Чашка кофе на двоих

Юлия Бузакина, 2017

Она любит кофе с ванилью. Ей нравится, как шумит море на рассвете. Она обожает читать романы о любви. У нее все на "отлично". Не хватает только его, любимого мужчины. Но все меняется с приездом в город племянника местного кандидата в депутаты. Он будто сошел с обложки глянцевого журнала, что продают в книжных киосках. Он профессионально занимается самым жестоким видом единоборств – каратэ киокушинкай, пришедшее из далекой Японии. Все девушки сходят с ума, стоит лишь упомянуть его имя. Заинтересуется ли он ее персоной? Ведь она просто веснушчатая девчонка с копной непослушных медовых волос… Содержит нецензурную брань.

Глава 2

Михаил Новиков повел затекшим плечом, с брезгливостью потрогал прилипшую к спине светлую майку и с силой тряхнул головой. Черные волосы, еще утром гладко зачесанные назад, беспорядочной копной упали на лоб. Миша сверкнул в зеркале взглядом почти черных глаз и густые темные брови тут же сомкнулись на переносице недовольной складкой — профессиональный каратист, он исповедовал самосовершенствование и гармонию во всех областях своей жизни, а во внешнем виде и подавно. Но за рулем он был уже второй день, и казалось, что это нудное путешествие не закончится никогда. Михаил двигался из точки Санкт-Петербург в точку под названием город-курорт Анапа. И ехал Миша вовсе не на курорт. Он направлялся к своему дядьке по материнской линии. Миша бы отдал все, что угодно, лишь бы не видеться с дядькой никогда, да вот только тот достал его своими требованиями и постоянными намеками на то, что одиночество ни к чему хорошему не приводит.

И теперь Миша ехал в неведомый морской городок, где и населения всего ничего — около ста пятидесяти тысяч человек, и каждый друг другу кум и сват, и мысленно осыпал родственника проклятиями. Но в словах дядьки была горькая правда — после внезапной смерти мамы три месяца назад здесь, в Питере, у Миши не осталось никого. Только крепкая команда таких же немного свихнувшихся на голову профессиональных любителей поломать кости противнику.

Путь каратиста Миша выбрал в ранней юности и постулаты киокушин — самого жестокого вида каратэ — стали его жизненным кредо далеко не случайно.

Его отец работал в питерском управлении уголовного розыска и погиб, когда Миша был еще совсем маленьким. Это была глупая и нелепая случайность, отцу посмертно присвоили звание героя, но награда никак не повлияла на жизнь маленького мальчика и его мамы. Она работала за двоих, Миша был предоставлен сначала детсадовскому режиму, а позже школе. Он учился не хорошо и не плохо, как большинство мальчишек его возраста, и старался ничем не огорчать мать. Но с каждым годом все сильнее сказывалось отсутствие взрослого мужчины, способного защитить и вдохновить. И тогда мать определила его в секцию каратэ. Здесь учили сражаться и думать, а тренер стал именно тем связывающим звеном, которое было утеряно со дня смерти отца.

В мечтах Миша видел себя героем, продолжившим дело погибшего родителя, но первая попытка поступить на юридический факультет закончилась провалом — он не дружил с русским языком и литературой. Вместо первого курса института он загремел в армию, нахлебался там сполна и позже старался не вспоминать об этом страшном периоде своей жизни. По возвращению домой из жизнерадостного юноши он превратился в очень привлекательного сурового циника, но твердо знал, что хочет учиться. Главной целью его жизни было работать в уголовном розыске. Ему казалось, мир мог бы стать чище, будь он одним из сотрудников полиции. Пробиться в институты было не сложно — юридический факультет существовал почти в каждом заведении, да только вот бесплатно образование никто не давал. И тогда мать Миши обратилась за помощью к анапскому родственнику — родному брату, с которым почти никогда до этого не общалась.

Анатолий Копылов был фигурой известной, но довольно темной. Никто не знал, какие дела дядя Толя проворачивал под вывеской огромной продовольственной базы, но говаривали про него всякое. Конечно, у мамы с братом издавна были проблемы в отношениях. Она выбрала в мужья сотрудника правоохранительных органов, уехала в Петербург и поддерживала его во всем. Дядя был состоятельной темной лошадкой и своей деятельностью портил послужной список бравого, нищего милиционера. Поэтому Анатолия Копылова в добропорядочной семье не жаловали, а все его действия подвергались жесточайшей критике и осуждению.

Удивительное дело, дядька на просьбу о помощи живо откликнулся. Переслал по почте перевод на огромную сумму, благодарностей не принял — какие благодарности, если это родной племянник?

Миша тогда не знал, что у дядьки, оказывается, имелись свои виды на родного племяшу. В семье дяди Толи и тети Марины были одни девочки. Три дочки. Естественно, ни одна из девчонок не могла стать помощницей отцу в его нелегком теневом бизнесе. Нужен был мужчина. И этим молодым подспорьем вполне мог стать Михаил, у дядюшки попросту больше не было других родственников. А советник с юридическим дипломом был ой как нужен в его нелегких махинациях.

Миша отучился четыре года и поступил на работу в управление питерского уголовного розыска. Отныне он мог бороться с преступностью и делать прогнивший мир чуточку светлее. Навыки каратиста и передавшееся от отца логическое мышление казалось, могли бы сослужить ему хорошую службу в продвижении вверх по карьерной лестнице. Спустя три года работы Миша начал понимать — при отсутствии должных связей и средств никакие навыки не помогут ему в продвижении. Да и незыблемые истины о справедливости, усвоенные из постулатов школы каратэ, в современной российской действительности работали слабо. Обычно правым оказывался тот, у кого было больше денег. И понятие нарушения закона тоже становилось призрачно-переменчивым. Невиновных незаконно держали под следствием, а виноватых очень часто отпускали.

Грянувшие перестановки и последующие сокращения в силовых структурах неумолимо указывали Мише на дверь. От лишних сотрудников нещадно избавлялись, а за него было некому просить — он слыл одиночкой даже среди своих.

Миша жестоко разочаровался в отцовских идеалах. Он корил себя за то, что ушел из профессионального спорта, ведь у него был коричневый пояс по каратэ, и до золотой полоски оставался всего один кю, и уже можно было заниматься тренерской работой, его бы обязательно взяли в помощники тренера.

На волне отчаяния он возобновил тренировки. Вот только найти работу у выброшенного на улицу полицейского никак не получалось. А смерть матери окончательно выбила почву у него из-под ног.

С легкой руки подельников по каратистской кухне Миша начал участвовать в подпольных боях. После службы в армии у него за плечами остался немалый опыт в подобных развлечениях. Бои без правил приносили ему мрачное удовлетворение. Здесь никто не делал друг другу одолжения. Стоило лишь взглянуть в суровые лица бойцов, ожидающих в темном углу, и становилось понятно — в кровавой бойне не будет правых и виноватых, этот подпольный мир вывернут наизнанку. В этом месте не было принято разговаривать с соперниками. Сквозь табачный дым и тусклый свет проступали силуэты бойцов, сошедшихся в схватке. Под рев разодетой толпы богачей они наносили друг другу удары, проливая кровь на холодный пол. Главный постулат — услуга за услугу. Мишу это очень устраивало — никакой ответственности и обязательств. Его очередной соперник с третьего удара получал нокаут и глухо валился на бетон — в жесткости и выдержке Мише не было равных. Толпа взрывалась восторженным воем. Он молча уходил за своими деньгами. Ему было плевать на этих жалких, радующихся чужой боли людишек.

В очередное хмурое сентябрьское утро беспрестанно трезвонящий телефон вытащил Мишу из постели. Он сел на разложенном диване и сонно уставился на экран. Если это очередной воротила подпольного бизнеса, будет очень неплохо. Мише нравилось участвовать в незаконно организованных мероприятиях с кровавым исходом, за которые платили деньги, которые сотрудникам уголовного розыска даже не снились. Он посмотрел на экран, и его губы, которые сводили с ума почти всех женщин вокруг, брезгливо скривились — снова звонил дядюшка из Анапы. Это был уже третий звонок за последнюю неделю, и Мише начало надоедать такое постоянство. Если Анатолий Копылов, пресытившись успешным бизнесом, решил участвовать в местных выборах депутатов в законодательное собрание Краснодарского края и думает, что ему теперь все можно, то он жестоко ошибается.

Человек, разговаривавший с Мишей по телефону, представлялся довольно дружелюбным — панибратский тон, проскальзывающие фразы: «рано или поздно пора возвращаться», «у нас с тобой только ты да я, больше никого не осталось», «у тебя будет столько денег, сколько не снилось», ни о чем плохом не намекали. Только про одиночество стареющего бизнесмена, на закате своей жизни решившего податься в политику. Может, мать с отцом ошибались, проклиная дядьку? У него свой бизнес в зажиточном курортном городке, вот он и не устраивал родителей своей непохожестью. Мише хотелось верить в эту легенду. Да, Анатолий Копылов — просто отчаявшийся богатенький родственник. И ему нужен помощник в делах.

Воротилы подпольного бизнеса все не объявлялись, деньги заканчивались, и спустя несколько дней Миша уже не морщился так брезгливо, разговаривая с дядей.

И вот, сейчас его белоснежный «форд» плавно двигался по трассе навстречу приключениям — гнать машину под сто пятьдесят километров Михаилу порядком надоело. К тому же, его мучило любопытство. Обрывочные воспоминания из детства намекали на то, что дядюшка — очень гнусный персонаж, паршивая черная овца в семье добропорядочного полицейского. Но последние полгода Миша был ничуть не лучше. Он нарушил столько законов, что если бы не его патологическое везение, то он бы уже давно попал в следственный изолятор. Видимо, ему не суждено продолжить честный путь отца.

Впереди, наконец, замаячили очертания белоснежных букв: «Город-курорт Анапа». Миша выдохнул и прибавил газа. Осталось включить навигатор и отыскать хвастливо расписанный в телефонных разговорах дом Анатолия Копылова. А там можно будет отдохнуть с дороги и приниматься за дела. Но, прежде чем он включит навигатор, надо где-нибудь остановиться и выпить кофе.

Миша внимательно всматривался в указатели, и довольно скоро его машина выехала к Высокому берегу. Он остановил машину, торопливо выбрался из своего «форда» и его взору открылось бескрайнее серое море, взятое в плен плотным покровом облаков. От чего-то сердце отчаянно забилось — на этой части побережья он оказался впервые. Мать часто рассказывала ему про родной край. Про мрачные просторы скалистого берега, про белоснежный маяк, а главное, про то, как она торопилась на свидания к заезжему молодому сотруднику питерского уголовного розыска. В памяти Миши одна за другой оживали картинки из маминых историй. Ему вдруг почудилось, что он вернулся домой. Это было странное щемящее чувство, от которого защипало в глазах. На мгновение Миша зажмурился, и тут же снова открыл глаза. Неужели дядька оказался прав и дом Миши здесь, на странном манящем магнитом берегу Черного моря?

— Эй! Молодой человек! — выдернул его из размышлений капризный женский голосок. — Это ваш белый «форд»? Вы нам проезд загородили!

Он резко повернулся и увидел, как из потертой серебристой «тойоты» высунулась рыженькая девушка. Алые губки скривились в презрительной гримасе, но стоило ей увидеть его лицо, как она смягчилась.

— Вы не местный? — весело взмахнула она изящным алым маникюром и буквально впилась взглядом в его губы. — Здесь парковаться нельзя, за парковку в неположенном месте полагается штраф.

— Да как сказать, может, и местный, — ухмыльнулся Миша. Он знал себе цену и сразу понял, что капризная рыжая девица запала на его внешность. Запасть было на что — в этом Миша убедился уже давно и беззастенчиво пользовался успехом у женщин в своих целях. Сейчас он был в незнакомом городе и со всей внимательностью присмотрелся к рыженькой девушке и ее пассажирке. Ему почудилось, что на пассажирском сидении сидит ангел. Копна золотых кудрей, немного курносый нос, едва заметные веснушки и напряженный взгляд огромных медово-кофейных глаз — на мгновение Миша замер. Цепкая память запечатлела образ ангела раз и навсегда, и его уже было не стереть.

— Ну, так вы пропустите нас? — не выдержала рыженькая особа, беззастенчиво раздевая его голодным до мужского внимания взглядом. Потом взгляд упал на номера, и она с интересом протянула: — а — аа, питерский! Да еще и на своей машине! Обычно из таких далеких мест на самолете прилетают.

— Я люблю путешествовать. К тому же, на машине дешевле, чем на самолете, — его губы дрогнули в легкой улыбке, и ему показалось, дамочке резко стало не хватать воздуха. — В уголовном розыске не такие большие зарплаты, как кажется.

— Так вы, наверно, поболтаетесь у нас пару дней и в Крым умчите? — заулыбалась в ответ рыженькая автомобилистка. — Так теперь многие делают. До порта Кавказ отсюда не больше ста сорока километров.

— Нет, посещение Крыма не входит в мои планы. Я приехал к родственнику, — нажимая на кнопку отключения противоугонной системы на брелке, ответил Миша.

— А к кому конкретно? Мы здесь почти все друг друга знаем, может, и я вам подскажу дорогу? — не унималась девушка. Миша снова скользнул взглядом по ангелу с копной золотых волос. Удивительно, пассажирка не проявила к нему никакого женского интереса. Ее взгляд был таким же напряженным, как и вначале диалога. Казалось, она думает о чем-то своем, и даже не прислушивается к разговору подруги с незнакомцем. Ему стало досадно. Впервые его мужские достоинства не оценили по заслугам.

— Я ищу Анатолия Копылова, — снова посмотрел он на воинственную хозяйку потертой серебристой «тойоты» и подметил, как мгновенно изменилось выражение ее лица.

— А, ну, так это не далеко совсем! Здесь, по проспекту прокатитесь, и за вторым поворотом будет стоять его особняк. Мимо не проедете, там скульптуры гипсовых львов на входе, — сбивчиво объяснила она и поспешно включила зажигание.

— Спасибо! — удовлетворенно кивнул головой Миша и сел в свой белый «Форд». Реакция рыженькой девушки немного озадачила и еще больше подогрела любопытство. Но теперь он точно знал, что на верном пути и дом дядюшки близко.