Лама-детектив знает твой мотив

Эрин Маккарти, 2020

Ликер, ложь и ламы в городе под названием Дружба… что может пойти не так? Бывшая актриса Софи Лафлер осваивает новое амплуа владелицы паба, а в Бухте Дружбы снова неспокойно. Поговаривают, что Санни, бабушка Софи, довела до смерти или даже собственноручно прикончила мужа в восьмидесятых. Кажется, начинающей сыщице Лафлер пора снова оказаться в свете софитов. История, достойная Голливуда! Вот только в сценарии не было убийства… И трупака в стене. Придется угрюмому красавчику-бармену помочь с расследованием Софи и Джеку Керуаку – ее надоедливой, но такой милой ламе. Может, лама-детектив уже знает мотив?

III

— Хочешь что-нибудь съесть?

Внезапно мое решение приютить Дина на ночь показалось плохой идеей. Неловкой. Что, черт возьми, я должна целый вечер делать с мужчиной, который меня едва терпит?

Он стоял у меня на кухне с таким видом, будто думает ровно о том же.

Разумеется, он не нуждался в том, чтобы я ему готовила. Если он голоден, может поесть в пабе.

— Нет, спасибо.

— Кофе? Чаю? — Господи боже мой, кажется, я веду себя как слабоумная стюардесса. Осталось только попросить его пристегнуть ремни на время полета.

Дин покачал головой.

— Надо было захватить с собой пива, — сказал он, усаживаясь за кухонным островком. Он потер виски. — Ну и денек. Все это время я брился в трех футах от трупа. Можешь представить, как это нервирует?

Я подумала, что весьма.

— Давно ты там живешь? — Может, Дин и не хочет чаю, но я хочу. Я налила воды в чайник и поставила на плиту.

— Четыре года. Я живу со скелетом четыре года.

— Может, ей была приятна твоя компания. Подумай об этом иначе. — Я попыталась изменить угол зрения. Мой девиз — «Только хорошее», что еще мне оставалось сказать?

Судя по его взгляду, он не согласен со мной на все сто процентов.

— Софи. Просто нет. Честно. Не пытайся меня развеселить.

Простите за попытку.

— Ладно. Тогда сиди и дуйся. Да, это ужасно, что все эти годы ты брился рядом со скелетом. Так лучше?

Судя по его взгляду, это ему тоже не нравится.

Должна признать, я немного обиделась.

— Чем я тебе не нравлюсь, Дин? — спросила я. Не хочу вступать в конфронтацию. Просто я уже месяц переживаю по этому поводу, а сейчас подвернулась первая возможность поговорить. — Правда. Будь честным. С тех пор как я приехала в Бухту Дружбы, ты явно даешь мне понять, что я тебе не нравлюсь. И это расстраивает, потому что ты даже не знаешь меня.

Дин вздохнул и потер челюсть.

— Ты мне не не нравишься. Извини, если произвожу такое впечатление. Ты очень добрая.

Не похоже на «ты офигенная рыжеволосая красотка с душой поэта и сердцем льва», но уже шаг в нужном направлении.

— Тогда в чем дело? Я наступаю тебе на пятки в пабе? Если ты просто поговоришь со мной, мы сможем хотя бы попытаться исправить ситуацию.

— Просто… все сложно. Мне очень нравилась твоя бабушка. Она заменила мне мою. У меня здесь нет семьи, больше нет. Она очень любила тебя и твою мать, и ей было очень больно, потому что вы никогда не навещали ее. Поэтому мне трудно видеть, как ты забираешь то, что принадлежало ей, в то время как она отдала бы все на свете, лишь бы видеть тебя.

Ой. Это как выстрел в лоб. Я отвернулась и начала возиться с пакетиком чая.

— Ты прав, — выдавила я. — Я должна была навещать ее. Неважно, какие проблемы у нее были с моей матерью, это не имело отношения ко мне. И я должна была приложить больше усилий, когда выросла. Я правда сожалею.

Это действительно так, я правда сожалела с тех самых пор, как мне позвонили и сказали, что бабушка умерла. И еще сильнее, когда приехала в Мэн и передо мной открылась вся ее жизнь — ее творчество, одежда, дом.

— Я не говорил тебе ничего, чтобы не внушать чувство вины. Но ты попросила быть честным.

Я выдавила улыбку.

— Я это ценю. Думаю, все, что я могу сделать, — это жить дальше и сделать это место, — я повела рукой, охватывая дом и паб, — наследием, которым бабушка гордилась бы.

Дин кивнул.

— Мы можем сделать это вместе.

Леди и джентльмены, кажется, у нас прорыв.

— Отлично. Мне это нравится. — Я налила кипяток в чашку с пакетиком. — Как думаешь, когда ты сможешь вернуться в гостевой дом? Такая ужасная ситуация.

— Надеюсь, уже завтра, — быстро сказал он, немного робея. — Хотя я очень ценю твое предложение остаться здесь.

— Да, да, да, только не надо этой необузданности так сразу. Не думаю, что смогу перенести такой поток симпатии.

К моему удивлению, он засмеялся. Мило.

Я улыбнулась в свою чашку с чаем.

— Я боялся заходить в дом Санни, но здесь возникают только хорошие воспоминания. Я не бывал здесь после ее смерти. Ты почти ничего не изменила.

Кажется, он это одобряет.

— Да, честно говоря, я провожу здесь не так много времени. Но я не собираюсь ничего переделывать. Мне правда нравится, как бабушка здесь все устроила.

— У Санни было отличное чувство стиля.

Я поставила чашку.

— Ты не мог бы рассказать о ней побольше? Очень хочется узнать. Мать почти ничего не рассказывала, а то, что говорила, было не очень приятным.

— Ужасно, Софи. — Дин уставился на свои руки. — Потому что она была очень хорошая. Добрая, но не слабая. Эксцентричная, но при этом самый разумный человек из всех, кого я знаю. И она очень любила жизнь.

Я рассматривала свой чай.

— Я всегда хотела быть такой.

Какое-то время на кухне царило молчание и слышался только стук часов в гостиной.

— Ты очень похожа на нее, — тихо сказал он.

Я подняла взгляд на его профиль.

— Это лучший комплимент в моей жизни.

Он повернул голову, чтобы посмотреть мне в глаза, потом вздохнул, и момент, если это на самом деле был момент, исчез. Он встал.

— Можно мне принять душ? Чувствую себя грязным после выламывания гипсокартона и обнаружения скелетов.

— Конечно.

Он благодарно кивнул и пошел к выходу.

— Дин, как ты думаешь, бабушка что-то знала о трупе в стене?

Его лицо снова приобрело нечитаемое выражение, которое было мне так хорошо знакомо.

— Нет, конечно, нет. Разумеется, она сразу же вызвала бы полицию.

Он вышел из кухни, а я осталась стоять на месте, уставившись в дверной проем. Глотнула чаю. Почему у меня такое чувство, как будто он мне что-то недоговаривает?

Не может быть, чтобы Санни хранила секреты и делилась ими с мужчиной на сорок лет моложе, так что у меня явно паранойя.

— Что? Что? — воскликнул мой лучший друг Оливер на экране телефона. — Мечта всех горячих крошек Дин провел ночь у тебя дома?

Как это типично для Оливера! Я рассказываю ему о трупе в гостевом доме, а он обращает внимание только на то, где ночевал Дин.

— Ничего особенного. Он принял душ, лег спать и ушел утром раньше, чем я проснулась. — Я устроилась в плетеном кресле на крыльце с чашкой чая. Был полдень, в воздухе еще веяло прохладой. Чувствовался запах желтеющих листьев и легкий аромат костра.

— Он принял душ? — Его глаза чуть не выскочили из орбит. — Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы попыталась подсмотреть.

— Оливер, — проворчала я, оглядываясь, чтобы убедиться, что в зоне слышимости никого нет. Дом Дина все еще был огорожен полицейской лентой, но было тихо. — Разумеется, нет.

— Ладно-ладно. Но правда, ты чересчур правильная.

— М-м, не хочу быть чокнутым сталкером.

— Один-один.

Я рассмеялась.

— Ладно, так и что, Брэнди на полном серьезе считает, что этот труп — ее пропавшая тетя? Охренеть! — сказал он. — А еще говорят, что в Лос-Анджелесе творятся жуткие преступления.

— Наверное, так и есть.

— И что думаешь, кто ее убил и туда засунул?

— Понятия не имею. — Я половину ночи задавалась теми же самыми вопросами. Ладно, может, пару раз мои мысли уплывали в сторону Дина и того, что он делает в соседней комнате. Но большей частью я лежала и размышляла, кто мог убить эту бедняжку и спрятать тело. И меня все время мучила одна неприятная мысль.

— Я очень надеюсь, что бабушка не имеет к этому отношения.

На лице Оливера выразилось сомнение.

— Бабушка? Она была вся: мир, любовь и немножко травки. Это плохо сочетается с убийством.

— Согласна. — Я глотнула чаю и плотнее закуталась в кардиган. — Но вспомни, в прошлый твой приезд некоторые отпускали загадочные комментарии в ее адрес, мол, у бабушки было подозрительное прошлое или что-то вроде. И я не помню, говорила ли я тебе, но я наткнулась на письмо, которое она мне написала и где сказала, чтобы я не верила ни единому слову о ней.

— Да, ты говорила. Но я думал, это касается ее любви к травке.

— Сомневаюсь.

— Да, судя по тому, что я слышал, она очень гордилась этой привычкой.

Я скорчила гримасу. Он сделал то же самое в ответ. Эх, как мне его не хватает.

— Так ты думаешь, она убила кого-то и спрятала тело?

— Нет, вовсе нет. — Хотелось бы мне, чтобы в моем голосе звучало больше уверенности. Я ведь практически уверена в этом. — Мне кажется, что если уж на то пошло, ее ложно обвинили в чем-то. Думаю, в письме речь шла об этом. Она оказалась в чем-то замешана, отчего ее репутация была испорчена. Но я должна верить, что она не такая. Ничто в ней не указывает, что она была способна на насилие.

Он склонил голову и глянул на меня искоса.

— Почему у меня такое чувство, как будто вот-вот появится твое второе «я», супердетектив Джессика Флетчер?

— Плохой детектив. Но ты близок. — Сериал «Она запостила убийство», конечно, опирался на оригинальную версию, но переосмыслял ее с миллениальной точки зрения. К несчастью, миллениалы, видимо, не очень любят крепкие сочные детективы, поэтому сериал отменили в середине третьего сезона. И это стало концом моей актерской карьеры. — Я не могу позволить, чтобы мою бабушку ложно обвиняли и помнили о ней то, чего она не делала.

— Ты же говорила, что ты даже не знаешь, что она, то есть что, по предположению местных, она совершила?

— Нет. Это правда. Но я собираюсь выяснить.

Оливер вздохнул и выгнул четко очерченную бровь.

— Ну разумеется.

— Кто-нибудь проболтается об этих слухах. Людям нравится сплетничать.

— С начала времен. Наверняка какая-нибудь доисторическая женщина говорила гадости о цыпочке из соседней пещеры, которая носила слишком короткие шкуры животных.

Я рассмеялась.

— Скорее всего. Ладно, мне пора идти. У меня свидание с музыкантом. — Хочу нанять его играть в баре, только и всего, но мне нравилось поддразнивать Оливера.

— С каким? Требую подробности!

— Прости, должна бежать. — Я послала ему воздушный поцелуй и отключилась.

Быстро приняв душ, я натянула один из бабулиных вязаных свитеров, обнаруженных у нее в шкафу, и джинсы с высокой талией. Я экспериментирую, сочетая ее винтажные вещи и свой калифорнийский кэжуал, и очень довольна результатами.

Внизу в пабе было пусто, если не считать сотрудников и Милли Холл с ее матерью Элеанор, которую я недолюбливаю. Она вдохнула новый смысл в понятие «капризы». Пожилые люди и их ранние ужины. Я все-таки помахала ей, а она ответила мне кислым взглядом. Уверена, чтобы дожить до своих лет, она маринуется в уксусе.

Натан Моррисон еще не пришел. Он отозвался на мой пост в соцсетях, где я писала, что мы ищем музыканта играть у нас вечером по пятницам и, может быть, днем по субботам. Туристический сезон заканчивается, и, очевидно, нужно найти новые способы привлечения посетителей. Дина нигде не было видно, но он говорил о поставке пива, так что он, скорее всего, в задней части здания.

Я налила себе стакан воды из-под крана, обошла барную стойку и села на стул. Входная дверь открылась в тот момент, когда я смотрела время на телефоне.

В дверях объявился крепкий длинноволосый парень с чехлом от гитары. Он был моложе, чем я ожидала. Я представляла себе мужчину лет шестидесяти, хотя непонятно почему. Натану, судя по всему, было около тридцати пяти. Густая борода и явный кантри-стайл.

— Привет, как жизнь? — поздоровался он и сгреб меня в медвежьи объятия.

Пожалуй, это самое теплое приветствие, которое досталось мне в Бухте Дружбы, так что оно застало меня врасплох, но в хорошем смысле слова.

— Привет, Натан, я Софи. Рада познакомиться.

— Я тоже. Так круто, что ты пытаешься вдохнуть новую жизнь в этот кабак. — Он осмотрелся и покачал головой. — И я рад, что ты не настроена ко мне так же враждебно, как твоя бабушка.

Ой-ей.

— Почему она была настроена враждебно? — поинтересовалась я, сомневаясь, что он скажет правду.

Натан сел на стул рядом со мной и изумленно уставился на меня.

— Ты не в курсе? Черт, обычно сплетни здесь распространяются быстрее, чем где бы то ни было. Я «дитя любви», — объяснил он, изобразив кавычки пальцами. — Моя мать клянется, что это неправда, но местные решительно верят в то, что моим отцом был Нил Маршал.

Я подавилась водой. Нил Маршал? Мой дедушка?

— Что? Нет, я об этом не слышала.

Неудивительно, что бабуля не хотела, чтобы он тут околачивался. Если Натану лет тридцать пять, значит, дедушка ее обманывал.

— Это значит, я твой дядя. — Он подмигнул и рассмеялся. — Но серьезно, не обращай внимания. Это неправда. Но теперь тебя не застигнут врасплох, если кто-то решит поделиться сплетнями.

Все еще в шоке, я спросила:

— Откуда ты знаешь, что это неправда?

Очень на это надеюсь — ради бабушки.

— У моей матери есть недостатки, но она не стала бы лгать на этот счет. Но если точно, сразу после смерти твоей бабушки твоя тетя попросила меня сделать тест ДНК, чтобы расставить все по местам. Я с радостью согласился. Тест оказался отрицательным, так что все в порядке. — Он подставил кулак для дружественного тычка.

Я автоматически стукнула его в ответ, все еще в шоке.

— Моя тетя попросила тебя? Я не знала.

— Уверен, она испытала чертовское облегчение, узнав, что со мной не надо делиться наследством.

Он пошутил, но я ощутила неловкость. Возможный незаконнорожденный ребенок. Безумие. Я знала, что мои бабушка и дедушка так и не поженились, относясь к семейной жизни на манер Курта Рассела и Голди Хоун. До недавнего времени я думала, что это самое скандальное событие в их жизни. Но, по всей видимости, в моей семье куча секретов.

— Откуда твоя мать знала моего дедушку? Она должна быть намного моложе, чем он.

— Моя мать работала в его туристическом агентстве.

— В туристическом агентстве?

Натан бросил на меня очередной удивленный взгляд:

— Вау, ты знаешь о своей семье еще меньше, чем я о своей, а я думал, что мы городские чемпионы по части мрачных семейных тайн.

Нет, похоже, в этом соревновании выигрывают мои.

— У твоего дедушки была турфирма. Ну знаешь, хайкинг, походы в горы, рафтинг и все такое. Моя мама работала на него лет с двадцати, она была гидом. В те времена она была «дитя природы».

Я кивнула, пытаясь переварить информацию.

— Я думаю, мама и правда была неравнодушна к твоему дедушке. Ну, знаешь, крутой мужик старше ее, который любит те же вещи, что и она. Я слышал, что твой дед был классным. В любом случае мама сказала, что ее симпатии ни к чему не привели. Но когда твой дед умер, заработала мельница слухов. Ну, знаешь, эти маленькие городки. Если не происходит ничего драматического, они придумают все сами. Тогда и начали циркулировать рассказы о том, что на самом деле я сын Нила Маршала. Конечно, это произошло одновременно со сплетнями о том, что твоя бабушка убила дедушку, узнав, что он ей изменяет.

Я уставилась на него. Ой. Вот это слухи. Но он пересказывал их с таким видом, как будто это что-то совершенно обыденное. Все равно что выбросить вещи мужчины из окна, узнав, что он изменник. Наверняка многие женщины так и поступали. Но это далеко от убийства.

Я потянулась за стаканом с водой и сделала большой глоток, внезапно пожалев, что это не что-то покрепче. Так вот что бабуля имела в виду в своем письме. Как так случилось, что я никогда не слышала об этом? От родной матери, в конце концов, а не от случайного незнакомца? Конечно, Натан — славный парень, но мама могла бы быть пооткровеннее. Я слышала только, что дедушка умер молодым. Мама с тетей ничего не говорили, кроме того, что это несчастный случай.

И я должна верить, что это правда, но предупреждение, что все кругом считают мою бабулю черной вдовой, было бы не лишним.

— М-м, значит, ходили слухи, что бабушка убила дедушку? — уточнила я.

— О, говорили, будто она столкнула его с обрыва.

Я уставилась на него, потом медленно кивнула. Ну конечно. Слухи должны быть достаточно драматическими.

Натан взял меня за руку и легко пожал.

— Ты в порядке? Мне кажется, я вывалил на тебя много всего.

Я задумчиво взглянула на него.

— О да.

— Черт, не самый лучший способ начать собеседование, правда?

— Должна признать, я думала, ты придешь, расскажешь, какую музыку играешь, и что-нибудь исполнишь — как-то так. А не что я услышу о том, что мои бабушка и дедушка были в центре самых крупных скандалов Бухты Дружбы. — У меня было ощущение нереальности происходящего.

— Может, вернемся к твоему изначальному плану? — Он широко улыбнулся. — В основном я играю фолк, кантри и классический рок.

Я моргнула, не зная, что ответить. Мой мозг не хотел переключаться с семейных скандалов на плей-листы.

За другой стороной бара появилась Брэнди в переднике, готовая к новой смене. Светлые волосы заколоты в небрежный узел, под глазами тени, выдававшие, что она плохо спала ночью. Неудивительно, с учетом того, что она вчера узнала. У меня возникло ощущение, что мне тоже предстоит бессонная ночь.

Ее пухлые губы изогнулись в широкой улыбке, когда она увидела Натана, и она как по волшебству стала прежней. За прошедшие несколько недель я узнала Брэнди лучше и понимала, что хоть она и выглядит милой блондинкой с мягкими изгибами и приятной улыбкой, но за этим скрывается сильная женщина, способная позаботиться о себе. Еще она безбожно флиртовала, что ей отлично помогало в работе. Она получала куда больше чаевых, чем я в любую смену.

— Привет, красавчик, — поздоровалась она с Натаном. — Что ты здесь делаешь?

Полагаю, слово «красавчик» было субъективной оценкой. Натан дружелюбный и приятный, но он скорее какой-нибудь Гризли Адамс хипстерского разлива, чем красавчик. Но мне нравятся мрачные парни, так что не могу судить.

— Надеюсь найти работу, — ответил он, бросая на меня очаровательно умоляющий взгляд, перед тем как встать и по-медвежьи облапить Брэнди над прилавком. Брэнди тихо пискнула, когда он приподнял ее над полом.

Определенно любитель обнимашек. Одно только это подтверждает, что он не из нашей семьи. Я люблю обниматься, но я совершенно нетипичная. Мама и тетя обе весьма сдержанные. Я нахмурилась при мысли об этом. Видимо, у меня шок, если я думаю о публичных знаках внимания, секунду назад узнав, что мое семейство — рассадник подозрительных типов.

— Живая музыка? Отличная идея, — сказала Брэнди, и я заставила себя улыбнуться. Брэнди тоже знает обо всех этих слухах? А Дин? И почему они мне ничего не рассказали? Но с другой стороны, грязные сплетни о предках — не лучшее начало знакомства. Ладно, только если вы не Натан Моррисон. Подходящий момент, когда эта тема могла бы органично всплыть в разговоре с моими сотрудниками, не подворачивался.

Я вспомнила, как вчера вечером спросила у Дина, верит ли он, что моя бабушка могла иметь отношение к трупу в гостевом доме. И он сразу же превратился в отстраненного Дина, которого я так хорошо знаю. Закрытого, осторожного. Не потому ли, что он не хотел мне рассказывать об этой стороне ее прошлого? Может, он и правда считал ее убийцей и защищал?

Осьпади ожемой.