Книга Судьи

Ю. Апп

«Тогда спросил бог человека, согласен ли тот исполнить великое дело и быть судьей мира во время смуты и перемен.И согласился человек по легкомыслию своему, а может по великой силе, и свободе, и правде.Ибо что остается людям, таким хрупким и смертным, как не свобода и правда.»Первая из трех книг цикла «Мира уходящей магии».

Глава 3

Откуда-то издалека раздался звон колокола, отмечавшего полдень. Лишка закончила свой рассказ и сидела молча. От тепла, сухости да сытости, что неожиданно перепали на ее долю, она совсем осоловела и клевала носом. Тера, так представилась ее новая знакомая, сидела напротив.

— Нет, ну как это все не вовремя! — стукнула она внезапно кулаком по столу. — Все не ко времени, как назло. Ты точно уверена, что мор начался сразу после пропажи детей?

— Точно, я точно помню, — покивала головой Лишка. — Ночью их сманили, я побежала в колокол звонить, чтоб людей поднять, и по дороге упала. Меня первую болезнь схватила. К вечеру в нашем доме четверо слегли, еще у соседей дед и через улицу двое. А потом, как огонь повело по деревне.

— Ладно, может быть и такое. Не досуг разбирать сейчас. Ты поспи пока, а я по делам схожу. Не бойся, тут безопасно, никто не найдет, не потревожит. Иди вон в уголок.

Лишка протопала в угол, и стала обустраиваться тюфячке, набитом сеном. Она точно помнила, что раньше его здесь не было, но удивляться не стала. И так понятно — и дом с секретом, и хозяйка не из простых. Лишка попыталась пощупать-покрутить эту мысль, но в голове все путалось, а глаза слипались. Да и какая разница, честное слово. Это только малышей пугают ведьмами, да комлями. А Лишке бабушка рассказывала о временах, когда они в большом почете были. Жили с ними люди исстари, и покой был и порядок, не то, что сейчас. Конечно, говорить так не следует, но думать то можно. Тяжелая дверь лязгнула, закрываясь, стало тихо. Пахло зверобоем, полынью и еще какими-то сухими травами. Крупинки пыли кружились в неверном беловатом свете. Потолок был так высоко, что Лишка, как ни всматривалась, разглядеть его не могла. Постепенно она задремала, и привиделось ей летнее сияющее безбрежное небо.

Когда она проснулась, ведунья, ведьма, ведьмачка — зови, как хочешь, — была уже дома. Она утрамбовывала какие-то вещи в дорожный мешок, да жгла по углам комнаты травки в глиняных мисочках.

— Вставай, уходить надо, — кинула она Лишке. — Скимах скоро в город въедет, да ни один, как я надеялась, а с полукругом выжлецов.

— Вы не бойтесь, я вас выжлецам не выдам, — промолвила девочка. — Что ж я не знаю, что они за ведуньями, да комлями старых богов охотятся.

— Ну, еще бы ты меня выдала, — усмехнулась хозяйка. — Тебе самой впору прятаться. Ищут тебя.

— Меня? За что?

— Да за то же самое, за веданье, или ведьмовство, как они говорят. Как ты думаешь, почему ты безлицых видишь, а остальные рядом проходят — не замечают? Вот так то! А скорее всего не только за это, — она бросила внимательный взгляд на девочку через плечо. — С тобой вообще, много неясного… В общем, выхода у тебя нет. Со мной пойдешь. При иных раскладах, могла бы и к новому богу податься в услужение. Так сейчас многие, у кого дар с рожденья, поступают. Да только не твой это случай, поверь. Отдельная на тебя бумага выписана. Не хороший это знак. Что — то ты мне не все рассказала про себя.

— Все, я все рассказала. Наверное, на меня соседи нажаловались, что я мор напустила. Только это не правда. А может мне пойти к ним, к выжлецам? Ведь я же не виновата ни в чем. Тут какое-то недоразумение.

— Собирайся, не болтай, — раздраженно тряхнула головой Тера, — Если своего ума нет, других слушайся.

Она накинула теплый, подбитый мехом плащ, пристроила за плечи сумку.

— На вот, возьми в руку, — протянула она Лишке сухоцвет, — Это людям от тебя глаза отведет.

Они вышли на улицу, аккуратно, стараясь держаться ближе к станам домов, пробрались до городских ворот и застыли, ожидая пока стражники досмотрят телегу, раскорячившуюся на въезде. Ведьма заметно нервничала. Она то и дело посматривала в хмурое, затянутое тучами изливающееся мелким дождем небо, мяла зажатый в руке край плаща. Наконец, угрюмый селянин уплатил въездную пошлину, развернул лошадку и телега, громыхая, стронулась освобождая проход.

— Скорее!

Ведунья схватила девочку за руку и бросилась к выходу. Распластавшись по стене, они бочком, чтоб никого не задеть ненароком, прокрались по проходу под надвратной башней, проскочили по доскам подъемного деревянного моста и кинулись под откос. Лишка больно ударилась о торчащие корни, скатываясь по склизкому склону, но не посмела даже пикнуть под строгим и встревоженным взглядом своей спутницы. Идти по сточной канавке вдоль тракта было тяжело: вода доходила девочке до колен, а дно, хоть и было, слава богам, песчаным, а не глинистым, а все-таки было таким неровным и замусоренным, что несколько раз Лишка чуть не упала. Дождь меж тем припустил сильнее. Небо и без того хмурое совсем потемнело, над недалеким лесом, в который как раз и пробирались наши путники, уже клубилась и лезла к городу черная мохнатая туча. Блеснула молния, полыхнули белым верхушки деревьев, гулко, прямо над головой ударил гром. В это самое мгновение на опушке показались всадники. Впереди на крупном кауром жеребце ехал высокий и очень худой человек в сером плаще с ярко-красной оторочкой. Ехал он, в задумчивости опустив голову, как бы даже и не замечая дождя и грозы. За ним в два ряда скакали всадники в кожаных рубахах и простых холщовых накидках с крупными блестящими пряжками-кольцами — эмблемами нового бога. Ведьма остановилась, схватила Лишку за руки, затряслась и что-то быстро зашептала. Воздух вокруг вроде как сгустился. Стало тяжело дышать, все расплылось, отдалилось. Как сквозь туман видела Лишка движение кавалькады. Вот мчатся они по дороге, копыта взрывают размокшую почву. Вот серый, передний вскинул вверх руку в перчатке, и замерла колонна, остановилась. Передний проехался взад-вперед поводя головой и как бы прислушиваясь, потом снова пришпорил коня и всадники полетели к городским стенам. Как только копыта прогрохотали по деревянному настилу мостка, и лязгнули, закрываясь за кавалькадой, ворота, ведьма отпустила Лишку и рухнула на грязное дно канавки. Девочка опустилась рядом и подхватила ее голову. Глаза ведьмы закатились и были полуприкрыты. Тонкая струйка крови стекала из уголка рта. Гроза меж тем бушевала. Молнии одна за другой жалили землю. Гром гремел прямо над головой, а в городе, соревнуясь с ним, гудел басом главный колокол. С неба лились потоки воды, затопляя ненадежное прибежище. Лишка встала, взвалила бесчувственную спутницу себе на спину и с трудом побрела к лесу. Дотащившись до опушки и пристроив ведьму на небольшом пригорке, она вернулась за брошенными сумками. Стоя в канавке, она новь кинула взгляд на оставленный город. Сверкнула молния, на миг выхватив из темноты тяжелую мощь надвратной башни, и светлую маленькую фигурку, застывшую на ее вершине. Девочка побежала к лесу.

Гроза миновала достаточно быстро, но сильный дождь поливал землю всю ночь. Лишка, как смогла, обустроила лежбище в густом кустарнике на небольшом пригорке, распялив плащи на торчащих ветках и протоптав небольшое пространство, куда залезла сама и затащила, все еще лежащую в беспамятстве ведьму. Пошарив по сумкам, она нашла сухари и немного подкрепилась. К утру дождь почти перестал. Где-то в слободке хрипло запел петух. Холодная утренняя сырость прохватила придремнувшую девочку, заставила зябко поежиться, открыть глаза. Ломило искалеченную кисть. Сзади раздался шорох. Девочка дернулась и обернулась. Ведьма приходила в себя. Она зашевелилась, открыла глаза, зашарила руками вокруг, ухватилась за ветви кустарника и села.

— Спасибо, — хрипло просипела она, — Сильно вчера испугалась?

— Ну, так… — протянула Лишка — За вас больше. Что с вами было?

— Ничего хорошего. Дорогонько нынче колдовство обходится, — ведьма попыталась улыбнуться, — Спрятала я нас от скимаха, что, скажу тебе очень не просто. А впрочем, в прежние времена… — она замолчала.

— Что?

— Да я бы и не мигнула от такой ерунды. А сейчас вот. Всю ночь провалялась, так?

— Так, — кивнула девочка, — А почему?

— Сила уходит. Нет, не только у меня, не думай. Вообще уходит сила из нашего мира, как река мелеет. Ведуны и ведуньи свои способности теряют, а нежить — так просто тает без следа.

— А комли? А скимахи?

— Интересно? Правильно. Только давай в пути поговорим. А то, не ровен час, станут нас искать. А я сейчас совсем ни на что не гожусь, сама видишь.

Лишка помогла Тере подняться, и они двинулись вглубь леса. Шли без дороги, без тропинки по только ведьме известным приметам. И что бы та не говорила, а кое-какую волшбу она все-таки творила и сейчас. Во всяком случае. Лишка заметила, что никаких следов позади них не остается. Даже на месте их ночного пристанища, увидела она совсем нетронутые заросли орешника. Ведьма меж тем рассказывала интересные вещи. Например, никогда раньше Лишка не задумывалась, почему комли могут творить волшбу только после ритуала богам. Оказалось, что нет у них собственных способностей, а есть только выучка и понимание того, как достучаться до своего хозяина, чтоб услышал он и исполнил просьбу, буде захочет. Другое дело маги — ведьмы да ведьмаки — те уже рождаются с мастерством, вот как Лишка, раз и умеет видеть от других скрытое. Конечно, тут тоже тренировка нужна, свое свойство понять, раскрыться, а все-таки разница с комлями большая. Те с чужой руки живут, а маги — сами промышляют. Конечно, с богами им не сравниться, да и искусные комли могли ведьмам свое умение противопоставить, если надо, но все же… все же… А сейчас иссякает источник. И старые боги с их слугами, и ведьмы с ведьмаками — мощь свою теряют. Кто поискуснее, тот еще может творить волшбу где угодно, а остальные — ищут места, где сила задержалась. Совсем не то с новым богом. Он стоит крепко. Скимахи, что ему служат, обычно и сами из ведьм ведьмаков, да еще и с выучкой ритуальной. Правда, камлают они совсем не так, как в прежние времена камлали, и сила у них, только через их бога приходит, но зато у того источник, огромный.

— А что ж выжлецы ведьм жгут, раз сами из них? — удивилась Лишка

— Так потому и жгут. Как раз тут все закономерно. Комлей в скиты ссылают под надзор строгий, а магов либо к себе вербуют, либо в расход. Правда, есть еще места, куда у нового бога руки не дотянулись. Не все его власть принимают, да и не всюду скимахи с выжлецами пробраться могут. Я тебя в одно такое скрытое место направлю. Поживешь в ските, поучишься.

Они вышли к небольшой речушке. Из ивняка, густо разросшегося на берегу, Тера вытащила берестяную лодку.

— Ну, все, давай прощаться. Пойдешь вниз по течению, сегодня к вечеру доберешься до старого капища, там тебя будет встречать Бёрн — хозяин скита. С ним дальше и пойдешь.

Обнялись. Лишка села в лодку и тихо заскользила прочь в зеленоватом влажном лесном сумраке. Тера постояла на берегу, провожая лодку взглядом. Покивала головой. Потом запахнулась плащом и направилась обратно, к столь спешно покинутому ими городу.

Триста лет назад

— Джафа, — позвал Керкус, отложив последний свиток и потирая усталые глаза.

Смуглый, худой согдиец проворно поднялся с циновки и подбежал к столу.

— Тут не все, Джафа. Предсказания не полны.

— Как? Не может быть. Мы нашли все девять храмов и полностью их обыскали. Все документы, которые когда-либо были созданы в их стенах, тобой прочитаны Искатель.

— Ты споришь со мной, смертный? — нахмурился бог и сумрак в углах комнаты сгустился.

— Прости, повелитель, — упал на колени Джафар. — Ты, конечно, прав. Но я не могу понять, как мы могли пропустить хоть что-то? Ведь ты сам осматривал каждое капище.

— Поднимись с колен. Прости. Сам не знаю, что со мной.

— Взрослеешь, Светлый, — покачал головой человек, — И потом ты прав! Порядок быть должен. Ты — бог, я забылся.

— Ладно, ладно. Сейчас не до того. Слушай меня, Джафа. Мы собрали и просмотрели все, даже уничтоженные документы, любые записи, память о которых сохранилась в стенах храмов Аримана, но я чувствую — должно быть что-то еще.

— Но почему? Система совершенна. Ведь ты сам говорил, «пульсация Силы, элегантное решение, в эру угасания выживут только лучшие, направленный отбор». Появились какие-то новые сведения? Что тебя беспокоит?

— Если б я только точно знал что! — Керкус вскочил и взволнованно заходил по комнатке. — Вроде все сходится. Действительно периодическое возрастание и убывание Силы в мире имитирует определенные процессы, которые Боги-Близнецы заложили и в других частях мироздания. Логично применить их и здесь. Почему бы и нет… Почему бы…

— Конечно, — поддакнул вновь осмелевший Джафар. — Прекрасный план. Прилив и отлив. А удержать часть силы можно, только накинув кольцо заклятий на источник у корней мирового дерева. И тот бог, кто это сделает, будет единственным, владеющим силой в эру угасания.

— Тот, или те, Джафа.

— Хорошо, пусть «те», хотя я уверен, что сейчас владельцем силы останется один, — согдиец низко поклонился, пряча довольную улыбку человека близкого победителю.

— Да, все так. Все логично, безупречно, математически точно построено, но… как сюда вписывается вот это?

Бог поднял руку и в ней появился пергамент с небольшой печатью черного сургуча.

— Это «пророчество двери», повелитель?

— Оно… узнаешь? — Керкус грустно и как-то нежно улыбнулся свитку. — Помнишь, как мы нашли его Од-ар-Нахбе?

— Конечно, помню, — покачал головой согдиец. — Но, Искатель, дверь мы открыть не позволим! Да и сможет ли хоть кто-то нам воспротивиться, когда в наших… в твоих руках будет единственный источник силы?

— Дело не только в этом, Джафа… Зачем вообще нужна дверь?