Простые девичьи тайны

Юлия Валерьевна Шаманская, 2015

Свобода не есть беззаконие. Свобода означает жизнь по своим законам. Молодая девушка мечтает об идеальной семье. Жизнь не раз предлагает ей компромиссы, но она упрямо не желает держать синицу в руке. Для этого требуется немалое мужество. Кто победит – хрупкая девушка с большой мечтой или новые реалии современного общества?

Глава 2

В восемь утра уходил Толик. Я уже привыкла к виду чужого мужчины в трусах. Уже не вздрагивала, не краснела. Но все еще отводила взгляд, рассматривая его, поросшие кустистой шерстью пальцы в резиновых тапках.

Толик приходил к Лене, моей соседке. Спали мы все втроем в одной комнате. «Влюбленные» вбили в стенку пару гвоздей, протянули леску и отгородили Ленкину кровать тонкой оранжевой шторой, снятой с окна.

Полупрозрачная ткань мало чего скрывала, но я была благодарна им и за это. Ограничив так свою свободу, молодые решили, что сделали все как надо, и перестали обращать на меня внимание. Но я, все равно, спала в спортивном костюме, и старалась передвигаться, как мышь, пробираясь в ванную.

С появлением Толика стало легче с продуктами. Вскоре, Ленка освободила меня от доли «на еду», я оплачивала только свою часть аренды.

Потихоньку стала откладывать деньги, мечтая съездить отдохнуть на курорт.

Отправив Толика на службу, мы с Леной пили чай с печеньем и собирались на работу. Ленка в универмаг, где устроилась продавцом-консультантом, я — к своему ксероксу, в унылый «офис».

Офис представлял собой большую комнату, разделенную на приемную и рабочую часть. Отделяла части стойка — мое рабочее место! За стойкой располагался ксерокс-принтер. А дальше шли ряды столов, с девочками и мальчиками, записанными в трудовую книжку, как дизайнеры-оформители.

Моя работа оказалась не сложной, но самой ответственной. Только я работала с клиентами — всегда на виду! Я принимала заказы на полиграфические услуги, и я же «ксерила», «сканировала» и «распечатывала» документы. Работая там, всегда удивлялась, почему я за стойкой одна, а сзади слоняются без дела столько оформителей.

Рядом с офисом высилось здание университета. Поэтому копировальные услуги, пользовались спросом не меньше горячих пирожков. Я все «ксерила» и сканировала с утра до трех часов, пока в глазах двоиться не начинало. После обеда поток студентов внезапно иссякал, как будто перекрывали кран. И я могла выпить чаю, вздохнуть и оглядеться по сторонам. Однако чем дольше работала, тем больше мне нравились утренние часы, время очередей и «запарки».

Девочки и мальчик, составляющие коллектив дизайнеров, считали мою работу неквалифицированной, а потому никчемной. В клуб художников, творческих личностей, к которым они причисляли себя, вход химику-неудачнику был заказан. Коллектив скромного копировального центра, состоявшего из четырех дизайнеров, меня и заведующей, составлял в то время некий микрокосм, в котором проходила моя маленькая жизнь. Не удивительно, что каждое колкое слово, косой взгляд попадали в самое сердце и больно ранили.

Баталии в коллективе развивались с самого утра. Пока я была занята, три девицы, за моей спиной, буквально вырывали друг другу волосы. Но все это происходило, на уровне колких замечаний и скрытых подножек. Единственный парень держался в стороне. А заведующая, Ольга Ивановна, царствовала в лучших традициях барыни при крепостных.

Как только рассасывались очереди к стойке, взгляды и помыслы всей этой братии, сосредотачивались на мне, наивной и беззлобной чужачке, не имеющей художественного образования и каких либо талантов. Стоило пристроиться в уголок на стуле, чтобы съесть свой бутерброд, как в мой адрес лились остроты, такие забавные, что даже парень подхихикивал из-за своего компьютера.

Ольга Ивановна, вынужденная всю первую половину дня самостоятельно готовить себе кофе и чай, только и ждала, когда я освобожусь. Чай ей требовался каждые пятнадцать минут. Причем, саму процедуру она старалась обставить так, что бы процесс подачи напитка для меня прошел как можно унизительнее.

–Дарья, хватит там попу греть, — кричала она своим фирменным недовольно-визгливым тоном, — если бездельничаешь, приготовь своей начальнице чай, хоть так польза от тебя будет!

И я шла, боясь пролить чай на блюдце, мимо столов с надменными коллегами, очень занятыми важными полиграфическими делами.

По дороге нужно было глядеть в оба, так как сотрудники частенько, ради смеха, пытались подсунуть сумку мне под ноги, чтобы споткнулась. Также модно было, в то время как я шла с чашкой к начальнице, уронить что-то мне под ноги со стола, и потребовать поднять. Мол, тебе не трудно, а я занята. Естественно, поднимая упавший ластик, я обнаруживала на мониторе занятой коллеги, разложенный пасьянс.

В семь часов пополудни, я вырывалась из клетки офиса на улицы города, уже ставшего мне родным.

Это был большой, густонаселенный, но тесный и унылый город. Построенный когда-то на левом берегу красавца Днепра, но задушенный индустриализацией, он превратился в место, лишенное всякой романтики, и едва пригодное для жизни.

Я знала, что экологи давно признали воздух в городе ядовитым, а экологическое положение катастрофическим.

Все знали, но не придавали этому значения, надеясь, на авось, и на то, что заводы в черте города постепенно закрываются. Но это были тщетные надежды, так как росло количество машин и выхлопные газы, становились главной угрозой. «В таких условиях живет более семисот тысяч человек, проживет и Даша», — размышляла я, кашляя от ядовитого смога. Но где-то глубоко в памяти сохранилось нечто лучшее. Родное село! Чистые луга, лазурь неба, яркость солнца и неземной восторг купания в теплых солоноватых водах лимана.

Вспоминалась наша корова Мурка, которую я отводила перед школой к пастуху. Мурка давала вкусное молоко. Мама делала из него творог, который называла «сыр». Мы с мамой покупали на рынке мешок муки, добавляли в нее родниковую воду и закваску. Пекли хлеб в печи раз в неделю. Хлеб расчудесный, сытный. А в городе, что за продукты? Как не умащай хлеб соусами — все равно не вкусный, а молоко, — не молоко вовсе, а белая водица. Разве сравнишь с Муркиным молоком? Как давно я была дома! Лет семь прошло. За семь лет многое в городе изменилось. Прогресс на месте не стоит. А вот в деревне, наверняка все по-старому!

Но я не могла все бросить и уехать домой. А как же мечты? Прекрасный человек, который станет моим мужем и много путешествий! Наверняка я ностальгирую по деревне только потому, что кроме нее и этого города ничего не видела.

Это ничего, что прекрасный муж никак не появляется на горизонте. Он обязательно появится. Но не сейчас, не осенью! Разве может случиться чудо среди серости и луж? Разве может оно найти меня, когда я бреду мимо старых облезлых стен, увязая в грязи? Бреду с измученным лицом, уклоняюсь от картофельных очистков и яичной кожуры, которую какой-то шутник норовит скинуть мне на голову? Пока я пробираюсь к парадной двери дома, где снимаю квартиру?