Странная месть

Эшли Уивер, 2016

Семь лет назад в имении Лайонсгейт был найден мертвым «светский лев» Эдвин Грин. Тогда полиция сочла эту смерть несчастным случаем. А теперь в поместье собираются те же гости, что находились здесь в день трагедии, – и к ним присоединяются Эймори Эймс и ее муж Майло. Майло в шутку предлагает Эймори заняться расследованием давнего преступления, даже не подозревая, что его невольное предсказание очень скоро сбудется. Потому что расследовать убийство Эймори все-таки придется, и не одно, а два: прибывшую гостью, скандальную писательницу Изабель Ван Аллен, на следующий же после приезда день находят заколотой. У многих были причины не любить ее, но кто из респектабельных гостей мог решиться на подобный шаг? И связаны ли между собой два убийства? Возможно, это преступник, который семь лет назад избавился от Эдварда Грина, нанес новый удар?..

Глава 4

В зале повисла тишина — показалось, что даже поленья в камине перестали потрескивать, — затем Реджи Лайонс громко чертыхнулся и так резко вскочил со своего места, что стул отлетел в сторону.

— Ты не посмеешь, Изабель!

— Но я уже начала писать, Реджи.

— Я не позволю, — сквозь зубы прошипел он.

Изабель расхохоталась низким горловым смехом, однако ее взгляд стал жестким, ледяным.

— Не думаю, что у тебя получится мне помешать.

Он так побагровел от ярости, что я испугалась — вдруг его хватит апоплексический удар.

И тут в тишине прозвучал холодный голос Беатрис:

— И что же нового вам удалось узнать?

Изабель устремила взгляд на нее. Казалось, искры ненависти так и пронзают воздух.

— Ты действительно хочешь, чтобы я так прямо тебе и сказала, Беатрис?

Беатрис не отвела взгляда, но и не ответила.

Изабель не стала нарушать тишину, воспользовалась паузой и отщипнула крохотный кусочек бисквита. Я слышала, как тяжело дышит сидящий напротив Реджи Лайонс.

Мне очень хотелось посмотреть на реакцию Майло, однако он сидел на той же стороне стола, что и я, а извернуться и взглянуть на него было бы просто неприлично. И Лаурель тоже сидела там, где я не могла ее видеть. И я отчаянно ломала голову над тем, что же сейчас думают эти двое близких мне людей.

— Но к чему понадобилось собирать нас здесь, чтобы сообщить все это? — спросила моя кузина. Пусть я ее не видела, зато отчетливо слышала в ее голосе разочарование. — Почему бы вам просто не написать книгу и обойтись без этих выступлений? — Тем же вопросом задавалась и я.

— Да потому, что вы мне нужны, — ответила Изабель.

Реджи Лайонс подавил смешок.

— С чего это вы взяли, что мы будем вам помогать? — впервые за весь вечер я услышала, как заговорил Гаррет Уинтерс. Никакого возмущения в его голосе не прозвучало. Создавалось впечатление, что он вовсе не заинтересован в ее ответе.

Изабель взглянула на него, и губы ее тронула улыбка.

— Прелестный Гаррет, как всегда, витает в облаках. Но ты ведь хотел бы помочь мне, правда? В память о старых добрых временах?

Он промолчал. Изабель отвела от него взгляд, и теплая улыбка растаяла.

— Полагаю, все вы собрались здесь, чтобы выслушать мои соображения. И я выскажу их, но в свое время. А на сегодня, пожалуй, я сообщила достаточно.

С этими словами она грациозно поднялась из-за стола; все мужчины автоматически тоже встали. Все, за исключением Реджи Лайонса — стул, который он отбросил, по-прежнему лежал на полу. Он тяжело опирался обеими руками о стол. Я надеялась, что ноги все еще его держат.

— А сейчас я удаляюсь к себе в комнату, — произнесла Изабель, окинув присутствующих беглым взглядом. — Собираюсь немного поработать. Мне нужно закончить книгу в течение месяца. И я почти уверена — этот роман произведет настоящую сенсацию.

Она находилась на полпути к двери, когда заговорил Реджи:

— Но прежде я тебя убью. — Эти слова он произнес шепотом, но в наступившей мертвой тишине они были отчетливо слышны.

В ответ на эту угрозу Изабель глянула на него через плечо и прищелкнула языком.

— Как тебе не стыдно, Реджи! В присутствии всех гостей!

С этими словами она покинула комнату. И нам, оставшимся, показалось, что она забрала с собой весь воздух, который тут был.

Какое-то время все мы сидели молча и неподвижно, точно громом пораженные.

— Прошу прощения, — проговорил вдруг Реджи. Развернулся и тоже вышел из комнаты.

И опять никто не произнес ни слова.

Думаю, все мы в тот момент пребывали в состоянии шока. Не припомню, чтобы когда-либо на светских обедах мне доводилось видеть нечто подобное по драматизму.

Первой высказала свое мнение Беатрис.

— Как это все неприятно, — заметила она, явно преуменьшая значение произошедшего. — Позвольте извиниться перед вами, мистер и миссис Эймс. Уверена, эта сцена произвела на вас самое неблагоприятное впечатление.

— Вам не за что извиняться, — откликнулась я. Ведь в конечном счете не Беатрис срежиссировала упомянутую кульминационную сцену.

— И все же Реджи должен был предвидеть, что произойдет нечто подобное. Он бы ни за что не пригласил вас, зная, что эта женщина сюда явится.

Она обернулась к Десмонду Робертсу, молодому секретарю Изабель. Я чуть было не забыла о его присутствии.

— Я и перед вами тоже должна извиниться, мистер Робертс, — произнесла Беатрис довольно небрежным тоном.

— Порой Изабель ведет себя довольно провокационно, — без особых эмоций заметил Десмонд. Я подозревала, что он чувствует себя не в своей тарелке, хотя, возможно, ему было приказано остаться за столом и проследить за нашей реакцией на скандальное заявление мисс Ван Аллен.

— Пойду, пожалуй, посмотрю, как там Реджи, — сказала Беатрис и отодвинула тарелку с десертом, к которому даже не прикоснулась. — Кофе подадут в гостиной. Вскоре присоединюсь к вам там.

И вот мы перешли в гостиную, и я заглянула в глаза Майло. Как обычно, трудно было понять, о чем он думает. Сомневаюсь, что эта сцена слишком его тронула. Напугать или удивить его чем-то довольно непросто. Думаю, если бы Реджи вонзил в Изабель столовый нож, то это вызвало бы у него лишь легкое удивление, не больше.

Реакция моей кузины была более красноречивой. Ее глаза расширились, щеки побледнели, и по пути в гостиную она судорожно вцепилась мне в руку.

— Произошло как раз то, чего я больше всего опасалась, — прошептала она. — Реджи… ты видела его лицо, Эймори? Боюсь, что он… — Тут голос ее стих. — Я так и не поняла, чего она больше опасается — за его здоровье или же того, что он может сотворить с мисс Ван Аллен.

— Интересно, что она может написать в этой новой книге? — спросила я. Я никогда не выпытывала у кузины деталей произошедшей в Лайонсгейте трагедии. Чувствовала, что она вряд ли захочет обсуждать это со мной. Однако теперь мне было важно во всех подробностях знать, что же случилось здесь и привело к гибели мистера Грина. Очевидно, окажутся раскрыты еще несколько секретов. И новая книга Изабель Ван Аллен произведет не меньший фурор в обществе, чем первая.

— Не знаю, — ответила Лаурель. — Здесь происходило столько разных ужасных вещей, о которых я в то время и понятия не имела. Да что угодно она там может написать.

Не слишком ободряющее высказывание. Однако мы не могли простоять в холле весь вечер, обсуждая все эти малоприятные возможности.

— Ладно, поговорим об этом позже, — предложила я.

Лаурель кивнула, и мы направились в гостиную. Настроение у всех было, мягко говор, подавленное, что, впрочем, не помешало гостям пить кофе и поддерживать непринужденную светскую беседу. Лаурель уселась рядом с Гарретом Уинтерсом. Он не подавал виду, что впечатлен представлением, затеянным Изабель, но как знать, какие мысли роились в его голове на этот счет. Скорее всего, сама идея написания книги претила ему, как и остальным гостям.

Я ничуть не удивилась, увидев, что Люсинда Лайонс уселась рядом с Майло. Она тоже была потрясена сценой, разыгравшейся в обеденном зале, но, видимо, Майло удалось быстро ее успокоить. И я была этому только рада. Наверное, юная леди чувствовала себя немного одиноко после того, как брат и сестра ушли и оставили ее в обществе малознакомых людей.

Я подумала, что и Десмонд Робертс чувствует себя так же. Он сидел один на кушетке рядом с камином и с невозмутимым видом потягивал кофе из чашки. Однако я подозревала, что уверенность, с которой он держался, была наигранной. И еще я заметила, что, когда он считал, что никто на него не смотрит, на его лице проступало какое-то потерянное выражение.

А я все гадала, как это он мог угодить в цепкие объятия мисс Ван Аллен. Думаю, его мужскому самолюбию льстил тот факт, что на него обратила внимание столь экзотическая женщина, как Изабель Ван Аллен. И тот факт, что она была лет на двадцать старше его, в расчет не принимался. Ведь она до сих пор была потрясающе красива, да еще к тому же наверняка и богата.

Нет, возможно, я рассуждаю слишком цинично. И вполне вероятно, что этих двоих связывают самые искренние чувства. Впрочем, интуиция подсказывала мне, что как любовники они не слишком подходили друг другу.

Что ж, какова бы ни была истинная подоплека этой связи, не мое это дело. Он человек взрослый и имеет полное право поступать так, как ему захочется. Но это, разумеется, вовсе не означает, что я не могу попытаться подружиться с ним.

— Похоже, мы здесь с вами аутсайдеры, мистер Робертс, — заметила я, подойдя к нему. Он целиком ушел в свои мысли и вскочил на ноги с секундным опозданием.

— Прошу вас, вставать не обязательно. — Я уселась рядом с ним и приняла кофейную чашечку из рук дворецкого Хенсона.

— Боюсь что так, причем не только здесь, миссис Эймс, — сказал мистер Робертс, когда Хенсон отошел. — Я вообще чужак в этой стране.

— И как долго вы прожили в Кении?

— Да почти всю свою жизнь. И об Англии мало что помню. Ну, разве что тут почти все время холодно, серые утра и нескончаемые дожди. И этот визит пока что не обогатил картину, оставшуюся у меня в памяти.

Я улыбнулась.

— Да, могу представить, насколько все это вам непривычно. Возможно, зима — не самое лучшее время для поездки в нашу страну.

— Что тут скажешь. Вы правы.

Он снова отпил глоток кофе, чашечка казалась совсем крохотной в его длинных коричневых от загара пальцах. Я заметила, что ногти у него наманикюрены, а в рукава рубашки вставлены золотые запонки. Похоже, мисс Ван Аллен не жалеет средств на его содержание. Не слишком красиво с моей стороны было так думать о нем, но ничего другого в голову просто не приходило.

— А вы сюда надолго? — не без скрытого умысла спросила я. Если меня пригласили утихомирить бурные воды страстей, бушующих в Лайонсгейте, не мешало бы получить как можно больше информации, маскируя интерес под светский разговор.

— Могу никогда и не вернуться, — выпалил он в ответ. И оглядел комнату невидящим взглядом человека, целиком погруженного в свои мысли.

Затем он вроде как опомнился и взглянул на меня с веселой улыбкой.

— Впрочем, могу уехать и через две недели. Человек предполагает, а Бог… ну, сами понимаете. Никому не дано знать, верно?

— Это уж точно, — кивнула я. — Никому.

Он снова обрел самообладание и принялся рассказывать о своей жизни в Африке. Он очень живо повествовал о новой родной земле, и мне все больше нравился этот молодой человек. Я от души надеялась, что все неприятности, которые он так тщательно скрывал под личиной наигранного равнодушия, закончатся в самом скором времени.

И вот наконец я извинилась и направилась к Майло и его молодой обожательнице.

Он что-то рассказывал Люсинде, и та весело и звонко смеялась, позабыв о неприятной сцене за обедом. Я приблизилась, она с улыбкой обернулась ко мне, а Майло привстал с дивана.

— О, миссис Эймс! Ваш муж рассказывает такие забавные истории!

— Да, тут он у нас мастер, — согласилась я. Майло мог очаровать кого угодно. То был его прирожденный дар, но стоило ему приложить немного усилий, эффект получался просто потрясающий. Люсинда так и расцветала в лучах его внимания.

— Он рассказывал мне о своей лошади по кличке Ксеркс, — сообщила Люсинда. — Так забавно! Просто обожаю веселый нрав и блестящие черные волосы.

— Да, совершенно прелестное существо, — подтвердила я, не вполне уверенная, о ком именно идет речь — о Майло или его лошади.

— Мистер Эймс рассказывал мне просто восхитительные истории, — не унималась она. Затем немного замялась и добавила: — Так славно посмеяться после всех этих неприятных событий за обедом.

— Похоже, настроение у всех заметно улучшилось, когда мисс Ван Аллен покинула компанию, — небрежно заметила я.

— Она ужасная женщина, вы согласны? — спросила Люсинда таким тоном, словно это само собой подразумевалось. — Но очень хороша собой, настоящая красавица.

Я не могла не согласиться с этим ее утверждением.

— И наряды у нее просто изумительные. Никогда бы не подумала, что женщина умеет так стильно одеваться, прожив долгие годы в дикой стране. Но все ее туалеты — просто последний писк моды!

— Думаю, что по пути сюда она заехала в Париж, — предположила я. — И, похоже, легко адаптировалась к европейскому образу жизни. Не уверена, что то же самое можно сказать о мистере Робертсе. И дело не только в том, что он чувствует себя чужаком в нашей стране. Эти разговоры за столом были ему явно неприятны.

— Да, наверное. — Люсинда покосилась на молодого человека, сидевшего в другом конце комнаты. — Если честно, не понимаю, что может связывать этих двоих. Он слишком молод для нее. Лично я предпочитаю мужчин постарше. С ними куда интереснее. — Говоря это, она выразительно покосилась на Майло.

— Ладно, как бы там ни было, пойду поговорю с ним. Реджи все нет, некому исполнять роль хозяина дома.

— Будет очень мило с вашей стороны. — Такой молодой хорошенькой девушке, подумала я, больше пристало кокетничать с неженатыми джентльменами ее возраста, чем с моим мужем.

Нет, сегодня я просто образчик какого-то неиссякаемого ехидства.

Люсинда встала, разгладила юбку.

— Если позволите, пойду и составлю ему компанию на какое-то время.

Я заняла ее место на диване, придвинулась поближе к Майло.

— Пришла спасать меня, дорогая?

— Она не первая из твоих обожательниц, от которых мне приходится избавляться, — с улыбкой ответила я. — Хотя сегодня не тот случай, и я рада, что ты отвлек ее от мрачных мыслей. Уверена, ей трудно было перенести то, что произошло.

— Готов держать пари, сегодня ее явно игнорируют.

— Да, верно. Брату и сестре совершенно не до нее, они вряд ли уделили ей много времени по возвращении в Лайонсгейт.

— Не сомневаюсь, ее успешно развлечет этот удалой красавчик, так называемый помощник Изабель.

Что ж, я тоже надеялась на это. Но подошла к Майло вовсе не для того, чтобы обсуждать с ним Люсинду. Мне хотелось поговорить о том, что произошло за обедом. Однако не получилось. Как раз в этот момент в гостиную вошли Реджи и Беатрис.

— Прошу извинить за долгое отсутствие, — сказала Беатрис, — похоже, она никогда не теряла самообладания. — Всем подали кофе?

И вот разговоры вновь вернулись в нормальное русло, и каждый притворялся, что ничего особенного за обедом не произошло.

Я взглянула на Реджи. Он стоял рядом с сестрой и, похоже, был не прочь выпить.

Видно, не я одна заметила это, потому что почти тотчас же к нему подошел Хенсон с подносом, на котором стоял бокал. И содержимое бокала явно не походило на кофе, который пили все остальные.

— Может, сыграем партию в бридж? — неожиданно предложила Лаурель, глядя на Реджи.

— О, право, не знаю… — начал было он.

— А ты будешь моим напарником, Реджи. У нас всегда хорошо получалось играть вдвоем.

Он колебался недолго.

— Что ж, ладно.

— Беатрис?

— Нет, спасибо, Лаурель. — Она уселась у камина и закурила сигарету.

— А я буду играть в паре с мистером Робертсом, — заявила Люсинда. Вопросительно покосилась на него, и тот кивнул в знак согласия.

Игроки направились к столу в углу комнаты, а к нам подошел Гаррет Уинтерс.

— Рад, что удалось избежать этого развлечения, — сказал он. — Терпеть не могу карточные игры. — Я ничуть не удивилась его высказыванию. Мистер Уинтерс мало походил на человека, обладающего достаточной концентрацией для того, чтобы делать правильные ставки.

— Сегодня и у меня тоже душа не лежит к игре, — заметила я. — Похоже, вы были правы, когда говорили днем, что ситуация будет складываться не самым приятным образом.

Он рассеянно улыбнулся:

— Боюсь, что худшее еще впереди.

И, к сожалению, моя интуиция подсказывала то же самое.

Я рассыпалась в извинениях и удалилась в свою комнату, оставив Майло и мистера Уинтерса вдвоем — они хотели выпить еще немного. Этот вечер был полон событий, и я очень устала.

Винельда сидела в кресле, которое передвинула очень близко к камину, и читала книжку. Увидев, что я вошла в комнату, тут же отложила ее и вскочила на ноги.

— О, мадам! — возбужденно воскликнула она. — Неужели это правда? Ну, что за обедом было много криков и угроз?

Я никогда не переставала дивиться тому, с какой скоростью распространяются новости среди прислуги. А моя Винельда поистине служила магнитом для притягивания самых разных слухов и сплетен и всегда успевала подружиться со служанками в любом чужом доме.

— Да, возникли неприятные моменты, — призналась я. — Боюсь, что люди, собравшиеся здесь, не слишком ладят друг с другом.

— Жду не дождусь, когда вы расскажите мне все-все, — выпалила она и принялась расстегивать мне платье.

— О, это довольно долгая история.

— Ничего страшного, мадам. — Винельда обожала долгие истории. И скандалы влекли ее, как пчелу к меду.

Я шагнула из платья и тут же надела ночную рубашку, а Винельда пошла вешать платье в шкаф. Мне не слишком хотелось вспоминать случившееся за обедом, но я знала: горничная не успокоится до тех пор, пока не вызнает все подробности.

— Ну, все это началось еще несколько лет назад. Здесь погиб молодой человек, и мисс Ван Аллен написала об этом книгу.

— Да. «Жертва зимы», — бросила Винельда через плечо.

Я удивилась и обернулась к ней:

— Так ты знаешь эту книгу?

— Конечно, мадам. Одна из моих любимых. Я еще совсем молоденькой была, когда ее напечатали, но помню, какой тогда разразился скандал. Матушка сказала, что мне не следует такое читать, ну и естественно, мне стало еще любопытнее. И все мои подружки, и я купили по книжке. Скажу вам по секрету, я не раз краснела, читая, что там понаписано.

— А мне тогда и в голову не пришло раздобыть один экземпляр, — задумчиво произнесла я. — Очень кстати пришлась бы сейчас эта книга.

— Так вы можете почитать мою, мадам, — тут же предложила Винельда.

Я подняла на нее глаза:

— Она у тебя с собой?

— Да. Вот тут. — Она подошла к креслу, в котором сидела, и взяла ту самую книгу, за чтением которой я ее застала.

— Твоя запасливость, Винельда, не перестает меня удивлять.

— Ничего удивительного. Я узнала, что мы едем в Лайонсгейт, вот и захватила ее с собой. Подумала, может, узнаю места, описанные в книге. Не знаю, не уверена, но мне кажется, именно в этой спальне разыгралась сцена, когда…

— Да, спасибо тебе, Винельда, — перебила я ее.

Она сделала книксен.

— Всегда рада помочь. И еще думаю, книжка вам понравится. Там есть одна ужасно скандальная сцена, где…

Слава богу, подробностей я не услышала, потому что тут в спальню вошел Майло.

— Вам что-нибудь еще нужно, мадам? — спросила Винельда и положила роман на стол.

— Нет. Спасибо тебе, Винельда. И отдельное спасибо за книгу.

— Да не за что. Доброй ночи, мадам. И вам, мистер Эймс.

Она вышла и затворила за собой дверь. Я обернулась к мужу:

— Мне весь вечер так хотелось остаться с тобой наедине.

— Ради этих слов я готов вечно тебя терпеть, — шутливо произнес Майло и притянул меня к себе.

— Я вовсе не это имела в виду.

— Как бы там ни было, но я уже сообщил Парксу, что сегодня он мне больше не нужен. А ты избавилась от Винельды…

— А что ты скажешь о том, что случилось за обедом?

— А кожа у тебя, милая, просто ледяная, — отметил он, поглаживая теплыми руками мои плечи.

— Да, здесь в доме очень холодно, — рассеянно отозвалась я. — Как думаешь, о чем собирается писать мисс Ван Аллен?

Майло вздохнул и отпустил меня.

— Не имею ни малейшего понятия. Мне как-то все равно.

— Там, должно быть, нечто такое, что утаивал от всех остальных Реджи. В какой-то момент показалось, что дело дойдет до драки.

— И ты, конечно же, наслаждалась всем этим, — заметил он, развязывая галстук и вынимая из манжет запонки. — Я хоть и сидел на другом конце стола, но физически ощущал исходящее от тебя волнение.

— Что за глупости! Просто чувствовала себя не в своей тарелке.

Он улыбнулся:

— И тем не менее тебе было страшно интересно, верно? — Майло избавил меня от необходимости отрицать это утверждение, пройдя в соседнюю комнату и оставив дверь открытой.

— Изабель всегда нравилось устраивать скандалы, — послышался оттуда его голос. — Думаю, она привыкла загребать жар чужими руками и накалять обстановку в надежде накопать материал на новый роман, который принесет хороший доход.

— Нет, думаю, за этим стоит нечто большее. У нее есть тайна, которую она до сих пор хранила от всех.

— В тебе снова проснулись охотничьи инстинкты.

Мой инстинкт подсказывал, что следует проигнорировать это клеветническое утверждение. Майло может говорить и думать что угодно, но я не раз убеждалась: чутье меня обычно не подводит.

И вот я стала перебирать в памяти события этого вечера. Что именно вызвало у меня беспокойство? Ну, разумеется, сцена за обедом получилось малоприятная, но волновало меня совсем не это. Нечто другое, куда более необычное.

А потом я вдруг вспомнила.

— Мистер Робертс сказал сегодня одну очень странную вещь, — заметила я. — Сказал, что может и не вернуться домой, никогда. Что, по-твоему, заставило его так думать?

Майло в пижаме и халате снова вошел в мою комнату.

— Возможно, вообразил, что ночью Изабель высосет из него всю кровь и он умрет.

Я улыбнулась:

— Как-то несправедливо, тебе не кажется?

— Ну разве что несправедливо по отношению к вампирам.

— Но у меня создалось впечатление, что здесь происходит нечто нехорошее…

— Может, ты и права, дорогая, только я не понимаю, какое это имеет отношение к нам.

Я вздохнула. Возможно, Майло прав. Возможно, я выискиваю опасность там, где ее нет. Как бы там ни было, пока тут сделать ничего невозможно.

Я залезла в постель и тут же пожалела об этом.

— Только вампир может вынесли прикосновение этих простыней, — заметила я. — Холодные как лед.

— Тогда позволь мне согреть тебя. — Майло сбросил халат, откинул одеяла и нырнул в постель.

Потом притянул меня к себе, и вскоре я и впрямь согрелась.