Свет клином

Юлия Дитрих, 2022

АннотацияЛика и Тима влюбились, когда были ещё совсем детьми. Они уже давно не дети, он по-прежнему любит её. Она же уходит и возвращается. Возвращается только для того, чтобы снова уйти. Она уехала из родного города, но всё равно возвращалась к Тиме. Она вышла замуж, но всё равно приходила к нему. В этот раз она обещала, что всё будет по-другому. Обещала остаться с ним навсегда. Тетя Тильда называет Лику драконихой. Она вырвет твоё сердце, порвёт его в клочья, сделает так больно, как никогда прежде. Но что же творится в сердце самой драконихи?

Глава 14

Настоящее. Лика

Вечером после встречи с Тильдой настроения не было. Я бродила по дому, не включая свет. Пила вино.

Похоже, вино заменяет мне воду. Слишком много вина!

Около десяти я вытащила из холодильника вторую бутылку. Сансера… Не фонтан, конечно, но выбор невелик. Насыпала лёд в кастрюлю. Кастрюля − не лучшая тара для охлаждения вина. Взять пришлось самую большую, льда ушло две пачки.

− Не время считать льдинки и лить слезинки, − мультяшным голосом пропела я.

Я выпила половину бутылки, когда в дверь кто-то бешено заколотил. Так же бешено заколотилось сердце. Я бросилась к двери, потом к зеркалу, причесала пальцами волосы и наскоро вытерла осыпавшуюся тушь. Потом подбежала к двери и отперла замки.

Не он!

На пороге стояла светящаяся Женька. Светилась она в прямом смысле − платье подпоясано цветными лампочками.

− Это я − твоя судьба! Мы идём в клуб! − сообщила она с широкой улыбкой.

− Женёчек, какой клуб? Милая моя, я пить начала в шесть. А сейчас уже десять, и я полторы бутылки в пути.

− Тем лучше! Меньше придётся за коктейлями бегать, − возразила Женька. — Давай-давай, умывайся и причёсывайся!

Я обняла её и горячо зашептала на ухо:

− Женёчек, прошу тебя, я тебя умоляю, а хочешь, на колени упаду, останься со мной. Ночуй у меня, вина выпьем, по душам…

Женька не дала договорить, отстранилась от меня и посерьёзнела.

− Нет, Личчи, сегодня твоя очередь меня поддерживать. Я, как с Лёхой разошлись, никуда не выходила. Мне нужно. Мне нужна моя подруга! И мне нужен свежий воздух!

− Ага, и самый свежий, конечно, в клубе, − буркнула я, понимая, что спор проигран.

Женька меня слушать не собиралась.

− Так, поищем, во что приодеть нашу профессоршу. Где тут у нас французские гардеробы?

Женька открыла шкаф и развела руками.

− А ты что, не распаковалась даже? В шкафу всё старое.

− Не распаковалась, − почти радостно подтвердила я, хоть и понимала, что это меня не спасёт.

− Ну что ж, где чемоданы?

− В спальне.

− Побольше энтузиазма, я умоляю. − Женька глянула на меня укоризненно и скрылась в спальне.

Послышалась возня. Я допила бокал вина и налила ещё.

− О! Это голубое! Личчи, красота какая. Это Мюглер?

Женька вышла в гостиную, она прикидывала на себя бирюзовое коктейльное платье. Я уже хотела возразить, что ни за что не пойду в таком в клуб, но Женька посмотрела на меня как ребёнок, увидевший под новогодней ёлкой подарок, и спросила:

− А можно, я его надену?

− Конечно! Забирай, если нравится. Вон в той коробке и туфли к нему есть, очень удобные, подойдут − бери.

Я была рада, что Женьке наряд приглянулся. Мои воспоминания, связанные с ним, были не радостными.

Я прикончила ещё один бокал.

− Ну что ты нахмурилась, Личчи. Сейчас и тебе что-нибудь найдём.

Женька пропала на пару минут.

− Ты что эти прекрасные вещи в чемоданах гноишь, Личь. Это же − кощунство какое-то, − укоризненно произнесла она и встряхнула чёрное платье без рукавов с дымчатым стеклярусом по подолу. — Вот тебе наряд. Марш в ванную!

Я покачала головой и поднялась.

− Единственное что мирит меня с этой дикой ситуацией − это количество выпитого, − сказала я, − И то, что ты выбрала моё любимое платье.

Женька улыбалась, как кот, слизавший сметану.

− Я ставлю таймер на десять минут и вызываю такси. Так что поторопись!

Я на угрозы не поддалась, когда зазвенел таймер, сразу отвлекла подругу работой:

− Женёк, чулки мне принеси. И туфли чёрные там, на металлической шпильке.

Я растерянно смотрела в зеркало, макияж в порядке, но что-то нужно сделать с волосами.

Когда Женька зашла в ванную с чулками, я сидела на краю ванны с расчёской в одной руке и кучей заколок в другой.

− Женёк, мне ничего с ними не сделать.

Она посмотрела на меня и улыбнулась.

− Дурында ты, госпожа профессор, ты же не на лекции. Оставь распущенными. Будешь на танцполе гривой трясти всем на зависть.

Я с сомнением посмотрела в зеркало. Я отвыкла ничего не делать с волосами. Они отросли и спускались ниже лопаток.

− Дичь. Я как цыганка какая-то.

− Говорю же, дурында, − отмахнулась Женька. — Идём. Такси ждёт.

***

Голова начала болеть уже по пути в клуб. Город нёсся мимо в танце, от которого мутило. Женька любовно гладила подол голубого платья. Я невольно улыбнулась. Она поймала мой взгляд.

− Ну, а что? Мне очень нравится. Красивое.

− Я рада. Носи.

Едва одиннадцать, а в клубе людно и громко. Я поморщилась, головная боль призывала не останавливаться с напитками. Мы свернули от входа направо, искали столик. Женька увидела цель и потащила меня за руку:

− Личчи, вон там один свободный!

И тут я заметила их!

Остановилась, как вкопанная. Женька обернулась, проследила за моим взглядом.

− Блин! − вырвалось у неё. — Этого нам не хватало. Они нас не видели!

Я закрыла глаза и сдавила ладонями виски.

− Жень, ты знала, что он будет здесь?

Она только открыла рот, но я не дала ей и слова сказать.

− Это его девушка? Та самая? Алёна? — спросила я.

Голова у меня плыла. Зал медленно двигался по кругу. Женька смотрела на меня огромными перепуганными глазами. Она кивнула. Схватила меня за руку и потянула обратно к выходу.

− Личчи, пойдём отсюда. Что-то я совсем не учла, что у Тимохиного партнера на этой неделе день рождения был. Машину вызовем и к тебе поедем. Я бутылку шампанского в баре возьму, а?

Она тянула изо всех сил.

− Личь, поехали?

Я обернулась посмотреть на Тимку. Он нас не видел. Обнял эту свою Алёну и что-то говорил ей на ухо. Она засмеялась и поцеловала его. Женька сильно дёрнула меня за руку.

− Идём, Лик! Нечего нам тут ловить.

И тут меня переклинило. От их поцелуя у меня в глазах сначала потемнело. А потом вдруг прояснилось разом. Я будто даже протрезвела. Выдернула руку из Женькиной цепкой хватки.

− Да нет, отчего же. Одевались, умывались. Зря что ли? Нет, подруга. Будем танцевать!

Женька смотрела на меня с сомнением.

− Личь…

− Никаких Личь, — отрезала я. − Шампанское неси, обещала!

Женька поплелась к бару, а я села за свободный столик. Из-за столба не было видно больше половины Тимкиной компании. Но было видно его самого с пассией.

Он сидит там с ней в обнимку, и я ничего не могу с этим поделать.

Вернулась Женька, за ней бармен нёс кулер с шампанским и бокалы.

− Дамы, прошу наслаждайтесь вечером. У нас сегодня супер-диджей. Будет хорошая музыка. Минут через десять начнётся.

− Да ей всё равно уже, какая музыка, − прокричала ему Женька, усаживаясь ко мне на диван.

− Не нагнетай, − осадила я её.

Бармен всё не уходил:

− Вам бутылку открыть?

Я кивнула. Он разлили шампанское, я подняла бокал:

− Давай, Жень, за нас!

Она покачала головой, но всё же чокнулась со мной.

***

Тимка не смотрел ни на кого, кроме своей Алёны. Я выпила шампанское в один присест и поднялась с дивана.

− Личь, ну что ты как маленькая. — Женька выглядела расстроенно. — Давай уйдём! Кому ты что доказываешь? Будь ты выше этого!

Она снова ухватила меня за локоть, но меня уже было не остановить. Я выдернула руку и взглянула на подругу.

− Женёк, остынь, никому я ничего не доказываю. Просто хочу повеселиться. Раз в году скучная жизнь училки может засверкать фейерверком или нет?

− При чём тут это? Мы обе понимаем, в чём причина, − возразила Женя.

В этот момент у меня за спиной раздалось:

− Извините, можно вас пригласить?

Я обернулась. Передо мной стоял мужчина, симпатичный и не старый. Это всё, что было в этот момент важно. Я улыбнулась, как мне самой представлялось, обольстительной улыбкой и подала мужчине руку.

− Очень даже можно, − сказала я, и мы вышли на танцпол под неодобрительным взглядом Женьки.

Партнёр уверенно вёл меня в медленном танце.

− Антон, − представился он.

− Очень приятно, − ответила я, намеренно не называя своё имя в ответ.

Запал прошёл, и я уже сожалела об импульсе, который заставил меня согласиться. Женька налила полный бокал шампанского. В ответ на мой взгляд она покачала головой и сосредоточилась на вине.

Я не должна была делать ничего для того, чтобы медленно кружиться. Антон соблюдал правила приличия − танец был просто танцем. Хотя его взгляд красноречиво сообщал, что Антон находит меня привлекательной. Мои же силы уходили на то, чтобы старательно избегать взглядом угла, где за столиком сидел со своей компанией Тима.

Мы кружились, я старалась не смотреть, мы кружились дальше.

И вот Антон меня развернул, и в этом медленном обороте я увидела Тиму. А он увидел меня. Он остановился на полпути к бару. Наши глаза встретились. В его глазах отразились сначала удивление, потом злость, потом что-то ещё, чего я не успела рассмотреть, потому что Антон снова развернул меня. Я еле сдержалась, чтобы не вырваться, заставила себя улыбнуться. Он воспринял мою улыбку как сигнал к действию. Я почувствовала, как обе его руки плотно обхватили мою талию. Танец перешёл в категорию флирта и вечной игры мужчины и женщины. Я наклонила лицо к его плечу, чтобы заглянуть, где Тима. Рука Антона спустилась ниже. Чувствуя тепло через ткань платья, я снова боролась с желанием вырваться.

Тима остановился на полпути между своим столиком и баром. Он прислонился спиной к колонне и наблюдал за танцполом.

Наблюдал за нами.

Он уже успел справиться с удивлением и теперь выглядел спокойным и немного скучающим.

Ах, тебе скучно?

Фокус размазался, и я оперлась на Антона.

− Ещё один? — спросил Антон, выводя меня из шумовой завесы в моей голове.

Я и не заметила, что музыка сменилась − играл новый трек, и он был быстрым. Антон отпустил меня из объятий, но всё ещё удерживал за руку.

− Ещё один! Конечно! − с энтузиазмом воскликнула я.

Я танцевала, как мне казалось сто лет. Когда я решилась взглянуть туда, где стоял Тима, я увидела, что он давно не смотрит. Он стоял спиной к танцполу и расплачивался за напитки.

Ему не может быть всё равно! Или может?

Он мне ясно сказал, что есть человек, который теперь для него значит то, что когда-то значила я. А я больше ничего не значу. Он теперь её, Алёнин!

И мне нужно забыть всё! Забыть нас. Ему всё равно. Что ж тогда и мне всё равно! Я буду веселиться и зажигать! Хочу, чтобы он видел, что мне всё равно!

Трек перетёк в следующий.

− Антон, а вы хотите с нами выпить? — спросила я.

− С удовольствием. Но только если вы всё же скажете мне своё имя.

Я протянула ему руку и представилась:

− Александра.

− Очень приятно, Александра. Можно Саша?

− Нет, только Александра, − поправила я его.

Мы вернулись к столику.

− Мы уходим? — спросила Женька.

− Нет, моя милая, − ответила я, усаживаясь на диван на безопасное расстояние от Антона. — Мы веселимся. Всё ради тебя, между прочим, − добавила я.

− Ага, − буркнула Женька и постучала ногтем по зелёному стеклу бутылки. — Тогда нам нужно ещё этого.

Я оглянулась − если пойду за новой бутылкой, не хочу столкнуться с Тимой у бара. Антон по-своему истолковал моё движение и поднялся.

− Александра, ни в коем случае, я всё организую.

Женька подождала, когда он отойдёт, потом больно вцепилась мне в руку.

− Александра?! Ты в своём уме? Что ты делаешь? Что за детсад? Я видела, как Тимка на тебя смотрел и как ты горячо и искусственно обнималась с этим типом.

Я откинулась на спинку дивана.

− Он не тип. Его зовут Антон, и я тоже видела, как Тимка смотрел. Он выглядел скучающим. Шоу его не развлекло! − как я ни старалась, последняя фраза вышла злой.

Женька наклонилась ко мне:

− Личь, я не хочу в этом участвовать. Я просто не могу. Прошу тебя, давай уйдём. Поедем к тебе, будем сидеть, разговаривать, вино пить. А?

Но во мне уже играло так часто подводящее меня упрямство.

− Нет, Женёк. Я останусь и ещё потанцую.

− Дамы, ваш напиток. Разрешите вам налить. Александра?

− Разрешаю, − повернулась я к Антону, честно надеясь, что перепалка с Женькой закончена, и она перестанет тянуть меня домой.

− Александра, как вашу подругу зовут? И чем она расстроена?

Женька выглядела не расстроенной. Скорее раздосадованной, но поправлять Антона я не собиралась.

− Подругу мою зовут Евгения, будьте знакомы, — сказала я.

− Какие у вас прекрасные двойные имена: Александра — Саша, и Евгения — Женя, − подметил Антон.

Женька пренебрежительно фыркнула и встала.

− Извините, мне нужно в дамскую.

Она ушла. Антон пересел на её место, ближе ко мне.

− Чем ваша подруга так расстроена?

Я махнула рукой.

− Не обращайте внимание, она разошлась с мужем, и после разрыва это её первый выход в клуб. Она, по понятным причинам, раздражительна и ведёт себя неуравновешенно.

И тут мне стало гадко за этот комментарий. Кто такой был этот Антон, чтобы я ему рассказывала о Женькиной личной жизни? Но упрямство, злость на Тимку и Женьку перевешивали. Поэтому, залакировав чувство вины ещё одним бокалом вина, я сама взяла Антона за руку и повела на танцпол.

Вечер крутился каруселью. Я раздвоилась. Танцевала, двигала бедрами, поднимала руки вверх и улыбалась с полуприкрытыми глазами. Вторая я то старалась не следить за столиком в углу, то болезненно наблюдала за тем, что там происходит. Тима с Алёной сидели ко мне спиной.

Он специально выбрал положение, чтобы меня не видеть? Ему наплевать!

Антон вёл себя собственнически, но мне уже было всё равно.

Мне тоже всё равно! Мне наплевать!

Мы пили по бокалу каждую песню или две. Бутылка не пустела, хотя я точно знала, что мы выпили больше одной. Я пыталась вытащить Женьку танцевать, но она упёрлась и ни в какую не шла. Спустя ещё полчаса она подошла к нам с Антоном:

− Лик, я пойду. Не могу больше, устала. Поехали вместе.

− Я ещё потанцую.

Я пошатнулась, но Антон удержал меня, притянув себе на грудь. Он раскачивал меня в такт песне. Я закинула руки и обняла его за шею.

− Я останусь, − сказала я, несмотря на говорящий Женькин взгляд.

Она покачала головой.

− Как знаешь. Но я очень тебе советую поехать домой. Одной и на такси.

Она уже уходила, потом повернулась и повторила:

− Одной. На такси.

Потом перевела взгляд на Антона:

− До свидания. А Александра наша, если что, замужем. Это так, к вашему сведению.

И она ушла. А мы так и остались стоять посреди танцпола. Моя спина прижата к груди Антона, он обнимает меня за талию.

Замужем не замужем, сегодня это не имело значения. Срок годности моего замужества давно истёк. Просто Женька не знает всего.

Антон наклонился к моему уху, его дыхание было жарким.

− Шампанское или танец? — спросил он.

− И то и другое, − ответила я.

***

− Я на секундочку. Мне в дамскую нужно, − сказала я Антону более часа спустя.

− Я провожу, − предложил он.

− Ни в коем случае. Я быстро. Присмотри за моим бокалом и кардиганом. Это, кстати, винтажный Шанель. Без него я не сбегу, − улыбнулась я.

На выходе из зала я прошла мимо их столика, Тима на меня не посмотрел. Я прошла как в замедленной съёмке.

Слишком близко. Я не хочу быть так близко… к ней.

Её волосы, конечно же, безупречны. Пепельные, гладкие. На ощупь − наверняка, как шёлк.

Я сердилась, что Женька заставила меня идти с распущенными волосами. Эти цыганские кудри, которые живут своей жизнью, никогда не будут выглядеть так роскошно. Я не видела её лица, но знала, что она красивая. Она умная. Она добрая. У неё есть всё, что нужно Тиме, чтобы забыть меня.

Я вышла из зала, длинный коридор и широкая лестница вниз. Туалеты в подвале и здесь музыка слабее. Слышны только низкие частоты.

После туалета долго стою перед зеркалом. Волосы в самом диком виде, я стараюсь их пригладить, безрезультатно. Умываю лицо холодной водой, потом долго и жадно пью из-под крана. Крашу губы. Снова яркая красная помада.

− Она так тебе идёт, и эта твоя прическа, ты великолепна — уговаривала меня ещё дома Женька.

Да уж… великолепна.

Теперь, когда я знаю, как выглядит эта Алёна. Она сдержанная, элегантная, никакой красной помады. Волосинка к волосинке − шёлк. Я же − как певичка с Бродвея, в стеклярусном платье, с яркой косметикой и одичалой шевелюрой.

Я вышла из дамского туалета. На лестнице меня поджидал Антон.

− Ты чего здесь?

Я поднялась на пролёт, где он стоял, и хотела идти дальше.

− Тебя жду, − ответил он, поймал меня за руку и резко притянул к себе.

Высокие каблуки и выпитое вино не способствовали удержанию равновесия. Я упала прямо ему на грудь.

Его лицо напротив, слишком близко. На лестнице полумрак, и только ступеньки тускло подсвечены. Тем не менее я вижу, о чём он думает. Пытаюсь отстраниться, но он крепко держит.

− Антон, прошу, отпусти.

− Не думаю, Александра, что готов пойти на это.

Он смотрел на меня, как кот на снегиря со сломанным крылом. Я судорожно соображала, как мне его отвлечь.

− Я…

Он не дал мне договорить:

− Или мне лучше называть тебя Лика?

С трудом я просунула ладони между нами и пыталась его отодвинуть. Безрезультатно. На лестнице безлюдно. Музыка наверху по-прежнему грохочет без единого перерыва.

− Отпусти меня немедленно! − включила я строгий учительский голос.

− Я же сказал, что я не готов тебя отпустить. Я готов тебя поцеловать.

− Никаких поце… − пыталась возразить я, но он впился мне в губы.

Голова закружилась, и я затрепыхалась, как зверёк в капкане. Антона это только раззадорило, он развернул меня и прижал спиной к стенке. Я пыталась отвернуться от его поцелуев, но он вошёл в раж. Он целовал мне шею и плечи, я пыталась вытащить зажатые руки, чтобы остановить этот поток прикосновений.

− Остановись сейчас же! Отпусти меня, мудак! − уже зло кричала я.

Но он не обращал внимания, и так сильно прижимал меня к стене, что я задыхалась. Я билась и билась, но никак не могла его оттолкнуть.

До меня стала доходить дикость ситуации. И, когда поняла, что он шарит руками по моим бёдрам, я захохотала.

Почему Антон остановился, я не поняла. В этот момент я смеялась нервно и беззвучно, а из глаз текли слёзы. Как сквозь ватный туман я услышала разъярённый голос Антона.

− Тебе что надо?

И, как мне казалось, в своей голове я слышала ответ:

− От. Девушки. Отойди.

Я вздрогнула и открыла глаза.

Тима стоял на пару ступенек выше. Антон выглядел как питбуль, которого оторвали от сахарной кости. Готов кинуться в бой. Но выражение лица Тимы было… я несколько секунд искала подходящее определение. Это был взгляд убийцы.

− Иди мимо… прорычал Антон. — Тебя это не касается.

Тима спустился на одну ступеньку и тихо сказал:

− Я так не думаю.

Они сцепились.

Они сцепились в моей голове. Но за долю секунды до того, как это произошло в реальности, кто-то позвал сверху:

− Эй, Тимас, что там? Мне спуститься?

Тима сделал ещё шаг, он вторгался в личное пространство Антона.

− Не. Всё в порядке, − ответил он, не сводя с нас глаз. — Лика, подойди, пожалуйста, ко мне.

Я встала у него за спиной. Антон перевёл взгляд на меня, он был зол. Очень зол. Но он ничего не сказал, резко развернулся и пошёл наверх.

Мы остались одни. На полутемной лестнице. Наверху грохотала музыка.

Я закрыла глаза и внутренне сжалась.

Зачем я всё это делала? Почему не послушалась Женьки? Нужно было с ней домой ехать. Зачем выставлять себя полной идиоткой?

Никаких иллюзий, это выглядело пошло. Сначала я вешаюсь на мужика, даю ему авансы, а потом отбиваюсь от того, что он посчитал совершенно логичным.

Я дура! Какая я дура! Что Тима может испытывать ко мне, кроме презрения? Ничего!

Я открыла глаза. Он стоял передо мной, и желваки на его лице побелели. Глаза горели, а у меня от его взгляда подгибались ноги.

Боже мой, боже мой!

− Тим, прости меня. Спасибо. Я не знаю, что…

Он сделал шаг и взял меня за плечи.

− Не извиняйся! Ты не виновата. Мужчина должен понимать, когда женщина говорит нет.

У меня страшно кружилась голова от того, что он стоит так близко, он не злится, вернее злится, но не на меня. И он меня почти обнимает! Это было внезапно прекрасное ощущение.

− Идём, я отвезу тебя домой.

Но как? Как же Алёна? Он же не оставит её здесь?

Все эти вопросы вертелись в моей голове, и я сжала губы плотнее, чтобы ни один из них не вырвался наружу.

Мы вышли на улицу, и только тогда я вспомнила.

− Мой кардиган, он остался там.

− Постой здесь, я сейчас вернусь.

Он ушёл. Я оперлась спиной на стену здания, в лицо дул ночной ветерок. И он шептал мне на ухо, что у него есть одна тайна. Но я не хотела её знать. Я хотела только одного, чтобы Тима поскорее вернулся, и чтобы он был один.

− Давай, накинь, − Тима вернулся, и он был один.

Набросил кардиган мне на плечи.

− Идём. Осторожнее, не споткнись.

Он взял меня под руку, моя походка была неуверенной. Мы прошли к парковке. Его машина.

Всё та же, я любила этот старый шевроле. Ками, так он называл его.

Я села на сиденье и окунулась в привычный запах кожи и Тимкиного парфюма. На сердце заскребло. Теперь на этом сиденье он возит её. Теперь это её место и этот запах тоже теперь принадлежит ей.

Я здесь самозванка. Временное явление.

− Пристегнись, — тихо попросил Тима и запустил мотор.

Я долго возилась с ремнём. Он не выдержал, перегнулся через меня и застегнул ремень. Когда он наклонился надо мной, я протянула руку и украдкой погладила его кожаную куртку. Движение отозвалось в кончиках пальцев электричеством.

Он повернулся и, всё ещё нависая надо мной, заглянул мне в лицо. Я прикусила губу, из горла вырвался невнятный звук, выражающий мое смятение.

− Извини, − он поспешно отодвинулся.

Я ничего не ответила и отвернулась к окну.

Мы ехали, и город шумел в открытом окне. Я хотела только одного − чтобы мы ехали вечность. Ехали так долго, чтобы Алёна не дождалась его обратно.

Но сегодня не ночь исполнения моих желаний. Мы доехали слишком быстро.

Тима остановился у подъезда. Я не хотела выходить. Больше всего на свете не хотела выходить. Чувствовала, как накипают слёзы, и изо всей силы прикусила губу.

Нет, нет нельзя! Иди домой и там плачь сколько влезет.

− Лик, − тихо произнёс Тимка, − ты в порядке?

Я, не поворачиваясь, кивнула. Кивнула, но одновременно знала, что я не в порядке. Я настолько не в порядке, что мне нужно идти домой. Иначе всё может выйти из-под контроля. В панике я схватила дверную ручку, задёргала её.

− Постой, − остановил меня Тима.

Он щёлкнул кнопкой, я смогла открыть дверь и выскочила из машины.

У подъезда я набирала код.

Один раз ошибка. Что?

Второй раз. Ошибка!

Третий. Безрезультатно!

Я не оборачиваюсь, но слышу, как Тима выходит из машины.

Злюсь на себя. Веду себя как идиотка в клубе, потом мне не пристегнуться, потом не выйти из машины, теперь не могу попасть в собственный подъезд. И что из этого должно выглядеть адекватно?

Я неадекватная!

− Лика, посмотри на меня, − говорит он.

Отворачиваюсь, не хочу, чтобы он видел моё лицо.

− Лика, я прошу тебя, — ещё настойчивее просит он.

Я впадаю в ступор. Не могу повернуться и посмотреть ему в глаза.

Тогда он берёт меня за подбородок. Я чувствую, как горячая слеза медленно скатывается по щеке.

Дура, пьяная дура!

− Всё в порядке, не плачь. Он просто животное. Не расстраивайся, тебе нужно отдохнуть, и всё будет в порядке.

Не будет ничего в порядке. Если ты меня не поцелуешь, ничего больше никогда не будет в порядке.

Тима замечает что-то в моём взгляде. Отчего отворачивается к двери:

− Какой код?

− Одиннадцать, шестьдесят пять, − ответила я.

Он светит на пульт телефоном.

− Здесь кнопка заваливается. Её нужно снизу нажимать, — говорит он и с легкостью открывает дверь.

− Спасибо, Тим. Я… Спасибо.

Мой голос затихает. Он не отвечает. Я захожу в подъезд и уже делаю пару шагов, когда слышу:

− Спокойной ночи, Лика.

Не оборачиваюсь. И ничего не отвечаю.

Спокойной ночи… Это вряд ли.