Глава 7
У ворот коротко кивнув старосте, чтобы ждал, я направилась к расчищенной дорожке, ведущей к небольшому домику, часть стен которого была увита девичьим виноградом.
— Это и есть сторожевой дом? — уточнила, глядя на здание, больше похожее на домик из сказки.
— Да, — улыбнулся Фрэнки, по-хозяйски распахивая передо мной дверь.
— Я так понимаю, здесь ты и твоя банда и обитаете? — хмуро спросила, с порога заметив, что здесь точно живут, и довольно-таки давно.
Маленький, но очень уютный домик был отремонтирован и чист. В небольшом холле, где мы остановились, на дощатом полу лежал красивый ковёр, явно притащенный из особняка. Шкаф и два кресла с резными спинками стояли у одной из стен, единственное окно в этой комнате было целым и сверкало чистотой. Две двери были покрашены в светло-кремовый цвет и выглядели добротно.
— За дверями что?
— Кухня, — ответил Фрэнки, искоса посматривая на меня, я же сделала вид, что не замечаю его взглядов, и толкнула дверь. И там всё было вылизано до блеска, в высоком, почти до самого потолка, буфете за стеклянными дверцами мерцали потрясающей работы бокалы, там же стопочкой были сложены тарелки с нежным растительным орнаментом по краю. Рабочий стол, на котором стояли пара кастрюль и разделочная доска с недорезанным на ней батоном — явно кто-то спешил и оставил хлеб сохнуть. Обеденный стол в центре помещения был небольшим и накрыт белоснежной скатертью.
Осмотрев придирчивым взглядом и эту комнату, я предположила, что в этом месте живут не только мужчины — уж слишком здесь чистенько и по-женски, что ли. Покидая святая святых дома, хмуро спросила:
— А за второй что?
— Гостиная, — сказал Фрэнки, толкнув дверь, — здесь спят Бен и остальные, я почиваю в маленькой комнате, дверь там.
— Угу, — промычала, увидев четыре кровати, стоящие вдоль стен, шкаф, ковёр, два кресла, чайный столик, на котором высилась симпатичная лампа, и всё это тоже, конечно же, было утащено из особняка. Моё настроение сейчас было оторвать уши наглецу, но я, снова выдавив улыбку, заметила, — миленько.
— Да? — вырвалось у Фрэнки. Он пытливо всматривался в меня, силясь что-то рассмотреть.
— Не тесно? — спросила у замерших на пороге Бена, Луи и Джека.
— Нет, — промямлили они, глядя на своего предводителя.
— Хорошо, рада за вас. А сейчас идите к старосте и выгружайте продукты, можно оставить их сразу за воротами, а как уедет Матти — унесёте в особняк, — распорядилась я, злая как шершень, осознавая, что эту ночь я могла спокойно спать здесь и не шарахаться по тёмному дому. И наверняка эти разбойнички знали о нашем появлении и забавлялись, глядя на наши метания по пустым, разгромленным комнатам.
Только одна мысль мне не давала покоя: почему Эмма прошла мимо этого дома? Как я, исследуя каждую комнату, могла не заметить этой дорожки? А Молли? Она же бродила по саду.
— В особняке два парадных выхода? — поинтересовалась у недовольного Фрэнки, его подельники уже давно покинули домик, и с улицы раздавались негромкие восклицания.
— Да, из этих ворот бывшие хозяева выезжали к своим деревням, — буркнул мужчина, — и после того, как старый граф обеднел и благородные гости всё реже стали посещать его, второй парадный выезд закрыли.
— Почему я не видела выхода на эту дорожку?
— Ты не дошла до той двери…
— Так и знала, что ты следил за нами этой ночью, — фыркнула, презрительно наморщив нос, и язвительно добавила, — полагаю, тебе не привыкать подсматривать в окна за девушками.
— Ты! Да что ты о себе…, — зарычал Френки и, подлетев ко мне, больно сжал мои плечи, — там не на что смотреть!
— Ооо, слова не мужчины — мальчишки, — с усмешкой бросила, откинув его руки от себя, — что? Можешь только с беззащитными девушками силой мериться? Подглядывать за ними в окна и запугивать? Трус!
Выкрикнув всё это, я вдруг стала задыхаться — ком, что весь день мешал мне дышать, сдавил грудь. Предательские слёзы брызнули из глаз, ноги подкосились от усталости, от неизвестности и непонимания случившегося, и я, словно подкошенная рухнув на пол, позорно разрыдалась.
— Эмма! — обеспокоенно воскликнул мужчина, растерянно нависнув надо мной, — эээ… прекрати. Я не смотрел за тобой, мне сказал Тоби, что в доме поселился кто-то, а дверь та… её никогда не находят, она скрыта шкафом за ненадобностью.
— Ууу, — подвывала я, громко всхлипывая, судорожные рыдания с хрипом сотрясали меня. Напуганная столь неожиданной реакцией, я, казалось, ещё громче заревела.
— Эмма, ну хватит, — опустился рядом со мной Фрэнки. Не решаясь коснуться, он с зависшей рукой замер возле меня, — успокойся, я помогу тебе.
— Угу, — промычала, шмыгнув носом, — я ногу подвернула, когда упала с лестницы, она опухла, а ты меня через лес повёл. Знаешь, как болит?
— Прости, я… — чуть запнулся мужчина, — я думал, ты другая.
— Какая? — продолжая в голос подвывать.
— Эмма, вставай, — потянул меня за руку Фрэнки, почти волоком дотащил до чьей-то кровати, — садись здесь, я воды принесу.
И не дожидаясь моего ответа, он рванул из комнаты и уже через секунду был рядом.
— Спасибо, — поблагодарила дрожащим голосом, громко икнув, — прости… накопилось.
— Там Бен всё сложил у ворот и отправил старосту в деревню, — произнёс Фрэнки, забирая из моих рук бокал и старательно переводя тему, опасаясь нового истеричного приступа, — и Молли пришла, Ронда с дочерью стоят у забора.
— У меня глаза красные?
— Немного, — нехотя ответил и, недолго помолчав, добавил, — почти незаметно, можно умыться в ванной, там вода тёплая.
— Ууу, а в особняке только холодная, — обиженно всхлипнула, вытирая снова набежавшие слёзы.
— Бен отремонтирует, он умеет, — быстро проговорил предводитель, спешно выталкивая меня из дома. Полагаю, очень ему хотелось поскорее избавиться от рыдающей девицы — как и большинство мужчин, Фрэнки тоже не умел с такими справляться, — идём, Молли наверняка беспокоится.
— В особняке грязно, а ещё надо мебель отремонтировать, стёкла в окна вставить, — принялась перечислять, не прекращая всхлипывать, — и есть хочется.
— Тоби уже разделывает дичь, и мы мигом запечём над углями окорок, и с особняком управимся, — приговаривал Фрэнки уже на улице.
— Ты такой славный, — всхлипнула, поворачиваясь к мужчине, и сделала попытку разведать о нём побольше, раз он стал таким покладистым, — и совсем не похож на разбойника, кто же ты?
Мужчина на миг опешил, растерявшись от моего вопроса. Он некоторое время пристально на меня смотрел, его глаза сузились, а на щеках вздулись желваки. После он, нервно усмехнувшись, чеканя каждое слово, проговорил:
— Фрэнк Барлоу единственный и внебрачный сын Джозефа Барлоу… твой старший брат.
— Брат?! — вырвалось у меня, я потрясённо уставилась на тотчас нахмурившегося мужчину и поторопилась добавить, — это же здорово!
— Что?! — теперь пришёл его черёд удивлённо выкрикнуть и даже перестать дышать, замерев в ожидании.
— Ведь это хорошо, когда ты не один, — прошептала я, растерянная такой новостью, но всё же была рада такому повороту и, взяв Френка за руку, спросила, — расскажешь о себе?
— Хм… позже.
— Хорошо, — согласилась, ощутив вдруг странное и непривычное тепло к пока незнакомому мне мужчине. Там… в другом мире я была одна. Очнувшись в этом, я с горечью и какой-то глубоко затаённой обидой выяснила, что и здесь у меня нет родных, и теперь, узнав о брате, я была искренне рада его признанию. Уверена, оно ему далось непросто.
— Идём, надо разобраться с особняком и привести его в порядок.
— Но ты же переедешь в него?
— Я подумаю, — чуть слышно ответил мужчина, впервые за всё время нашего знакомства тепло улыбнувшись мне.
