Цитадель вечности. Том 1

Ю. С. Дорожкин

Спокойный городок, жизнь в котором течет размеренно, а происшествия случаются редко. Место почетной ссылки для чиновника, случайно узнавшего то, что стало государственной тайной. Загадочное событие нарушило привычную жизнь городка. Вот она, возможность вырваться из тихого болота. Но ни главный герой, ни его спутники не имеют ни малейшего понятия, как далеко заведёт их полученное задание, с какими силами им придётся столкнуться и… когда же, можно остановиться? Или стоит всё-таки идти до конца?

Глава 3. Тот, кто решает

Было девять часов утра, когда Дюк и Инга вышли из парадного подъезда дома. Утро было солнечным и свежим после прошедшего ночью дождя. Во всём чувствовалась близость лета. Листья каштанов, растущих вдоль всего Тенистого бульвара, громко шелестели над головами, колыхаемые лёгким весенним ветерком. Дюк увидел впереди извозчика и замахал ему рукой. В подъехавший экипаж Дюк посадил Ингу, которая покатила с написанным вчера донесением к казённому гостиному дому, в котором пребывал чрезвычайный комиссар Стах Торн, сам же следственный пристав решил пройтись до службы пешком. Шагая по тротуарам, сворачивая с одной улицы на другую, он размышлял. Вчера, после написания донесения и после двух бокалов вина думать не хотелось совершенно, тем более в присутствии его гостьи. Впрочем, ничего принципиально нового вчерашнее письмо Златана не добавило, за исключением того, что в Яснодолье, вполне вероятно, остался еще компаньон, или же сообщник приезжего незнакомца. А может, и не остался, а просто уехал другим путём, никем не замеченный. Во всяком случае, сейчас надо зайти в здание городской стражи и, выведав поподробнее его приметы, поручить всем уличным стражникам, будочникам и привратникам обращать внимание на мало-мальски похожих людей. Город маленький, если он еще здесь — никуда не денется.

Златан сидел в присутственном месте, в большой и унылой комнате, за столом, на котором стояла чернильница, стакан с гусиными перьями и лежало несколько листов писчей бумаги. За соседним столом сидел северянин Корд, старший инспектор городского Сыска. Когда Дюк зашел, Златан как раз что-то выспрашивал у него.

— Так его вообще кто-то видел? Или к этому времени все уже разбежались?

— Те, кто видел — разбежались. Там был только один напуганный мужик, работник из мастерских, который сам ни его не видел, ни того, что случилось, а только знает тех, кто видел.

— Про что это вы? — осведомился Дюк, усаживаясь на неудобный массивный табурет для посетителей.

— Да вот, ночь Корду работу задала. В кабаке «Семь бочек» купца убили.

— Вот как?

— Ага. Ночные стражники на крики прибежали, он уже мёртвый был. Ну это не прямо в самом кабаке, а на лестнице. Кабак сам на втором этаже, а там, как с улицы заходишь — комнатка небольшая, а из нее лестница наверх… — стал объяснять Корд.

— Да я знаю, бывал там, — кивнул Дюк.

— Гурон, купец… Ну — как сказать купец, мелкий купчишка, у него кожевенная лавка на Мастеровой улице, шел в эти «Семь бочек». И вот там, на первом этаже, повздорил с какими-то ремесленниками, которые уже из кабака выходили. Получил два удара ножом в грудь. Прибежали стражники — а там только вот этот… Столяр из мебельной артели, что находится на той же Мастеровой улице. Говорит, что видел двоих, с которыми он перед тем вместе эль пил, так вот эти двое, дескать, сказали ему, что видели убийцу!

— Знаешь, что? — посоветовал Корду Златан. — Я бы на твоём месте присмотрелся к этому столяру повнимательнее. Еще окажется, что это он и убил!

— Да я и не удивлюсь даже! — ответил Корд. — Тем более, что стражники твои говорят, что этот столяр, когда они ворвались, не столько помочь Гурону пытался, сколько, кажись, по карманам его шарил!

— Вот — вот!

— Ну, это ерунда! Дело несложное. Разберёмся…

Дюк пододвинул табурет поближе к столу Златана и вполголоса сказал:

— Я про письмо твоё. Про этого, второго, поговорить хотел.

— А, знал я — не вытерпишь ты до вечера, когда я обещал с вином к тебе прийти.

— Какое там? Тут же время дорого! — возмутился Дюк. — Я понимаю, что вероятность невелика, но всё же сейчас еще не поздно попробовать справки про него навести!

Златан встал и предложил прогуляться по свежему воздуху. Дюк одобрил его осторожность, поскольку посвящать в подробности их дела еще и Корда в его намерения совершенно не входило. Когда они вышли на улицу, Златан извлёк из глубокого кармана своего камзола лист плотной бумаги, сложенный вчетверо, и протянул товарищу.

— Это описание обоих, записанное со слов Слава — сторожа.

Следственный пристав развернул лист и пробежал его глазами, неторопливо шагая по вымощенному камнем тротуару.

— Я так рассуждаю, что надобно эти описания, вернее, что касается того, второго — размножить и раздать стражникам, что несут караул на въездах в город, да на станции дилижансов.

— Это я сделаю. Еще, пожалуй, по постоялым дворам пройтись бы надо. Однако моих стражников для этого дела не приспособишь — снова сыскных просить надо. А что им сказать — для чего?

— Скажи: я попросил. Я, кажется, очень редко их о чём-то прошу. Так уж, ежели попросил — понимать должны, что, наконец, государственная надобность такая появилась!

— Это верно. А всё же: что ты о них думаешь?

Дюк остановился, пристально посмотрел на своего приятеля и рассудительно ответил:

— Изначально можно было предполагать двояко: либо эти люди хотели предупредить Ангора об опасности, либо хотели сами заполучить эту вещь. Уж не знаю, как её правильно называть. Однако, если хотел предупредить — отчего не предупредил? Ну, сказали ему, что хозяин занят, так надо было тревогу поднимать, настаивать, или, скажем, записку передать. Даже если они не знали, зачем именно гости приехали, надо было через час еще пробовать пробиться, а не бродить вокруг дома кругами, как тати! А выглядит это так, что поначалу этот неизвестный — который первый — приходил в надежде решить дело переговорами, а когда вышла неудача — стал со своим сообщником вокруг ходить, да смотреть, как можно по-тихому в дом проникнуть.

— Отчего же не попытался?

— Может, и попытался. Да, впрочем, сначала их сторож вспугнул, а потом мы заявились. Кто знает, в это время не скрывался ли кто-то из них поблизости, не наблюдал ли за домом?

— Опять же — верно…

Раздался приближающийся цокот копыт по булыжной мостовой, и одноконный экипаж остановился в десятке шагов от беседующих. Из коляски проворно выбралась Инга и быстрым шагом подошла к своему начальнику.

— Чрезвычайный комиссар Торн прочитал донесение, не отпуская меня! — сообщила она. — Размышлял минуты две, а потом сказал: передай, говорит, сударю Дюку, пускай сей же час едет ко мне!

— Что-то решил для себя! — прокомментировал Дюк. — Что же, поспешу, ведь и самому интересно!

Он занял в коляске место, на котором только что сидела дознавательница, и велел извозчику:

— Теперь вези обратно!

Столичный чиновник принял пристава, сидя на низком диване с резными ножками и мягкими подушками. Вошедшему он указал на кресло. Как только Дюк сел, Стах без предисловий произнёс:

— Обстоятельства таковы, что затягивать принятие решения не нужно. Однако, я не обладаю достаточными полномочиями, чтобы его принять. Поэтому, сударь Дюк, предлагаю тебе сегодня же отправиться вместе со мною к тому, кто ими обладает. Впрочем, дело это добровольное. Я считаю, что тебе можно будет доверить дальнейшее дознание по этому делу. Однако знай, что есть и другие люди в канцелярии, которым можно это поручить. Просто я, зная о тебе многое, считаю, что ты для этого подходишь, притом же, полагаю, хочешь выбраться из этого городка, хотя служба здесь и необременительна. Я не ошибаюсь?

— Нисколько. Мы едем в столицу?

— Нет. Ближе. В Мироград. На сборы три часа. Собирайся основательно, поскольку из Мирограда имеете шанс отправиться дальше. Вместо тебя сюда временно кого-нибудь назначат. Твои соображения обсудим по дороге.

— Тогда… Я пойду?

— Ага! — легкомысленно кивнул Стах, вставая с дивана. — Жду тебя здесь же.

***

Карета, запряженная шестёркой лошадей, мягко покачивалась на рессорах, иногда её как следует встряхивало, когда на дороге попадалась изрядная рытвина или кочка. Внутри кареты, друг напротив друга, на широких мягких диванах, с удобством расселись Стах и Дюк. Помимо кучера, сидящего на козлах, карету сопровождали четверо всадников. Хотя они и были одеты не в мундиры, а в дорожные костюмы, Дюк безошибочно распознал в них людей, хорошо знакомых с военным ремеслом.

Когда карета выехала за городскую заставу, следственный пристав подробно изложил чрезвычайному комиссару свои соображения по делу, однако тот вовсе не торопился комментировать их или же излагать свои. Вместо этого Стах погрузился в раздумье и замолчал, предоставив Дюку возможность размышлять о своём.

Сборы Дюка не заняли много времени: саквояж с комплектом одежды в дорогу всегда был у него наготове. Поверх одежды Дюк положил в саквояж пару тяжелых кремнёвых пистолетов, отправил туда же жестянку с порохом и мешочек с пулями, набор бритвенных принадлежностей и кошель с серебряными монетами. Одет Дюк был уже не в чиновничий камзол, а в новый гражданский, со шпагой на широком поясе. Впрочем, сейчас шпага была всунута в щель между диваном и стенкой кареты. Пока оба попутчика молчали, Дюк перебирал в памяти, всё ли он сделал перед отъездом.

Златан отнёсся к известию о поездке приятеля по-деловому, высказав предположение, что Дюк, наконец, узнает от вышестоящих начальников хоть что-то новое. А вот Инга расстроилась. Пристав поручил ей заниматься сбором ежедневной информации до тех пор, пока либо он не вернётся в город, либо кто-то не приедет ему на замену, а в случае чего советоваться обо всём со Златаном.

Наконец, Стах нарушил молчание.

— Я хочу сразу внести некоторую ясность. Я, действительно, понятия не имею, что же именно случилось там, в доме у Ангора. Точно так же, как не имею понятия, что за люди ходили вокруг его дома и что в точности им было нужно. Возможно, нам… В нашем ведомстве раньше было известно об артефактах, подобных тому, какой вы обнаружили у Ангора в кабинете. Тем более интересно выяснить, где же Ангор его раздобыл.

— Кто же тот человек, который обладает полномочиями принять нужное решение?

— Главный комиссар Верт.

Дюк замялся.

— Я думал, что знаю всех главных комиссаров в канцелярии особых расследований, не так ведь их много, — неуверенно произнёс Дюк. — Но тот, кого вы назвали…

— Да — да, ты просто не мог о нём слышать. Потому что занимался совсем другими делами. Наверняка ты слышал, что есть такая Особая Экспедиция по розыску древностей при Обители Мудрецов в Мирограде.

— Конечно.

— Главный комиссар Верт курирует её работу.

Дальнейших объяснений не последовало. Дюк молча уставился в окно, любуясь пейзажем. Вдоль дороги непрерывно тянулись одноэтажные домики, аккуратные и не очень, обнесенные заборами и палисадами или же выходящие своим крыльцом прямо на проезжий тракт. Местами домики группировались в небольшие посёлки, но сплошь и рядом стояли и по одному. Между домами вдоль тракта тянулись то высокие, чуть ли не вровень с крышей кареты, густые кустарники, то дубы и иные представители лиственных деревьев. Постепенно Дюк задремал.

К вечеру карета с сопровождающими её всадниками прибыла в Мироград. Здесь Дюк не был давно. Карета ехала по булыжной мостовой, по сторонам которой возвышались двух, трёх, а то и четырёхэтажные каменные дома. Второй по величине город империи, Мироград занимал намного большую территорию, чем Яснодолье. Здесь жило более пятидесяти тысяч человек, в то время как в Яснодолье еле-еле насчитывалось семь. Из окна кареты были видны люди, непрерывным потоком идущие по тротуарам, и проезжающие навстречу экипажи. Наконец, кучер остановил перед парадным подъездом солидного трёхэтажного здания.

— Гостиница «Малахитовый терем», — сказал Стах. — Возьми этот жетон, тебя поселят в хороший номер за недорогую плату. Утром жди меня, я приеду — и мы вместе отправимся к главному комиссару Верту!

Дюк прицепил к поясу шпагу, подхватил свой саквояж, и спустя минуту уже открывал резные двустворчатые двери и входил в просторный зал гостиницы, и вправду отделанный малахитом.

После нескольких часов, проведённых в дороге, следственный пристав очень быстро уснул. Снились ему лабиринты в каком-то незнакомом доме, по которым он бродил, то и дело попадая в комнаты, в каждой из которых находились мёртвые тела. И всякий раз, когда Дюк во сне заходил в очередную комнату, где в разных позах лежали и сидели трупы, чей-то голос рядом комментировал: «Смотри! Это опять ЕГО ЖЕРТВЫ!» В какой-то момент Дюк повернулся и спросил у кого-то, чье присутствие скорее предполагалось, нежели было зримым: «Чьи это — ЕГО?» А перед ним стоит Златан, про которого Дюк знает, что это, хотя и его друг Златан, но в то же время это — главный комиссар по особым расследованиям, и отвечает: «Жертвы Зер-Харга!»

Дюк проснулся, отчетливо запомнив это слово. Было около восьми часов утра, пристав как раз успел привести себя в порядок и позавтракать, как посыльный сообщил ему, что его ожидают в карете возле подъезда.

Мироградская Обитель Мудрецов, построенная на вершине холма, возвышалась над окружающими кварталами монументальной серой громадой. Карета проехала вдоль чугунной решетки забора, подкатила к квадратному четырёхэтажному зданию и остановилась возле неприметного подъезда с его обратной стороны. Массивные двери были закрыты, но распахнулись в ответ на несколько ударов дверного молотка. Два человека в полевой офицерской форме без знаков различия несколько мгновений рассматривали вошедших, после чего один из них кивнул Стаху Торну и сделал приглашающий жест: проходите! Коридор, лестница, еще коридор. В небольшой приемной молодой человек с шевронами старшего инспектора привстал при виде Стаха с Дюком, произнёс:

— Главный комиссар Верт вас ожидает!

И они вошли в кабинет. Лицо комиссара Верта было таким же непроницаемым, как и у Стаха при их первой встрече с Дюком. Однако, если Стах представлялся приставу этаким философом — интеллектуалом, склонным к рассуждениям и отступлениям от темы разговора, то Верт показался ему насквозь рациональным и расчётливым, вероятно даже жестким, человеком. Приветственно кивнув, главный комиссар заговорил:

— Я изучил все материалы по известному вам делу. Как все ваши доклады, сударь Дюк, так и иные донесения, которые для меня подготовили. Вам их знать не надо. Может быть — ПОКА не надо, а может — и вовсе. Это мы вскоре решим. Сейчас я вам сообщу некоторые сведения, а потом задам вопрос. От ответа на него зависит всё дальнейшее.

Дюк молчал, лишь склонил голову в знак внимания.

— Хорошо… Итак. Начиная с 14-го столетия Новой Эпохи Обитель Мудрецов занимается целенаправленным поиском, сбором и изучением предметов, созданных древними народами, населявшими этот мир до нас. Конечно, дело это нелёгкое: ведь пути нашего познания несовершенны. Не настолько трудным бывает разыскать некий артефакт и доставить его сюда, насколько сложно после понять, зачем он нужен и как им пользоваться. Может быть, вы, сударь, уже догадались, что погибший Ангор тоже занимался именно этим. Если не догадались — я вам сейчас это говорю. Не стану скрывать, что где-то там, за Эрерским морем, он нашел очень любопытный предмет. Судя по всему, это произошло случайно. И теперь мы должны получить ответы на несколько вопросов. Например — где же именно он раздобыл этот предмет? Вы, сударь Дюк, случайно оказались вовлечены в эти события. Теперь же я задам вопрос: чего вам хочется? Вернуться в Яснодолье к исполнению своих прежних обязанностей, и больше никогда не слышать про это дело, и даже, возможно, получить перевод в другой город, где работы у вас будет немного побольше, или же сейчас согласиться на то, что я дам вам дополнительную информацию, которую вы обязаны будете держать в тайне ото всех, и далее уже выполнять мои поручения и нести за это ответственность? Насколько я знаю вас — хоть и не лично, но по бумагам — вам должно быть это интересно. Но это и трудно. И есть другие люди, которым я вполне могу поручить то, что хочу поручить вам. Выбор за вами.

Во рту у Дюка пересохло от волнения.

— Я хотел бы… Могу ли я спросить? Речь идет о зачислении меня в Особую Экспедицию?

Выражение лица Верта на несколько мгновений стало кислым, потом он ответил:

— Нет! Хотел бы, чтобы вы понимали. Особая Экспедиция — это ученые. Мудрецы. Они ищут. Они — мечтатели. Мы — не ученые. Мы призваны следить за тем, чтобы эти мечтатели, при своей отрешенности от мира сего, не попали в какую-нибудь беду. Как в неё попал Ангор. Кстати — да, признаю: недоглядели! Мы призваны вовремя предостеречь их, вовремя остановить, если это будет необходимо. Призваны хранить их тайны, которые, я уверяю, интересны многим. Я ответил. Теперь — вы.

— Да, я хочу… Я хочу сменить род своих занятий. В Яснодолье мне делать нечего. То, о чем я сейчас услышал — мне интересно.

Верт кивнул, принимая ответ к сведению.

— Хорошо. Тогда сейчас я остановлюсь на некоторых вопросах подробнее.