Санта

Эрика Фауст, 2021

В канун Рождества очень хочется поверить в чудеса. Особенно, когда все в жизни идёт не так, как хотелось бы. Главное, помнить, что Санта уже приготовил подарки. Какие-то радуют, какие-то ошарашивают, какие-то заставляют сердце биться быстрее. Нужно выбирать очень внимательно. Не зря же кое-кто был целый год слишком хорошей девочкой.

Глава 2: Д

есять дней до Рождества

Неудивительно, что на работу я пришла в отвратительном состоянии и настроении. Меня раздражало буквально все: мой кабинет, украшенный к рождеству, мои коллеги, участливо кивающие мне «Оу.. ты не заболела?»

Нет, я не заболела. Я застала жениха с голым мужиком, может, обсудим это за ланчем?

В тот момент, когда я решила, что ничего страшного не произошло, и никто не узнает о моем фиаско в личной жизни, ко мне на работу заявился Дон, который привез мои вещи, аккуратно запакованные в пять огромных картонных коробок. Грузчики принесли их через все здание в мой кабинет, где я отдала Дону ключи от апартаментов под жгучими взглядами всех самых любопытных моих коллег. Думаю, я теперь до самого Сочельника звезда всех обсуждений и тема всех новостей и сплетен.

В итоге, спустя еще час моего полнейшего самобичевания я снова успокоилась и пришла к мысли, что ничего плохого уже не случиться (раз все уже случилось), и надо быть оптимистом и дальше будет только лучше.

Однако, по всему выходит, что я сильно насолила своей Судьбе или ангелу-хранителю, потому что едва я это просто проговорила в своей голове, как раздался решительный стук в дверь моего кабинета и вошел молодой мужчина. Мужчина был хорошо одет, имел выправку военного и прямо в лоб, не подбирая слов, сообщил, что он бойфренд Клер, приехал к ней, чтобы сделать сюрприз и предложение. А так как я ее подруга, то он хочет обратиться ко мне за помощью. Я должна выманить Клер в ресторан, где он предложит ей свои руку и сердце и до самого рождества будет с ней рядом, а после рождества он увезет ее к своим родителям в Денвер.

Я смотрела на него, щурясь, и всё, что генерировала моя гудящая голова — как спросить его, не гей ли он случайно.

Разумеется, я согласилась. Шон оказался приятным парнем, они с Клер встречались не так давно. По сути, Клер познакомилась с ним в Интернете, потом дважды слетала к нему в гости и была восхищена и влюблена, однако не могла бросить свою работу, чтобы переехать к нему, несмотря на его постоянные предложения.

Я позвонила подруге, пригласила ее в ресторан, сказала, что нужно быть при параде, потому что мы будем праздновать окончание старой жизни и начало новой. Как иронично, правда? Я даже не солгала.

Затем я позвонила знакомому фотографу и договорилась с ним о встрече в том же ресторане. Клер уже однажды была замужем по глупости в ранней юности, и у них с мужем не было ни денег, ни желания делать совместные свадебные фото. Шон выглядел и вел себя как человек, который не повторит ошибок бывшего мужа Клер, и мне хотелось, чтобы у моей лучшей подруги все было самым лучшим образом. Понимая, что я не смогу жить у Клер до Рождества, я решила все же позвонить маме и, несмотря на весь позор складывающейся ситуации, все ей рассказать.

Но и здесь меня ждал очередной рождественский сюрприз. Словно, мешок у Санты был размерами что надо, только вот содержимое подкачало.

Не успев поздороваться со мной, мама сообщила, что они с папой едут на рождество во Флориду к тете Мей. А Оливер и Оливия, моя брат и сестра, запланировали встречать Рождество в родительском доме их вторых половинок. Даже Оливия, видит бог, это не последняя ее половинка, они все равно надоедают ей примерно к Пасхе и она пускается в новую историю любви с головой.

Мама, конечно, огорчилась, что мы не отпразднуем Рождество, как обычно, большой дружной семьей, но тетя Мей совершенно больна и никуда не годится оставлять ее одну в такой день.

Я положила трубку и ощутила себя раздавленной настолько, что даже метафору подобрать было бы невозможно.

Но мой характер, мой Гарвард, моя ирландская кровь не дали мне снова упасть духом. Не три раза в год, не три раза в день. А два раза я уже вдоволь понервничала, поубивалась и пожалела себя. Теперь пришло время действовать.

Я нашла в интернете чудесную квартирку неподалеку от работы, заказала грузчиков, чтобы перевезти туда вещи, заказала с доставкой рождественскую ель, украшения, продукты и алкоголь.

Вообще, я пью мало и редко. Но в сложившейся ситуации, даже уйди я в многодневный загул, думаю, перед самой собой я бы оправдалась.

Вечером я приехала в ресторан, стала свидетелем того, как краснеющий Шон выходит из-за колонны и становится на одно колено перед сияющей от счастья и одновременно совершенно сбитой с толку Клер, потом как фотограф слепит вспышкой окружающих, запечатлевая на веки вечные момент, как Клер вопит свое счастливое: «Да» и стискивает жениха в объятиях.

Потом я расцеловала обоих, от всего сердца нажелала им всего самого лучшего в мире, приехала в свою пустую свеже-снятую квартирку с чудесным видом, где драматично села на пол и разревелась, как младенец.

То есть громко, страстно и безутешно.

Чем я заслужила такое Рождество? Чем я заслужила такие злоключения? Я плачу налоги и даже однажды перевела старичка через дорогу!

Прорыдав минут пять, я поняла, что если не начну что-нибудь делать — то свихнусь, поэтому я начала действовать. Для начала решительно открыла бутылку вина и принялась деловито распаковывать вещи.

Это платье я надену прямо сейчас, и пойду в клуб танцевать. Неудивительно, что Дональд мне много запрещал, он же гей.

Это платье я сожгу, оно очень ему нравилось.

Эти туфли я тоже сожгу, их мне дарила тетушка Мардж, а она, между нами говоря, никогда не желала мне добра и была слишком мила с Доном все это время, словно и не догадывалась, что он гей, а могла бы.

Неожиданно я поняла, что Санта не такой уж положительный персонаж. Раздает подарки хорошим мальчикам и девочкам… А я вот всю свою жизнь была хорошей. Где мой подарок? Измена жениха-гея и одинокое рождество через одиннадцать дней?

Я задрала голову вверх и отчетливо произнесла:

— Санта, ты самый настоящий мерзавец! А я была хорошей девочкой!

От осознания того факта, что я не заслужила (я правда ничем не заслужила) такого рождества мне стало еще грустнее, но я не могла больше плакать, потому что моя натура не позволяла мне часто повторяться.

Тогда меня посетила поистине гениальная мысль: от прошлого нужно избавляться, а значит, мне стоит собрать все вещи, которые напоминают мне о Доне и о моей прошлой жизни и прямо сейчас вынести их на помойку.

Действовать — показалось мне более интересным, чем плакать, поэтому я решительно поднялась с места, но ни в одной из коробок я не нашла мусорных пакетов. Тогда я взяла огромную дорогущую алую простынь, расстелила ее на полу и стала сваливать в нее все, что хоть как-то меня огорчало.

Полетели туда платья, которые нравились Дону, платья, которые не нравились мне, платья, которые не сошлись на мне и я ждала, когда чуточку похудею, туфли, подаренные тетушками, розовый пушистый фламинго (нужно быть геем, чтобы его подарить), миксер (ибо, зачем мне миксер?), блендер (его дарил Дон, вот же гей! Кто еще дарит девушке блендер… нужно быть слепой), плюшевого медведя (его дарил мой поклонник, которому не хватило духу отбить меня у ГЕЯ! Вдумайтесь, какая ирония). В итоге я соединила концы алой простыни и мой «мешок с мусором» набрался довольно внушительный.

Я надела пальто, взяла с собой открытую бутылку вина, взвалила на плечо свой мешок и вывалилась из квартиры.

А где-то сейчас бредет Санта — подумалось мне. С точно таким же мешком, только подарков. А у меня мешок наоборот. Антиподарков. Подарков для помойки. Выходит, я антисанта.

С этими невеселыми мыслями я спустилась вниз и вышла на улицу. Мешок с моим грустным прошлым тоскливо тащился за мной по холодной мостовой. Я обошла дом и остановилась около огромных мусорных контейнеров.

Вообще у дома должны стоять аккуратные серые мусорные баки, но около моего дома стояли здоровенные квадратные мусорные контейнеры, который огорожены железной сеткой.

Так просто мне мешок не поднять и не закинуть внутрь. Я приняла решение вспомнить свои баскетбольные успехи в колледже и швырять содержимое мешка по очереди.

Первое, что попалось мне под руку — блендер. Я вспомнила приторную улыбку Дона и его увещевания о здоровой пище. В помойку его!

Я размахнулась и блендер рванул в свободный полет.

В свободный короткий полет.

В свободный короткий и меткий полет.

Вместо логичного «блям» я услышала нелогичное «Черт» и из-за высоченного контейнера выглянул мужчина.

Серьезно?

Сейчас меня еще ограбит бездомный в двух метрах от моего дома? Нет, вы серьезно?

— Ты сумасшедшая? — спросил меня парень, — Ты мне по голове попала! Своим.. Что это? Миксер?

— Блендер, — поправила я.

— Да хоть кухонный комбайн! — воскликнул парень, держась за затылок.

— Извини, — сказала я, — Не думала, что могу ударить в чью-то голову вот так просто на помойке. Я давно не была такой сногсшибательной, да.

— Ты не в моем вкусе, — потирая ушибленное место сказал он.

— Да попасть кому-то в голову просто выкидывая мусор, — пояснила я.

— Кто вообще выкидывает блендер? — кажется, парень был не расположен подавать на меня в суд за меткий бросок.

— Он мне больше не нужен, — задрала нос я.

— Ты что? Больше не ешь? — не понял он.

— А ты что бездомный? — задала встречный вопрос я. Интересно, с какой целью? Он же не скажет, что он бездомный, если и правда такой. Кажется, это не толерантно. Гей же не сказал мне, что он гей.

— Нет, — возмущенно ответил парень и вышел из-за контейнера, оглядываясь по сторонам, — Ты что Санта? — увидел он мой импровизированный мешок, из которого торчал огромный плюшевый медведь и золотое с блестками платье.

— Антисанта, — зачем-то ответила я и помахала перед ним бутылкой вина.

— Впервые слышу, — недоверчиво сказал парень.

— Санта приходит к мальчикам и девочкам, которые хорошо себя вели и дарит им подарки. А потом приходит Антисанта, отнимает у них заслуженные подарки и выкидывает их на помойку… — разъяснение показалось мне самой одновременно очень логичным и очень грустным.

— Наверное, хреновые подарки выбирает Санта, раз тебе приходится от них избавляться, — понимающе кивнул парень.

Такой ход мысли мне не понравился.

Не то, чтобы я очень жаждала быть достойной жениха-изменщика и гея по совместительству, но и осознавать, что остаюсь без подарка вообще, потому что «Санта выбрал мне хреновый подарок» мне совершенно не нравилось.

— Ты что здесь забыл? — задала я, наконец первый разумный вопрос.

— А я Санта, — ответил он, — Жду, когда ты избавишься от моих подарков и записываю тебя в список плохих девочек, пока только карандашиком.

— Очень смешно, — передразнила его интонацию я, — Я серьезно спрашиваю!

— Любуюсь окрестностями, — скривился парень.

— На мусорке? — уточнила я, — Я здесь, потому что выбрасываю мусор, а что ты тут делаешь? Прячешься? От копов? Я сейчас закричу, и сюда прибежит толпа полицейских.

— Нет! Не нужно! — испугался парень.

— Почему? — подбоченилась я, чтобы выглядеть более храброй и менее пьяной, — Ты кого-то убил? Ограбил?

— Я выгляжу, как вор? — неожиданно оскорбился парень.

— Ты прячешься за мусоркой, — справедливо закатила я глаза, — Ты явно не выглядишь, как добропорядочный гражданин.

Парень опустил голову и переступил с ноги на ногу. Выглядел он совершенно потерянным. Насколько можно быть потерянным за одиннадцать дней до Рождества на помойке.

— У тебя проблемы? — сжалилась я, понимая, что очень об этом пожалею.

Он посмотрел на меня недоверчиво.

— Ну? — поторопила я, — Ты голоден? Ограбил банк? У тебя карточные долги перед мафиози? Чем тебя одарил Санта перед Рождеством?

Парень смотрел себе под ноги и молчал.

— Ты голоден? — внезапно на меня напал приступ сострадания.

Если уж у меня рождество идет коту под хвост, может, хотя бы поделюсь пиццей с бездомным и моя карма отомстит мне тем же.

О, Боже… Я стану бездомной и меня тоже покормят пиццей? Ужас! Нет!

Парень тем временем меня внимательно с некоторой долей опаски рассматривал. Видимо, решал, представляю ли я для него опасность. Я. Опасность для него. Посмотрите на меня для начала.

Пятьдесят пять киллограмм невезения, вытянутые на метр семьдесят от земли. Всего и достоинств — льдистые голубые глаза от мамы и рыжие кудряшки от папы. Рыжий мне не идет и мы с моим парикмахером закрашиваем рыжину шоколадным цветом. А вот веснушки ничем не закрасить особенно. То есть я могу представлять что угодно, но не опасность.

— Я тебя не обижу, — сказала я, наконец, — Сейчас закажу пиццу, поделюсь с тобой, и ты пойдешь по своим делам. У тебя же есть дела?

Парень неуверенно кивнул.

— То есть… Ты вот так, — начал он задумчиво, — Вот так просто зовешь в свой дом незнакомого мужчину. А если я маньяк?

— Ты маньяк? — лениво уточнила я.

— Нет, — быстро ответил он, — Но если?… — уточнил он после паузы.

— Ну, — сказала я равнодушно, — Значит, ты меня убьешь и выбросишь в эти вот контейнеры.

Парень посмотрел на меня с опаской, потом перевел взгляд на контейнеры, а потом на мешок в моих руках. Боже, теперь он думает, что маньяк здесь — это я.

— Какой ты нерешительный, — снова закатила я глаза, — Я рассталась с парнем, потому и выкидываю вещи. Еще вопросы?

— Прямо перед Рождеством? — присвистнул он, — Я Джон, — протянул он руку для рукопожатия.

— Мелисса, — представилась я и пожала протянутую руку.

— Помочь? — он показал на мешок.

— Валяй, — согласилась я и, скрестив руки на груди наблюдала, как он взваливает мешок на край контейнера и толкает его в мусор.

Мое прошлое с глухим звуком упокоилось на дне своего последнего мусорного пристанища. Какая злая ирония. Джон шагнул назад и встал около меня и молча глядя, как и я в черный бок контейнера.

— Ну, что пойдем? — сказала я, принимая решение больше никогда не возвращаться к этому (не в смысле на помойку, а в смысле к мыслям о Доне, но и на помойку, конечно, в известном смысле).

— Ты серьезно? — снова спросил он.

— Зевс карал негостепреимных, — пожала я плечами.

— Что? — не понял он.

Какие же необразованные бездомные пошли.

— Это метафора, — устало пояснила я, — У древних греков был Бог, звали его Зевс. И он карал негостеприимных. Я, конечно, не грек, и тем более не древний. Так что — хочешь пойдем, не хочешь — как хочешь.

— Пойдем, — быстро согласился Джон и мы молча поднялись ко мне в квартиру. Пока я заказывала пиццу, то боковым зрением рассматривала своего гостя. Докатились, правда ведь!

Познакомилась на улице — раз, хуже, чем на улице, на помойке — два, привела его сразу домой — три. Ужас, ужас друзья мои.

Хотя, как бы ни было каламбурно, Джон себя явно не на помойке нашел. Он был высокий, плечистый, темноволосый. Для бездомного довольно прилично одет. Даже очень прилично. Хотя мешковатая толстовка и джинсы кого угодно превращали в жителя трущоб, на мой взгляд. Но внешне он был приятный. Только какой-то потерянный, как и все мы в этом мире — философски рассудила я и, заказав пиццу, предложила Джону вина. Он, смутившись, отказался.

— Ты недавно переехала? — спросил наконец он, закончив изучать мое скромное жилище и усевшись за барную стойку на кухне напротив меня.

— Да, — меланхолично ответила я, отпивая из своего бокала, — Час назад, если точнее. Грохнула мужа-миллионера и теперь в бегах.

Джон опешил.

— Да шучу я, боже ты мой, — улыбнулась я, — Ты что? Шуток не понимаешь? У тебя вообще есть дом?

— С чего ты вообще взяла, что я бездомный? — покраснел Джон.

— А кто еще ошивается на мусорке? — задала я логичный вопрос.

— Девушки, избавляющиеся от прошлого, например, — улыбнулся он и сразу стал из «юного смущенного парня» — приятным взрослым мужчиной. Впервые вижу, чтобы улыбка так меняла лицо, — Может, я хотел там познакомиться с одной из них.

— Как выгодно, — согласно кивнула я, — Зато твердо уверен, что дама свободна. А тебе твоя девушка не запрещает шастать по помойкам?

— Ни девушка, ни жена, — развел руками Джон.

— Ни та, ни другая не запрещают, — улыбнулась я, — Вот умницы.

В этот момент раздался звонок в дверь. Я встретила курьера, поразилась скорости доставки, узнала, что их пиццерия прямо напротив моего дома.

С мгновенно улучшившимся настроением и горячей, благоухающей счастьем, пиццой в руках я вернулась на кухню.

— Я украл кольцо из ювелирного магазина, — глядя мне прямо в глаза сказал Джон.

— Эм, — я поставила пиццу на стол, — Прямо сейчас или вообще?

Джон достал из кармана джинс кольцо. И, правда, кольцо. Тоненький золотистый обруч и чистый небольшой камень. Довольно стильное.

— Ты хотел сделать предложение и сразу сесть в тюрьму, чтобы не жениться на наскучившей подружке? — предположила я, спешно размышляя, что мне делать. Звонить в полицию? Сейчас? Когда он уйдет? Боже! Я привела в дом грабителя! А если он не только грабитель???

— Мне нужно было кое-что доказать, — задумчиво сказал он.

— Что можно быть еще большим неудачником, чем я, и сесть в тюрьму перед Рождеством? — переспросила я.

— Ой, — отмахнулся он, — Я… расстался с невестой. Она ушла от меня, сказала, что я слишком скучный и предсказуемый, и девчонки не любят хороших парней. И, что я такой скучный и правильный, что не украл за всю жизнь и леденца.

— И не убил ни младенца, — перебила я, ощущая себя взрослой и очень мудрой, и просто обязанной помочь ему добрым советом, — Что за чушь! Нормальным девушкам нравятся хорошие парни. Она просто нашла вариант получше, и не смогла тебе нормально об этом сказать.

— Вариант получше? — переспросил Джон.

— Не всегда ты, со всеми своими достоинствами, лучший вариант для кого-то. Один из моих бывших мечтал о курящей девушке. Он считал, что это так сексуально и нуарно, и вообще. Я не курила никогда и считаю, что это мой плюс. Но он нашел вариант получше — дамочку, которая курила и баловалась травой. Она была гораздо расслабленее меня, не такая запаренная, не такая скучная. Она была для него лучший вариант.

— Ты это выдумала прямо сейчас, — уточнил Джон.

— Да, — согласилась я, — Но ведь пример хорош.

— Хорош, — кивнул он, и мы молча открыли пиццу.

Пару минут каждый в тишине жевал свой кусочек.

Не знаю, о чем думал Джон, но я думала, что свихнулась.

Я привела в дом постороннего парня, узнала, что он преступник, и вместо того, чтобы вызвать копов, ем с ним пиццу. Я никогда не была такой легкомысленной, но бутылка вина, новая квартира, сломанная жизнь перед Рождеством и грядущая встреча праздника в одиночестве — сделали свое черное дело. Я превратилась в отчаявшуюся сумасшедшую.

— Надеюсь, — проворчала я, — Мы оба сделаем вид, что поверили в твою историю, как ты стащил кольцо, чтобы доказать себе, что ты плохой парень.

— Будь я и правда таким, я бы тебе не сознался, — невесело сказал Джон и мы снова замолчали.

Я размышляла о том, как так вышло, что моя жизнь повернулась таким диковинным образом и самое главное, что я стану с этим всем делать.

— Тебе стоит вернуть кольцо в магазин, — решила я, — Мы сможем сказать, что ты нашел его на улице, кто-то обронил и все такое.

— Из меня плохой лжец, — покачал он головой и вдруг принялся с интересом меня рассматривать.

— Что не так? — уточнила я, чувствуя себя неуютно под его изучающим взглядом.

Вообще-то я пригласила его и кормлю, скорее даже не для него, а для себя. Так мне кажется, что моя жизнь не потеряла смысл, раз я могу кому-то помочь. Да и ощущать себя старой мудрой, потрепанной жизнью, старушкой, которая сейчас наставит на пусть истинный этого юного парнишку, было гораздо приятнее, чем ощущать себя девчонкой, которую только что бросил гей за десять дней до Рождества, которое ей придется встречать в одиночестве, и скорее всего беспробудном пьянстве.

А он осмотрелся, попривык и внезапно заимел наглость рассматривать меня так, словно мы в баре и он решает, стоит ли со мной знакомиться.

Внезапно я почувствовала к нему неясное раздражение. Посмотрите на него. Подобрала его на помойке, а он тут пялиться во все глаза. Ишь ты.

— О чем поговорим? — улыбнулся вдруг он, — О погоде?

— О природе… — съязвила я, — О природе человеческих измен.

— Оу, — понимающе кивнул он, — Кто-то очень провинился перед тобой?

— Я рассталась с парнем, — изобразила я шутливый поклон, словно передо мной была публика, и внезапно мне показалось это очень забавным. Я словно комик-стендапер, выступаю перед малознакомыми людьми, чтобы они могли посмеяться над моими злоключениями. Мне они никогда не нравились.

— Ты уже сказала это… На помойке. Помнишь? — улыбнулся он, — Ты редко выпиваешь, да?

— Я и с парнями расстаюсь не каждый день, — согласно кивнула я.

— Он сделал что-то не так? — откинулся на стуле он, принимая более уверенную и вальяжную позу. Возомнил себя психотерапевтом, мой маленький бездомный друг, — подумала удивленно я.

— Да, — мило ответила я, — Он трахнул кое-кого. Не меня, если что.

Джон скривился.

— Что такое? — передразнила его гримасу я, — Не нравится, когда девушки ругаются? А нечего было спать со своим студентом.

— Студентом? — переспросил он.

— Да, — звякнула бокалом я, — Студентом. Мой драгоценный оказался геем и переспал со своим студентом.

— Вот это дела… — ошарашенно потянул он, — И как ты… Как ты на все это, ну, отреагировала?

— Я ушла, — гордо сказала я, умолчав, почему ушла именно я.

— Судя по тому, как ты прекрасно выглядишь, ты не плачешь в подушку, а очень даже неплохо начинаешь новую жизнь, — огляделся Джон.

— Ирландцы не плачут в подушку, — патетически сообщила я, — Они просто пьют и поют песни.

Судя по смешинкам в глазах Джона, я была довольно пьяна.

— Мне кажется, — сказал он, — Прости, если это не тема для шуток.

— Да, валяй, — разрешила я.

— Мне кажется, что Санта в этом году перебрал глинтвейна и положил гея не под ту елку.

Я посмотрела на него, и внезапно, скорее всего, виной весь алкоголь, который за сегодня оказался внутри меня, но я расхохоталась.

Джон смотрел на меня и улыбался.

— И ты… поэтому пустила меня в дом? — спросил он.

— Как это поэтому? — не поняла я.

— Ну, мы не знакомы, — объяснил он, — Ты приглашаешь меня в дом, предлагаешь мне еду, говоришь со мной, пьешь со мной.

— Ты не пьешь же, — возразила я.

— Конечно, — кивнул он, — Кто-то же должен будет уложить тебя спать, когда ты пойдешь выбрасывать в мусор оставшиеся вещи.

— Не выдумывай, — сказала я и удивленно увидела, что бокал с вином покачивается в моих руках. Кажется, я перебрала.

— Я пригласила тебя, — пояснила я, чувствуя, как язык немного заплетается и говорить мне становиться трудно, — Потому что ты выглядел потерянным. Никто не должен быть потерянным за десять дней до рождества. Это неправильно. Люди должны помогать друг другу. Вокруг и так полно всяких…

— Геев, — подсказал мне Джон, невозмутимо забирая бокал из моих рук.

— Да, — кивнула я, чувствуя, как комната начинает кружение, — Поэтому надо помогать. Я помогу тебе, ты поможешь кому-то еще, переведешь бабушку через дорогу, через реку, достанешь котенка с дерева, бабушка приютит котенка, польет дерево…

Мои мысли спутались, я почувствовала, как теряю равновесие и падаю куда-то, а потом плыву в большой и очень мягкой лодке. Лодка покачивается, мне тепло и очень уютно.

А потом наступила темнота.