Крыло бабочки

Юлиана Юрьевна Погосова, 2011

Счастье… Извечная мечта и цель каждого. Какие только высокие цены не назначали за него, вплоть до страдания и смерти, какие средства не изыскивали в погоне за ним: от богатств до войн и от красоты до Бога. В романе удачно сочетается интригующий сюжет, живое действие, которое держит читателя в напряжении благодаря своим детективным элементам, привычный мир человеческих отношений и безудержной фантазии, с соблюдением всех научных и логических закономерностей. Реальные отношения между людьми смешиваются с фантастической действительностью и чудесным образом объединяются в лице обычной девушки Тани, с прошлым, о необычности которого не догадывалась даже она сама.

Глава 3

17 августа 2007

Ленка уехала, но должна приехать на выходные. Два дня я опять буду сама с собой. Интересно все-таки, что за человек лежал там, в лесу, когда мы как угорелые примчались домой, от страха покидав наши корзинки и позабыв даже, как нас зовут. Леша вчера ни словом о нем не обмолвился, может, не успел просто, а потом пришли Сергей с Мариной, и при них он уже не хотел ничего говорить. Хотя, возможно, он еще не знал об этом происшествии. А было ли вообще происшествие? Как бы узнать…

Барсик в состоянии полнейшего и абсолютного блаженства развалился на своем любимом диване, покрыв его почти целиком. Он лежал на спине, передние лапы вытянуты кверху, задние книзу, пушистый хвост почти доставал до подлокотника. Глаза полузакрыты в экстазе безмятежного спокойствия. Ему, несомненно, было очень хорошо. А меня не покидала уверенность в том, что этим летом что-то должно произойти. Что именно, я не знала. Но чувство тревожного, пульсирующего ожидания не покидало меня. Что касается синей кепки и человека в синей рубашке, я решила, на свой страх и риск, прогуляться до березовой рощицы, может, найду наши грибные корзинки, которые мы там в страхе обронили. Поборов страх, я собрала все свое мужество и решительно двинулась в сторону леса. Говорят, что преступник всегда возвращается на место своего преступления. Меня же тянуло, как магнитом, на место чужого преступления, если таковое имело место, конечно. Именно это я и собиралась выяснить. А был ли мальчик?

Как оказалось, мальчик был! Еще издалека я увидела ограждения вокруг знакомого уже до боли места, нескольких милиционеров и двух мужчин в штатском, которые что-то напряженно изучали на земле. Трупа уже не было, по всей видимости, его забрали еще вчера или даже позавчера. Что же такое происходит здесь, в этом тихом дачном месте, которое, оказывается, не такое уж и тихое? Но мне нужно забрать наши корзинки, вот, очень удобная причина узнать, что же здесь произошло на самом деле. В восторге от собственной находчивости я подошла к одному из милиционеров и спросила, как можно более невинным голосом:

— Простите, пожалуйста, а можно мне… как-нибудь пройти туда?

Милиционер окинул меня сверху вниз слегка подозрительным взглядом, видимо, не совсем понимая, зачем мне надо «туда», если «там» все оцеплено и ограждено, и ответил не особенно дружелюбно, я бы сказала, совсем нелюбезно:

— Туда нельзя.

— А почему, что случилось? — тон моего голоса стал еще более невинным.

— Ничего не случилось, просто нельзя, и все, — ответ милиционера был исчерпывающе полным.

Нет, таким образом, похоже, мне ничего выяснить не удастся. Я решила притвориться совершенной дурочкой и, как будто абсолютно не понимая, что, возможно, произошло что-то очень серьезное и опасное, продолжила свои приставания к милиционеру, хотя понимала, что он ничего интересного мне не расскажет: — Просто мы гуляли с подружкой здесь на днях и обронили свои корзинки. Вернее, мы их забыли, и я сейчас хотела бы их забрать, — проговорила я скороговоркой, причем вид у меня при этом, скорее всего, был на редкость глупый.

Милиционер, видимо, решил, что мне вообще не имеет смысла что-либо объяснять и, свысока посмотрев на меня, повернулся спиной. Я стояла беспомощно, понимая всю тщетность своих намерений узнать что-либо, как вдруг моя одинокая жалкая фигура привлекла внимание одного из мужчин в штатском. Он оторвался от своего занятия и подошел ко мне:

— Здравствуйте, девушка. Вы кого-то ищете? — он улыбнулся, но слегка прищуренные глаза со стальным блеском продолжали пристально и изучающее смотреть на меня, видимо, пытаясь понять, что у меня на уме, хотя, скорее всего, это у него уже стало профессиональной привычкой.

— Да нет, я никого не ищу. Я корзинки наши хотела пойти поискать, мы их где-то здесь потеряли, когда с подругой по грибы ходили. А мне говорят, что туда нельзя. Что, случилось что-то?

— Да, боюсь, что с корзинками вашими вам придется распрощаться, — он сделал паузу, как будто прикидывая, стоит ли мне выдавать такую важную информацию и, видимо, решив, что взять с меня особенно нечего, тихо продолжил. — Здесь позавчера человека убили. Как раз недалеко от ваших корзинок. Вот какое дело… — он опять замолчал.

Я сделала испуганное лицо и абсолютно невинным и чрезвычайно наивным голосом сказала:

— Да вы что?! — и округлила как можно больше свои и без того круглые глаза, так, что они, наверное, стали похожи на небольшие блюдца. — Да как это могло случиться здесь, в таком тихом дачном местечке?

— Дачное — то оно дачное, но вот тихое ли, это большой вопрос. Особенно в последнее время много всего странного происходит в этом вашем тихом дачном местечке, — человек в штатском загадочно покачал головой и сделал очень многозначительную паузу. Я, конечно, не удержалась и вставила в его загадочную паузу свой опять же простой и исключительно невинный вопрос:

— Вы имеете в виду убийства?

Меня как будто пронзило насквозь сталью его цепкого изучающего взгляда, но, буквально в следующую же секунду, ледяной холод стали опять притаился в глубине глаз сыщика, сощурившихся снова в снисходительной добродушной улыбке.

— Убийства? — переспросил он невинно и удивленно, прямо почти как я. — А какие убийства? Что, было еще какое-то убийство, а я ничего об этом не знаю?

Да, на сей раз, похоже, не сработало. Я повернулась, собираясь уходить.

— А вообще, девушка, — обратился он ко мне напоследок, — я бы не советовал вам одной по лесу бродить. Всякое может случиться, знаете ли.

— Да? — я резко обернулась. — А что, например?

— Я не провидец, но, судя по всему, здесь может произойти все, что угодно.

— Почему вы так думаете?

— Потому что я не понимаю логики происходящего. А когда нет логики, обычно случается много необъяснимых явлений.

Я сделала глубокомысленный вид, как будто осмысливая сказанное им, на самом деле честно пытаясь понять ход его мысли. Но единственное, что мне было ясно — это то, что человек в штатском так же, как и я, совершенно ничего не понимает в происходящем. Единственное его преимущество передо мной заключалось в информации, которой он владел и которая, несомненно, была более полная, чем та, которой владела я. Вот если бы можно было как-нибудь выведать ее у него… Внезапно мне пришла в голову одна идея…

— Скажите, а вам действительно очень важно знать, что на самом деле здесь происходит?

— Да, конечно. А почему вы спрашиваете?

— Просто… Мне кажется, что я могла бы вам помочь.

— Помочь? Вы мне? Но… каким образом?

Если честно, я сама не очень хорошо представляла, каким образом я могла бы помочь ему. Но… попытка не пытка, в конце концов!

— Меня здесь мало кто знает, я живу у подруги, на ее даче. Я могла бы… войти в доверие к тем, кого вы подозреваете, например. И так можно было бы собрать много нужной для вас информации.

Человек в штатском скептически смотрел на меня, прищурившись. Разглядеть, что скрывалось за этим прищуром, было совершенно невозможно, лишь иногда сквозь прищур прорывались леденящие кровь стальные блики.

— Полезной для нас информации, — повторил он механически мои последние слова. — Скажите, а как вас зовут?

— Таня.

— Очень приятно. Владимир. Скажите, Таня, а почему вы хотите помочь… нам? Может, существует ваша личная заинтересованность в этом… деле?

При слове «дело» его глаза слегка приоткрылись, обдав меня целым залпом обжигающих стальных бликов. Я даже поежилась слегка от его взгляда. А и правда, зачем мне все это надо? Вместо отдыха на приключения потянуло? Может, потому, что мы с Ленкой каким-то образом, не желая и совершенно не ожидая того, оказались втянутыми во всю эту историю как нечаянные свидетели? Или что-то заинтриговало меня во всей странной череде на первый взгляд совершенно необъяснимых происшествий? На первый взгляд… Но ведь должен быть и взгляд изнутри, который обязательно прольет свет на мрачную загадочную историю. Вот эти свои мысли я, как могла более невинно и наивно, изложила Владимиру, умолчав, конечно, о нашем невольном с Ленкой участии во всей истории. Он молча выслушал мои доводы, не переставая скептически меня осматривать. Я замолчала, не зная, что еще сказать. Он тоже молчал. Потом сказал:

— Ну, хорошо. Допустим, я соглашусь. Хотя совершенно не представляю, как на это на все отреагирует мое начальство. Что дальше? У вас есть план? Что вы намерены предпринять?

Плана у меня не было. Я даже не совсем ясно представляла, каким образом и к кому собственно я собиралась входить в доверие и как я могла узнать эту самую полезную информацию. Но вслух я решила своих сомнений не высказывать и сказала только:

— Плана у меня пока нет, да его и не может быть, сначала мне нужна информация. Дайте мне информацию, и я разработаю план. По мере его выполнения я буду вас подробно информировать, где, с кем, когда и о чем я говорила и что мне удалось выяснить.

— А какая именно информация вас интересует?

— Любая, имеющая отношение к делу.

Он задумался на долю секунды, потом сказал:

— Хорошо, я готов ответить на ваши вопросы, но только после того, как вы дадите мне письменное обязательство о неразглашении.

— Согласна!

— Ладно, идемте со мной, — и он пошел по направлению к милицейскому джипу. Я следовала за ним, постепенно начиная осознавать, что все это мне совсем не снится, а происходит на самом деле и что я, кажется, впутываюсь во что-то слишком серьезное для простого дачного приключения. Но самым странным было то, что, даже понимая весь риск задуманного предприятия, я все равно была полна решимости участвовать во всем этом мероприятии, которое, несомненно, сулило неприятности и было чревато многими непредсказуемыми последствиями.