Разбойник Кадрусс

Эрнест Ролле

Действие исторического романа французского писателя Эрнеста Ролле разворачивается в 1804 году во Франции, в самый расцвет Наполеоновской империи и при дворе этого выдающегося французского полководца и императора. Перед нашими глазами проходят многие выдающиеся политические деятели той эпохи, среди которых оказываются и двое предводителей разбойничьей шайки Кротов, которые с риском для жизни планируют очередное выдающееся "ограбление века"…

II

Как опасно посылать своего слугу в соседний трактир

Побуждаемый безотчетною боязнью, путешественник быстро доехал до дверей гостиницы. При звуке копыт его лошади на скалистой дороге из гостиницы вышел человек и поспешил помочь этому неожиданному путешественнику сойти с лошади. Редко трактирщик видел других посетителей, кроме туристов, которым подавал молоко и вино, а иногда закуску.

— Как! — сказал он: — Это вы, господин Лонгэ?… По какому случаю? В такое время в Франшаре!…

Тот не отвечал ему — приезжий поспешил войти в гостиницу, не поручая даже своей лошади — трактирщик продолжал:

— Но что такое с вами?.. У вас такой странный вид… Разве не надо задать овса вашей лошадке? Вы ничего не говорите, чтобы отвести ее в конюшню?..

Видя бесполезность всех своих вопросов, трактирщик настаивал:

— Верно, вы потеряли что-нибудь, поэтому у вас такое мрачное лицо?

— Нет, — ответил наконец путешественник: — но встретить людей с таким странным видом, как встретил я, все равно, что наткнуться на виселицу.

— Людей с подозрительной наружностью?

— И да, и нет…

— Как же это?..

— У них на боку висели ножи такой странной формы, что я невольно дрожу, когда подумаю о них.

— О, как же вы испугались такой безделицы! Разве все эти знатные господа в замке не носят за поясом охотничьи ножи? Ведь император привез нам кучу людей просто в бесстыдных костюмах. Я сам видел человека с престранным ножом, с загнутым лезвием, как наши косы; рукоятка и ножны были до того покрыты бриллиантами, что блестели словно солнце.

Путешественник не слушал, он продолжал свою мысль.

— Скажите, дядя Фрион — спросил он трактирщика, опускаясь на одну из скамеек, стоявших параллельно у большого стола, перерезавшего кухню надвое: — Скажите мне, какая погода будет завтра?

— Какая погода? — повторил трактирщик, удивленный подобным вопросом.

— Да, — повторил Лонгэ: — как вы думаете, будет завтра дождь?

— О, дождя не будет! Может быть, гроза, а дождя нечего опасаться — тем более, что нет ещё новой луны.

— Однако, среди ущелья я слышал пронзительный крик дятла, показывавший дурную погоду.

— Дятел во Франшаре! — сказал Фрион с недоверчивым видом: — Этого не может быть!

— Однако я слышал… Но это ещё не все: что вы скажете об испуганном дрозде, который вскрикнул так, как будто вылетел из-под ног моей лошади?

— Так поздно! — сказал трактирщик: — Должно быть, у вас сегодня вечером была куриная слепота.

— Это совсем неестественно.

— Вам послышалось.

— Дядя Фрион, — сказал Лонгэ, как бы боясь, чтобы его голос не услышал кто-нибудь другой. — Это не птицы пели, а говорят, что шайка Кадруса появилась здесь, тогда вы понимаете…

— Шайка Кадруса! — воскликнул трактирщик — Кроты?

— Да, кажется; недавно один бедный купец, возвращавшийся с Мелёнской ярмарки, был убит при въезде в лес.

— Но Кроты ли Кадруса сделали это?

— Нельзя ошибиться — у несчастного на горле была та необыкновенная рана, знаете, под подбородком один удар кинжалом, рассекающий горло вдоль; рана такая глубокая, что жертва всегда сама поглощает свою кровь; она остается внутри.

— Какой странный обычай! — сказал трактирщик, задрожав.

— Так хочет Кадрус, — сказал путешественник, также дрожа: — а когда начальник приказывает, шайка, известно, повинуется; он хочет, чтобы его жертвы были отмечены.

— Теперь я понимаю, что ваша встреча с незнакомцами вас испугала, а эти необыкновенные крики дятла и дрозда заставили вас призадуматься; но вот жена моя сейчас воротится с бельем, а оба мои сына придут с поля ужинать; может быть, Кадрус с своей шайкой не явится распарывать горло такому множеству людей. Они, впрочем, знают, — гордо продолжал трактирщик: — что я отставной солдат и что за камином у меня есть ружья, чтобы вооружить всех.

Это продолжительное исчисление сил, которыми мог располагать трактирщик, по-видимому, оживило мужество Лонгэ; и он сказал тихо:

— Я сообщу вам о моем деле, дядя Фрион; сегодня Фонтеблоский нотариус отдал мне деньги за мой Саблонский дом.

— Уж не поехали ли вы в дорогу с этими деньгами? — с живостью спросил трактирщик.

— К несчастью, да.

— Не узнаю вашего обычного благоразумия, господин Лонгэ… Как?! Сто тысяч франков в кармане — вы ведь за эту цену продали ваш дом? — и спокойно, кататься в такое время в Франшарских ущельях!.. Но, с вашего позволения, вы, верно, потеряли голову! А Жан, ваш старый слуга, для чего он не с вами?

— Жан, — отвечал домовладелец: — приезжал со мною в Фонтенебло. Вечер был такой душный, что я позволил ему сходить освежиться в трактир, который находится как раз напротив конторы моего нотариуса. Покупатель мой потребовал прибавить несколько новых пунктов к контракту; я остался в конторе долее, чем думал. Удивляясь, что не нахожу моего слуги у дверей конторы, я сам пошёл за ним в трактир. Я нашел Жана за столом вместе с какими-то разносчиками… Он обыкновенно не пьет, но там находился в самом жалком состоянии. Вино развязало ему язык и этот дурак рассказывал им о моей продаже, и как я увезу с собою сто тысяч франков, так как завтра же должен буду платить за покупку моего нового дома.

— Ах, старый скот! — вскричал трактирщик: — Экий негодный пьяница!

— Так что я принужден был оставить Жана проспаться в трактире и отправиться без него.

— Не удивляюсь более вашему страху. Но для чего же вам было ехать?

— Надо было. Мне надо было быть на маленькой ферме Брежана, которому нужны наличные деньги. Ферма эта всего за пол-льё отсюда. Мне хочется приобрести эту ферму; я знаю, что на нее есть другой охотник. Показав наличные деньги, я мог бы получить её дешево. Этот Брежан задержал меня на три часа; я все думал, что он уступит, а он не поддавался. Наконец, стало уже поздно, я должен был уехать и приметил, что я очень глупо потерял время с Брежаном, который всё набивал цену по мере того, как я уступал. Воротиться было дальше, чем приехать сюда. Я сказал себе, что заночую у вас, если вы не поедете провожать меня с вашими сыновьями. Как захотите и как посоветуете. Что лучше?

Трактирщик подумал.

— Я вам сейчас говорил, — сказал он — что моя жена и сыновья скоро воротятся; конечно, это помощь… И притом через день у нас бывают дозорные, и как раз сегодня будет дозор.

— Вечерний дозор? — спросил Лонгэ.

— Да. Вы знаете, — отвечал Фрион: — что через день бригада лесных жандармов проезжает здесь; сегодня она непременно будет — в лесу собирается большая охота — поезжайте с нею; а так как бригадир человек добрый, он с удовольствием проводит вас до дома.

— О! Благодарю вас за эту прекрасную мысль, — сказал Лонгэ, успокоившись: — Решено, я подожду жандармов.

— А я пойду задать овса вашей лошадке, — сказал трактирщик, входя в свою роль: — А вам, господин Лонгэ, что подать?

— Что у ас есть лучшего. Я только теперь чувствую, что ничего не ел с утра.

— Ну и прекрасно! — заключил трактирщик: — Покушайте хорошенько прежде, чем вас съест волк.

Пословица, хотя очень наивная, заставила задрожать владельца ста тысяч франков.