Смерть надевает маску

Эшли Уивер, 2015

Давняя приятельница просит Эймори Эймс найти драгоценность, пропавшую во время званого ужина. Эймори соглашается помочь, собираясь расставить ловушку для похитителя во время бала-маскарада, на который тот наверняка приглашен. Однако во время маскарада происходит не воровство, а убийство… Племянника приятельницы Эймори находят застреленным. Кто же преступник? Кому мог помешать добродушный молодой человек, чьими единственными недостатками были неумение хранить секреты и привычка публично задавать бестактные вопросы? Эймори Эймс и ее муж Майло начинают расследование. Под подозрением оказываются все гости, посетившие в вечер убийства маскарад…

Глава 8

Бал продолжался как ни в чем не бывало. Майло пронес меня сквозь вестибюль и вышел в темноту ночи. Веселье было в самом разгаре, и наш уход почти никто не заметил. Едва ли я последняя женщина, которую вынесут отсюда на руках. Если, конечно, бал не закончится в ближайшее время. Несомненно, прибытие полиции никак не вязалось со всеобщим упоением, и все же, раз уж это можно было держать в тайне от столь многих собравшихся… Ни тревога, ни тем более паника здесь ни к чему.

Майло усадил меня в машину, и лишь сейчас, перестав ощущать его тепло, я поняла, какая холодная выдалась ночь. Дворецкий лорда Данмора принес мою меховую накидку, и Майло набросил ее мне на плечи. Я съежилась под ней, стараясь спрятать обнаженные руки под мех. Майло обошел машину и сел рядом — но не так близко, чтобы снова меня согревать.

Вдобавок к смятению из-за произошедшей трагедии, которую я осознала лишь сейчас, я не могла не злиться на Майло за его появление с французской актриской. Да и сам он, хотя и выглядел спокойным, наверняка сердился, застав лорда Данмора за моими чулками.

Что думал Маркхем, видя, как мы холодны друг к другу? Прошлой ночью все было совершенно иначе.

Всю дорогу мы молчали. Когда автомобиль остановился у нашего дома, Майло вышел наружу и помог выйти мне — прежде, чем водитель успел пошевелиться.

— Я просто облокочусь на тебя, ладно? — предложила я, глупо надеясь, что смогу идти сама.

— Да брось, — отозвался муж, поднимая меня на руки.

Швейцар и лифтер казались совершенно невозмутимыми, и все же стоило нам прикрыть за собой дверь квартиры, как я с облегчением вздохнула. Винельда уже давно должна была спать, а Парксу, камердинеру Майло, на сегодня скорее всего дан отбой. Майло часто отказывался от его помощи — наверное, не особенно любил наблюдать оплошности собственного слуги.

Майло отнес меня на темную кровать и лишь затем включил свет. Комната была оформлена в черных и золотых тонах, так что включенная лампа не особенно помогла; а может, сама эта ночь выдалась мрачнее остальных.

— Я пошлю за доктором Истоном, — предложил он.

— Меня уже смотрел врач, пока ты… — Я замолчала на полуслове. — Сказал, это просто растяжение.

Я приподнялась, облокотилась о спинку кровати и потянулась к застежкам на платье. Шифоновая юбка спуталась, и то, что совсем недавно было красивым платьем, сейчас обратилось в очередную неприятность. Я не могла дождаться, когда избавлюсь от этого неудобного наряда, но увы, самой с застежками мне было никак не справиться.

— Если бы ты разбудил Винельду… — Я не хотела ее тревожить, но чтобы после всего просить о помощи Майло…

Он же молча присел на край кровати рядом со мной — матрац прогнулся под его весом — и начал расстегивать маленькие крючки на платье.

Я смотрела на его темные волосы. Хотелось что-то сказать, но я не знала, с чего начать. В последнее время наши отношения наладились, но теперь старые обиды вновь возвращались.

Майло потянул платье вверх, а потом бросил его на пол. Я осталась сидеть в комбинации. И в одном чулке.

— Болит? — спросил он, глядя на мою опухшую лодыжку.

— Немножко.

Майло встал, взял со столика кувшин и налил стакан воды. Затем достал из ящика бутылочку с аспирином и протянул мне две таблетки.

— Выпей.

— Спасибо.

Я осторожно положила ногу на кровать, поудобнее уселась на подушках и запила аспирин.

Не глядя на меня, Майло снял галстук, повесил смокинг на стул и, уже снимая запонки, нарушил молчание:

— Ты же знаешь, что больше всего я боюсь принять на себя роль ревнивого мужа, но должен тебя предостеречь: держись от Данмора подальше.

В других обстоятельствах я бы расхохоталась, услышав такое из его уст. Но, измученная этим диким вечером, ответила довольно вежливо:

— Не стоит. Лорд Данмор меня не интересует.

— Зато ты ему интересна, — произнес Майло мягко, — а он из тех, кто не остановится ни перед чем, чтобы получить желаемое.

— Знаешь, меня больше волнует, чего хочется тебе, Майло.

— Ты о чем?

— У тебя интрижка с Элен Рено? — выпалила я, не успев подумать как следует. Никак не хотела быть резкой, но что получилось, то получилось.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

— Нет.

Видно, на моем лице отразился скептицизм, поскольку Майло снова присел рядом со мной и продолжил:

— Я встретился с Гармондом в клубе, как и говорил, а затем отправился с ним поужинать и заодно выпить. А после встретил Элен. Она настояла на том, чтобы я сопроводил ее на бал — она слышала о маскараде Данмора и стремилась как можно скорее с ним встретиться.

— Вот так совпадение, да?

— Может быть, но это правда.

Я откинула голову на бархатное изголовье кровати и посмотрела на Майло. Уже давно я поняла, что с ним мои шансы рассуждать логически стремятся к нулю. Мне всегда хотелось верить ему, какие бы небылицы он ни рассказывал. Вот и сейчас, услышав его натянутое объяснение, я заметно смягчилась.

— Как я и сказал, — добавил он, понимая, что я готова поверить чему угодно, — я едва с ней знаком.

— В завтрашних газетах напишут по-другому. — Только все утряслось, как сплетники снова заговорят о том, что мой брак пустил трещину.

— Боюсь, главной знаменитостью завтра станет несчастный мистер Харкер, — ответил Майло.

— Как думаешь, зачем он это сделал? — спросила я, отвлекаясь от семейных проблем.

— Найдется множество версий, и все они появятся в прессе. В завтрашних газетах прочтем о карточных долгах и иных подобных грехах.

— Он показался мне милым молодым человеком, — сказала я, не желая принимать цинизм Майло.

Он же поднялся на ноги и продолжил раздеваться.

— Вот такие как раз и навлекают на себя неприятности, а потом не видят другого выхода, кроме как разом со всем покончить. Для порядочных людей стыд бывает совершенно невыносим. Поэтому-то я и не обращаю внимания на чужую репутацию.

Не иначе как озвучил свое кредо. Вот человек, который в жизни не чувствовал стыда.

— Наверное, но чтобы на балу… Сам понимаешь. — Я нахмурилась, вспомнив обо всем, что произошло. Никак не могла ожидать, что мистер Харкер способен на такой поступок. Хотя наше знакомство омрачилось его неуместными расспросами, он показался мне застенчивым, склонным к уединению человеком. И если бы мистер Харкер решил наложить на себя руки, то сделал бы это у себя дома, а не в гостях у джентльмена, которого, по сути, нисколько не знал.

— Майло, разве тебе не кажется странным…

— Нет, — отрезал он, протянув мне ночное платье, которое только что достал из бюро. — И тебе нечего забивать этим голову. Я прекрасно знаю, что могут надумать такие, как он. Поверь, ничего хорошего ждать и не приходилось.

Я неодобрительно взглянула на него, но Майло не стал обращать внимания.

— Спать отправлюсь в гостевую, а то задену случайно твою лодыжку, — проговорил он, завязывая пояс домашнего халата, который набросил поверх ночного белья. — Тебе что-нибудь принести?

Как много мне хотелось сказать! Но вместо этого я лишь качнула головой:

— Я в порядке, спасибо.

— Вот и славно. Спокойной ночи, дорогая.

Он поцеловал меня в губы и вышел, оставив наедине с раздражением и досадой.

Досада никуда не делась, даже когда сквозь занавески в спальню просочился серый свет раннего утра. Я легла как обычно, но проворочалась до самого рассвета: лежала, пыталась заставить себя отдохнуть, но в конце концов сдалась и окончательно встала с постели, набросив халат прямо на ночное платье.

Хромая, я добралась до бархатной черной кушетки, присела и посмотрела на ногу. Болело довольно сильно, но отек уже сошел. Я надеялась, что смогу ходить самое большее уже на следующий день — неважно, позволит мне врач или нет.

Вдруг, к моему удивлению, открылась дверь, и в проходе показался Майло с подносом. Он очень редко вставал в таком раннем часу. Неужто это попытка перемирия?

— Перехватил твой завтрак у Винельды, — сообщил он.

— Спасибо тебе за это. Про бал я расскажу ей попозже — сначала кофе.

— Как нога?

— Немного лучше, спасибо.

— Рад это слышать. — Майло поставил поднос на столик. — Она сделала тосты с джемом, не самое искусное блюдо, но это, пожалуй, и к лучшему. Поручить вскипятить чайник ей можно, но вот насчет всего остального… Да, решил, тебе будет интересно. — Он вручил мне свежий номер «Таймс».

Читать газеты мне хотелось меньше всего, и все же я знала, что так или иначе наткнусь на какую-нибудь статью по горячим следам: вчерашний вечер оказался для добытчиков сплетен золотой жилой, нечего и сомневаться. А я стала участницей очередного скандала — и от меня это, увы, никак не зависело.

Открыв газету, я сразу же увидела заголовок — и он был еще хуже, чем я рассчитывала:

«САМОУБИЙСТВО НА БАЛУ ЛОРДА ДАНМОРА: ПОКОЙНЫЙ ПОДОЗРЕВАЕТСЯ В КРАЖЕ ДРАГОЦЕННОСТЕЙ»

— Кража драгоценностей! — воскликнула я. — Что это вообще…

— Читай дальше, — предложил сказал Майло, наливая в мою чашку кофе из чайника.

Я стала читать вслух:

— «Вчера вечером на балу, устроенном лордом Данмором в собственном доме, произошла неожиданная и страшная трагедия: мистер Джеймс Харкер, племянник мистера и миссис Баррингтонов, застрелился в одной из комнат на втором этаже. При последующем осмотре места происшествия в карманах несчастного были найдены сапфиры, судя по всему, извлеченные из браслета миссис Баррингтон».

Я тихо вскрикнула и перевела взгляд на Майло. Он помешивал сахар в моей чашке с некоторым самодовольством.

— Браслет миссис Баррингтон?..

— Судя по всему. Я говорил, его грехи сразу выйдут наружу.

Я стала читать дальше: «Миссис Баррингтон показала, что камни были с того самого браслета, который она носила этим вечером. Она также рассказала, что ранее пропадали и другие драгоценности, включая бесценную брошь и бриллиантовый браслет. Общая сумма утерянных украшений предположительно составляет более десяти тысяч фунтов».

— Тот еще куш, однако, — заметил Майло.

Я посмотрела на него.

— Но ведь сапфиры были подделкой!

Его темные брови поползли вверх.

— Действительно? Да ты знаешь гораздо больше, чем «Таймс» удалось выпытать у болтушки миссис Баррингтон.

Поняв, что сказала больше, чем хотела, я залилась краской. И тут же напоролась на бесстрастный взгляд Майло — как он раздражал меня своей проницательностью!

— Эймори, ты снова ввязалась, куда не следует?

— Понятия не имею, о чем ты, — отозвалась я.

— Правда? — На его лице было написано сомнение.

От неискреннего негодования меня уберег внезапный телефонный звонок.

— Кто бы это мог быть в таком часу? — спросила я.

— Скоро узнаем.

Вскоре тихо постучала Винельда.

— Входи, — позвала я.

Как и всегда, она чуть-чуть приоткрыла дверь и застенчиво высунула голову, словно боясь застать нас в разгаре страсти.

— Винельда, кто звонит? — поинтересовалась я.

— Это миссис Баррингтон, мадам, — ответила она, по-прежнему глядя в пол.

Мы с Майло переглянулись, и в его глазах сверкнул огонек.

— Спасибо, Винельда, — пробормотала я и попыталась подняться на ноги, но Майло меня опередил.

— Я поговорю с ней, дорогая, — сказал он. — Лучше лежи, тебе не следует пока ходить.

— Майло, мне надо с ней поговорить…

Но он уже стоял в дверях, а Винельда боязливо отпрыгнула с дороги. Через секунду до меня донеслось его басовитое любезное бормотание. Разговор длился пару минут, и за это время Майло применил к миссис Баррингтон весь арсенал своего обаяния. Не сомневаюсь, до того как повесить трубку, он успел полностью ее очаровать. Досадно, но я не услышала ни слова, да и разговор их закончился прежде, чем я успела добраться до двери и хоть чуточку подслушать. Все это так мне не понравилось, что я ждала возвращения Майло со стиснутыми зубами.

Естественно, стоило ему войти, как я сразу же выпалила:

— Ну что же? Что она сказала?

— Хочет тебя видеть, по возможности уже сегодня. Миссис Баррингтон, конечно, не знала, что ты ушиблась.

— Всего лишь растяжение… Ну и что дальше?

— Правда, будь поосторожнее с лодыжкой, — посоветовал Майло и поднял к губам мою чашку, которую, похоже, безвозвратно присвоил. И как будто нарочно, перед тем как начать говорить, сделал неспешный глоток. — В общем, я пригласил ее к нам на чай сразу после обеда.

Мне сразу стало спокойнее. В конце концов, не придется долго ждать, чтобы выяснить, чего же хотела миссис Баррингтон.

Майло допил кофе и встал.

— Мне нужно съездить кое-куда, но к чаю обязательно вернусь.

Он наклонился поцеловать меня в щеку. А после ушел, и я откинулась на спинку кушетки, еще более измученная, чем пять минут назад.

К обеду я хорошенько взбодрилась. Короткий, но крепкий сон, горячая ванна и новое элегантное платье улучшили и мой внешний вид, и самочувствие.

С той жалкой тросточкой, которую прислал доктор, я могла наблюдать за тем, как Винельда накрывает стол для чаепития. Только мы закончили, как прозвенел дверной звонок.

— Пунктуально, — сказал Майло, входя в комнату. Сам он вернулся буквально пару минут назад. На нем прекрасно сидел темно-серый костюм — как, впрочем, и любая другая вещь из его гардероба.

Винельда провела миссис Баррингтон к гостиной и удалилась. Наверное, боялась, что все испортит, пролив на кого-то чай или сотворив чего-нибудь похуже, и, пожалуй, боялась неспроста. Винельда очень мила, но обслуживание явно не ее конек.

На миссис Баррингтон был утонченный темно-синий костюм. Лицо ее казалось мрачным, и все же энергия ее не оставила. Больше того, настроена она была довольно решительно, так что не терпелось узнать, с каким делом она явилась.

— Миссис Баррингтон, — сказала я, коснувшись ее руки, — мне так жаль…

— Спасибо. Это шок для всех, — произнесла она скорее автоматически — занимало ее что-то совершенно иное. Миссис Баррингтон была подавлена, и все же в ее голосе чувствовалась характерная и узнаваемая сила. Она пришла сюда с чем угодно, но точно не для того, чтобы оплакивать беднягу Джеймса Харкера.

Майло поднялся с места и подошел поприветствовать ее:

— Здравствуйте, миссис Баррингтон. Примите мои искренние соболезнования.

— Благодарю вас.

— Миссис Баррингтон, какой чай вы предпочитаете? — спросила я, когда Майло отставил стул и предложил ей присесть.

Некоторое время мы провели за «чайной церемонией». В этом было что-то успокаивающее, как и в случайном звоне фарфора и серебра, заполнявшем паузы в беседе.

— Полагаю, вы все еще пытаетесь угадать, зачем я пришла, — сказала гостья, допив первую чашку и поставив ее на блюдце, а затем расправила плечи, словно готовясь к чему-то обременительному, но очень важному.

— Что ж, — заговорила я осторожно, — я… Мне было несколько любопытно, когда Майло сообщил о вашем визите.

— Так скоро после смерти Джеймса. — Миссис Баррингтон проникновенно посмотрела на меня. — И все же я думаю, что вы догадались: я здесь как раз из-за него.

Однако мне до сих пор было не понятно, к чему она клонит. Я посмотрела на Майло, но тот выглядел так безмятежно, словно мы беседовали о погоде или любых других приятных пустяках.

— Наверное, это как-то связано с пропавшими драгоценностями, о которых вы мне рассказывали, — предположила я после некоторой паузы.

— Нет, не совсем, — отозвалась она. — То есть связано, конечно, но, как говорится, Бог свидетель, я бы хотела и вовсе забыть о них… Возможно, если бы я не начала все это, Джеймс остался бы жив. Но как можно знать наверняка? Никакими «если бы» делу не поможешь, верно?

— Я… Нет, боюсь, что нет, — пробормотала я. Все еще не было ясно, о чем она говорит. Может, считает, что ее племянник наложил на себя руки из-за того, что не вынес тяжелого чувства вины? Так писали в газетах, но это еще не значит, что это правда. И потом, миссис Баррингтон добрая женщина. Если бы мистер Харкер честно ей сознался, она бы, без сомнения, сразу его простила. Нет, тут далеко не все так просто.

— Тогда что же вы узнали о смерти племянника, чем хотели с нами поделиться? — спросил Майло в лоб. И, похоже, миссис Баррингтон даже стало легче от его прямоты.

— Вы читали газеты? — вопросом на вопрос ответила она.

— Только «Таймс», — сообщила я и добавила: — Они пишут, что вы опознали камни, которые нашли в его карманах.

— Да, так я журналистам и сказала: это мои камни, а прежде пропадали и другие драгоценности. Они бы все равно узнали. Но я и без этого собиралась им сказать.

Мы с Майло быстро переглянулись. Чем больше она говорила, тем страннее все это звучало.

— Наверное, у него был серьезный повод, чтобы взять их, — рискнула я заговорить после затянувшегося молчания.

— Джеймс не крал мои вещи, миссис Эймс.

Я стала выбирать слова еще более тщательно:

— Конечно, это страшная мысль, особенно при таких обстоятельствах, но…

— Вы не понимаете, — грубо перебила миссис Баррингтон, в нетерпении отвергая мои догадки. — Он знал, что сапфиры не настоящие. Перед балом я посвятила его в свой план.

Я молчала и старалась хорошенько обдумать, что все это может означать.

Конец ознакомительного фрагмента.