Дороже клятвы

Эрин Хэй, 2022

Как понять, кто же является исчадием ада: тот, кого все в Королевстве заслуженно называют Дьяволом, или тот, кого Марисоль всегда считала образцом благородства и порядочности? Кому верить: отцу, которого всю жизнь знала как честного и достойного человека, или вероломному захватчику, уверяющему, что явился исполнить давнюю клятву мести? Чего же ей ждать от этого захватчика, охваченного ненавистью ко всему ее роду, убившего старшего брата и заточившего в темницу отца? И почему его взгляд так смущает, губы кажутся притягательными, а объятия желанными? Как ей быть, когда вся жизнь переворачивается наизнанку?«Око за око, зуб за зуб» – так гласит древний закон. Именно такой была клятва, данная Дереком много лет назад, но почему же так трудно ее исполнить? Почему же, глядя в эти зеленые глаза, опускается уже занесенная рука? Почему так хочется зарыться пальцами в шелк ее волос, прильнуть поцелуем к ее сладким губам? Почему дочь заклятого врага стала дороже клятвы?

Глава 12

Моросящий дождь превратился в промозглый ливень, размывающий под ногами почву, пробирающий до костей. Избитого и униженного лорда Родерика потащили назад в темницу, а меня повели в замок. Я оборачивалась, пыталась вырваться, но наемники Дьявола держали крепко. Я не слышала, о чем Дерек говорил с моим отцом, почему помиловал его в последний момент, почему меня не заперли в тюрьме снова. По коридорам замка стражники привели меня в мою комнату и закрыли.

Я бросалась на дверь, колотила по крепкому деревянному полотну, умоляя выпустить меня и пустить к отцу, но все было тщетно. Устав от криков и слез, я измождено сползла по двери, прислонившись к ней спиной, и уселась на пол. Уронив лицо в ладони, я завыла от горя. Не знаю, как долго я просидела так, когда за спиной послышался лязг ключей, и дверь открылась. На пороге застыла Мэгги.

— Госпожа, — запричитала она, — что же вы госпожа! — служанка кинулась ко мне, пытаясь поднять. — Вставайте! Вставайте же леди Марисоль! Какая же вы холодная! — С помощью Мэгги я встала, а та продолжала меня обнимать и причитать надо мной. — Вы же заболеете так! Святые угодники! Я так молилась, чтобы с вами все было в порядке! — Затем она обернулась к кому-то за дверью и крикнула: — Заносите уже!

Слуги внесли в комнату большой чан с горячей водой, и миску с еще дымящимся варевом, от аромата которого сжался желудок. Мэгги усадила меня за стол, но от запаха еды меня едва не стошнило. Я отодвинула от себя миску и отвернулась. Несмотря на сильный голод, я поняла, что не смогу проглотить ни кусочка.

— Не могу… — прошептала я. — Генри больше нет… Отец в темнице… — я обхватила себя руками и снова расплакалась.

— О, госпожа! — Мэгги опустилась передо мной и обняла мои колени. — Умоляю вас, поешьте! Вы так нужны нам! Святые угодники! Вы вся мокрая! — воскликнула она. — Скорее, снимите ваше платье, госпожа!

Служанка помогла мне раздеться и помыться в горячей воде. Мои руки и ноги отказывались слушаться меня, все происходящее чудилось мне дурным сном. Мэгги так старательно мыла меня, с таким усердием растирала мое тело, что холод, казавшийся мне уже вечным, отступил. Она ополоснула меня и подала чистое платье.

— А теперь за стол, — произнесла Мэгги и я послушно села на отодвинутый стул.

Напрасно я думала, что не смогу проглотить ни кусочка. Схватив ложку и краюху хлеба, я торопливо начала поглощать мясное рагу. Я обжигалась, давилась, кашляла, но продолжала проталкивать в себя пищу. На краткий миг все случившееся сегодня отступило на задний план.

— Вот так-то лучше, госпожа — похвалила меня служанка, что вызвало во мне грустную улыбку. Она протянула мне чашу с горячим вином и специями. — Выпейте, чтобы не заболеть. — Я благодарно приняла ее и припала губами к ароматному напитку.

— Я больше не госпожа… — тихо сообщила ей.

— Как не госпожа?! — всплеснула руками женщина.

— В Олдкасле коронован принц Эдвард, и он лишил наш род титула и земель.

Служанка что-то говорила, возражала, убеждала, что я всегда останусь ей госпожой, но я уже не слушала ее. Перед глазами стояли события прошедшего утра: убитый с особой жестокостью брат, его изрубленное тело, лежащее в грязи, заточенный до самой смерти в темницу отец.

— Боже! Боже мой! — я не заметила, как начала раскачиваться, обхватив себя руками, слезы, не переставая, катились из глаз. Что теперь с нами будет? Что будет со мной?

— Госпожа, — я не сразу отреагировала на слова Мэгги, и та, осмелившись, легонько тронула меня за плечо. — Госпожа! — я вздрогнула, и, наконец, очнулась от своих мыслей. — Надо распорядиться насчет похорон. Никто кроме вас этого не сделает. Я слышала, что новый господин отказался хоронить господина Генри.

— Новый господин? — не поняла я.

— Да… — замялась служанка, — ну мы так называем этого Дерека Невилла или Дьявола.

— Отказался… хоронить… Генри… — от этого жестокого поступка перехватило дыхание, а сердце бухнуло куда-то вниз. Я бы упала, если бы не сидела. — Как можно? Как можно быть таким чудовищем?!

Я больше не слушала причитаний Мэгги. Вырвавшись из рук пытавшейся меня остановить служанки, я выскочила за дверь. Стоявший у двери стражник, явно не ожидавший от меня подобных действий, не успел схватить меня. Он кинулся за мной, когда я уже буквально слетела по лестнице. Я бросилась в рыцарский зал, надеясь застать там Дьявола. К счастью я не ошиблась, но стоило мне увидеть его, окруженного толпой наемников, как вся решимость испарилась.

— Простите, Ваше Сиятельство! — прогремел стражник сзади меня. — Я не успел ее поймать.

— Ваше Сиятельство? Ваше Сиятельство? — бормотала я. У меня в голове не укладывалось, как этот убийца может быть «Вашим Сиятельством».

Я тряслась, но упрямо шла вперед, а наемники расступались передо мной, и смыкались сзади, образуя нерушимую стену. Дьявол, как и я, успел переодеться. Он с интересом наблюдал за моим приближением. Кто-то из его прислужников заговорил, но Дерек поднял вверх руку, призывая того к молчанию.

— Слушаю вас, миледи? — он первым обратился ко мне.

Казалось, что язык намертво прилип к небу, я открывала и закрывала рот, не в силах вымолвить ни слова. Слезы продолжали катиться по щекам, и я быстрым движением утерла их.

— Милорд? — я не знала, как обращаться к нему. Я хотела прокричать ему в лицо все, что думала о нем, что такому исчадию ада не место среди людей, но вместо этого, тихо сказала: — милорд…

— Да, миледи? — его левая бровь изогнулась, а вся его поза говорила о крайнем нетерпении.

— Я… Я прошу разрешения похоронить моего брата… — я вскинула голову, стараясь, смело смотреть ему в лицо.

— Нет, миледи, — отрезал Дерек и отвернулся. Меня потянули назад, но я не собиралась сдаваться.

— Умоляю! Будьте же вы человеком!!! — воскликнула я.

— Человеком? — тихо переспросил мужчина, резко развернувшись ко мне. И от его тихого тона в жилах застыла кровь. — Человеком? А была ли эта падаль, которую ты собралась хоронить, человеком?! Эта мразь, издевавшаяся над моей сестрой, была человеком?! Вы все, пошли вон! — скомандовал Дерек, и наемники поспешно начали покидать рыцарский зал. Когда за последним из них закрылись двери, он продолжил. — Это, — мужчина достал из нагрудного кармана жемчужные бусы, те самые, что он срезал с меня в ту ночь, и намотал на кулак как монашеские четки. Кто-то уже починил их. — Это было на Хлое. Эти бусы были вымазаны ее кровью. — Я нервно сглотнула, схватившись за горло, так остры были воспоминания о пережитом ужасе. Неужели все время я трепетно любила украшение, снятое с мертвой девушки? — Сначала был Генри, а потом остальные. Я слышал их смех и ее крики. Когда я смог подобраться к ней, все уже было кончено. В ту ночь я поклялся, что вырежу весь род Десмондов! Поэтому уходи, Марисоль! Не заставляй меня жалеть о том, что я нарушил свою клятву, оставив в живых тебя и отпрысков этого шакала!

— Умоляю! — прошептала я, в отчаянии опускаясь на колени и утирая слезы.

— Встань, Марисоль! — властно произнес Дерек, но я покачала головой. — Прекрати этот дешевый спектакль!

— Нет, умоляю… Я не верю, что Генри был способен на это…

— Он же сам сказал перед смертью!

— Человек что угодно скажет, даже оговорит себя, лишь бы остаться в живых! — пылко ответила я, не вставая с колен. — Даже если допустить, что он действительно был виновен, то вы уже отомстили ему. Прошу, позвольте отдать ему последние почести.

— Ты же росла в монастыре? — неожиданно спросил мужчина. — Должна знать Писание. Как там сказано: око за око, зуб за зуб?

— Мне отмщение и аз воздам, — процитировала я Писание. — Прости ближнему твоему обиду, и тогда по молитве твоей отпустятся грехи твои.

— Да я лучше в аду сгорю! — взревел Дерек и быстрыми шагами направился ко мне. Резко ухватив за плечо, он заставил меня подняться с колен. — Я здесь закон! — яростно зашипел он. Его глаза метали молнии, а лицо исказила гримаса ненависти. Не осознавая, что я делаю, я протянула к нему ладонь и коснулась изувеченной щеки.

— Умоляю, — повторила я. — Смилуйтесь.

Он плотно сжал губы и внезапно с силой оттолкнул меня. Я пошатнулась и отступила на пару шагов.

— Уходи, Марисоль!

— Нет, — покачала я головой, — не уйду.

— Ты всегда такая смелая, когда просишь не за себя?

— Он — мой брат. Это меньшее, что я могу сделать для него. Позвольте мне похоронить его, и я буду молиться за вашу душу.

— Молиться?! — Дерек издевательски расхохотался! — За мою душу?! Посмотри сюда! — он ткнул пальцем в свой шрам на лице. — Где был твой Бог, когда мою семью вырезали, а мне оставили на память это?! — Быстрыми шагами он направился к дверям. — Увести ее! — скомандовал он страже.

Весь день и весь вечер я провела в молитве. Когда солнце склонилось к закату, оставив на горизонте свой тусклый лимб, а на слезы больше не осталось сил, дверь отворилась, и в комнату вошла Мэгги. Она принесла ужин. Я села за стол, пока служанка расставляла миски с мясом и овощами.

— Новый господин разрешил похоронить господина Генри, — сообщила она мне. — Похороны завтра. Придет отец Георг.