Письма отовсюду

Ю_ШУТОВА, 2023

Мы всегда много путешествовали. По Европе и России: от Псковщины до Мадейры. И повсюду таскали с собой детей. В любом их возрасте. Разве плохо запарковать свою колясочку меж колонн Римского форума или учиться ходить на площади неаполитанского замка? Дети, можно сказать, выросли в путешествиях. И отовсюду я писала письма своим друзьям, приглашая их таким образом пройти вместе с нами горной тропой или широким проспектом, заскочить в лавку с местными продуктами или в залы музея. Теперь я сложила письма в стопочку и отправила их всем. Всем желающим прочитать эту книгу и вприглядку разделить наши путешествия. Всем отовсюду. Всегда ваша, Ю_ШУТОВА

Ветер в соснах

Беларусь. Озеро Нарочь. Начало ноября.Санаторий"Сосны"стоит, действительно, среди сосен, почвы здесь песчаные, поэтому вся льющаяся каждый день с неба вода уходит в песок сразу, и под ногами, когда идешь через лес, сухо. Один день шел снег, но до земли не дотягивал, исчезал где-то на уровне колена. О погоде, собственно, всё.

Далее, собственно, о санатории:

Номер наш весьма обширен, предназначался, видимо, раньше для какого-нибудь советского начальства. Спален в нем две, они тоже просторны, с большими кроватями, вместительными шкафами, тумбочками и столами. У детей в комнате есть телевизор, у нас одна (!) настольная лампа типа «ночник» на одной прикроватной тумбочке. Безусловно, она вместе с прилегающей стороной кровати досталась Ивану, я по ночам не читаю. Почему мне не досталось лампы? Просто с моей стороны нет розетки. За ее отсутствием и лампа ни к чему. Еще есть гостиная: там длинный угловой диван, большой телевизор, столик для распивания чего-нибудь булькающего и шкаф-горка со стаканами, бокалами для вина, водочно-коньячными рюмочками, чайными чашками и блюдцами, укомплектован шкаф ложками-вилками, ножом с небольшой разделочной досочкой, консервным ножом и штопором. Как видите, все, что надо для отдыха, присутствует. Есть еще электрочайник, но тут мы мимо, обходимся тем чаем, что дают в столовой. Да, безусловно есть и холодильник, он стоит в прихожей, а она, скажу я вам, не маленькая. Санузел раздельный, есть душ, но там я пока была один раз, я и так здесь с утра не просыхаю. Но об этом чуть позже. Мебель вся — гомельдрев, с претензией на классику.

О питании:

Кормят часто, много, разнообразно. Не кормят — откармливают. Всё питание построено как шведский стол, бери что хочешь. Только супов в обед — три-четыре вида, мясо, котлеты, рыба в разных вариантах, гарниров тоже несколько, вкусно. Еще есть такие деликатесы (деликатесы, потому что больше мне такого нигде не подают), как котлетки морковные или, к примеру, свекольные, оладушки капустные, и какие-то уже совсем запредельные блюда: запеканка морковно-яблочная, лапшевник с яблокам же, суфле картофельное, с чем уже не помню. В общем я жирую, откармливаю себя, как медведь перед спячкой.

О процедурах:

Почему я не просыхаю?

В десять утра, это уже после завтрака, я иду на гидромассаж, и двадцать минут валяюсь в ванне, а по мне таким брансбойтом с мощной струей под водой тетенька возит. Дивно, слегка напоминает избиение палками по-китайски. После этого я сразу иду в бассейн, чтобы поплавать там вольным стилем. Бассейн прекрасен: где-то двадцать на двенадцать метров, голубой кафель, голубая вода, с одной стороны — всякие массажные булькалки. Когда везет, я там одна одинешенька. Если нет, значит, сам-сём: человек семь-восемь. Контингент водоплавающих — главным образом, собес. Старушки в шапочках для душа с разноцветными цветочками, как престарелые Офелии, дрейфуют по голубым волнам. В одном месте из борта под водой вырывается струя под напором, и старушек легкими осенними листьмя сносит к противоположному борту. Там они некоторое время кружат в вихревом потоке, потом с легким смехом разлетаются в разные стороны.

Продолжаем разговор, как говорил Карлсон гнавшейся за ним с шумовкой наперевес фрекен Бокк. Еще про бассейн.

В одном углу стоит дядька. Стоит прочно и долго. Казалось, отдыхает человек, старушками любуется. Но нет. Все не так просто. Здесь свил себе гнездо человек-паук разговорного жанра. Он подстерегает жертву. Вот рядом остановился средних лет довольно приятный мужчина. Приятный, потому что смотреть на него приятно: плывет хорошо, а не самым распространенным жабьим стилем. Человек-паук жадно открывает рот и начинает «заглатывать» жертву. Для затравки он спрашивает что-то самое банальное и очевидное, но на что нельзя не ответить. Например: «Во сколько обед?» И все, разговор завязан. Потом он что-то говорит, умело держит паузу, не слишком большую, чтоб жертва не успела очухаться и уплыть, вовремя спрашивает о чем-то и выслушивает ответ, слегка склонив голову в резиновой шапочке к левому плечу. Он не отпускает свою жертву в течении двенадцати (!) минут. Я засекаю время по висящим на стене часам. Вконец замерзшая жертва все-таки умудряется оторваться и убегает из воды в Комнату Солнца.

Комната Солнца — это волшебство и чудо белорусского технического прогресса. Там шумит морской прибой. Кричат чайки. Порывами дует легкий бриз, когда открывают дверь. На белой гальке стоят шезлонги. В них — распростертые тела с черными очками на носу. Тепло и ярко. А на потолке висит огромная круглая лампа, как в операционной или в кошмаре американского ужасника, она испускает на нас ультрафиолет, и мы загораем. За огромным, в пол, окном беззвучно сыплет снег. Кажется, можно встать на этой прозрачной границе, вытянуть руки в стороны, и тогда одна ладонь окажется под теплым светом, а ко второй доверчиво прильнут снежинки.

Возращаясь с «пляжа», вижу, что человек-паук заарканил новую жертву: престарелое рыхлое тело в обширных красных труселях и ярко-розовой шапочке.

Да, еще в бассейне между душами и собственно водой есть много банных кабинок: финская, русская, турецкая и инфракрасная. Но включают их только за небольшую мзду и в определенное время, не для всех. А так они стоят мертвые. И повсюду, в самом бассейне, душах и раздевалках стоит устойчивый запах розового масла. Как в прошлом тысячелетии в магазине"Болгарская роза"на Невском, там, где сейчас салон Парфеновой.

Я плаваю час, и сразу, пренебрегая одевать полный костюм, бегом несусь в водолечебницу, дабы принять хвойно-жемчужную ванну. Я бегу, зажав трусы, майку и лифчик в кулаке — чего их надевать-то, сейчас опять снимать — в спортивках и пуховике-жилетке на голое тело, а с головы за шиворот струйками стекает вода.

После плескания в хвойно-жемчужных пузырях по плану небольшая прогулка с посещением магазина. Да-да, на территории санатория есть и магазин, причем половина его — это промтовары, так и написано «Промтовары». Там вышиванки и крема Белкосмет. А другая половина — «Продукты», и только сюда мы ходим. Каждый день. Перед обедом. Обязательно. Как к обедне. Это обряд. Работает магазин до половины пятого. А зачем больше? Отдыхающим хватает. В этом месте, раз уж мы о торговле, уместно будет сказать, что каждый день (!) в санаторий приезжает машинка с прицепом-ларьком и девушкой внутри. Это, вы ни за что не догадаетесь, что! Нет, не пирожки и не грибы-ягоды, не изделия местных промыслов. Это почта! Такая вот кочевая Белпошта. Газеты продает, и письмо или там открытку послать можно. Я бы кому-нибудь отправила, там как раз есть «С Новым годом», но пока раздумавала, кому, стало поздно. Завтра она не приедет. Завтра начинается Великий Октябрь.

Вы, конечно, знаете, что в Беларуси празднуют седьмое ноября: по первому каналу даже показывают в таких небольших исторических заметочках, как Октябрь подходил к Минску, и сколько в стране памятников Ленину, и какой из них самый важный. Именно это слово — «важный». В чем важность не объяснили, просто сказали, что немецко-фашистские захватчики увезли бронзовую фигуру вождя, стоявшую перед минским Домом Правительства, в себе в фатерлянд, и получить обратно ее нечего было и пытаться, такие вещи реституциям не подлежат. Пришлось заново отлить из бронзы самый важный памятник.

Выходных три дня, с пятого по седьмое. Так что завтра выходной, и в санаторных процедурах тоже. Но вернемся к сегодняшнему дню.

После посещения магазина, не заходя домой, мы идем в бювет. Это стеклянный ларек на берегу озера, в нем минералка течет из простых кухонных кранов в простые кухонные раковины. В одну раковину — холодная, в другую — горячая. Наливай, да пей. Мы пьем: чуть солоноватая, почти безвкусная, ржавая на вид. Сплошная и несомненная польза.

Потом обед.

Так, что там дальше по распорядку дня? После обеда мы играем в бильярд, где-то около часа. Потом, а это уже без двадцати три, я иду в грязелечебницу, принимать целительные грязи. Я спросила у врача: «У вас какая грязь? Родоновая?» А он мне: «Хорошая. Это крымская грязь. Саки». Ну раз хорошая, да еще Саки, берем. Полежав в капсуле под приятно-космическую музыку, иду я куда(?), в душ естественно, смывать со спины чудесные черные Саки.

И, наконец, кода — последнее целебное мероприятие на сегодня — я спешу, не высушив опять-таки свой мокрый стожок на голове, на массаж. О, этот массаж воротниковой зоны! О, эти сильные мужские руки, что мяли мой загривок и колотили меня по шее со всей ответственностью. Холка у меня болит до сих пор, хотя с последнего сеанса минуло уже три дня. Но ведь это же все для здоровья. Ведь правда?

После того, как приволочёшь ноги с массажа в номер, хочется только лежать в тишине и ни в коем случае не шевелиться, не шебаршиться, желательно даже не ворочать глазами. Но не тут-то было! Четыре часа дня! Время играть в теннис! Да, мы выбирали такой санаторий, где не только есть бассейн, и можно купаться каждый день, но и чтобы был теннисный корт. И он здесь есть. Крытый. Это такой здоровенный сарай с раздевалками и комнатой хранителя, причем раздевалки, склад лыж-коньков и каморка, где хранитель играет на своем ноуте, отапливаются, а сам корт нет. И, более того, в одной стене есть дырища вдоль пола, откуда задувает холодный ветер, и куда пытаются укатиться мячики. Два часа, а однажды даже три, мы играем. Дети нам здорово помогают. Они путаются с футбольным и баскетбольным мячами под нашими ногами. Какой-то многопрофильный любитель спорта оснастил корт воротами то ли для минифутбола, то ли для гандбола, и корзинами для баскетбола. И мячи выложил. Но! играть в футбол, в частности, и в мяч, вообще, строго запрещено. И об этом красиво написано в развешанных на стенах табличках. Конечно, дети не могут выдержать соблазн, и, сколько на них не ори: «Положь мяч!» — они все равно обязательно пнут его мне под ноги, когда я радостно несусь навстречу теннисному мячику. Ну или влепят в спину. И тогда я разражаюсь укоризненной речью, а дети пытаются оспорить мои неоспоримые тезисы, дескать злокозненный мяч исключительно сам, безо всякого их вмешательства втемяшился в меня, на что они, конечно, не расчитывали никак. Бывает, в пылу полемики я иной раз употреблю не рекомендованные выражения и лексические формы сложной конфигурации. В общем, ор стоит до жестяного потолка.

Получив все возможное удовольствие от игры в теннис, мы движемся на ужин. Время — половина седьмого. Полдник в нашем санатории тоже есть, как же без него, он начинается без четверти пять. Мы на него не холим, поэтому на ужине забираем то, что не съели такие же, как мы, не попавшие на полдник. Это всегда печеные яблоки и какие-нибудь шарлотки-кексы-печенюшки. О яблоках: если вы не знали, сообщаю: Беларусь — яблочный край. Добрую половину меню составляют яблоки. Помимо печеных и запеченых в шарлотку, это еще и обязательный яблочный компот, и капустно-яблочная или творожно-яблочная запеканка, морковно-яблочное суфле, салат из кальмаров с яблоками, из свежей капусты с морковью и яблоками, капуста квашеная с яблоками, свекла тушеная с яблоками и сметаной, свежие яблоки на десерт, порезанные и без огрызков или целые, не порезанные… Разве что не было щей из свежей капусты с яблоками, но, может, мы пропустили. Судя по внешнему виду сих райских плодов, это те же польские яблоки, которые продавались у нас, а теперь не продаются и оседают в Беларуси.

По понедельникам и вторникам теннисный корт выходной. Я, конечно, понимаю, хранитель корта за пять рабочих дней так наигрался в ноут, что у него из ушей пиксели лезут, ну еще пару-тройку раз ему пришлось разложить, а потом опять сложить два стола для пинг-понга и, возможно, однажды пропылесосить свое хозяйство. Устал. Два выходных вынь да положь. Заменить некем. Никто больше на такую тяжелую работу не соглашается. Нет в стране героев. В такие черные дни мы берем ключ у дежурной медсестры, открываем для себе персонально тренажерный зальчик: полтора тренажера и ковер для ЛФК, и оттопыриваемся там до ужина. А после ужина опять-таки у дежурной медсестры мы берем шары с киями и играем в бильярд. Дежурная медсестра — что-то вроде завклубом, ей все равно целые сутки сидеть в кабинете, вот и совмещает медицину с клубной деятельностью. Если бы корт был не в отдельно стоящем ангаре, а тут же в главном корпусе, она бы и им заведовала, и выходных бы в нем не было.

В восемь вечера в баре — просмотр фильма по здоровенному телику. В санатории перманентный ремонт, кинозал есть, но он закрыт, туда нельзя, поэтому кино в баре. А на концерты звезд белорусской эстрады каждый день желающих возит бесплатный автобус куда-то в другой санаторий. В девять вечера в малом обеденном зале, который на обеды не накрывают — танцы, караоке и, как зазывно обещает афишка, другие веселые затеи и море позитива. Не знаю, не была. В баре была. Вино — дрянь, есть питьевой ром, водка, квантро и армянский коньяк, ну и еще какие-то бутылки, много. По методу одного хорошего, по-настоящему хорошего врача, лечение надо заканчивать коньяком. Мы так и делали.

Напоследок немного об экстерьере. Про сосновый лес я говорила. Озеро Нарочь большое, чистое, берега — песок. Мужики на рыбалку приезжают. Гуляешь по берегу, то тут, то там машины, костерок приготовлен, дрова, рогатки под котелок воткнуты в землю, и никого. Народ в озере. Угуляв однажды несколько за территорию, мы нашли заросшую травой круглую площадку, вымощенную ребристыми бетонными плитами. Что это? Девушка-администратор не знает. Откуда ей знать-то, она где-то восемьдесят шестого года рождения. Но мы, матерые исследователи исторических глубин, сразу смекнули: это вертолетная площадка для бывших постояльцев, секретарей КПБ (Коммунистическая партия Белоруссии, если кто не помнит) и министров советского правительства, санаторий работает с 1974-го года. Рядом площадка, сейчас сплошь заросшая мелким березняком, здесь гостей поджидали машины и везли по асфальтовой дороге прямо к санаторию.

Ну вот и все. Вот так выглядит один санаторный день. Информация для тех, кто в санаториях сам не был, но интересуется.