заказ. Только я не одна, Денис со мной. Хочешь, приезжай. Мы в «Харбине».

— А я вам не помешаю? — засомневалась я.

— Нет. Три года назад помешала бы. А сейчас — нет. Тем более что Денису скоро на тренировку, он нас оставит. Тогда и поболтаем вволю. Приезжай! — пригласила подруга.

Через полчаса я уже сидела в компании Жени и Дениса. Они здорово смотрелись вместе — высокий, рельефный спортсмен и маленькая, худенькая женщина. Я заметила, что рука Дениса под столом лежит на Жениной коленке. Женя смеялась и шутила, глаза её сияли. Денис то и дело влюблённо смотрел на свою избранницу.

С Женей мы познакомились, когда она только открывала своё кафе «Терраса» четыре года назад. Этот бизнес едва не стоил ей семьи: её муж Сергей был резко против, ни в чём не помогал. Однако подруга со всеми проблемами успешно справилась сама и теперь пожинала плоды: кафе позволяло ей и мужу с сыном жить ни в чём себе не отказывая и путешествовать. И конечно, много времени уделять себе. Это сейчас она красивая и уверенная в своих чарах женщина. А ведь раньше, когда мы только познакомились, она была типичной домохозяйкой — скучной, вечно уставшей, зависящей от мужа. Я рада, что изменилась она не без моего участия: я поддерживала Женю, когда в кафе возникли неприятности (была проверка по жалобе) и когда муж предал её, заведя отношения с Жениной подругой Натальей. Я научила Женю любить и ценить себя, не жалея времени и средств на уход.

Подруга в начале нашего знакомства была шокирована моим образом жизни. Она никогда не говорила, но я уверена, что её коробили мои эпизодические романы при живом муже. Правда, после того как муж изменил ей с подругой, Женя переосмыслила правду жизни. После предательства она сильно переживала, едва не развелась — было бы из-за чего! Я много с ней разговаривала, объясняла простые, житейские истины о том, что все мужчины одинаковы, что измена — это реальность в любой семье и не надо делать трагедии из такого пустяка. В итоге она всё-таки осталась с мужем, простила его. Но на её условиях — теперь уже она начала пробовать жизнь во всём её разнообразии. Денис, помогавший ей при открытии кафе, влюбился в Женю как мальчик. И она уступила его чувствам, между ними разгорелся нешуточный роман. Муж Жени, судя по всему, догадывался об этом, но вынужден был закрывать глаза на ситуацию. Во-первых, сам виноват, первый начал. Во-вторых, Женя теперь от него ни в чём не зависела — при малейшей возможности ушла бы к Денису, который, между прочим, очень любил Жениного сына Богдана и вполне смог бы заменить мальчику отца.

Я нисколько подругу не осуждала — как случилось, так случилось. Да и давно уже старалась не оценивать моральную сторону поведения людей — у каждого своя правда.

— Денис, как дела? — спросила я мужчину. С нашей последней встречи он стал выглядеть ещё более подтянутым.

— Всё по плану, Надя. Вот, остались последние три недели тренировок — и летние каникулы. Будем на моря ездить. Да, Жень?

Женя улыбнулась, не ответив. Всем нам и без слов было понятно, что эта парочка не может долго друг без друга.

— А у тебя как дела, Надя? — спросил меня Денис. — Вадим когда приезжает?

— Пока неизвестно, возможно, совсем скоро. — Мне захотелось дать им понять, что у меня тоже в личном плане полный порядок. — Собак кормлю, за домом смотрю, скоро дачный сезон начнётся. Муж звонит по расписанию. Всё как обычно.

Денис побыл ещё несколько минут и распрощался. Мы остались с подругой одни.

— Вижу, что у тебя всё замечательно, — подытожила я.

— Более чем, — согласилась подруга. — В двойном размере.

— Это как? — не поняла я.

— Ну, две полосочки у нас, — смущённо подняла на меня глаза Женя.

— Что? У тебя будет ребёнок? — опешила я. Такой новости от Жени я не ожидала совершенно!

— Да, — просто сказала она. — Пять недель срок.

— А кто, прости, отец? — Я не знала, то ли поздравлять подругу, то ли отчитывать.

— Не уверена, но говорю им обоим, что Серёжа.

— И как они это восприняли? — ситуация не укладывалась у меня в голове.

— Серёжа — рад, думает, что вторым ребёнком ещё крепче меня к себе привяжет. Денис ещё больше рад и счастлив. Ты же знаешь, как он детей любит. Ждёт этого ребёнка как своего собственного. И ему всё равно, кто отец.

— Счастливая ты, Жень, — покачала я головой.

— Да, счастливая. Но ты знаешь, как тяжело далось мне это счастье.

— Знаю, Женя. Ладно, будем ждать малыша. Ты знаешь, мне сестра звонила. Что-то у неё со здоровьем серьёзное происходит. Я так переживаю. Прямо сердце не на месте.

— Так съезди к ней. Я знаю Галку, она может не всё рассказывать, чтобы не напрягать лишний раз. Одна ночь на поезде — и сама всё увидишь.

— Да, Женя, ты права. Так и сделаю. Отпустишь меня на пару дней?

— Конечно, что за вопрос! За занятия не переживай, сама их проведу.

— Спасибо, подруга.

Дома я включила компьютер и заказала себе по интернету билет до Уссурийска на понедельник. Гале звонить не стала, уже было поздно. Решила отложить звонок до завтра. На выходных нужно будет съездить в детский магазин, купить подарки для Марка. Возьму с собой Женьку, она подскажет, чем интересуются девятилетние мальчики.

Уснула с улыбкой в предвкушении близкой поездки к любимой сестре.

Утром проснулась рано. Мне не терпелось позвонить сестре, чтобы обрадовать её известием о своём приезде. Я закуталась в одеяло и подошла к окну. Собаки лежали около машины, утомлённые ночной работой. Перед отъездом нужно было договориться с Николаем, чтобы он кормил собак и присматривал за домом. Пока муж отсутствовал, все эти домашние обязанности и заботы ложились на меня. Но я привыкла и знала, кому и в каком случае звонить. Правда, расслабиться и побыть слабой женщиной себе позволить не могла. Иногда спрашивала мужа, почему бы нам не поставить сторожку и не найти работника с проживанием. Но Вадим считал, что на участке не должны жить чужие люди. Я не спорила, ему видней.

До отъезда оставалось три дня.

Ближе к обеду я набрала номер сестры. Трубку долго не брали.

— Кто там? — наконец ответил мне нежный голосок племянника.

— Марк, привет, дорогой! Это тётя Надя, — поздоровалась я с мальчиком. — А где мама?

— Тётя Надя, а мама не может говорить. Она лежит и болеет, — взволнованно сообщил Марк.

— Что с ней? — встревожилась я. — Ей стало хуже?

— Я не знаю, она не пошла на работу. Ей уже звонили из библиотеки. Но она не хочет разговаривать, только стонет. Мне страшно, тётя Надя! — заплакал ребёнок. — А мне скоро в школу надо, но я боюсь её одну оставлять.

— Марк, ты успокойся, пожалуйста, — скомандовала я. — Ты у мамы сейчас один помощник. Сможешь вызвать «скорую»?

— Да, конечно.

— Тогда вызывай, а потом перезвонишь мне.

— Хорошо, тёть Надя, — отсоединился Марк.

В ожидании звонка от Марка я не находила себе места. Наконец раздалась долгожданная трель телефона.

— Тётя Надя, «скорая» уже приехала. Врач сделал маме укол и хочет забрать в больницу.

— Марк, дай трубку врачу.

— Передаю.

— Здравствуйте! — услышала я в трубке усталый с хрипотцой голос мужчины. — Вы родственница Галины?

— Да, родная сестра. Скажите, что с ней?

— Я не знаю, без анализов не могу поставить диагноз. Со слов больной, беспокоят опухшие суставы и шишки на руках и ногах, красные высыпания по телу и сильная боль. Мы заберём её в стационар до вечера. Женщину нужно прокапать, снять острую симптоматику и облегчить состояние. Гормон поможет дня на три — станет полегче. Но затем вам нужно будет по возможности отвезти её к терапевту и, по всей видимости, к ревматологу. Сможете?

— Доктор, у меня билет на понедельник. Но я могу купить новый, на завтра. Что делать?

— Девушка, вам нет смысла покупать новый билет, мы Галину прокапаем, и ей станет лучше. До вашего приезда будет чувствовать себя неплохо. Приезжайте в понедельник. Тем более что на выходных всё равно поликлиники не работают, к специалистам вы не попадёте.

Я попрощалась с мужчиной и попросила вернуть трубку Марку.

— Марк, дорогой, послушай меня! Маму сейчас заберут в больницу и сделают там капельницу. Доктор сказал, что после этого ей будет легче. К вечеру она вернётся домой, и вы мне сразу позвоните. Вместе решим, брать ли мне билет к вам на завтра. Хорошо?

— Ладно, тёть Надя, — всхлипнул мальчик.

— И вот ещё, Марк, ты не плачь, всё уладится. Я не позволю ничему плохому случиться. Ты веришь мне? — спросила я ребёнка, стараясь вложить в голос максимум уверенности, которой сама, если честно, не ощущала. Бедный мальчик! Как же ему страшно в его девять лет!

— Да, — уже более спокойно ответил Марк.

— Ты там дома один справишься до вечера? Есть что покушать? — Я знала, что племянник на редкость самостоятельный, но всё равно переживала.

— Не волнуйтесь, тётя Надя, — успокоил меня племянник. — Я часто дома один, даже могу яичницу пожарить, это ерундовина для меня. И колбаса у нас есть. Ладно, пойду маму провожать.

— Пока, Марк.

До вечера я беспокоилась о сестре, старалась отвлечься домашними делами. На случай, если бы пришлось срочно выезжать, мне следовало распорядиться насчёт животных. Я позвонила Николаю. К счастью, он не был пьян и с готовностью согласился кормить их.

Галина позвонила около семи вечера.

— Здравствуй, Наденька… — раздался в трубке слабый и дрожащий голос сестры. — Я уже дома.

— Галочка, родная, как ты там? Как себя чувствуешь?

— Знаешь, намного лучше после капельницы. Боли прошли. Правда, думаю, что ненадолго, просто затаились где-то в глубине. Но пока всё нормально, лежу, отдыхаю.

— Слава богу! — не сдержала я вздох облегчения. — Как же ты нас с Марком напугала! Я уже приготовилась завтра экстренно выезжать.

— Зачем? — удивилась Галина. — Мне уже лучше. На кого ты дом и хозяйство бросишь? Вадим будет недоволен. Мы с Марком сами справимся.

— Галь, врач сказал, что боли отпустят только на два-три дня, — осторожно напомнила я, ожидая возражений, — а потом я всё равно приеду. У меня билет на понедельник куплен.

— Ну хорошо, приезжай, значит, в понедельник, — неожиданно покорно согласилась сестра.

— Приеду. И свожу тебя в больницу.

— Ладно, посмотрим. — Сестра попрощалась и отключилась.

Я накормила и спустила собак, обошла двор. Было очень тепло и приятно на улице. А вот состояние участка оставляло желать лучшего: сорняки пробивались и здесь и там. Кое-где провалилась брусчатка. К возможному приезду мужа мне следовало навести во дворе порядок, чтобы домашние дела не омрачали нашу с ним встречу. Правда, здоровье сестры волновало меня куда больше. Помочь Галине — первоочередная задача.

В субботу Женя согласилась составить компанию в походе в торговый центр и в выборе подарка для Марка. Мы долго простояли с ней в детском отделе, громко споря. Я не видела племянника четыре года, и в моей памяти он до сих пор оставался маленьким мальчиком, который с удовольствием катал машинки по полу, пыхтя и изображая звуки езды. Женя от всей души посмеялась надо мной.

— Надя, ты так устарела! Ему девять лет, как моему Богдану. Они уже не играют в машинки и не собирают пазлы. Приставки и айпэды — вот то, что их сейчас интересует.

— Не знаю, не знаю… — протянула я. — Насчёт дорогостоящей техники надо разузнать: возможно, у него есть что-то. Галочка его балует безмерно. Может быть, попроще что-нибудь? Конструктор? Набор для выжигания?

— Тогда, знаешь, подруга, — решительно потянула меня за рукав Женя, — давай остановимся на «Лего». Выберем посложней, по возрасту. Думаю, ему понравится.

— Хорошо, пойдём, — позволила я увести себя к витрине с конструкторами. Цены на эти маленькие коробочки меня потрясли — спасибо мужу, что я могла себе это позволить. Взяли на всякий случай конструктор и из серии роботов, и из серии строительства городов.

Для Галочки я купила ситцевое зелёное летнее платье. Примерила на себя: у нас с ней всегда на удивление были похожи фигуры — худощавые, с тонкой талией, но при этом с приятно округлыми бёдрами. Понадеялась, что ей понравится.

А утром в понедельник я уже сидела в купе поезда и смотрела, как городские пейзажи нашего Р-ска сменяются буйной растительностью лесов и зелёных просторов полей.

На одной из станций ко мне подсела бабушка в старомодном синем платье с вязанным крючком белым воротничком. Эта деталь туалета вызвала во мне воспоминания о школьных годах, когда все ученицы носили одинаковую форму, отличавшуюся только такими самодельными воротничками и манжетами.

Она долго, с кряхтеньем, укладывала заштопанную хозяйственную сумку под сиденье.

— Добрый день, дочка! — наконец обратила она на меня внимание, устроившись на своём месте.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась я.

— Меня Екатерина Ивановна зовут.

— Надя, — просто сказала я.

— Дочка, что ж ты такая худенькая-то? — жалостливо спросила женщина. — Плохо кушаешь? А давай я тебя покормлю!

Екатерина Ивановна снова зашуршала своей сумкой, и вскоре на столике появилось несколько небольших ёмкостей, заботливо укутанных в старенькое выцветшее полотенце.

— Вот, у меня тут курочка, яички, — ласково приговаривала бабушка. — Кушай, дочка. Всё с огорода, всё своё, домашнее.

Мне есть не хотелось, да и вообще я бы с удовольствием полежала с книжкой: новый детектив Марины Голиковой пришёлся по душе. Но попутчица так искренне предлагала свою незатейливую снедь, что отказаться было неудобно.

За домашней едой, оказавшейся неожиданно вкусной, мы разговорились. Бабушка рассказала свою историю. Она ехала навестить дочку с внучкой, тоже в Уссурийск. Зять тёщу невзлюбил и препятствовал её приездам. А сейчас на лето он уехал на заработки, и дочь вызвала Екатерину Ивановну в гости.

— Вот, хоть на внучку-то погляжу, — всплеснула руками женщина. — Радость-то какая! Я вот даже денег заняла, купила ей куколку в подарок. Как ты думаешь, ей понравится?

Она вытащила из сумки коробку и показала мне куклу — таких некрасивых я даже не видела в детских магазинах. Волосы цвета соломы топорщились во все стороны, а нарисованные глаза откровенно косили. Из швов мятого серого платья торчали нитки. Наверное, она купила её на китайском рынке. Нежданная волна жалости накрыла меня.

— Да, конечно, — слукавила я.

Предложить ей денег? Нет, такие люди не берут то, что не заработали.

— Ну а ты чего в Уссурийск-то? — спросила она меня.

Я в ответ рассказала о том, что еду к заболевшей сестре. И неожиданно для себя расплакалась. Как же я устала быть сильной и независимой! Устала всё предусматривать, организовывать, за всё отвечать безо всякой поддержки! И всё время играть роль успешной и счастливой женщины!

Екатерина Ивановна ободряюще протянула мне свой старый, застиранный платочек, и я с удовольствием в него высморкалась. Рассказала ей и о Галочке, и о том, как переживаю за неё. Как меня мучает совесть, что она не принимает от меня никакой помощи. Как бы мне хотелось помочь чем-нибудь сестре и племяннику!

Бабушка слушала, кивала головой и то и дело подкладывала свой скромный провиант.

— Всё у вас будет хорошо, девонька, — сказала она, когда поток моего красноречия иссяк. — Поверь мне. У меня опыт большой, кое-что в жизни смыслю. Вот увидишь, всё у тебя наладится.

Затем, приготовившись ко сну, под мерный стук колёс и слабый храп моей попутчицы я лежала и вспоминала наше с Галочкой детство… Мать бросила нас, променяв на любовника, когда я только училась ползать. Папа брался за любую работу, чтобы прокормить себя и нас с сестрой. Галочке тогда было только 14 лет. И фактически она заменила мне мать. Долгое время я так и называла её — «мама». Не знаю, когда она успевала учиться, ведь на её руках был орущий младенец — я. А ещё ей приходилось постоянно бегать на молочную кухню за молоком и творогом и в магазин за едой. Тогда она оставляла меня в самодельном, сколоченном из досок и марли манеже под присмотром соседки по площадке. Я, конечно же, этого не помню, но соседка часто об этом рассказывала.

Помню себя примерно с того момента, как стала ходить в детский сад. Водила и забирала меня оттуда Галочка. Она же перешивала мне свою одежду — покупать обновки было не на что. Я до сих пор храню как талисман куклу, сшитую из старых чулок и подаренную мне сестрой на один из дней рождения.

Галочка научила меня читать и повела первый раз в школу. Она вытирала мне слёзы, когда я приходила с разбитыми коленками, и присутствовала на родительских собраниях.

Все мои детские воспоминания так или иначе связаны с сестрой. Отец повторно женился, когда мне было 8 лет, а Галочке 21. И, извинившись, предложил жить раздельно — в его новой семье мы были не нужны. Правда, напоследок сделал нам подарок — помог Галине оформить надо мной опекунство. Она в то время уже подрабатывала уборщицей и швеёй на дому…

Убаюканная своими мыслями, я незаметно погрузилась в сон.