Тамерлан. Вопреки всему

Юлия Бонд

Мы чужие друг другу. Ты успешный, богатый и женатый. А я – твое табу. Маленькая девочка, папина дочка, младшая сестрёнка твоей жены. Я не имею право тебя любить и должна держаться как можно дальше, но… Вопреки всему однажды ты скажешь, что всё это время меня любил, и это станет нашей отправной точкой в ад… Или рай?

3

— Что? Ты несешь за меня ответственность? — на последнем слове мой голос странно пискнул.

Тамерлан кивнул и коротко ответил, что поговорим дома, а затем указал рукой на примерочную.

Мне хотелось возразить мужчине, а ещё лучше — послать его далеко-далеко, но внутренний голос приказывал держать себя в руках и не испытывать терпения Тамерлана. У Мамедова был крутой нрав, и я не понаслышке знала, каким он бывает требовательным. Поэтому, сцепив зубы покрепче и выдавив некое подобие улыбки, я молча поплелась к примерочной. А когда оказалась в кабинке, принялась писать сообщение Лере, обещая ее убить, как только увижу.

Лера: «Что случилось?».

Я: «Почему меня встречает твой муж? Почему он заставляет меня делать то, что я не хочу?».

Через несколько секунд мой мобильник зажужжал. Я приняла вызов, поднесла к уху телефон и повернулась лицом к зеркалу. Убавив громкость динамика, принялась слушать претензионный тон старшей сестры. Лера ничего толком не объяснила, а сразу заняла позицию обвинения — неблагодарная, вредная Влада, доставляющая проблемы с самого рождения.

— Дай ему трубку, — потребовала Лера.

— Не могу. Я в примерочной.

Разозлившись, сестра завершила вызов, а через полминуты я услышала рингтон мобильного Тамерлана.

Я шумно вздохнула и закатила глаза. И за что мне такое наказание? Я же просто приехала домой на летние каникулы, но папа, видимо, посчитал, что мне необходима опека старшей сестры, пока он не вернётся из за границы.

Успокоив нервы, я всё-таки надела платье и, взглянув на себя в зеркало, ахнула. Длинное, приталенное платье с небольшим клешем сидело на мне как влитое — было видно, что оно нужного размера и к тому же идеально подогнано по фигуре. Неглубокий вырез на груди, обрамленный мелкими, прозрачными камнями, просто притягивал к себе взгляд.

Я убрала с лица упавшие пряди волос и, поправив на плече соскользнувшую бретельку, покрутилась перед зеркалом.

— Тебе идет черный цвет, — низкий голос, раздавшийся со спины, заставил меня вздрогнуть и густо покраснеть.

Обернулась, а затем машинально прижала к груди руки. Тамерлан стоял напротив меня и, как мне казалось, откровенно любовался моим платьем, останавливая взгляд: на бедрах, талии и вырезе на груди.

— Можно было постучать! — заявила я, прижимаясь спиной к зеркалу.

Проигнорировав мой враждебный настрой, Тамерлан кивнул.

— Покрутись.

— Зачем?

Мужчина напряженно усмехнулся.

— Хочу. Посмотреть.

Я гордо вздернула подбородок, глядя в черные глаза Тамерлана и вполголоса произнесла:

— Пусть Лера перед тобой крутится. На неё смотри. А я тебе никто, чтобы ты мне приказывал!

Мужчина удивлённо повёл бровью, сунул руку в карман брюк и наморщил лоб.

— Ты забываешься, Влада, — сухо вымолвил и вышел из примерочной.

Оставшись наедине, я принялась в спешке снимать с себя платье. И зачем я согласилась его примерять? Что я вообще здесь делаю? И не пойду я на благотворительный бал, где местные толстосумы будут играть из себя великих филантропов.

Когда я вышла из кабинки, Тамерлан стоял возле входа, держа в руках фирменный пакет бутика. Сфокусировав на мне взгляд, мужчина поджал губы и открыл настежь дверь, пропуская меня вперед. Я прошла мимо него, сделав вид, будто он не Мамедов Тамерлан, а чужой, незнакомый мне человек. С гордо поднятой головой я ступала до самой машины, но оказавшись в салоне, горло сдавило невидимым обручем — Тамерлан плюхнулся на сиденье и коротко проронил:

— Не веди себя так.

— Как?

— Как малолетняя дура, — обидел незаслуженным словом.

Я вспыхнула, будто спелый помидор. Это уже второе оскорбление! Не сдержавшись, я громко цокнула языком и выдала:

— Хам. Грубый. Неотесанный мужик!

На мою пылкую речь Мамедов растянул губы в кривой ухмылке и, подмигнув, сказал, что займётся моим воспитанием, если родному отцу нет до этого дела.

— А вот этого делать ты вообще не имеешь право, — обиженно ответила я, отвернувшись к окну.

— Посмотрим.

Больше мы не говорили, да и зачем? В салоне и так витало напряжение. Казалось, воздух превратится в горячий пар — настолько трудно было дышать. Всю дорогу, пока мы ехали домой, я игнорировала зятя, а он тоже делал вид, будто меня не было. Говорил по громкой связи, обсуждая работу, а затем, открыв окно, курил. Я наблюдала за ним мельком и всё не могла понять, что было такого особенного в этом мужчине? Почему я не в состоянии противостоять ему? Почему наши перепалки всегда заканчиваются на одинаковом моменте — последнее слово остается за Тамерланом, а я включаю функцию «игнора» и молчу, не зная, что сказать.

В скором времени на горизонте показался трехэтажный коттедж. Юркнув в открытые ворота, машина въехала во двор и остановилась в подземном гараже. Когда Тамерлан заглушил двигатель, я потянулась к дверце, чтобы её открыть, но внезапное прикосновение к моей руке остановило меня. Сомкнув вокруг запястья длинные пальцы, мужчина потянул меня назад, и по инерции я плюхнулась на сиденье. Вжалась в спинку, затаила дыхание, не понимая происходящего, а Тамерлан неожиданно навис сверху и дотронулся до моей щеки рукой. Я задрожала, но виду не подала. Свела вместе колени, отвернула голову вправо, но ловкие пальцы обхватили мой подбородок.

— Ты специально меня провоцируешь? — хриплый голос окутал мягким тембром, и я ощутила, как внутри меня начало разгораться пламя.