«…И вы будете как боги, знающие добро и зло». В поисках генетического кода общественного развития. Идеология общества счастья и доброжелательности. В 3 книгах. Книга I. Философия продвинутого материализма и ограниченной диалектики. Основы социологии

Ю. Г. Гельцер, 2022

Новая книга Ю. Г. Гельцера посвящена изучению особенностей развития человеческого общества с точки зрения философии, социологии и психологии. На основании глубокого исследования фактического материала и использования аналитической и прогностической методологии Общей теории систем автор приходит к выводу о необходимости выработки новой гуманистической идеологии – идеологии счастья и доброжелательности как инструмента построения общества нового типа без войн и неравенства. Книга предназначена для широкого круга читателей, неравнодушных к судьбе человечества и стремящихся сделать свой вклад во благо мирового развития.

Глава I

Основные понятия об обществе и его развитии

§ 1. Обществоведение. О чем эта наука?

Казалось бы, ответ на этот вопрос, поставленный в названии параграфа, очевиден: о нас с вами, о наших предках — отцах и дедах, о наших детях, о тех, кто нас окружает, о законах нашего развития и бытия. А если коротко — наука об обществе.

Возможность и необходимость такой науки близка и понятна русскому человеку, воспитанному на протяжении тысячелетия на культуре служения Отечеству. Огромные территории, постоянно подвергающиеся внешним нашествиям, испытаниям на прочность со стороны окраин, не могли не породить состояния общности на фоне возникающих угроз. Идеология панславизма порождала ответственность за все славянские народы. И хоть часто эта ответственность превращалась либо в завоевательные походы, либо отплачивалась черной неблагодарностью со стороны действительно освобожденных народов, но и сегодня Россия не может взирать с безразличием на судьбы народов Украины, Югославии, Болгарии и даже Польши. Мы сейчас не даем оценку этой заинтересованности, понимая, что многими она воспринимается исключительно с позиций имперских амбиций России.

Военная мощь России часто использовалась мировым сообществом для защиты своей свободы от слишком опасных агрессоров: татаро-монгольского нашествия, войск Наполеона, в защите от фашистской Германии и милитаристской Японии. Использовалась она и в реакционных целях, в целях сдерживания революционного движения в Европе.

Для России характерна религиозная солидарность, не раз проявившаяся в защите Грузии, Армении, Греции, Сербии.

Но Россия в этом направлении пережила и то, что неведомо практически другим странам мира, — пролетарский интернационализм. Социалистическая эпоха породила в народе ответственность за угнетенные массы независимо от их географического местоположения — будь то Корея, Вьетнам, страны Африки, Европы или Америки. Мы вовсе не отрицаем и не закрываем глаза на то, что политическая верхушка нещадно эксплуатировала эту ответственность в своих идеологических целях и зачастую эта ответственность обретала реакционный характер. Но нельзя отрицать, что события в Венгрии 1956 года, в Чехословакии 1968 года, в Афганистане с 1978 по 1989 год базировались на искренней вере советского народа в благородство помыслов своих вождей.

Пока мы затрагиваем только один из элементов общественной организации — безопасность, которая так или иначе касается любого общества. Но даже этот элемент не убеждает некоторых далеко не глупых людей в существовании общества как некой объективной реальности, подлежащей изучению.

Вот позиция бывшего британского премьер-министра М. Тэтчер: «There is no such thing as society. There are individual men and women, and there are families» («Общества как такового не существует. Есть отдельные мужчины и женщины, и еще есть семьи»)^[12].

В 80-е годы воинствующий индивидуализм еще с трудом вспоминал о семьях. С тех пор само понятие семьи претерпело на Западе значительную трансформацию, а ювенальная юстиция, похоже, воспринимает это общественное формирование как некий рудимент, как пережиток, доставшийся нам из прошлого.

Поэтому вопрос о том, что такое общество, каковы его критерии, определяющие принципы, вызван далеко не праздным любопытством. Наличие общества для многих не аксиома, а теорема, требующая доказательств.

А ведь и правда, что такое общество? Большое скопление людей на определенной территории? А что значит большое? И какая территория имеется в виду? А отдельная семья — это общество? Или есть какие-то количественные и качественные рамки, за которыми кончаются понятия «семья», «род», «клан» и т. п. и начинается понятие «общество»?

Эти и подобные им вопросы волнуют человечество с давних времен. В документально дошедших до нас источниках отражение этих проблем мы находим уже у Платона и Аристотеля.

У обоих древнегреческих ученых общество отождествляется с государством. По Платону, общество (государство) возникает благодаря тому, что для удовлетворения своих потребностей люди нуждаются друг в друге. Аристотель общественные связи объясняет врожденным социальным инстинктом. Поэтому общество (государство) выступает у него как «творение природы».

Наука XVIII–XIX веков сосредоточилась на разделении понятий «общество» и «государство», но постоянно их противопоставляя. Мы обязательно вернемся к этому вопросу, тем более что понимание общества и в XXI веке во многих философских работах опирается на противопоставление его государству и поиск причин общности.

Но государство есть плод уже развитого общества, отличительной чертой которого является сформировавшийся аппарат насилия. Нам же хотелось отыскать его (общества) истоки, в том числе и генетические.

Общественные формы существования присущи не только человеку. Мы находим их и у насекомых (например, у муравьев и пчел), и у рыб, птиц и млекопитающих (слоны, волки, львы и т. д.). Поэтому выражение «человек — это общественное животное» абсолютно не вычленяет человека из животного мира, а самое главное, не дает никакого понимания общества. Поэтому достичь понимания общества без понимания человеческих особенностей, выделяющих его из животного мира, невозможно.

Так что же делает человека человеком? Отвечая на этот вопрос, ученые выдвигают на первое место разум, или более развитую мозговую деятельность, применение орудий труда в своей деятельности, речь и т. д. Все это невозможно, да и нет необходимости отрицать. На наш взгляд, никакой из этих элементов, взятый в отдельности, не выделяет значимо человека из животного мира. Те или иные качества мы можем обнаружить и у приматов, и у других представителей фауны.

Отличие же человека заключается в том, что это более сложная и совершенная система жизни и действия. Значительные или незначительные, но качественные изменения во многих компонентах физиологической функциональности породили существо, резко выделяющееся из животного мира.

Изменение гортани позволило производить значительное разнообразие членораздельных звуков, в конечном итоге породившее речь. Животный мир знает звуковые знаки, команды, но речь — это качественно иное сообщение смыслов. И это также первый носитель информации, памяти, знаний. Это первый способ накапливать некий опыт, полученный не только через гены и подражание, и передавать его другим, в том числе и новому поколению.

Прямохождение высвободило руки. Оно изменило функцию глаз, кровообращение, дыхание, пищеварение, но главное здесь все-таки руки. Педагоги, работающие с детьми дошкольного возраста, знают, что развитие моторики рук имеет прямое воздействие на работу мозга. Высвобождение рук позволило человеку вооружиться и перейти к трудовой деятельности.

Качественно изменилась деятельность мозга. Это качественное изменение можно выразить следующими словами: огромный потенциал обучаемости. Этот потенциал формируется и объемом памяти, и способностью мыслить абстрактно, создавать мир фантазий — понятий и образов, не имеющихся в природе. Ключевым достижением мозга является способность ставить цели и логически формулировать средства их достижения. Обретение этой функции сделало человека маленьким богом на Земле. Идеальное в сознании стало предвосхищать материальное.

Взросление человеческого детеныша по времени многократно превышает взросление любого животного. Человеческий детеныш рождается как бы недоношенным. С одной стороны, это объясняется чисто физиологически — большой объем мозга делает большой голову ребенка, и детородные пути женщины не в состоянии обеспечить прохождение через них более взрослого детеныша. Но время взросления определяет минимальный срок обучения, ограничивая дееспособность человека. И это тоже значимый фактор. Физические способности человека не должны опережать его умственного развития. Когда нарушается этот закон, мы чаще всего получаем бандита.

И здесь мы сталкиваемся с еще одним существенным отличием человека от животного — с его качественно иной агрессивностью.

Агрессивность человека значительно превосходит то, что нам известно о животном мире. Животные одного вида практически никогда не убивают и не калечат себе подобных. Если такое происходит, например, лев в новом прайде убивает чужих детенышей-самцов, то это происходит в силу обеспечения устойчивости развития стаи (стада, прайда) и продолжения своей родословной (естественный отбор). И лишь человек может убивать себе подобных из корыстных побуждений, для решения межличностных противоречий, из национальных или религиозных убеждений, как каннибал или маньяк. В то же время человеческая агрессия становится одним из основных факторов общественного развития. Идеи, превращаясь в политику, обретают концентрированный уровень агрессии. Все войны и революции основаны на возбуждении человеческой агрессии. Без агрессии не было бы революционеров, героев и вождей (вспомним хотя бы В. Высоцкого: «Настоящих буйных мало, вот и нету вожаков!»).

Нейтрализация агрессии достигается тремя способами: либо ответной агрессией (на короткий промежуток времени), либо воспитанием в народе морали и нравственности (на длительную перспективу), либо соответствующей организацией общества, позволяющей разрешать социальные и межличностные противоречия ненасильственно, путем договоренностей (на всю перспективу бытия общества).

Чувства, эмоции, способность к самооценке, выработка самих критериев оценки — свойства сугубо человеческие, недоступные в своей совокупности животному миру.

Со временем человек вырабатывает в себе, в общественном сознании понимание гуманизма. Но здесь его подстерегает другая беда. Гуманизм, безудержно педалируемый правозащитниками и политиками, легко перерастает в ложный гуманизм, под которым мы понимаем приоритет гуманных действий в отношении отдельных личностей в ущерб гуманности относительно общества в целом.

Увлекаясь с юношеских лет романами об исторических личностях, в одной из книг об Александре Васильевиче Суворове меня поразил параграф о его гуманизме. Гуманизм генералиссимуса, выигравшего сто кровавых сражений? Одним из веских аргументов которого в этих сражениях была безжалостная штыковая атака?

Но вот что пишет об этом в книге «Суворов» А. Богданов: «Для Александра Васильевича потеря в самом жестком бою больше одного процента личного состава — катастрофа, причина страшных разносов ответственным командирам, повод для основательного разбора причин такого человекогубительства. Но и потери противника свыше пяти процентов его войск — жестокость, которую можно оправдать только в самом крайнем случае. Победы не измеряются у него масштабом убийств…»^[13]

И в другом месте: «Нельзя убивать врага иначе, чем в бою. Нельзя оскорблять врага, особенно безоружного. Категорически нельзя обижать мирное население, не важно — свое или чужое. Невозможно нарушить слово. Нельзя атаковать противника с целью его уничтожения: надо лишить врага способности к сопротивлению максимально бескровными методами, сведя число жертв войны к самому малому. Кровожадность, жестокость, террор — немыслимы, они лежат за пределами суворовского сознания. Нельзя воевать, руководствуясь ненавистью, а не стремлением, сразив противника вначале оружием, а потом милосердием, установить с ним добрый, и справедливый, и прочный мир»^[14].

Квинтэссенция суворовского гуманизма — умение быстро прекращать войны.

Иное мы наблюдаем сегодня. Постоянное использование двойных стандартов, справедливые, а зачастую и не очень, вопли о чрезмерном, непропорциональном применении силы, о жертвах среди мирного населения растягивают войны на десятилетия. Вместо того чтобы быстро уничтожить агрессора, спасти население от политиков, развязавших войну, ограничившись десятками или сотнями жертв, в этих войнах гибнут тысячи, а то и миллионы ни в чем не повинных людей.

Но прежде всего, войны современности продиктованы нежеланием и неумением сверхдержав договариваться между собой. Борьба против «плохого парня» (диктатора какой-нибудь периферийной страны) становится борьбой с народом целого государства. При этом другая сторона знает, что этот парень — «сукин сын». Но поскольку он — «свой сукин сын», она готова финансировать его, поставлять ему оружие, защищать своими солдатами. Кроме того, уничтожение страны сопровождается призывами к гуманизму с обеих противоборствующих сторон. Согласованные же действия сверхдержав могли бы превратить отстранение диктаторов от власти в чисто техническую проблему при соблюдении экономических и политических интересов договаривающихся сторон.

Интересно в этом отношении привести наблюдения известного эксперта в вопросах войны и мира Эдварда Н. Люттвака: «У постоянных членов Совета безопасности ООН вошло в привычку резко обрывать сражения малых государств, навязывая им прекращение огня. Если за ним не следует прямое дипломатическое вмешательство с целью провести мирные переговоры (выделено мною. При этом можно вести бессмысленные и бесконечные переговоры типа Минских соглашений по Донбассу. — Ю. Г.), оно лишь позволяет избавиться от истощения, вызванного войной, способствуя перестройке и перевооружению воюющих сторон, тем самым раздувая и продлевая войну после того, как срок прекращения огня закончится»^[15]. Так было в 1948–1949 годах во время арабо-израильского конфликта, в Югославии после ее распада, на Украине в 2014 году. Люттвак приводит также примеры, когда деятельность Агентства ООН по оказанию помощи беженцам (United Nations Relief and Works Agency, UNRWA), а также неправительственных благотворительных организаций (НПО) под прикрытием гуманной заботы о беженцах десятилетиями искусственно поддерживает состояние военной напряженности в различных точках мира. В результате войны растягиваются на десятилетия, принося большие бедствия, в том числе и благодаря самим этим бедствиям.

В целом агрессия — чрезвычайно важный элемент человеческой природы. Со временем она перерождается в дерзновения, в способность к самопожертвованию. Люди, открывшие Америку, покорившие Северный и Южный полюса, освоившие космос и побывавшие на Луне, никогда не достигли бы своих побед, не имея в себе таких качеств.

В противовес агрессии человек наделен также чувством любви. Не любви между мужчиной и женщиной, хотя и ею тоже, а любви в понимании служения другим. Это чувство сложнее чувства агрессии. Последнее часто самопроизвольно, неуправляемо. Сдерживание агрессии требует работы над собой. И эта работа, как правило, в значительной степени сопряжена с воспитанием в себе чувства любви, подавляющего, через осознание бесперспективности, чувство гнева.

Рассматривая человека исторически, но без привязки к какой-либо хронологии, следует отметить еще одну его важную особенность: веру в Бога или в более могущественные силы, стоящие над ним.

Атеисты зачастую пытаются трактовать веру в Бога как попытку профанного сознания объяснить чем-то сверхъестественным то, что этому сознанию непонятно. Однако если внимательно присмотреться к основным вероучениям, то выясняется, что эта проблема данные учения безусловно интересует, но не занимает в них главного места.

Главное в них заключается в том, что человек признает себя существом далеко не совершенным, и прежде всего несовершенным нравственно (греховным). Но тогда должны существовать нормы нравственности и законы морали. И они прописаны в этих вероучениях. Богу же отводится роль Всевидящего Ока и Судьи поведения людей.

В данный момент мы не рассматриваем вопрос о правомерности или ошибочности верований. Мы говорим лишь об особенностях человека, отличающих его от других представителей животного мира. Воинствующие атеисты могут увидеть в этом оскорбление своей личности, считая, что отсутствие веры мы рассматриваем как некую тезу о недочеловеке. Спешу их успокоить. Во-первых, я убежден, что атеистов в чистом виде не бывает, во всяком случае, на войне — как утверждает народная мудрость. Во-вторых, атеизм сегодня — это та же самая вера, только наоборот — вера в то, что ничего Высшего над человеком не существует. В этом случае меняется лишь то, что общество атеистов создает свой моральный кодекс, типа морального кодекса строителей коммунизма, которому пытается соответствовать, либо придерживается религиозных заповедей, господствующих в обществе, в котором они живут.

Важной характеристикой человека является его приверженность к зрелищам и игре. Созерцание и наблюдение за природой стало не только предметом сбора эмпирических данных о ее закономерностях, но и развивало эстетические чувства, недоступные для животных. В дальнейшем это нашло отражение в живописи, других видах изобразительного искусства, в архитектуре, поэзии.

Игры свойственны и животным, особенно в детском возрасте, и являются частью их обучения. Для человека игра становится частью его жизни. Где-то она перерастает в спорт, соревнование, где-то — в театр. В игру превращается карьерный рост, накопление богатства — в игру на бирже, в игру на тотализаторе. Человек таким образом проигрывает (в смысле моделирует) свои встречи с партнерами, соперниками, возлюбленными. Телевизор, компьютер, спортивные зрелища, ролевые игры занимают значительную часть жизни любого современного человека.

Во второй главе данной книги мы рассматриваем вопрос о том, что нас объединяет и разъединяет. Мы не стали выделять в ней параграф об играх, хотя не отрицаем их безусловной значимости. Поэтому остановимся здесь на этом вопросе чуть повнимательнее.

Нейробиолог и приматолог Роберт Сапольски в своей книге «Биология добра и зла», к которой мы будем обращаться неоднократно, пишет: «Что означает для детей (впрочем, как и для взрослых. — Ю. Г.) социальная игра? Пишем большими буквами: НАБОР ПОВЕДЕНЧЕСКИХ ПРИЕМОВ, КОТОРЫЕ НЕОБХОДИМЫ ДЛЯ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ СОЦИАЛЬНОЙ КОМПЕТЕНЦИИ. Напишем среднего размера шрифтом: ФРАГМЕНТЫ БУДУЩЕГО ВЗРОСЛОГО ПОВЕДЕНИЯ, ВОЗМОЖНОСТЬ ПРИМЕРИТЬ НА СЕБЯ РАЗНЫЕ РОЛИ И УЛУЧШИТЬ МОТОРНЫЕ НАВЫКИ. Теперь маленькими буквами, с учетом эндокринологии: ИСПЫТАТЬ НА СОБСТВЕННОМ ОПЫТЕ, ЧТО СРЕДНИЙ, БЫСТРОПРОХОДЯЩИЙ СТРЕСС, ТО ЕСТЬ СТИМУЛЯЦИЯ, — ЭТО НЕПЛОХО. И с учетом нейробиологии, тоже мелким шрифтом: С ПОМОЩЬЮ ЭТОГО ИНСТРУМЕНТА СИСТЕМА РЕШАЕТ, ОТ КАКИХ ИЗБЫТОЧНЫХ СИНАПСОВ МОЖНО ИЗБАВИТЬСЯ»^[16].

Историк Йохан Хейзинга вообще охарактеризовал человечество как Homo ludens, «человека играющего», то есть всю жизнь играющего по определенным правилам.

Игра позволяет перевести свою агрессию в спортивные или интеллектуальные состязания. Проявить свой национальный или государственный патриотизм, сохраняя при этом дружественное отношение к сопернику. Она позволяет собрать противоборствующие стороны под одной крышей стадиона или усадить их перед экранами телевизоров. Во время греческих Олимпиад прекращались все войны.

Игра в театре или в кино позволяет перевоплотиться и почувствовать себя другим. Но чтобы почувствовать себя самим собой, нам тоже зачастую приходится прибегать к психологическим играм. В игре мы начинаем думать не только за себя, но и за соперника, пытаясь предугадать его действия. При этом Р. Сапольски утверждает, что противоположностью игры является не работа, а депрессия.

Есть и более мелкие детали человеческих отличий от животного мира. Скажем, например, полное отсутствие на теле человека волосяного покрова. Исторически это привело не только к понятиям наготы и стыдливости, но и к потребности в одежде (еще одно отличие).

Тот же Р. Сапольски указывает на еще одну особенность человека, не имеющую аналогов в животном мире. Нейробиолог описывает влияние награды за тот или иной поступок на поведение животных. Особенно если эта награда отсрочена на какое-то время. «Во всех экспериментах с отсрочкой награды ее отодвигают на несколько секунд или около того. И хотя дофаминовая система единообразна для всех видов, у человека она обрела одно новое свойство — мы способны откладывать удовольствие на невероятно долгое время. Ни одна мартышка не станет целый год ограничивать себя в еде и считать калории, чтобы следующим летом выглядеть сногсшибательно в новом купальнике. Ни одна белка не станет с детства работать изо всех сил, чтобы в школе получать отличные оценки, а потом с их помощью попасть в хороший колледж и институт с перспективой на карьеру и устроенный дом. Но и это еще не всё — мы мастера беспримерных отсрочек: мы включаем дофаминовую мощь радости для получения награды уже после смерти! В зависимости от культурных традиций такой наградой может стать победа родной страны в войне, в которой наша героическая смерть сыграет определенную роль, или получение хорошего наследства нашими детьми после нашей кончины, или гарантия загробного рая. Только мы со своей сверхспособностью откладывать награду можем волноваться о температуре на планете в том отдаленном будущем, когда будут жить наши правнуки. В действительности пока неизвестно, что за механизм срабатывает в этих случаях у нас, у людей. Хоть нас можно считать и животными, и млекопитающими, и приматами или человекообразными обезьянами, но в любом случае мы совершенно уникальны»^[17].

Перечисленные отличия человека от животных категорически изменили поведение человека, превратив его в деятельность. Человек накопил знания, технически вооружился. Шаг за шагом окружающая среда из места обитания стала превращаться в объект его деятельности, подвергаясь преобразованиям. С ростом создаваемого богатства на биологическую неравноценность каждого индивида налагалось социальное неравенство, выражающееся не только в обладании разной собственностью, но и в иерархии человеческих взаимоотношений.

Биологическое вообще отступило на задний план, сделав социальное определяющим в человеческом бытии. Материальное неравенство наложилось на расовые, национальные и религиозные различия. В совокупности своей взаимоотношения, разрешающие перечисленные противоречия, и образуют общественные отношения. Конечно, это не полный их перечень. Полнота его достигается добавлением к этому списку созидательной деятельности и всегда имеющийся у людей в наличии целевой характер.

Человек отличается от других животных не одним или несколькими факторами, он отличается от них системно. Если мы вернемся к каждому из перечисленных факторов человеческого отличия, то увидим, что ни один из них не реализуется вне общества и не находя в нем своего отражения. Более того, по мере консолидации общества человек как личность вынужден делегировать ему часть своих прав по управлению и обеспечению своей безопасности. Человек — это не общественное животное. Человек — это член того или иного общественного конгломерата, имеющий в качестве жизненной основы биологическое происхождение, качественно выделяющее его из животного мира, а в качестве своей деятельности — общественное предназначение. Человек сам, конечно, выбирает, да и то не всегда, направление своей деятельности, но этот выбор определен конечным перечнем общественных потребностей.

Общество как таковое образует качественно новую системную целостность. Системообразующим фактором социума является целевой характер развития. Он формируется в столкновении с природой и другими социумами. По мере его осознания, в свою очередь, формируются в той или иной степени целевые установки для каждого человека. В этом смысле человек имеет еще одно отличие от животного — развитие его личности обретает общественную значимость, и во многом зависит от социума, в котором это развитие происходит.

Одной из задач нашего исследования как раз и является выявление направленности этого развития и его движущих сил.

Итак, мы можем попытаться сформулировать некоторое наше понимание категории «общество»: это объективно необходимая, а потому общепринятая форма существования людей, объединенных исторически сложившимися территорией, совместной деятельностью, всегда имеющей целевое назначение, общей безопасностью проживания, разнообразием культур, языков, религий, социальным неравенством, которые не только являются причинами общественных раздоров, но и необходимыми элементами для сотрудничества и развития.

Мы сегодня переживаем период образования мирового сообщества как некоего целого. Процесс идет сложно, порой болезненно и противоречиво. Но это одна из главных особенностей, которую мир будет переживать в течение всего XXI века. Интуитивно люди будут болезненно воспринимать это как политические, экономические и религиозные кризисы. Изменения могут носить столь глубинный характер, что психология человека, многие его культурные представления могут оказаться не готовыми принять эти потрясения. Минимизировать негатив возможно только научным прогнозированием изменений и правильными политическими решениями. Мы будем рады, если наша книга внесет в эту задачу хоть малую толику помощи.

Сегодня мировое сообщество весьма структурировано прежде всего государственными и этническими границами. Исследованию таких структур и посвящена значительная часть этой книги.

§ 2. Общество и основной вопрос философии

Свою философскую теорию мы называем философией продвинутого материализма и ограниченной диалектики. В настоящем разделе разговор пойдет в основном о материи и сознании. И если при этом не рассматривать другие философские проблемы, то для читателя останется загадкой, а при чем тут ограниченная диалектика. Ссылка на мою уже упомянутую выше книгу по экономике («Основы предсказуемой экономики…»), где также рассматриваются эти вопросы, для многих может оказаться бесполезной в силу отсутствия ее текста в интернете или создаст для них определенные трудности в поиске самой книги. Поэтому считаю целесообразным кратко изложить свое видение данного вопроса в начале этого параграфа.

ХХ век выявил по крайней мере два параметра границ бытия: 1) движение материи ограничено скоростью света; и 2) температура физических тел не может быть ниже абсолютного нуля. Кроме того, любой материальный объект имеет свой жизненный цикл, то есть существует точка зарождения объекта и точка прекращения его существования. И если наше мироздание образовалось в результате Большого взрыва, то и закончит оно свое существование неким Большим сжатием. Пульсация мироздания может свидетельствовать о том, что оно всегда имеет свои пространственные границы и границы своего существования во времени. Гегель назвал метафизическую бесконечность «дурной бесконечностью». Мы же утверждаем, что и бесконечность диалектического материализма так же порочна, как и метафизическая. В этом смысле следует признать порочными и утверждения типа «неисчерпаемости атома» или любых квантовых элементов. Все это бездоказательные гипотезы, вводящие человечество в заблуждение и уводящие от решения конкретных практических задач.

Мир не только конечен, но и достаточно устойчив. Это явление в науке называется гомеостазом. Любая система формируется, а потом находится в рамках определенных констант, которые она бережно сохраняет. Причинно-следственные связи делятся на прямые и обратные. Прямые образуют «порочный круг», который способен уничтожить систему, в которой они образуются. Поэтому в системах преобладают обратные связи, гасящие действие прямых и противодействующие их образованию.

Наложение ограничений на диалектические воззрения позволяет реалистичнее смотреть на мир, или, точнее, способствует развитию этих взглядов. Но прежде всего, мною сформулирован следующий закон материальных систем:

Любая система формирует количественные ограничения, обеспечивая тем самым свой гомеостаз, характеризующий сущность самой системы в период ее жизненного цикла между возникновением («взрослением») и разрушением («умиранием»). Сохранение количественных констант есть способ «защиты» системой своего существования. Константы «запрещают» (создают обратные связи) элементам системы, отдельным ее структурам нарушать системообразующие пропорции, «запрещают» (путем образования обратных связей) их гипертрофированное развитие, образование своего рода «раковых опухолей». Отсутствие таких констант приводит к неизбежной смерти системы. Нарушение этих констант порождает неизбежный системный кризис.

Мной вновь рассмотрены три диалектических закона, выведенные классиками марксизма. Закон перехода количественных изменений в качественные у нас преобразуется в закон количественных и качественных преобразований материальных систем. Действие этого закона мы рассмотрим подробно в дальнейшем при изложении проблем материи и развития.

Закон отрицание отрицания не рассматривается нами как цикл триад. Это воззрение вообще достаточно ошибочно. Появление растения из зерна не есть отрицание зерна. Это есть реализация генетического кода, заложенного в зерне, программы, определяющей его развитие. Отрицание происходит только на заключительной стадии, когда появляются новые зерна, способные давать новую жизнь, независимую от старого, отжившего растения. Отрицание всегда носит форму флуктуации. Эволюция же предстает как последовательная череда отрицаний, череда новых и новых развитий, сменяющих друг друга флуктуационных (подобных) систем. Это есть закон развития через отрицание.

Закон единства и борьбы противоположностей должен восприниматься не иначе как через целостность системных отношений. В реальной системе все ее элементы находятся в состоянии содействия достижению цели. Это требует от каждого элемента готовности ограничить свою степень свободы для реализации общего эффекта системы. Борьба противоположностей в большинстве случаев выступает не более как противоречия, которые мы разделили на три категории:

1) противоречия, возникающие в результате функционирования и развития систем, разрешение которых не угрожает самой системе и способствует ее движению к цели;

2) противоречия, которые требуют модернизации системы за счет изменения существующих взаимосвязей, структур, элементов, не нарушая при этом существенных основ самой системы;

3) противоречия, несовместимые с существованием данной системы. Появление и нарастание последних порождает кризисы системы, что частично или полностью парализует ее функционирование, приводит ее к краху и преобразованию в новую систему.

В такой интерпретации закон единства и борьбы противоположностей скорее должен называться законом единства противоположностей и противоречивости развития. Именно в этой интерпретации становится понятно, почему фактор единства превалирует над борьбой, обеспечивая развитие.

На основе открытий, сделанных Луи Пастером и Пьером Кюри, показано, что появляется возможность более полного рассмотрения онтологии противоречий. Что большинство противоречий носит характер либо симметрии, либо асимметрии энантиоморфного характера, то есть симметрии зеркального отражения, скажем, симметрии человеческого тела, когда правую и левую его части невозможно совместить в одной плоскости никакими поворотами в трех плоскостях вследствие различной пространственной ориентации. Такое единство Пьер Кюри сравнивает с математическим уравнением, когда преобразование в одной части уравнения влечет за собой соответствующие изменения в другой.

Это открытие сегодня широко используется в экономике, когда путем манипуляций с денежной массой достигаются изменения в производстве продукции. Экономика XIX века знала только обратный процесс.

Надо отличать взаимодействие противоположностей от противоречий. Последние, на наш взгляд, носят исключительно социальный характер. Как правило, взаимодействия противоположностей происходят не напрямую, а опосредованно. Так, у человека и животных это происходит через нервную систему и функции мозга.

В социальной сфере противоположности могут обладать свойствами трисимметрии. Это обнаруживается, когда противоречия снимаются путем изменения количественных пропорций взаимодействующих сторон (обмен товаров) или изменения социальных условий в пользу одной из сторон (наделение дополнительными правами). Именно поэтому многие противоречия неустранимы путем исключительного взаимодействия противоборствующих сторон. Например, борьба полиции с бандитами или наркоконтроля с наркодилерами может привести к такому единству (что сегодня возникает повсеместно), когда уже невозможно отличить, где первые, а где вторые. Такие противоречия устраняются только, скажем так, окольными путями, с привлечением дополнительных сторон.

Понимание противоречивости социальной жизни дает некоторый ключ к пониманию взаимодействия Добра и Зла, но лишь до определенной степени. Последние понятия — более сложные и концентрированные, что мы и покажем в дальнейшем.

Таков наш краткий обзор, позволяющий нам говорить об ограничениях диалектики, отсутствующих в диалектическом материализме марксистского толка.

а) В чем заключается первичность в рамках основного вопроса философии

Основной вопрос философии имеет непосредственное отношение к вопросу развития общества. Однако прежде чем перейти к этой взаимосвязи, нам хотелось бы критически рассмотреть само понимание основного вопроса.

Философия понимает эту проблему как вопрос первичности: что первично — материя или сознание. Другая трактовка основного вопроса касается соотношения бытия и духа. Точнее, вторая трактовка, на наш взгляд, и является основным вопросом философии и касается она следующей проблемы: развивается ли мир самостоятельно, или существуют некие силы вмешательства в этот процесс. Начнем же с материи и сознания и понимания первичности. С позиций материалистов первичность заключается в следующем:

1) материальный мир существует объективно, независимо от нашего сознания;

2) сознание есть свойство высокоорганизованной материи, продукт социального развития. При этом онтологически материя выступает как объективная реальность, а сознание — как реальность субъективная;

3) сознание есть отражение действительности — истинное или превратное. Этим оно отличается от материи гносеологически. В этой двойственности выражается его субъективизм;

4) на сегодняшний день науке известна лишь одна форма сознания — та, которую продуцирует мозг. Хотя современная наука предполагает, что в мыслительном процессе принимает участие более широкий спектр человеческих органов.

Однако все более или менее развитые страны работают над проблемой создания искусственного интеллекта (ИИ). Сама по себе теоретическая постановка вопроса о возможности создания ИИ должна была бы повергнуть материалистическое мировоззрение в куда больший шок, чем обнаружение сложного строения атома, поскольку возникает прецедент (пока только, правда, потенциальный) возможности сознательной деятельности иными средствами, нежели человеческий мозг или мозг другого живого существа. Конечно, сам по себе этот факт еще ничего не доказывает, но он позволяет делать вполне обоснованные гипотезы более широкого характера.

При этом материалистами не отрицается факт, что сознание не ограничивается свойствами отражения, но имеет и способность формировать отношение к действительности, а также выделяются теоретические способности сознания: «Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека, т. е. идеально. Человек не только изменяет форму того, что дано природой; в том, что дано природой, он осуществляет вместе с тем и свою сознательную цель, которая как закон определяет способ и характер его действий и которой он должен подчинять свою волю»^[18].

Однако давайте остановимся и задумаемся над таким вопросом: а не является ли последняя цитата опровержением первого постулата материалистов о первичности материального мира? Пусть не в масштабах Вселенной, а лишь в сфере культурной и производственной деятельности человека. Где же тут независимость от сознания, когда и сам человек, и предметы его труда, а также получаемый продукт подчинены идеальной цели, которая действует как закон?

Этот момент принципиален постольку, поскольку один из принципов Общей теории систем гласит: если какая-либо теория неверна хотя бы в одном своем постулате, то она неверна в принципе и не может быть признана истиной.

Что нам могут возразить? Могут сказать, мол, целенаправленное воздействие на материю не отменяет ее объективности существования. Она как была до воздействия на нее человека, так и осталась неизменной. Преобразовалась только ее форма или химический состав, или изменились ее физические параметры. Но и последнего признания нам достаточно, чтобы утверждать, что существует некое поле взаимодействия материи и сознания, при котором сознание выступает фактором причинности.

Итак, первичность предполагает установление причинно-следственной связи между двумя объектами исследования. При этом оба объекта в своей совокупности представляют определенную целостность, формирующую наше мировоззрение. Пока из достаточно беглого нашего взгляда просматривается тот факт, что первичность в этом вопросе (объективное существование материи независимо от сознания) не исключает вторичности положения материи в процессе ее преобразования со стороны человека.

Однако, чтобы разобраться в этом вопросе досконально, нам необходимо разобраться с самими категориями «материя» и «сознание».

б) Материя

Беда в том, что мы до сих пор не имеем четкого понимания, что такое материя. Ленинское определение, вдалбливавшееся нам на «диамате», — «философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них…»^[19] — весьма спекулятивное, если не сказать больше, что от него веет неким шарлатанством. Я даже не говорю о том, что наши ощущения — весьма примитивный аппарат регистрации, а иногда и обманчивый. Кроме того, эта формула вполне приемлема не только для материалистов, но и для субъективных идеалистов, поскольку существование «независимо от них», то есть от органов чувств, не поддается проверке. Остается только поверить Ленину на слово, но для науки это неприемлемо. Отсюда этот субъективный идеалист может сделать вывод, что материя, мир существует только в нашем восприятии через эти самые органы чувств. Если полностью довериться чувствам, то и внутренний мир фантазий, и виртуальный мир компьютерной техники можно признать объективной реальностью. Самое главное, в этом определении нет и попытки описать сущность материи. Она остается такой же тайной, как и была до этой формулировки.

Открытие физиками начала ХХ века, что атом не является элементарной частицей материи, породило определенный кризис в самой физике и философии. Старые теории не объясняли новых открытий, а новых теорий еще не появилось. В науке такие явления случаются сплошь и рядом, но эти события породили какой-то особенный ажиотаж. Ученый мир, не без основания, интуитивно, усмотрел в этом необходимость пересмотра мировоззренческих теорий. Требовалось время, чтобы собрать новую информацию из появившихся условий, сформировать новую философию.

Сегодня всем очевидно, что структура материи намного сложнее, чем это виделось науке до ХХ века. Безусловно, что электроны, протоны, нейтроны, волны, поля, кванты и бозоны когда-нибудь будут сведены физиками в единую систему, которая даст нам описание не только элементарных составляющих некоего целого, под которым и следует понимать материю, но она опишет также взаимосвязи и взаимопереходы между этими элементами. В этом смысле тезис, что «электрон так же неисчерпаем, как и атом, природа бесконечна…»^[20] — верен лишь в том, что познание действительно не имеет границ, но он не верен в том смысле, что состав элементарных частиц — явление бесконечное. Оно конечно, так же как и набор их в составе материи. Более того, в своей совокупности этот набор должен формировать определенную систему, но не мертвую, а систему со своими взаимосвязями и переходами. При этом мы не исключаем возможности существования сверхквантовой физики, природу которой мы не в состоянии зафиксировать современными приборами. Более того, в качестве гипотезы выскажем мысль, что именно в сверхквантовой физике скрыт ключ к пониманию сознания и того, что в идеалистической философии и религии принято называть Духом, Душой, Абсолютным разумом.

Свою беспомощность в попытках сформулировать понятие «материи» философы пытаются завуалировать следующими идиомами: «Нельзя забывать, что понятия идеального и материального всего лишь абстракция, более или менее адекватно приложимые к самой действительности»^[21].

Но тут уже затрагивается проблема всей философской науки. Сегодня философия перенасыщена всякого рода абстракциями, не имеющими конкретного содержания, без каких-либо перспектив это исправить. Таким образом, утрачивается всякая значимость философии как науки. Научность философии значима только тогда, когда она способна трансцендентально сформулировать перспективу поиска в других отраслях научной сферы (физике, химии, социологии, экономике и т. д.). В противном случае все эти абстракции не более чем зарядка для бесцельных упражнений мозга. Совершенно не случайно сегодня в среде ученых возникают такие убеждения: «…Философскую литературу могут читать и понимать теперь только сами философы, реального влияния на жизнь она фактически не оказывает»^[22].

Поэтому вопрос о материи — это вопрос не просто о некой субстанции, а вопрос о ее элементном составе и о формах и способах движения, взаимодействия и преобразования этих элементарных частиц.

Таким образом, под материей нами понимается некая неоднородная субстанция, на основе которой существует всё мироздание. Эта субстанция представляет собой конечный набор элементарных частиц и энергий, в своей совокупности образующих целостную систему. При этом элементарный состав существует не сам по себе, а в тесной взаимосвязи между собой и постоянным преобразованием, формируя различные структуры. Эти процессы происходят под воздействием различного уровня закономерностей, присущих природе, самой материи, чем и обеспечивается организационная стройность мироздания.

Однако такое видение не исключает возможности определенных преобразований материи под воздействием сознания человека или других форм сознания, еще нам неведомых.

Системное описание материи на самом деле существует с XIX века, изменяясь исторически в зависимости от глубины ее познания. Такое описание дано Д. И. Менделеевым в его периодической таблице химических элементов. В дальнейшем его таблица расширялась как вниз, с добавлением новых элементов, так и «вверх» — в понимании строения атома и квантовой механики. ХХ век показал сложность атомного строения и неоднородность атомов, зародились квантовая физика, физика поля. Попытки сформулировать «теорию всего» есть не что иное, как попытки дать описательные рамки материи. Нет сомнений, что XXI век расширит горизонты нашего понимания в этом вопросе.

в) Сознание и его структура

Онтологически сознание есть свойство высокоорганизованной материи, продукт социального развития и необходимый атрибут этого развития. В этом плане сознание само выступает как определенный вид движущейся материи. Но гносеологически мы отграничиваем его. Это необходимо сделать, чтобы разделить объективно существующий мир и отражение его в нашем сознании, которое может быть истинным, искаженным или совершенно превратным. Поступая так, мы ни в коей мере не нарушаем целостности мира.

Вообще сознание сложно понять и охарактеризовать, не рассмотрев его структуру. Понимание структуры во многом нами почерпнуто из ведического и буддийского учений, но при этом мы постарались очистить свое изложение от теологических воззрений, основанных на вере, привнести в него диалектику и дополнить современными знаниями нейробиологии.

В европейской философии сознание воспринимается как некое единое целое, как некий резервуар, наполненный мыслями, отражающими с той или иной степенью адекватности объективную реальность. С позиций восточных религий и с позиции автора этих строк такой взгляд выглядит достаточно примитивным.

Во-первых, существует индивидуальное сознание и сознание общественное. Они находятся в тесном взаимодействии и единстве, но и в постоянном противоречии и борьбе, содержательно влияя друг на друга. Сознание есть двоякий процесс: процесс познания объективной реальности и процесс самопознания. Это относится к обеим формам сознания.

Сознание имеет: а) пассивную функцию — отражать объективную реальность. В данном случае «пассивность» достаточно условна, поскольку для того, чтобы достичь пассивного отражения, порой приходится проделать большую эмпирическую работу по сбору и исследованию информации о некой реальности, а также по теоретическому осмыслению полученных результатов.

Но еще большее значение имеет б) активная функция сознания. Наилучшее ее определение, на наш взгляд, дал Джонатан Коэн из Принстонского университета: «Это способность координировать мысли и действия (выделено мной — Ю. Г.) в соответствии с внутренними целями»^[23]. В эту формулировку я бы добавил, что исключительное значение имеют сама способность формулировать цели и идеалистическая визуализация ожидаемого результата.

Чувственное сознание. Ум

Индуизм разделяет чувственное сознание или ум (манас) и разум (будхи). Такого же деления придерживается и буддизм, трактуя первое как главное сознание, а второе — как производное.

Чувственное сознание охватывает шесть его классов, которые соответствуют шести категориям чувственных объектов восприятия:

— сознание зрения (чакху-виджняна);

— сознание слуха (сота-виджняна);

— сознание обоняния (гхана-виджняна);

— сознание вкуса (джихва-виджняна);

— сознание тактильности (кая-виджняна);

— сознание ума (мано-виджняна).

Категория, указанная последней, в отличие от пяти предыдущих, — материально не осязаема. Она характеризует собой некий переходный момент от предшествующего чувственного сознания к появлению настоящего сознания, получившего некоторую собственную оценку.

Буддизм также выделяет седьмой и восьмой виды главного сознания — манас и алая-виджняну.

Манас называют «цепляющимся умом» или «оскверненным умом». Есть это понятие и в индуизме, где оно характеризует самоидентификацию: «на вкус и цвет товарищей нет», «это я, а это — другие люди», «это мое, а это — не мое», «это я, а это — внешний мир». Манас характеризует субъективность сознания и делает нас разными не только физически, но и на ментальном уровне.

Алая-виджняна является неким континуумом, потоком определенной совокупности предыдущих семи сознаний. В «Сутре Пышного Убранства» Будда так описывает его:

Подобно тому, как луна пребывает на небе

Вместе с собранием звезд,

Сознание всеобщей основы также

Пребывает вместе с семью сознаниями^[24].

Как видим, алая-виджняна является «сознанием всеобщей основы», или коренным сознанием (мула-виджняна). Оно является как бы ключом к таким чувственным сознаниям, как «голод», «жажда» и т. п.

На самом деле буддизм далеко не ограничивается пятью (или шестью) нашими органами чувств. Он утверждает, что каждый орган и член нашего тела имеет свое место в структуре нашего сознания, будь то желудок, конечности или половые органы. И каждому органу соответствует своя совокупность чувств и восприятий.

Возникает вопрос: как мозг или сознание справляется с таким объемом информации и успевает перерабатывать ее, отдавая необходимые регулирующие команды? Сегодняшняя наука делит сознание на две части: 1) собственно сознание, сознательную деятельность и 2) подсознание. Бóльшая часть деятельности мозга осуществляется подсознательно и прямого осознанного контроля не требует. Это значит, что наше подсознание наделено определенными алгоритмами, позволяющими ему решать многочисленные задачи в автоматическом режиме, избавляя человека от труда принятия решений. Но отсюда следует и еще один вывод: работа того или иного органа может быть нарушена не только внешней средой, но и сбоем в работе соответствующих алгоритмов, или даже так, что любые нарушения работы человеческих органов (за исключением механических воздействий) есть результат сбоев в работе алгоритмов подсознания.

Откуда берутся эти алгоритмы? Как они работают? К первому вопросу мы вернемся чуть ниже. Ответ на второй вопрос читатель может получить в достаточно объемной, но легкой по изложению и интересно написанной, уже упомянутой нами книге Р. Сапольски «Биология добра и зла». В этом механизме задействовано достаточно большое количество элементов, определяющих умственную и физическую деятельность человека, таких как нейроны, гормоны, нейромодуляторы, ферменты и пр. Пересказ этих процессов в нашей книге был бы неуместен.

В некоторых буддистских источниках выделяется девятый вид сознания, так называемый «незапятнанный ум», под которым подразумевается изначальная мудрость. Другие источники рассматривают этот аспект отдельно от сознания. На наш взгляд, не правы ни те, ни другие. Мы бы трактовали это как поведенческие алгоритмы, переданные нам родителями вместе с полученными генами.

Важным элементом сознания является память. Причем память существует в двух совершенно различных ипостасях: 1) генетическая память, память тела, физиологическая память о наших предках и 2) память в виде накопленных знаний и приобретенного опыта. Незапятнанный ум выступает в этом случае как генетическая способность мыслить. И хотя процесс обучения людей способен нивелировать природные недостатки одних и такие же достоинства других, но как все люди различаются по своим физическим способностям, так же они имеют свои различия в способностях умственных. Алгоритмы управления физиологическими функциями нашего тела, о которых мы писали выше, носят также генетический характер, и переданы они нам нашими предками.

Поскольку мыслительный процесс имеет широкий диапазон, то умственные способности людей могут проявляться по-разному: у одних это математические способности (инженерное мышление, склонность к систематизации, научному анализу и обобщениям), у других — творческие (способность к языкам или художественному творчеству, литературе, актерству).

Как известно, это связано во многом с разными функциями, выполняемыми левым и правым полушариями мозга. Хотя часто в народе отмечают, что талантливый человек талантлив во всем, но опыты, описанные Сапольски, не подтверждают эту расхожую гипотезу.

По мере накопления знания и приобретенный опыт переносятся и фиксируются на подсознательном уровне. Процесс извлечения информации из памяти носит в основном ассоциативный характер, но до конца наукой не изучен. При этом подсознание способно выполнить работу не только на уровне врожденных алгоритмов. Для него свойствен и глубокий мыслительный процесс. Например, в книгах по психологии можно найти такую рекомендацию, к которой я и сам прибегал неоднократно: если на протяжении длительного времени вы не можете найти решение какой-либо проблемы, то поступѝте следующим образом: четко сформулируйте эту проблему для себя и постарайтесь о ней забыть. Через некоторое время решение придет само собой, как озарение.

Итак, индуизм рассматривает ум как элемент сознания, непосредственно соприкасающийся с чувствами. Управление чувствами — главная функция ума. Действия ума достаточно примитивны и основаны на принятии или отказе (санкальпа и викальпа) от получаемых ощущений. Ощущения действуют в диапазоне: наслаждение ↔ удовольствие ↔ неудовольствие ↔ боль. Конечно, границы эти можно расширить до наркотической зависимости с одной стороны и до болевого шока с другой. Но это сейчас для понимания вопроса не столь важно.

Мы можем предположить, что ум располагает некими центрами (или единым центром) наслаждения и определенной границей восприятия, за которой следует боль. Уязвимость ума заключается в том, что он не только управляет чувствами, но и превращается в их слугу. Что приятно чувствам — приятно и уму, и наоборот. Ум не способен воспринимать целостности, он — ситуационен. Он не способен оценить последствия, например, курения и принятия алкоголя в дружеской компании для своего здоровья и последующего поведения. Ему приятно это делать сейчас, и он это делает.

Ситуационное реагирование ума делает его беспокойным. «…Уму свойственно принимать и отвергать безостановочно. Он перебирает объекты снова и снова, меняя их в погоне за новизной. Как только чувства пресыщаются одним объектом, ум немедленно отыскивает что-то свеженькое. Эта функция ума называется в Ведах „чанчала“, то есть „скачущий с объекта на объект“. Поэтому ему приходится проводить всю свою жизнь в вечных скитаниях и беспокойствах, так как определить окончательную истину с помощью органов чувств он не в состоянии»^[25].

Но у ума есть еще одно свойство — он обладает воображением. Ум способен синтезировать и производить новые формы, новые комбинации звуков, запахов, вкусов и т. д. Он способен создавать невиданные и неслыханные вещи: говорящую щуку, цветы на небе, молодильные яблоки.

Это свойство делает его еще более беспокойным. В Ведах говорится, что ум — такая сильная вещь, что легче остановить ураганный ветер голыми руками, чем обуздать ум. Ситуационные реакции ума небезобидны. Они материализуются не только через определенные наши действия, но и путем химических реакций в нашем организме.

Так, испуганный ум провоцирует выделение адреналина; злоба и зависть отравляют организм ядами; чувство любви способствует выделению серотонина. Ум и наш организм неразделимы. Ум может быть как нашим другом, так и врагом. Поэтому очень важно держать его под контролем.

Обеспечивается этот контроль в сознании более высокой инстанцией — разумом (буддхи), способным видеть более высокие цели в жизни, а значит, и воспринимать мир более целостно во всей его полноте. В конечном итоге он устанавливает законы своим чувствам, нравится это им или нет.

Производные сознания. Разум

Производные сознания несчетны, хотя в различных буддийских текстах их насчитывается 49, 51, 54 и даже 121. Для нас важно понять направленность поиска и применяемое в работе А. Г. Хакимова^[26] структурирование, где перечислен 51 вид производных сознания, объединенных в шесть групп.

Первая группа описывает механизм восприятия сознанием окружающей среды. Ее называют, на наш взгляд, не совсем удачно, «функционирующими производными сознания», и состоит она из пяти последовательных процессов: контакт, принятие в сознание, чувства, распознавание и возникновение намерений.

Вторая пятичленная группа характеризует индивидуально-определяющие производные процессы сознания: устремление, памятование, уверование, сосредоточение и мудрость. Хотя я бы эту последовательность изменил следующим образом: сосредоточение, памятование, мудрость, уверование, устремление. Такая последовательность действий, на наш взгляд, больше соответствует разумному поведению.

При этом вторая группа производных процессов сознания натыкается на физиологические потребности, желания индивидуума и общественно-нравственные нормы (требования) к его поведению. В то же время физиологические желания (потребности) должны рассматриваться не с позиций сиюминутных удовольствий, а с позиций влияния на весь жизненный процесс индивидуума. Например, прием алкоголя или наркотических средств, вероятно, может доставить сиюминутное удовольствие, но при этом может иметь долговременные негативные последствия как для здоровья, так и со стороны оценки с позиций общественной морали. Те устремления и следующие за ними действия, которые проходят оба фильтра контроля, являются благими. Неблагими являются устремления, не прошедшие эту фильтрацию. Существуют и нейтральные устремления, для которых данная фильтрация не является значимой.

Группа благих производных сознания описывается одиннадцатью состояниями: вера, осмотрительность, гибкость, соблюдение равенства, стыдливость перед собой, стыдливость перед другими, отсутствие страсти, отсутствие ненависти, отсутствие невежества, отсутствие злонамеренности, усердие.

Шестичленная группа коренных оскверненных производных сознания, вызывающих его неуспокоенность, состоит из страсти, гнева, гордости, невежества, оскверненных взглядов и сомнения.

Оскверненные взгляды бывают пяти видов, некоторые из них мы даем в собственной интерпретации:

1) идеализация собственного эго: хватание за «я» и «мое»;

2) взгляд придерживающихся крайностей: видение мира без оттенков в черно-белом изображении;

3) извращенный взгляд (попытка выдать черное за белое, глупость за добродетель);

4) невежество, проявляющееся в желании выдать ложные взгляды за истину в последней инстанции;

5) выдача ложной морали и поведения за идеал.

На основе коренных возникают двадцать вторичных оскверненных производных сознания: ярость, злопамятность, сокрытие, злость, зависть, жадность, утаивание, притворство, бахвальство, злонамеренность, отсутствие стыда перед собой, отсутствие стыда перед другими, вялость, возбужденность, лень, отсутствие веры, отсутствие осмотрительности, забывчивость, разбросанность и несознательность^[27].

Сознание порождает намерения, намерения — действия. Все коренные и производные осквернения сознания суть причина наших личных и общественных проблем. Мы не беремся утверждать, что это единственная и абсолютная их причина, но, во всяком случае, она играет значительную роль в их возникновении.

В мире человеческой деятельности, не затрагивающей общество и окружающую среду, существуют только благие и нейтральные мысли. Даже оскверненные мысли остаются здесь нейтральными.

Последней группой производных сознания являются четыре переменчивых состояния, которые в зависимости от предшествующего им намерения могут быть благими, неблагими или нейтральными. Это сон, сожаление, грубый анализ и тонкий анализ.

Сон также рождает образы. Природа этих образов науке пока не известна, но некоторые сны путем очевидных или символически повторяющихся сюжетов, а потому разгадываемых образов, предупреждают человека о будущих событиях, которые с ним произойдут в ближайшее или несколько отдаленное время.

Автору этих строк вещие сны снятся на протяжении всей жизни. Встав утром, я точно могу сказать, будет ли этот день обычным, или в нем ожидаются какие-то события. Далеко не всегда удается, к сожалению, правильно разгадать ниспосланные предупреждения, и понимание их значения приходит уже после свершившихся событий, но сам факт опережающей информации сознания удивителен.

В одном ряду с этим фактом стоит интуиция — понимание какой-либо истины или предугадывание событий, минуя логику или вопреки ей, избегая рассуждений и игнорируя логичную череду уже произошедших событий. Как правило, интуитивное мышление свойственно людям в узкой области того знания, которому они всецело посвящены.

Буддизм не диалектичен. Он исходит из того, что вся наша жизнь состоит из страданий. И задача сознания — дистанцироваться от этих страданий и научиться воспринимать их с достоинством и стойкостью. Но западный мир знает, что помимо чувственных наслаждений существует и наслаждение от успехов в достижении цели. Но сама по себе цель выше просто намерений, оказывает на них свое концептуальное влияние. Переживание успеха, торжество, если он достигнут благородными средствами, мы отнесли бы к нейтральному, благому сознанию. То есть здесь существует свой дуализм чувств — от разочарования до торжества.

Для буддиста в мире нет ничего нового: всё уже было, всё уже кем-то переживалось, и всё уже описано. Надо только овладеть этим писанием, лучше его изучить. Для европейца свойственно восприятие мира «глазами ребенка»: мир удивителен и не познан. Это порождает у него намерения как в исследованиях, так и в желании испытать этот мир и себя на прочность, выражающиеся порой в неоправданных стремлениях к экстриму. И тут мы обнаруживаем еще один диапазон восприятия мира «от безразличия до удивления».

Согласно буддизму, все виды сознания являются либо непосредственными, либо концептуальными. Их различия заключаются в том, что первое строится на основе взаимодействия объекта, органа и сознания, а концептуальное сознание строится на основе образа реального объекта. При этом присутствия объекта не требуется.

Производные сознания так или иначе формируют наш разум (буд-хи). Ум — импульсивен, разум — рассудителен и сосредоточен. Разум сложнее и в то же время тоньше и могущественнее ума. Его роль в нашем сознании — быть хозяином чувств и ума. Разум оценивает все происходящие события не с позиций приятного и неприятного, а с позиций долгосрочных последствий, оцениваемых как благоприятные или неблагоприятные. Знания, особенно научные знания, — наиболее весомый аргумент разума в противостоянии уму. Неблагоприятное сознание — то, что разрушает личность и вносит в общество элементы недоверия, которое способно разрушить общество или сформировать его негативное, деградационное состояние.

Вот конкретный пример соотношения ума и разума, приведенный Хакимовым: «Разум — это госвами. Го означает „чувства“, а свами — „хозяин“. Тогда как ум будет лишь годаса. Го означает „чувства“, а даса — „слуга“. Таким образом, ум — это слуга чувств, а разум — это хозяин чувств.

Что такое пьющий человек? Это — годаса. А что такое пьющая страна? Например, Россия? Это страна, где люди поколение за поколением утратили общественный разум. Взгляд общества на употребление алкоголя не вызывает у человека стыда, общество смотрит на выпивку с добрым юмором. А это значит, что утрачен страх перед всеобщей деградацией, деградация превратилась в развлечение, а развлечение стало неотъемлемой частью культуры, тогда как культура — гордостью. Неотъемлемая часть российской культуры, часть ее национальной гордости — это русская водка, как самый крепкий алкогольный напиток в мире или один из самых крепких. И она чиста, словно горный хрусталь! Русские люди гордятся своей водкой. А кто-то гордится пивом, а другой — винными погребами. Ложная гордость охватила все общества, и люди утратили статус госвами, слуг Бога, слуг разума народа и стали годасами — слугами чувств народа»^[28].

Индуизм и буддизм используют специальные тренинги, относящиеся к йоге, включающей в себя физические и дыхательные упражнения, медитации, способные успокоить ум и сосредоточить сознание, подняв его до уровня разума. При этом разум способен увидеть три аспекта времени одновременно: прошлое, настоящее и будущее, что делает разум еще более значимым.

Благодаря постоянным тренингам человек овладевает способностью сосредоточения внимания. Внимание — это и есть способ приобретения знаний и навыков. При этом переключение внимания по горизонтали с одного чувственного объекта на другой не представляет сложности. Куда сложнее двигаться по вертикали к уровню философского размышления. Для этого требуются годы усиленной практики, а также усвоение знаний по самой философии. Еще труднее направить внимание на свое поведение. Требуется готовность критического восприятия своих действий, оценка их через призму норм морали и нравственности, чести и достоинства. Требуется воспитание внутри себя чувства любви к окружающему миру, готовность обуздать собственное «эго» (привет профессору Харири, упомянутому нами в начале книги, с его биологической основой жизни общества, от буддистов, которые 2500 лет назад сумели понять то, что сегодня недоступно профессору Иерусалимского университета, защитившему свою диссертацию в Оксфорде).

И еще одна маленькая ремарка о свойствах или структуре сознания, касающаяся любви между мужчиной и женщиной. Некоторые новорожденные животные, а особенно вылупившиеся птенцы, наделены свойством, называемым «импринтингом», когда первое увиденное ими существо воспринимается ими как их мать. И дальнейшее их поведение связано с постоянным следованием за этим существом, подражанием ему в приеме пищи и играх. Но аналогичным свойством наделены и люди. Только проявляется оно в результате первой влюбленности. Мужчина или женщина не только видят в других объектах противоположного пола возможных своих сексуальных партнеров, но и ощущают полную принадлежность друг другу.

Индуизм и буддизм предполагают своего рода тренинги для формирования определенных стандартов разума. Но для них ум и разум существуют как бы одновременно безотносительно возраста человека. Однако нейробиология показывает, что это еще и длительный физиологический процесс. Этот процесс разбит на стадии, а тематика их исследований ищет ответы на следующие вопросы: «а) последовательность стадий; б) влияние опыта на скорость и гармоничность путешествия по дороге взросления; в) влияние особенностей прохождения этих стадий на личность будущего взрослого»^[29].

Наука выделяет четыре такие стадии развития интеллекта:

«а) Сенсомоторная стадия (от рождения до 24 месяцев). Малыши приобретают знания только посредством чувственного опыта. В течение этого периода, обычно к 8 месяцам, у них появляется понятие об объекте и „постоянстве объекта“, то есть осознание факта, что если предмет исчезает из их поля зрения, то он все равно существует, — у ребенка сохраняется ментальный образ того, чего у него перед глазами уже нет.

б) Дооперационная стадия (от 2 до 7 лет). У детей формируются устойчивые идеи об устройстве мира вне зависимости от того, есть ли сейчас перед их глазами непосредственный пример. Все больше развивается символическое мышление; все больше они играют в „давай, как будто…“. Их рассуждения в данный период времени интуитивны: нет пока логики, нет причин и следствий. Это та стадия, на которой дети еще не доходят до понимания „постоянства объема“. Одинаковые пробирки А и Б одинаково наполнены водой. Потом из пробирки Б воду выливают в пробирку В, которая тоньше и длиннее. „В какой пробирке теперь больше воды?“ — и ребенок на дооперационной стадии, руководствуясь безыскусной логикой, скажет, что в В: ведь линия воды в пробирке В выше, значит, и воды больше.

в) Стадия конкретных операций (7–12 лет). Дети думают логично, их уже не поймать на ерунде с разными пробирками. Тем не менее способность к обобщению у них еще сомнительная, еще не устоялась. Так же дела обстоят и с абстрактным мышлением — услышав, например, поговорку „видно птицу по полету“, они подумают, что нужно посмотреть, как птица летит, и тогда будет понятно, какая это птица. То есть пословицы они понимают буквально.

г) Стадия формальных операций (подростковый период). На этой стадии происходит формирование взрослой степени абстракций, рассудительности, осознания и контроля собственной мыслительной и психической деятельности»^[30].

Формирование мозга начинается в утробе матери через несколько недель после зачатия. Уже в утробе ребенок способен отличать голоса матери и отца и откликаться на них. К двум годам мозг достигает 85 % своего взрослого объема. Однако развитие сознания происходит намного медленнее. Лишь к двадцати — тридцати годам созревает лобная кора^[31]. Подростковый период — это время наивысшего риска, поиски новизны и желание дружбы с равными. Позднее созревание лобной коры говорит не столько об увеличении объема мозга, сколько о недостаточной его эффективности.

Нейробиология показывает, что биологические процессы мозга у девочек и мальчиков имеют значительные различия, что не может не отразиться на их социальном поведении. Бедность, насилие в семье, наблюдаемые в детском возрасте, могут привести к непоправимой трансформации сознания, которую совершенно невозможно исправить в последующей жизни. В то же время в определенных пределах следует признать правоту известного в России академика Лысенко. Социальные условия и любовь матери в состоянии повлиять на генетические способности ребенка. Более того, «материнская забота у обезьян эпигенетически меняет работу более тысячи генов лобной коры»^[32]. Лысенко следовало бы дружить с генетиками, а не гнобить их по тюрьмам. Как читатель мог убедиться, знание структуры сознания имеет большое не только теоретическое, но и практическое значение. Напичкивая ученика различного рода знаниями, школа порой совершенно не осознает, как в будущем ученик этими знаниями воспользуется. Многие знания остаются вообще не востребованными в течение жизни. Школа плохо учит его мыслить и добывать знания самостоятельно. А ведь в 60–70-е годы прошлого века в Советском Союзе была целая научная школа по разработке алгоритмов мышления. Исследования этих ученых показывали, что понимания того, что значит «думать», нет ни у учителей, ни у составителей учебников, что овладение этими простыми алгоритмами позволяет средним ученикам обычной образовательной школы соревноваться наравне с лучшими учениками специализированных школ, например, по математике. Сегодня я не смог найти в интернете ни одной ссылки на эти работы. Известно, что возглавлял это направление профессор А. Я. Лурия, книги которого мне довелось читать. Сегодняшняя школа не только недостаточно уделяет внимания физическому здоровью ученика, но и совершенно не озабочена его психическим здоровьем. Хотя в штате школ обычно и присутствует психолог, его работа оставляет желать много лучшего.

Окончив среднюю школу, современный ученик выходит совершенно необразованным по следующим актуальным вопросам:

— навыки здоровой и правильной жизни: правильного питания; физической культуры и гигиены; организации быта; оказания первой помощи больным и пострадавшим; распознавания основных болезней; помощи пожилым и больным; безопасности и предохранения в половых отношениях;

— экономика: деньги в реальной жизни (понятие и способы заработка, источники финансов, структура затрат), документооборот (в том числе и бытовой): заявления, договоры, доверенности, квитанции, расписки и т. д.; банковские услуги, ссуды и кредиты; ведение семейного и/или личного бизнеса; формы вложения денег — акции, облигации и т. д.; распознавание мошенников и методов мошенничества, защита от них; виды коррупции (взятки, «откаты» и т. д.) и ее последствия;

— психология: навыки поведения в учебном и производственном коллективе; отношения с родителями; особенности возрастной и гендерной психологии;

— компьютерная безопасность;

— основы профориентации: виды деятельности человека и оплаты труда; рабочие профессии, инженерные, научные, творческие (об этом в частности могли бы рассказать и родители — о роде своей работы);

— самооборона: основные приемы самообороны (дзюдо, карате, самбо и пр.); психологические способы противостояния преступнику, в частности (для девочек) при попытке изнасилования;

— создание личного имиджа: гармония внешности и личности, правильный подбор косметических средств, предметов гардероба; выбор стиля поведения, работа над голосом, мимикой, осанкой, походкой; правила этикета, в том числе и делового;

— искусство: как слушать музыку и воспринимать картины, литературные произведения, зачем вообще нужно читать книги, стихи, ходить в музеи и на выставки, в театры и т. д.; навыки творческого подхода при решении различного рода задач и создании произведений искусства;

— религия: сведения о мировых религиях и других верованиях, что такое религиозный культ и его отправление; как правильно вести себя в храме, мечети, синагоге, дацане и пр.;

— философия: место человека в мире; практические способы достижения гармонии с окружающим миром;

— обществознание: права и обязанности граждан; способы защиты своих прав (жалобы, обращения в суды, обращение к общественности, к органам правопорядка); как узнать о своих правах; адвокаты, нотариусы и их функции; права и обязанности органов правопорядка (полиции, прокуратуры, следственных органов, специальных служб); чиновники и депутаты всех уровней, вплоть до президента, как аппарат обслуживания граждан; основы общения с госслужащими;

— действия в экстремальных ситуациях: пожар, наводнение, землетрясение, военные действия, эпидемии, полицейские операции; бытовые скандалы и насилие.

Возвращаясь к основному вопросу данного раздела, замечу, что я убежден, что незнание структуры сознания на философском уровне будет непреодолимым препятствием в создании искусственного интеллекта. Либо будет создан такой интеллект, который вполне способен нести явную угрозу жизни всему человечеству.

Впрочем, на мой взгляд, у человечества есть проблемы, связанные с сознанием, и поважнее искусственного интеллекта. Сознание человека подобно пластилину. Искалечить его несложно, а вот поднять его до уровня благости — здесь требуются большой труд и значительные усилия. Атеизм вместе с религией «выплеснул» из жизни важную роль молитв и тренингов, оказывающих большое влияние на сознание в части его успокоения и усвоения нравственных норм.

Нет никакого понимания того, что зрительное восприятие в кино и на телевидении насилия, секса, пошлости порождает соответствующий мыслительный процесс в сознании. А определенные мысли порождают соответствующее сознание. Наукой давно доказана прямая взаимосвязь между наблюдением насильственных действий и вспышками агрессии у человека. Вандализм и преступность во многом спровоцированы неэстетичностью мест проживания. Это доказано экспериментом, проведенным в Нью-Йорке в 1990-х годах, когда борьба за эстетику города и с мелкими нарушениями общественного порядка привела к значительному сокращению тяжелых правонарушений в городе.

Переход на ЕГЭ в школах предал полному забвению требование советской школы научить ребенка думать. Полное непонимание того, что процесс «думания» — это набор определенных последовательных алгоритмов, которые необходимо научить выполнять обучающегося, привел к тому, что ни один учебник не отвечает сегодня этим критериям.

Приходится констатировать как факт, что государство считает манипулирование сознанием более приоритетной задачей, чем повышение интеллектуального уровня населения. Это свидетельствует об отсутствии у власти теории общественного развития, а в составе правительства — надлежащих теоретиков. Но есть понимание, что если интеллектуальный уровень населения поднимется выше среднего, то их «спектакль» будет освистан, а созданная ими система — рухнет. Эту мысль высказал еще в свое время Лао-Цзы: когда народ много знает, им трудно управлять. А мы добавим: зато легко завести его в болото или подвести к краю пропасти.

Итак, что же такое сознание на уровне индивида? Мы разобрали структуру сознания, исходя из которой нам стали понятны следующие его функции:

1) чувственное восприятие окружающего мира;

2) вычленение из этого мира себя, своего тела, идентификация себя как особой личности;

3) оценка чувственного восприятия в следующих диапазонах: «наслаждение — страдание», «удивление — безразличие», «торжество — разочарование»;

4) формирование образов определенно отраженных объектов реального мира и создание образов, в реальном мире не существующих;

5) наличие памяти двух видов — генетической и приобретенной;

6) использование в мыслительном процессе знаний, накопленных человечеством на внешних материальных носителях, путем их считывания и восприятия сознанием с учетом собственного накопленного интеллекта;

7) концептуализация чувственного сознания в соответствии с накопленными знаниями и соотнесение его с рамками морально-нравственных запретов и общественными ценностями;

8) интуитивные ощущения путем «просветления» необъяснимого с позиций имеющейся информации и полученного знания;

9) выработка намерений действия.

Как видим, эти функции в основном соответствуют пассивной функции сознания и совершенно не способствуют пониманию, откуда берется активное сознание. Как возникает очаг противоречий между реальностью и существующим сознанием, отражающим эту реальность? А где зарождается чувство несправедливости? Куда вообще адресуются проблемы? Как возникает цель и формируется концепция ее достижения? На эти вопросы не дают ответов ни буддизм с индуизмом, ни современная нейробиология.

Но это, безусловно, главные центры сознания, заставляющие работать все другие его структуры. Ограничимся тем, что зафиксируем необходимость существования в структуре сознания очага фиксации проблем и центра формирования целевых установок, который, в свою очередь, формирует концептуальные структуры, создающие намерения действий.

По мнению писателя Михаила Веллера, именно эти центры определяют человека умного и отличают его от дурака. Дурак не в состоянии контролировать и удерживать в сознании многочисленные взаимосвязи. Ему по силам отслеживать лишь одну, может, две цепочки развития. Чего не скажешь о людях более способных.

В практике руководства предприятиями мне приходилось постоянно проводить совещания, на которых ставилась цель и раздавались поручения. Когда же дело доходило до оперативного контроля, я не раз оказывался в недоумении: почему я помню все свои поручения, а руководители некоторых служб не в состоянии запомнить даже то, что я поручил исключительно им? Часто я приходил к пониманию, что дело не только в забывчивости или неуважении к моим распоряжениям. Во многих случаях проявлялась просто неспособность охватить многоцелевые задачи.

Однако описанная проблема действия активной функции сознания относится не только к самой структуре сознания. Читатель, соберись! Мы намерены тебе сообщить нечто принципиально важное. Сначала мы сделаем это, несколько пренебрегая «правильной терминологией». Так будет понятнее. Дело в том, что в нашем сознании цель только формулируется так, как мы ее понимаем, то есть субъективно. Сама же цель, по Гайдесу, как мы уже писали, всегда задается любому структурному элементу Вселенной извне! Любой объект Вселенной существует только до тех пор, пока он востребован более сложной системой, в которую входит рассматриваемый объект. Всё, что не востребовано, — уничтожается или постепенно приходит в негодность.

Однако мы с этим не согласны. На наш взгляд, более сложная структура формирует только возможности, условия для реализации определенных целей. Причем эти возможности и условия — многовариантны. Именно поэтому наше будущее не фатально, а попытки установить монополию на идеологию ошибочны и преступны.

Что же касается объектов внутри системы, то они наделены свойством предназначения. Часть этого свойства заложена внутри объекта в виде программы. Возьмем, к примеру, зерно. Сейчас мы не задаемся вопросом, откуда появилась эта программа. Но мы знаем, что, будучи посаженным в землю, это зерно превратится в растение и по законам генетики принесет новые плоды, которые, с одной стороны, будут повторять основные свойства исходного зерна, но, с другой стороны, в чем-то будут от него отличаться в зависимости от внешних условий и ухода за растением.

Даже неодушевленные предметы могут реализовывать свое предназначение по-разному. Например, возьмем камень, лежащий на дороге или у подножия горы. Без участия человека он служит частью элементного состава поверхности земной коры. В зависимости от минерального состава и глубины залегания он может лежать в неизменном виде веками или разрушиться, превратясь в песок или пыль.

Иное дело, если он будет вовлечен в субъективную систему. Здесь его предназначение может реализоваться в качестве строительного материала или минерала с определенными свойствами и т. п.

Что же говорить об отдельном человеке? Для него внешней системой является общество. Именно оно формирует востребованность и условия реализации. В этих рамках человек и определяет свое предназначение.

Вам кажется, что цель поступить в институт принадлежит исключительно вам. Но это не так. Еще каких-нибудь 250–300 лет назад в России не было никакой образовательной системы. В то время такая идея вряд ли пришла бы вам в голову. Но современное общество нуждается в квалифицированных специалистах. Оно создало стимулы для вас в будущем. Всё, что от вас требовалось, — это выбрать специальность и сформулировать для себя цель, которая, собственно, и была для вас установлена. Под сформулированную цель вы сделали все необходимые действия, которые, безусловно, продумали заранее.

Итак, теперь определимся с научной терминологией и дадим наше понимание системы, которая имеет прямое объективное воздействие на наше сознание, на отражение окружающего нас мира.

Целевые функции любой системы порождены диалектическим единством внешних потребностей (целей), создающих условия и возможности для реализации имеющихся целей-предназначений объектов внутри системы. Множественность потребностей и разнообразие предназначений формируют многовариантность развития, но в строго установленных рамках, обеспечивающих целостность системы.

Однако по мере своего развития как внешняя среда, так и внутрисистемные объекты могут начать формировать антисистемные процессы, которые в конечном итоге могут привести к изменению системы и даже ее отрицанию.

Ну и, наконец, наше понимание систем и системности:

Мир целостен. Вычленение из него материальных систем носит условно-абстрактный характер и предполагает некоторую ограниченность выводов и результатов, так как целостность качественно отличается от своих частей. Границы системы определяются и задаются исследователем. Основополагающим фактором формирования систем являются явные или предполагаемые целевые установки. При этом каждый элемент системы либо находится в организационном содействии целевым установкам, либо играет дезорганизующую роль, противодействуя им. Целевые установки формируются из возможностей-предписаний систем более высокого (сложного) уровня, где исследуемая система является одной из структур, и внутреннего предназначения самой системы, заданной либо природой, либо потребностью, либо духовными устремлениями людей. Субъектные цели разрушительны, если они выходят за пределы «коридора» общественных ценностей.

Теперь попробуем обобщить наше понимание индивидуального сознания в одном определении. Сознание есть сложный духовно-мыслительный процесс, включающий в себя перечисленные выше функции. Сознание формируется материальным миром, но конечные результаты сознания — намерения — преобразуются в действия, направленные на изменение этого материального мира и адаптацию к нему. Чем значительнее знание объективных законов материального мира, тем очевиднее проявляются возможности сознания быть первичным (определять причинность) по отношению к материи (определять ее преобразование). Вопрос создания и уничтожения материи с помощью сознания нами не рассматривается как возможный. Диалектическая взаимосвязь материи и сознания очевидна, но направленность влияния одного на другое — изменчива.

Общественное сознание

В основе общественного сознания лежат две вещи — индивидуальные сознания людей и созданные ими коммуникации общения. Первым средством коммуникации (если не считать использования примитивных жестов и звуков) является речь. Но вряд ли будет правильным утверждать, что уже речь породила общественное сознание. Она, конечно, могла породить общее понимание коллективного уровня (количественные отличия коллектива от общества мы будем рассматривать в последующих параграфах), но не более того. Конечно, появляются странствующие былинники, сказители, певцы, которые доносят до соплеменников исторические факты, мифы о героях, о правителях. Это формирует понимание подвига, единства народа, рассказывает о князьях и монархах. Но эти сказания и мифы не порождают мнения, скорее они дают некоторые знания. Такими же знаниями о правилах поведения являются указы и приказы князей. Поэтому общественное мнение представляет из себя переходную форму существования общественного сознания.

Очередным движением к его зарождению служит письменность и грамотность населения. Движущей силой формирования общественного сознания в этот период становятся церковь и монастыри. Там зарождаются богословские учения, ведутся летописи. При этом одной буллы папы римского достаточно, например, для начала Крестовых походов. Восстания крестьян или восстание Спартака свидетельствуют о том, что даже такие коммуникации могут создавать эффект общественного движения.

Однако истинное формирование общественного сознания порождает книгопечатание. Индивидуальное сознание становится частью общественного сознания только тогда, когда оно вынесено на публичный суд. По мере накопления этого информационного «шума» общественное сознание начинает структурироваться. Научные воззрения превращаются в парадигмы, политические взгляды — в идеологии. Появляется художественная литература, новостные издания (газеты), учебники и т. п.

Общественное сознание почти всегда субъективно — за каждой идеей мы можем отыскать ее автора, имеющего имя и фамилию.

Но общественное сознание, как и индивидуальное, формирует две функции — отражение реальности и постановку цели с организацией ее достижения. В части отражения реальности общественное сознание может быть и более истинным, и более заблуждающимся. С одной стороны, многогранность взглядов на мир делает его более содержательным и точным. Но другая сторона медали заключается в том, что истина не определяется путем голосования. Толпа может казнить Джордано Бруно и заставить отречься от своих взглядов Галилео Галилея. Но Земля от этого не остановится и будет продолжать вращаться. Практика всегда будет критерием истины. Но для того, чтобы эту истину изречь, человек должен иметь свободу слова. По отношению к истине сознание делится на научное знание и профанское мнение. Дорога к истине бывает трудна и терниста. Часто бывает так, что существует несколько парадигм или идеологий, которые не обладают необходимыми доказательствами своей истинности. При этом на данном историческом этапе все они могут быть признаны научными либо научно-гипотетическими. Плюрализм мнений выступает здесь как способ естественного отбора: каждый оттачивает свои доказательства и ищет ошибки другого. Это тоже дорога к истине.

Общественное сознание теснейшим образом связано с интересами различных групп населения: экономическими, национальными, религиозными, политическими. В этом смысле общественным сознанием можно считать лишь весь их плюралистический набор, а истиной — тот или иной компромисс, достигнутый на том или ином историческом этапе. Основное свойство этой истины — неустойчивость границ и готовность изменяться в зависимости от сложившегося взаимоотношения сил.

Следует отметить, что окружающий мир предстает перед нами до сих пор как Большое Неизвестное. И то, что мы сегодня знаем об этом мире, в значительной степени является плодом заблуждений. Поэтому необходимо избегать категорических суждений. Никто из смертных не обладает монополией на истину. Если бы все знания, которые распространены в обществе, вместить в одну человеческую голову, то этот человек вскорости сошел бы с ума от раздирающих его противоречий. Но такая гремучая смесь в общественном сознании делает общество более устойчивым и динамично развивающимся.

Намного сложнее вопрос об активной функции общественного сознания. Мы здесь также можем рассмотреть цели-потребности, обусловленные внешней средой, и цели-предназначения. Формироваться они могут трояким образом:

а) объективные законы действуют неукоснительно, и рано или поздно общество достигает осознания необходимости своих действий в соответствии с этими законами. Такое сознание мы бы назвали научно-субъектное общественное сознание;

б) учеными и политическими лидерами «вбрасывается» информация о стоящих перед человечеством проблемах и необходимости изменения технических или общественных систем. Со временем эта информация-идея охватывает все большее количество заинтересованных в ее реализации людей, превращаясь в их конкретные действия. Вовсе не обязательно, чтобы эти намерения охватывали большую часть общества. Достаточно бывает некой критической массы, которая способна изменить в той или иной степени характер развития всего общества. Потенциальную и реальную способность этой критической массы людей действовать мы определяем как проявление субъектности общества;

в) власть, наделенная полномочиями и системами насилия, принимает действия, вовлекающие в решение определенных задач всё подвластное ему общество или значительную его часть. Общество может одобрять эти цели или противиться им, но в этом также проявляется субъектность действий общества. Действия власти могут носить самый разный характер — от геноцида, тоталитаризма, авторитаризма, волюнтаризма до народно-демократических реформ. Но силовые структуры, пропагандистский аппарат через какое-то время, иногда довольно продолжительное, принудят общество следовать этим целям. Такое сознание следует считать субъектно-властным.

Вообще для обществ, разделенных на государства, проблема предназначения на практике решается гораздо проще, чем это могло бы показаться большинству читателей. Внешняя среда для таких обществ — это другие государства, особенно соседние, а также природно-климатические условия. Необходимость выжить в этой активной конкурентной среде и соответствовать определенному цивилизационному уровню фактически определяет то или иное предназначение общества. Внутренние же цели определяются наличием и тем или иным количеством природных богатств, демографией, состоянием экономики и т. п.

Под субъектностью общества мы понимаем способ солидарных действий значительных масс людей. Мы не признаем утверждений, что у общества нет субъектности. Взаимоотношения в обществе строятся не только по принципу «субъект — субъект», но большей частью как «структурная целостность — структурная целостность» или «структурная целостность — субъект».

Не можем мы согласиться и с таким утверждением: «Способ обеспечения устойчивой взаимосвязанности субъектов в единое целое в бытии народа называется властью»^[33]. Системообразующим фактором всегда является цель-предназначение общества. Власть — это исторически формируемая обществом структура, обеспечивающая необходимую организацию в достижении этой цели. Точно так же неприемлемо и утверждение: «Содержание общества — общественные отношения»^[34]. Никакая система не может содержать только взаимосвязь без материальных элементов, которые эту взаимосвязь осуществляют. Поэтому общество мы можем характеризовать в узком смысле как некоторое сообщество людей, проживающих на определенной территории и взятых на определенном историческом срезе. В более широком смысле мы должны сюда добавить все предшествующие и будущие его поколения. И в самом широком — оно должно включать все материальные и иные составляющие своего бытия. Иначе невозможно понять, откуда берутся бедные и богатые, почему существует эксплуатация и на чем держится власть. В совокупности с системой имеющихся взаимосвязей, установившихся в обществе, мы и получим его содержание. Впрочем, к этим вопросам мы еще не раз вернемся в своей книге.

Однако подведем итоги относительно сознания. Общественное сознание — это определенным образом обобщенное и структурированное сознание индивидуумов, распространяемое через средства массовой коммуникации. В связи с этим реальность отображается общественным сознанием чрезвычайно разнообразно и зачастую довольно искаженно. Человечество не выработало еще способов и критериев отбора наиболее продуктивных идей, направленных на консервацию общественных систем (особенно в социальной жизни, где этот процесс во многом стихиен и случаен). Властно-субъектные действия часто направлены на ограничение распространения альтернативных идей либо на их замалчивание, на пропаганду идей, выгодных исключительно власти. И это является существенным тормозом современного развития.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

12

Thatcher M. Speech to Conservative Council. 1986. Mar. 15. Margaret Thatcher Foundation (URL: http://www.margaretthatcher.org/document/106348); Thatcher M. Interview for Woman’s Own («no such thing as society») (URL: http://www.margaretthatcher.org/document/106689). Дата обращения 14.07.2022.

13

Богданов А. П. Суворов. М.: Вече, 2014. С. 432.

14

Там же. С. 431.

15

Люттвак Э. Н. Стратегия: Ложка войны и мира. М.: Русский фонд содействия образованию и науке, 2012. С. 85–86.

16

Сапольски Р. Биология добра и зла. Как наука объясняет наши поступки. М.: Альпина нон-фикшн, 2019. С. 187.

17

Сапольски Р. Биология добра и зла… С. 73–74.

18

Маркс К., Энгельс Ф. Капитал. Критика политической экономии // Сочинения. 2-е изд. Т. 23. М.: Госполитиздат, 1960. С. 189.

19

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм // Полное собрание сочинений: В 55 т. 5-е изд. Т. 18. М: Госполитиздат, 1958–1965. С. 131.

20

Ленин В. И. Материализм и эмпириокритицизм. С. 277.

21

Налетов И. З. Философия: Учебник. М.: ИНФРА-М, 2007. С. 249.

22

Новиков Ю. В. Добро и зло — выбор длиною в жизнь. М.: Феникс, 2005. Формат: PDF. С. 40.

23

Цит. по: Сапольски Р. Биология добра и зла… С. 48.

24

Цит. по: Козлов В. В. Психология буддизма. URL: https://bookap.info/religiya/kozlov_psihologiya_buddizma/bypage/133 (дата обращения: 28.07.2020).

25

Хакимов А. Г. Эволюция сознания (Веды: драгоценный путь). М.: Изд-во «Э», 2017. С. 356.

26

Там же. С. 376–377.

27

Интересно, читатель: если бы все эти способности оцифровать, мы могли бы получить достаточно объективную карту вашего сознания. Насколько полезна она была бы для вас, ваших психологов и врачей?

28

Хакимов А. Г. Эволюция сознания. С. 356.

29

Сапольски Р. Биология добра и зла… С. 159.

30

Там же. С. 160–161.

31

Там же. С. 142.

32

Там же. С. 202.

33

Энциклопедия трудящихся и эксплуатируемого народа: В 2 т. Т. 2. М.: Школа трудовой демократии имени Ракитской; ПРОБЕЛ-2000, т. 2, 2019. С. 14.

34

Там же. С. 16.