Наследники для наследия

Эсфирь Серебрянская, 2021

Есть подростки, есть другой мир, есть предсказание… Однако предсказание – это историческое наследие, другой мир спокойно живет своей устоявшейся жизнью, а подростки просто хотят домой… пока родители не узнали…

*Подмога… как бы…*

Назвать пришедшего подмогой язык не поворачивался. Хотя, чем черт не шутит. Ведь Макс далеко не дурак, но только если задачка-проблема ему интересна. А вот если нет, тогда пиши пропало. С места не сдвинешь, и уговорами не уговоришь, а лишь добьёшься мягкой снисходительной улыбки в сопровождении пары-тройки философско-идиотских замечаний. Кстати, с места его не сдвинешь и в прямом смысле тоже, росточку в детинушке сто девяносто сантиметров, весу — за сто давно перевалило, да силушки немеряно. Нет, он не качается. Это у него от природы такое. Спорт же ему не интересен. Никакой. Мы как-то раз, гоняя на физре футбольчик, его в ворота поставили, так он облокотился на штангу и стал смотреть игру. А когда рядом с ним неторопливо прокатился в ворота мяч, то единственное, что этот мальчик сподобился сделать, так это сказать:"Ух ты, гол!".

Поэтому, глядя на него снизу вверх, я находился, пожалуй, даже в еще большей растерянности, чем до его прихода. Тем временем Макс, отодвинув меня вместе с дверью, прошел в прихожую и стал снимать кроссовки. Все-таки если сила есть…

— Э-э… Макс… Ты в обмороках разбираешься?

Вопрос его явно заинтересовал. Он даже забыл про вторую кроссовку, и, повернувшись, посмотрел мне в глаза своим необыкновенным взглядом.

Взгляд у него действительно необыкновенный: в очках. Конечно, многие носят очки. В нашем классе еще у троих они есть, но ни у кого нет такого взгляда, как у Макса. Во-первых, у него зрение минус пять, а то и минус шесть. То есть линзы очень толстые, отчего глаза за ними кажутся довольно маленькими. Во-вторых, очки на его носу подстать циклопическим размерам этого малыша. Соответственно, все вместе производит на неподготовленного человека просто убийственный эффект. Правда, я человек подготовленный, да и мысли заняты сестрой.

— Так как, разбираешься или нет?

Макс пожал плечами:

— Надо дать понюхать нашатырь.

— А если его нет?

— Можно пару пощёчин влепить…

Я невольно посмотрел на его руки. Такой ладошкой, пожалуй, прибить можно, а не в чувства привести. К тому же оплеухи, возможно, не самая удачная идея, вдруг у Леты, не дай бог, какие повреждения, а тут мы ее еще дубасить начнем…

— Пожалуй, это тоже не совсем то, что нужно, — пробормотал я, наблюдая, как одноклассник, присев, стал раздирать гордиев узел на своих шнурках.

— Слушай, Эльф, — Макс, оторвавшись от развязывания, взглянул мне в лицо, — может, ты все же объяснишь, что к чему, а?

Я пожал плечами:

— А что тут объяснять… смотри сам… на кухне.

Оставшись на корточках, Макс развернулся и выглянул в коридор.

— Ух ты! Вот это да! — с каким-то радостным воодушевлением воскликнул он, и, встав, пошел посмотреть поближе, не заморачиваясь сниманием второго кроссовка. Я поплелся следом.

— А кто это? — неожиданно поинтересовалось это чудо.

— Как это кто? — опешил я, — ты что, мою сестрицу не знаешь?

— Это Лета?! — удивленно пробасил он, разглядывая лежащее у его ног тело.

— Конечно Лета, — почти возмутился я, — а кто еще?

— Ну, не знаю… — Макс нагнулся, всматриваясь в ее лицо, — может и действительно она. Я ее вблизи, наверное, больше полугода не видел, да и раньше мельком в основном… Да к тому же ты еще ее так лихо отделал!

— Я?!

— Ну, не я же, — логично заметил друг, — и это совсем не обморок. Это настоящий нокаут. Так сказать, потеря сознания вследствие удара. Возможно легкое сотрясение мозга.

— Легкое сотрясение? — повторил я, цепенея от испуга.

— Может, тяжелое, — добавил он"оптимизма", не прерывая разглядывания пациентки, — Сам понимаешь, я в этой области не спец. А за что ты ее так? Чего не поделили?

— Да ничего мы не делили! Она сама с табурета грохнулась! И нос себе разбила…

–…и шишку тебе на лоб поставила… — заметил Макс, после чего, отвлекшись от разглядывания, повернулся ко мне и подмигнул, — не боись, я полностью на твоей стороне. С табуретки, так с табуретки.

— Ладно, не важно, — отмахнулся я, — сейчас-то что делать?

— Сейчас… — он вновь вернулся к созерцанию жертвы табуретки, — двигать ее наверно не стоит. Можно, наверно, водой ее окатить.

— Сдурел?! — отреагировал я, мгновенно оценив размеры Летиного возмущения.

— А что? Способ как способ. Заодно кровь с лица смоет…

— Да она… — начал я и замолчал на полуслове, призадумавшись. В принципе, друг прав, способ, как способ. Надо же ее как-то в чувства привести. И потом, необязательно же ведро воды на нее лить… — мой взгляд прогулялся по могучей спине одноклассника, — …необязательно мне… Я еще раз прикинул все"за"и"против".

— Можно, наверное, ей просто лицо для начала умыть, — заметил тем временем Макс.

— А давай попробуем, — решился я.

Еще один переход через Лету. В шкафчике ожидает стопка мисок… Прикинув размер лапы Максика, беру самую большую. Воды тоже налил не на донышке. Подхватил кухонное полотенце и обратно…

— Вот, держи, — сказал я, легким шлепком навешивая полотенце на плечо Макса, — макай его в воду и начинай.

Отвлекшись, наконец, от разглядывания, Макс недоуменно покосился на орудие труда, заглянул в подставленную миску, после чего, посмотрев мне в лицо, поинтересовался:

— А почему я?

— Потому что у тебя руки длинней и тебе это легче сделать. А у меня руки заняты миской.

— Но…

— Какие"но"? — возмутился я, — Ты можешь сделать эту элементарную вещь или нет?

— Ну, могу….

— Ну, так сделай!

Насупившийся Макс попытался укоризненным взглядом воззвать к моей совестливой справедливости. Дохлый номер. Мы оба знаем, что я способен заморочить ему мозги, поэтому уже довольно давно, по негласному соглашению, останавливаемся на полдороге, после чего он делает чего я хочу, тем самым сохраняя себе более-менее ясное понимание того, что происходит.

Только не надо думать, что он тормознутый. Я многим способен запудрить мозги. Талант, так сказать. Отчасти из-за этого Макс меня Эльфом и прозвал. Даже не прозвал, а по его словам, просто констатировал непреложный факт. Мол, я настоящее воплощение мелкого веселого духа проказника, и все тут. Не говоря уж ничего о моей рыжей шевелюре.

Правда, ситуация в виде окровавленной неподвижной Леты к веселью как-то не располагала. Зато мрачных сценариев в голове крутилось вагон и тележка. Однако вдаваться в объяснения я не собирался. Поэтому надел маску"Запудрю мозги, сам рад не будешь".

Вздохнув, Макс стянул с плеча полотенце, обмакнул его в воду, поднял руку и… ничего не стал делать.

— Неудобно, — заявил он, — надо бы поближе сесть.

Куда ближе, мне было не понятно, но вслух сказал другое:

— Ну, так сядь. В чем проблема?

— Да ни в чем, — огрызнулся друг и подвинулся ближе к Лете. Потом ему еще что-то помешало. Потом еще что-то… Потом еще.

В конце концов, он буквально завис над Летой. Прям принц, собирающийся поцелуем разбудить спящую красавицу. Просто картинка из сказки. Правда, вместо поцелуя мокрая тряпка, но это не важно. Важно, что Макс сделал это: провел полотенцем по Летиной щеке и слега прошелся ей по губам, смывая засохшую кровь.

Послышалось невнятное бормотание, и принцесса открыла глаза.

— А-а-а! — заорала Лета и попыталась отмахнуться от того чудовища, что зависло над ней.

— A-a-a! — зычно подхватил Макс, почувствовав, как его физиономию бороздят женские коготки.

— А-а-а! — от неожиданности вскрикнул я и опрокинул на них миску с водой.