Бумажная принцесса

Эрин Уатт, 2010

Спустя два года после смерти матери Элла узнает, что та успела сообщить ее отцу, которого девушка никогда не видела, о том, что у него есть дочь. Стив О’Халлоран не успел разыскать Эллу, потому что трагически погиб. Выполняя последнюю волю друга, миллионер, владелец авиастроительной компании Каллум Ройал находит девушку и забирает в свою семью, в которой растут еще пятеро сыновей. 15 недель в списке бестселлеров The New York Times!

Глава 8

Ланч проходит на удивление приятно. Каллум много рассказывает про Стива, хотя я и не просила об этом, и признается, какое это облегчение — снова говорить о своем лучшем друге. Когда Стивену была нужна его помощь, Каллум бросал все на свете. Даже его жена и сыновья нечасто удостаивались такой же поддержки. Судя по всему, мужская клятва «Морских котиков» была нерушимой.

Каллум не смеется надо мной, когда я спрашиваю, там ли они стали такими друзьями, но кажется, что он еле сдерживает улыбку, когда объясняет мне: BUD/S^[7] — это еще и программа тренировки спецназа. К тому времени как ланч подходит к концу, старший Ройал начинает нравиться мне немного больше: преданный и целеустремленный, хотя его собственная жизнь пока не поддается контролю. Мы не поднимаем тему его сыновей, но стоит воротам открыться, я напрягаюсь.

— Они привыкнут, — обещает Каллум.

Братья собрались в огромной комнате в конце правого крыла. В игротеке, как называет ее их отец. Даже черные стены нисколько не съедают пространство, и комната не выглядит мрачной. Парни встречают нас с каменными лицами, и мне уже не кажется, что недавнее заверение Каллума когда-либо воплотится в жизнь.

— Куда вы сегодня собираетесь? — будничным тоном спрашивает Каллум.

Поначалу все молчат. Младшие смотрят на Рида, который сидит на краешке барного стула, одной ногой упираясь в пол, вторую поставив на нижнюю перекладину между ножками. Гидеон стоит у бара, опираясь руками о столешницу, наблюдая за этой сценой.

— Гидеон? — окликает его Каллум.

Его старший сын пожимает плечами.

— Джордан Кэррингтон устраивает вечеринку.

Рид разворачивается и мрачно смотрит на Гидеона как на предателя.

— Возьмете Эллу с собой, — приказывает им отец. — Ей будет нелишним познакомиться со своими новыми одноклассниками.

— Там будет выпивка, наркотики и секс, — насмешливо отвечает Рид. — Ты действительно хочешь, чтобы она туда поехала?

— Я бы предпочла остаться дома. — Я решаю вмешаться, но меня никто не слушает.

— Тогда вы пятеро будете за ней присматривать. Теперь она ваша сестра. — Каллум складывает руки на груди. Это состязание воли, и он хочет победить. И кажется, его ничуть не волнуют эти самые «выпивка, наркотики и секс». Круто, что скажешь. Просто чудесно.

— О, ты ее уже удочерил? — с сарказмом спрашивает Рид. — Хотя чему тут удивляться. Это твой метод — делать так, как тебе хочется, и ничего не говорить нам, да, папа?

— Я не хочу идти на вечеринку, — снова встреваю я. — Я устала. И буду очень рада просто остаться дома.

— Отличная идея, Элла. — Каллум обнимает меня за плечи. — Тогда мы с тобой посмотрим кино.

В челюсти Рида ходят желваки.

— Твоя взяла. Она может поехать с нами. Мы отправляемся в восемь.

Каллум роняет руку. А Ройал-старший, похоже, догадливый. Братья не хотят, чтобы мы с ним оставались наедине, и мужчина это понял.

Стальной взгляд синих глаз Рида останавливается на мне.

— Тебе лучше подняться наверх и привести себе в порядок, сестричка. Это твой большой дебют, и ты испортишь его, появившись в таком виде.

— Рид… — предупреждающе начинает Каллум.

На лице его сына выражение абсолютной невинности.

— Я просто пытаюсь помочь.

Истон, пристроившись у бильярдного стола, похоже, еле сдерживает улыбку. Гидеон уже смирился с ситуацией, а близнецы старательно игнорируют нас всех.

По мне прокатывается волна паники. Школьные вечеринки, на которых я бывала, никогда не требовали дресс-кода: футболки и джинсы. Девчонки, конечно, все равно умудрялись выглядеть завлекательно, но, тем не менее, обычно. Мне хочется спросить, насколько пафосной будет эта вечеринка, но я не желаю порадовать братьев Ройал, показав свою неуверенность.

До восьми остается пятнадцать минут, и я спешу наверх. Все мои пакеты с покупками аккуратно выставлены вдоль изножья кровати. В сознании всплывают предостережения Саванны. Мне предстоит здесь учиться два года, а значит, я должна произвести хорошее впечатление. Но сразу же в голове всплывает другая мысль — какого черта я так переживаю? Я не обязана нравиться этим людям, мне просто нужно окончить школу.

Но я переживаю. Ненавижу себя за это, но не могу противиться отчаянному желанию попытаться. Попытаться вписаться. Попытаться сделать так, чтобы в этот раз все было по-другому.

Погода теплая, и я выбираю короткую темно-синюю юбку и бело-голубой полосатый топ, сделанный из шелка и хлопка. Его стоимость, наверное, равна стоимости всего отдела с одеждой в «Уолмарте», но он такой классный, что я даже счастливо вздыхаю, надев его.

В другом пакете отыскиваются подходящие темно-синие балетки с широкими серебристыми пряжками в стиле ретро. Расчесав волосы, я сначала хочу завязать их в хвост, но потом решаю оставить как есть. Но надеваю серебристый ободок, который меня заставила купить Брук: «аксессуары — это все». Именно поэтому у меня теперь есть целый пакет с браслетами, ожерельями, шарфами и сумками.

В ванной я достаю всю косметику и небрежными движениями наношу макияж. Надеюсь, мой опыт работы в стрип-клубах и барах не отразится на моем лице и у меня будет свежий вид. Я не привыкла к школьным вечеринкам. Я привыкла работать бок о бок с тридцатилетними женщинами, которые стараются выглядеть на десять лет моложе и скрывают свой возраст под многочисленными слоями косметики.

Закончив, я смотрюсь в зеркало, но вижу незнакомку, чопорную и благопристойную. Я больше похожа на Саванну Монтгомери, чем на Эллу Харпер. Хотя, может, так даже лучше.

Вот только в реакции братьев Ройалов на мое появление на подъездной дорожке несколькими минутами спустя нет ничего обнадеживающего. Гидеон кажется ошарашенным моим внешним видом. Истон и близнецы фыркают. Рид ухмыляется.

О, разве я не сказала, что все они одеты в свободно свисающие с бедер джинсы и удобные футболки?

Подонки разыграли меня.

— Мы собираемся на вечеринку, сестричка, а не на чаепитие к королеве. — В этот раз от глубокого голоса Рида по моему телу не бегут мурашки. Он снова насмехается надо мной и наслаждается этим.

— Мы можем задержаться на пять минут, чтобы я переоделась? — сухо спрашиваю я.

— Не-а. Время ехать. — И он направляется к одному из «Рендж-Роверов».

Гидеон снова смотрит на меня, затем переводит взгляд на брата. Вздохнув, он следует за Ридом к машине.

Вечеринка проходит в доме на берегу океана. Меня везет Истон. Остальные парни уже уехали, и он не в восторге от того, что застрял со мной. Всю дорогу он молчит, но и радио не включает, поэтому в машине висит неловкая тишина.

И только въехав в огромные ворота, ведущие к трехэтажному поместью, Истон, наконец, «замечает» меня.

— Милый ободок.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не треснуть его по самодовольной роже.

— Спасибо. Он стоил сто тридцать баксов. Но нет ничего невозможного, когда у меня есть волшебная черная карта твоего отца.

Выражение его лица тут же мрачнеет.

— Следи за языком. Элла.

Я улыбаюсь и протягиваю руку к дверце.

— Спасибо, что подвез. Истон.

У входа в дом, украшенного колоннами, стоят Гидеон и Рид. Повернувшись ко всем спиной, они о чем-то перешептываются. Я слышу, как раздраженно ругается Гидеон, а потом говорит:

— Что за идиотизм, мужик? Не в середине сезона же.

— Какого хрена ты лезешь? — бурчит Рид. — Ты ясно дал понять, что больше не на нашей стороне.

— Ты мой брат, и я за тебя переживаю… — Заметив, что я подхожу, парень резко умолкает.

Они оба напрягаются, и вот Рид поворачивается ко мне, но лишь для того, чтобы подробно перечислить то, что мне можно делать, а что нет.

— Это дом Джордан. Ее родители заняты в гостиничном бизнесе. Не напивайся в стельку. Ничем не скомпрометируй имя Ройалов. Не тусуйся с нами. Не используй нашу фамилию, чтобы что-нибудь получить. Будешь вести себя как шлюха, и мы тут же вышвырнем тебя отсюда. Гид сказал, твоя мать была проституткой. Но ты даже не пытайся заниматься этим здесь, усекла?

Вот они, знаменитые правила Ройалов.

— Да пошел ты, Ройал. Она не была проституткой, но, конечно, если под сексом ты понимаешь танцы, то тебя остается только пожалеть. — Я без страха встречаюсь с тяжелым взглядом Рида. — Мне плевать на тебя. Тебе и во сне не снилось то, через что мне пришлось пройти.

Отвернувшись от братьев, я с гордым видом вхожу в дом, но тут же жалею об этом — все, кто находится в гостиной, поворачиваются и смотрят на меня. Дом сотрясается от низких басов грохочущей музыки, пол вибрирует под ногами, из арочного прохода слева доносятся громкие голоса и смех. Несколько девчонок в откровенных топах и обтягивающих джинсах с высокомерным видом разглядывают меня. Высокий парень в рубашке-поло нахально улыбается мне и поднимает к губам бутылку пива.

Я перебарываю желание выбежать обратно в ночь. Можно съежиться от страха и на следующие два года стать целью для их издевательств, а можно быть дерзкой и встретить ситуацию с достоинством. Лучшая тактика — быть нахальной, когда необходимо, и при любой возможности постараться влиться в это общество. Никто не смеет потешаться надо мной, но и навлекать на себя неприятности я тоже не намерена.

Поэтому я просто вежливо улыбаюсь, а когда все смотрят поверх моей головы на входящих следом Ройалов, не упускаю возможности улизнуть в первый попавшийся проход. Я иду до тех пор, пока не нахожу самый тихий уголок — темный закуток в конце коридора. Он кажется идеальным местом для парочек, которые ищут уединения, но там никого нет.

— Еще рано, — произносит женский голос, и я от испуга подпрыгиваю. — Но даже в поздние часы в этой части дома всегда пусто.

— Боже, я тебя не заметила. — Я прижимаю ладонь к бешено колотящемуся сердцу.

— Я так и поняла.

Когда мои глаза привыкают к темноте, я вижу стоящее в углу кресло. Девушка, что сидела там, поднимается мне навстречу. Невысокая, совсем крошка, черные волосы и крошечная родинка над верхней губой. А за такие формы, как у нее, можно вообще убить.

— Валери Кэррингтон.

Сестра Джордан?

— Я…

— Элла Ройал, — заканчивает она за меня.

— Вообще-то, Харпер. — Я заглядываю за ее спину. Она читала с фонариком? На небольшом столике у кресла лежит мобильный телефон. Переписывалась со своим бойфрендом? — Ты прячешься?

— Угу. Я бы предложила тебе присесть, но здесь только одно кресло.

— Я знаю, почему прячусь я. — Мой голос звучит смущенно и искренне. — Но какие причины у тебя? Ты же Кэррингтон, разве ты здесь не живешь?

Она усмехается.

— Я бедная троюродная сестра Джордан. Объект благотворительности.

Готова поклясться, что Джордан не дает ей забыть об этом.

— Прятаться не так уж и плохо. Если ты в бегах, то каждый день для тебя — это борьба за жизнь. По крайней мере, у меня такая теория. — Я пожимаю плечами.

— А почему ты прячешься? Теперь ты Ройал. — В ее голосе звучит едва уловимая насмешка, и я отвечаю ей тем же.

— Как ты Кэррингтон?

Девушка хмурится.

— Подловила.

Я провожу рукой по лбу, ощущая себя полной дурой.

— Прости. Не хотела тебе грубить. Последние два дня были очень долгими, я до смерти устала и чувствую себя совершенно не в своей тарелке.

Склонив голову набок, Валери несколько секунд внимательно рассматривает меня.

— Ладно, Элла Харпер… — Ударение на моей фамилии — это как оливковая ветвь. — Давай найдем что-нибудь, что тебя взбодрит. Ты умеешь танцевать?

— Ну да, думаю, умею. В детстве занималась танцами.

— Тогда нам будет весело. Пойдем.

Девушка ведет меня по коридору к лестницам.

— Только прошу, не говори, что тебе приходится спать в шкафу под лестницей.

— Ха! Нет. У меня есть цивильная спальня наверху. Здесь живет прислуга, а сын нашей домработницы — мой друг. Он уехал в колледж, но оставил здесь свою приставку и все игры. Мы все время играли, в том числе и в «ДДР».

— Понятия не имею, о чем ты, — признаюсь я. В нашем с мамой последнем прибежище, в Сиэтле, даже телевизора-то не было.

— «Дэнс-Дэнс Революшн». Ты повторяешь танцевальные движения, которые показывают на экране, и получаешь очки за то, насколько хорошо двигаешься. У меня отлично получается, но, раз у тебя есть танцевальный опыт, тебе будет легко.

Когда девушка улыбается, я почти готова обнять ее — у меня так давно не было подруги. И до этой самой минуты я даже не понимала, как сильно нуждалась в этом.

— Тэм играл ужасно, — говорит Валери.

Тоска в ее голосе подсказывает мне, что она по нему скучает. Очень.

— Он часто приезжает в гости? — Я сразу вспоминаю про Гидеона, который уже приехал домой, хотя с начала занятий прошло всего две недели.

— Нет. У него нет машины, поэтому мы не увидимся до Дня благодарения. Его мама съездит за ним. И я собираюсь вместе с ней. — Рассказывая об этом, она чуть не скачет от радости. — Но когда-нибудь у Тэма будет свой автомобиль.

— Он твой парень?

— Да. — Валери глядит на меня с укором. — А что? У тебя с этим проблемы?

Я поднимаю руки вверх.

— Конечно, нет. Просто спросила.

Валери кивает и открывает дверь в маленькую комнату с аккуратно заправленной кроватью. Здесь есть и телевизор.

— И какие Ройалы дома? — спрашивает она, запуская игру.

— Хорошие, — вру я.

— Правда? — Вопрос звучит скептически. — Потому что с тобой они ведут себя не очень хорошо.

Ничем не оправданное чувство преданности этим придуркам заставляет меня возразить.

— Ничего, они привыкнут, — повторяю я недавно сказанные Каллумом слова, но даже когда произношу их сама, они не кажутся более правдивыми. Стараясь перевести тему, я похлопываю по телевизору: — Так мы будем танцевать?

— Ага. — Валери, похоже, тоже не против больше не говорить о братьях. Она достает из маленького холодильника два коктейля и протягивает один мне. — За то, чтобы прятаться, но прятаться весело.

Игра оказывается пустяковой. Слишком легкой для нас обеих. Валери здорово танцует, но я выросла в этой среде, и нет ни одного движения бедром, ни одного взмаха рукой, которые я не смогла бы повторить. Валери решает усложнить нашу задачу и ставит игру на паузу, чтобы мы смогли осушить наши бутылки. Чем больше мы пьем, тем ужаснее становятся ее движения, но на меня алкоголь действует как магия, и я вся отдаюсь музыке.

— Черт, девочка, а ты умеешь двигаться, — поддразнивает Валери. — Тебе надо принять участие в каком-нибудь танцевальном шоу.

— Нет уж. — Я делаю еще один глоток коктейля. — Не хочу я на телевидение.

— Но ты должна. Посмотри на себя! Ты выглядишь секси даже в этом наряде богатой суч-чки. А как ты двигаешься… Ты станешь звездой!

— Я не хочу.

Она смеется.

— Ладно-ладно. Пойду пописаю.

Я тоже смеюсь, и Валери на середине песни несется в ванную комнату. В ней невероятное количество энергии, и она мне нравится. Я мысленно делаю себе напоминание спросить у нее, учится ли она в «Астор-Парке». Будет здорово пойти туда в понедельник и знать, что у тебя уже есть друг. Но вот песня меняется, и меня снова захватывает музыка.

Валери все еще в ванной, и когда начинает звучать Touch Myself группы Divinyls^[8], я начинаю двигаться, сама по себе, даже не пытаясь копировать движения игры. Это чувственный, непристойный танец, от которого кровь бежит по венам и потеют ладошки.

Перед глазами появляется нежеланный образ горячего тела Рида и его синих глаз. Чертов придурок проник в мои мысли, и я не в состоянии выбросить его из головы. Закрыв глаза, я воображаю, как его руки касаются моих бедер и притягивают меня ближе. Как его нога разъединяет мои…

Включается свет, и я тут же останавливаюсь.

— Где он? — Называется, помяни черта… и вот он уже настойчиво требует ответа.

— Кто? — тупо спрашиваю я. Поверить не могу, что только что предавалась фантазиям о Риде Ройале, парне, который думает, что я сплю с его отцом.

— Ублюдок, для которого ты танцевала. — Рид входит комнату и хватает меня за руку выше локтя. — Я же сказал тебе, чтобы ты не лезла со своими фокусами к моим друзьям.

— Здесь никого нет. — Мой затуманенный алкоголем разум соображает слишком медленно. Доносится звук спускаемой в унитаз воды.

— Да неужели? — Рид отталкивает меня и рывком открывает дверь в ванную. Оттуда раздается испуганный вопль, и он, бормоча извинения, захлопывает дверь.

Я не могу сдержать самодовольную ухмылку.

— Разве я не говорила, что лесбиянка?

Но ему это не кажется смешным.

— Почему ты не сказала мне, что там Валери?

— Потому что куда забавнее наблюдать, как ты приходишь к поспешным выводам. И если бы даже я сказала, ты бы все равно мне не поверил. Ты уже решил, кто я и что я, и ничто не заставит тебя передумать.

Парень хмуро смотрит на меня, но и не спорит.

— Пойдем со мной.

— Дай мне подумать. — Я постукиваю кончиком пальца по нижней губе, словно действительно обдумываю его ничтожное приглашение. Его глаза следят за моим движением. — Так, ладно, я решила. Нет.

— Тебе здесь не нравится, — с каменным лицом заявляет он.

— Благодарю вас, мистер Проницательность.

Рид не обращает внимания на мой сарказм.

— Ну, мне тоже здесь не нравится. Но вот в чем дело. Если ты не пойдешь со мной и не приложишь хотя бы минимум усилий, тогда мой отец продолжит заставлять тебя ходить на эти вечеринки. Но если ты вытащишь отсюда свою задницу и все смогут рассказать своим родителям, что видели тебя, то папа на какое-то время отстанет. Поняла?

— Не совсем.

Парень снова придвигается ближе, и меня опять выводят из равновесия его размеры. Он очень высокий. Если бы он еще был и худым, его точно звали бы «Каланча» или как-нибудь так. Но Рид не худой. Он мощный. Большой, мускулистый, а еще из-за выпитого алкоголя я чувствую себя возбужденной, и меня до боли влечет к нему.

Даже не догадываясь о моих непристойных мыслях, он продолжает говорить:

— Если папа будет считать тебя потерянной одинокой овечкой, то продолжит подталкивать нас друг к другу. А может, этого ты и хочешь, а? Хочешь, чтобы тебя видели рядом с нами? Хочешь, чтобы тебя приглашали на все эти вечеринки?

Его обвинение вырывает меня из моего алкогольного ступора.

— И поэтому сегодня вечером я не отхожу от вас ни на шаг.

Выражение его лица не меняется, несмотря на то что я права и он это знает. Да и ладно. Плевать.

— Эй, Валери, спустимся на вечеринку! — кричу я.

— Не могу. Я умерла от стыда. Рид Ройал застал меня в уборной, — стонет она через закрытую дверь.

— Придурок уже ушел. К тому же наверняка это самое приятное и пристойное зрелище из всего, что он сегодня видел.

Рид закатывает глаза, но, когда я показываю ему на дверь, выходит.

Валери наконец появляется из ванной.

— Зачем нам покидать наш маленький рай?

— На других посмотреть и себя показать, — честно отвечаю я.

— Фу, это обещает быть ужасным.

— А я и не говорила, что будет по-другому.

Примечания

7

Здесь игра слов: buds в значении «приятели, друзья» и BUD/S — программа тренировки в войсках США.

8

Divinyls — австралийская рок-группа, образованная в Сиднее в 1980 году.