Разбойник Кадрус

Эрнест Ролле

Эрнест Ролле – один из многочисленных французских исторических романистов конца XIX в., чьи имена, достаточно популярные среди их современников, в настоящее время (порой незаслуженно) забыты. Представленный в этом издании роман «Разбойник Кадрус» переносит читателя во времена кровавой зари французской революции, когда многочисленные шайки Душителей, Шофферов, Сальных масок и прочих грабителей безнаказанно хозяйничали в долинах Рейна, Луары и Роны, а самым весомым аргументом во всевозможных спорах служила шпага. Но и среди разбойников встречались личности, выделявшиеся чистотой помыслов и внутренним благородством, что выгодно отличало их от «собратьев по профессии». Одним из таких персонажей и был главный герой романа Кадрус, с которым не сумели совладать ни пришедший к власти Наполеон Бонапарт, решивший навести порядок в стране, ни его правая рука, начальник тайной полиции Савари.

Глава IX

Как Фуше и Савари соперничали из-за Кротов

Оба начальника Кротов, простившись с своими товарищами, вернулись в гостиницу и, оставшись одни, держали совет. Положение их казалось усыпано опасностями. Жорж, с неслыханной отважностью воспользовавшись своими украденными правами, явился ко двору. Конечно, их имена, которых никто не мог у них оспаривать, давали им доступ в замок. Эта смелость была даже благоразумна. Кто осмелился бы отыскивать Кадруса под маской кавалера Веккиа? Однако, так как Фуше, министр полиции, и Савари, враг Кадруса, были в Фонтенбло, было опасно играть подобные роли в глазах этих двух людей, которые имели в руках самые изощренные средства. Особенно опасен в этом смысле был Фуше.

Положение Жоржа было тем ненадежнее, что относительно поимки Кротов между министром и Савари завязалась борьба. Первому хотелось иметь успех там, где его соперник потерпел неудачу. Второй жаждал отмщения.

Так как борьба началась между Кадрусом и этими двумя лицами, служившими олицетворением императорской полиции — борьба гигантов, изумившая тех, кто следил за ее развязкой, — мы набросаем эти два типа.

Фуше, герцог Отрантский, министр полиции, бесспорно, одно из самых замечательных лиц в современной истории. Во время республики он отличался крайностью своих поступков. Его можно было принять за одного из самых свирепых и самых суровых проконсулов, на которых Комитет общественной безопасности возложил кровавое поручение. Как Корье в Нанте, Фуше покрыл Лион развалинами и кровью и тысячами расстреливал граждан!.. Этот кровожадный человек не был тигром, а еще менее львом. Он походил на волка по свирепости, а на лисицу — по хитрости. Несмотря на то что он скомпрометировал себя во время террора, он действовал так искусно, что избавился от эшафота после Термидора. Он сумел поставить себя под защиту торжествующей партии и спас свою голову, свое состояние и свое влияние с ловкостью, которую доказал самым изумительным образом.

Настала Директория. Фуше был сделан начальником полиции. Он сумел воспользоваться своим положением, чтобы узнать тайны могущественных лиц и составить себе оружие из этих тайн. Тем, кто старался ему вредить, он наносил один из тех верных ударов, которые служат вместо предостережения и парализуют недоброжелательство.

Бонапарт нашел, что Фуше для него необходим, и взял его к себе. Во время консульства министр полиции при Маренго, где должна была решиться судьба Наполеона, составил тайный триумвират с Сийесом и Мерленом с целью разделить власть во Франции в случае, если первый консул будет побежден. Интриган Фуше умел компрометировать других и выпутывать себя. Сийес и Мерлен попали в немилость к Бонапарту, который узнал об их проделках; Фуше сохранил свое положение и остался в силе и непоколебим.

При наступлении империи его влияние и кредит еще увеличились. Он сумел сделаться необходимым для Наполеона, который ненавидел его, презирал, опасался, но не смел удалить; император успел оценить силу этого грозного бойца.

Фуше, сделавшись герцогом Отрантским, был для Наполеона самым важным человеком во Франции и даже в целом свете.

Но у него был соперник — Савари. Наполеон хотел противопоставить его Фуше; он нашел в Савари человека смелого, хитрого, предприимчивого, более способного к деятельности, чем Фуше, но с умом не таким обширным, как у его соперника. Наполеон давал Савари, которого он сделал генералом, чтобы придать ему вес, тайные поручение вне политики и полиции. Фуше видел в Савари врага, который никогда не поднимется так высоко, как он. Он сразу понял этого человека.

— Это, — говорил он, — умная рука, а я голова.

Вместо того чтобы разбить этого соперника, он позволил ему усилиться в фаворе, делая вид, будто иногда этого опасается и дуется на Наполеона. Искусная политика. Он оставлял Наполеону ребяческое удовольствие думать, что тот составил серьезное противодействие могуществу своего министра, которого Савари беспокоил, однако, менее соломинки. Время от времени он подавлял его превосходством своей гениальности, а потом блистательно поправлял ошибки доверенного человека императора.

В подобных случаях ожидали немилости Савари, но с долготерпением, удивительным для тех, кто не знал причин его пристрастия, император защищал свою правую руку и вознаграждал Савари за страдания самолюбия. Таково было положение обоих наполеоновских министров полиции. Один был министром явным, другой тайным. Оба вели между собой борьбу.

В настоящую минуту у них шла странная борьба. Император отдал два приказания, которые он считал очень важными. Он получил верные сведения, что легитимисты составили заговор, который, однако, невозможно было раскрыть. Он поручил это Савари. Тому не удалось. Фуше ожидал этой неудачи, чтобы начать действовать и выказать свою силу. Сверх того Наполеон, друг порядка, чувствуя, что Франция хочет от него спокойствия и безопасности, установил во всей империи самое полное спокойствие, кроме, однако, одного пункта.

Все шайки разбойников, опустошавших страну во время республики, Директории и консульства, были уничтожены, все… кроме одной — шайки Кротов. Она была неуловима, она ускользала от всех преследований. Но, сначала оставив Савари одного бороться с Кадрусом, Фуше наконец собрался действовать сам. Он не скрывал от себя затруднений своего предприятия. Но он принял совсем не такую тактику, как Савари. К несчастью, этот хитрый ум не предвидел, до какой степени может дойти смелость Кадруса. Однако борьба началась на другой день после того, как было доказано, что Кроты действовали в окрестностях Фонтенбло.

Мы опишем первую фазу этой странной борьбы между могущественным министром и атаманом разбойничьей шайки — борьбы, представлявшей животрепещущий интерес.