Silver Elephant

Эрик Сосланович Дзоблаев, 2021

"Серебряный слоник" – это история о парне, который с присущим юности максимализмом бросает вызов «сильным мира сего». Цель благородна – наказать разрушителей человеческих судеб по закону. Однако главный враг изначально неуязвим. Как сложится процесс взросления героя и чем закончится это противостояние? Местом действия избрана дореволюционная Россия начала XX века. Любит ли наш мир справедливых, борющихся за свои права людей? Какова цена жизненного выбора? – на эти и другие вопросы я пытался ответить в своей повести.

Глава VI. В больнице

Выбегая на первый этаж, слегка расталкивая людей перед собой, Владимир направился к регистратуре. Юноша был взволнован.

— Я требую объяснений! — перебил он разговор регистраторши и мужчины. — Нет, я желаю, чтобы сейчас же сюда пришёл заведующий!

— Здравствуйте, кто Вы? Подождите, пока я договорю, — ответила девушка — регистратор.

— Немедленно! У меня мать умирает! А я буду ждать, пока вы договорите? — с яростью отрезал Владимир.

Девушка испугалась и в ту же секунду убежала за главным. Владимир умел в трудные минуты сохранять хладнокровие, но сейчас на него напало странное чувство: от переживаний за маму сердце разрывалось на части. У него был мандраж, он трясся, как хиленькая берёзка в ураган.

Через несколько минут девушка вернулась с заведующим, по глазам которого было видно, что он знает, зачем его вызвали, но не особо жаждет разговора.

— Почему моя мать лежит в чёртовом коридоре и корчится от боли, пока вы тут расхаживаете по палатам и спрашиваете о самочувствии у более здоровых людей?! — начал на всю больницу Владимир.

— Тихо, тихо, не пугайте пациентов, давайте отойдём, — беря Владимира за плечо и слегка направляя в другую сторону, стал успокаивать заведующий отделением.

— Вы что, не понимаете, что происходит? Мне не нужны разговоры, мне нужны действия с вашей стороны!

— Иван Иванович, из третьей палаты выписался человек, появилось свободное место, — сообщила подбежавшая в этот момент медсестра.

— Так, быстро перевозите Людмилу Ефремовну туда, вкалывайте обезболивающее и ставьте капельницу, бегом! — дал поручение медсестре заведующий, и она тут же скрылась.

— Вот видите, всё хорошо, сейчас вашу маму определят в палату.

Владимир хотел ринуться за медсестрой, но Иван Иванович его остановил:

— С ней всё будет хорошо, наши врачи с медсёстрами за ней присмотрят.

Отталкивая руку заведующего, Владимир вновь повысил голос:

— Где-то я это уже слышал. И что в итоге? Моя мама минуту назад лежала в коридоре и стонала от боли! Как Вы это объясните?!

— И всё же пройдёмте со мной в кабинет, о ней позаботятся.

— Хорошо… Пойдёмте. Но Вы не отвертитесь от вопроса.

— Всё, расходимся, ничего интересного здесь нет, — обратился доктор к толпе, которая собралась на крики Владимира.

…В кабинете…

Владимир уселся в роскошное новое кресло, заметив не без иронии:

— А неплохой у Вас кабинет для городской больницы, с потолка которой обваливается штукатурка. И замер с вопросительным выражением лица, ожидая комментариев.

— Ну, как Вам сказать, — заюлил Иван Иванович. — В больнице не осталось свободных мест, поэтому нам пришлось положить Вашу маму ненадолго в коридор.

Тут в кабинет заглянула та самая медсестра, на которую изначально накричал Владимир, и попросила забрать бумаги из шкафчика…

— Как это не было? Вчера, когда я уходил, доктор сказал, что всё хорошо и сейчас мою маму положат в палату.

— Правильно, так и было, она лежала первое время там. Потом к нам поступил тяжелобольной с инсультом, ему нужна была койка, и Ваша мама сама согласилась на то, чтобы на её место положили его. Она пролежала в холле от силы минут сорок.

— Очень тяжело верится в эту историю, — уже немного остыл Владимир.

— Но дело обстояло именно так! — уверенно воскликнул Иван Иванович (или только показалось, что уверенно?).

— Извольте, я пойду проведаю маму, надеюсь, теперь она уже в палате. Скажите мне номер.

— Шестая палата на втором этаже, по левую сторону.

Владимир вышел из кабинета вместе с медсестрой. В коридоре она шепнула, что её смена кончается через двадцать минут и ему следует её подождать.

— Извините, но у меня есть дама сердца, — ответил Владимир.

— Я не претендую на личные отношения с Вами, а просто должна кое-что сообщить. Это касается Вашей мамы, и это очень серьёзно, — так же, почти шепотом, сказала девушка и куда-то убежала.

В те секунды, пока Владимир ронял взгляд на обшарпанные стены здания, поднимаясь по лестнице, его смущали некоторые моменты: во-первых, слова медсестры, а во-вторых, странное поведение главного. На протяжении всего разговора, а особенно когда речь зашла о намерении проведать маму, заведующий выражением глаз, жестами непроизвольно выдавал свой страх, был как на иголках. Что-то конкретно подозрительное назвать не получалось, но в целом складывался некий пазл, настораживающий Владимира. Он поднялся, зашёл в палату и сразу же направился к матери, которая лежала под капельницей.

— Мама, как ты? Как твоё самочувствие?

— Охх… Я вообще ничего не чувствую, меня нашпиговали обезболивающими, как гуся овощами, — безэмоционально ответила Людмила.

— Мам, я понимаю, сейчас не тот момент, чтобы задавать вопросы, но всё же. Врач сказал, что к ним поступил тяжелобольной и ему нужна была койка. Ты действительно решила стать волонтёром и уступила своё место? Это так?

— Кхм… Наверное, сынок, я не помню. Скорее всего, так и было, это похоже на меня.

— А сколько ты лежала в коридоре?

— Не помню, помню только сильную боль, даже не могу сказать, я как будто из временного потока вылетела.

— Ладно, мама, отдыхай, я ещё зайду, — сказал Владимир и вышел из палаты.

Он спустился на первый этаж и стал ждать ту девушку.