Вечерний экспресс

Юлия Железнова

Историю творят порой самые обыкновенные люди, время превращает их в героев. Но как выжить, если стремительный поезд революции уже мчится на тебя? Не пора ли сорвать стоп-кран?

ГЛАВА 2

Валера на секунду замер на последней ступеньке лестницы, этот шаг был сделан в бездну. Он прошел по коридору до конца, выглянул Саша, но увидев, что это всего лишь брат, скрылся обратно.

Старший брат тихонько приоткрыл дверь в комнату сестер, маленькая Надя спала, а старшая Света что-то усердно рисовала. По обе стороны от девушки лежали стопки желтоватой дешёвой бумаги, стружка от черного и красного карандаша, несколько перевязанных стопок аккуратно сложенных, лежали на полу. Валера подошёл ближе и с нарастающим удивлением понял, что это листовки. Лёгкая улыбка тронула треснувшие губы, он подумал, что Света та еще коза, вытащила у него из кармана одну из листовок, не зря же пыталась узнать, чем может помочь. Теплота сестринской любви тронула его истерзанное сердце, горячим воском заполнила каждую трещину в нем, он шумно вздохнул, девушка мгновенно обернулась, полная трепетного ожидания и с воздушной улыбкой поднялась ему навстречу. Он, молча, поцеловал ее в макушку.

— Очень хорошо, моя маленькая, но не стоит лазить по чужим карманам. — Он поднял обе стопки, одна из горок, стоявших на столе, осторожно съехала. — Прости.

— Ничего, я сейчас все уберу. Но ты мне не чужой! Я хочу тебе помочь… — Она бросилась складывать листки, стремительная и лёгкая, как весенняя гроза.

— О, Света! — Он поправил Надино одеяло и, качая головой, вышел.

Братья спали в одной комнате, но так как комната отца сейчас пустовала, он направился в нее. Отпер ключом дверь, с ненавистью швырнул листовки на кровать, распахнул окно и замер, разглядывая медленно гаснущие звёзды. Он боялся подвести под удар свою семью, высокий красивый лоб аристократа поделили напряжённые морщины. Он с силой сжал виски ладонями, вглядываясь в тающую ночь. Правильно ли они поступают? Пришло ли время? Может пора все остановить? Нет! Воспоминание проникло в сознание.

Лето, велосипеды, горка, на полной скорости вниз. Тормозят только трусы! А что, если я и есть — трус! Вдруг это все ошибка, тогда это будет стоить им будущего. Есть ли оно у них сейчас, это будущее? Если ничего не менять, то его точно не будет…

Кровавый рассвет, заливал силуэты заводов, где-то далеко громыхнуло, щёлкнуло, огромные трубы завода выплюнули первые клубы яда, и вскоре все небо потонуло в глубоком дыму. Валера закрыл окно, закрывая шторы, его взгляд упал на листовки. Ненависть острой иглой заскребла под сердцем, он всей душой болел за свою родину и желал видеть ее с большой буквы. Но сейчас люди голодали, тощие, озлобленные, они сутками стояли у станков на благо войны, которая и так проиграна.