Убийство ценою в жизнь

Эрик Поладов

Бессмертие. Жизнь без конца. Рождение без смерти. Золотая мечта, с которой человечество не желало расставаться, минуя века и даже целые эпохи. Человечество всегда шло к этому. И вот настал тот день, когда холодный учёный ум нашёл-таки способ остановить процесс старения. Да здравствует вечная молодость! Да здравствует вечная жизнь! Придётся ли на этот раз человеку считаться с законами природы, по которым он был сотворён изначально?

6. МАРКУС

20 августа 2296 год.

Манящий голос нимфы, напевающей нечто упоительное для души вблизи спокойных морских волн, оказался сном. Это были звуки медленного блюза, установленного на будильнике. Маркус Берг нехотя открыл глаза. Но стоило на самую малость задремать и будильник вновь заработал, когда его внутренние датчики отреагировали на показатели тела Маркуса.

Уже начало седьмого. Сегодня намечалась работа с девяти до двух ночи. Американская поп-звезда нуждалась в охране на время проведения очередного концерта. В её гастрольном графике дошла очередь до Антверпена. За пять часов работы можно было выручить двухмесячную зарплату среднестатистического бельгийца.

Защищать медийную личность стало занятием весьма выгодным после серии многочисленных покушений на актёров, музыкантов, журналистов и спортсменов. За последние два года на территории Европы было зарегистрировано сто семьдесят две попытки убийства публичных личностей. Это резко повысило спрос на квалифицированных телохранителей.

Маркус Берг оставался одним из немногих, кто не допустил ни единой осечки почти за полторы сотни лет службы телохранителем. Поначалу он предпочитал специализироваться на информационной безопасности. Но поиски своего истинного призвания привели его к поприщу телохранителя. И потом, Маркус прекрасно осознавал, что выгоднее заниматься охраной куда более ценных объектов, нежели горы зашифрованных файлов.

В свои двести девятнадцать лет Маркус успел поработать на людей, чьей гибели жаждали в разной степени. Среди его клиентов были спортсмены, предприниматели, телепродюсеры, член Федерального парламента Бельгии, бывшая жена французского президента и владелец сети растениеводческих лабораторий по всей стране. Но те времена прошли. Теперь Маркус предпочитал клиентов, которые пребывают в Антверпен по делам и нуждаются в усилении личной службы безопасности лишь на некоторое время. Когда работа на одного человека затягивалась на долгое время, то он начинал требовать слишком многого. Попадались клиенты, страдающие паранойей, которая заставляла их верить в то, что кто-то отравил им воду в душе или личная секретарша вот-вот достанет нож из-под юбки и полоснёт по горлу. Таких клиентов было невозможно переубедить.

Маркус отправился в ванную. Его крепкие руки с выпирающими рельефными венами облокотились о раковину. Он посмотрел на своё небритое отражение и слегка взъерошенную каштановую шевелюру, которая, казалось, и без того была недлинной. Маркус подставил руки под кран, после чего из трубы хлынула тёплая вода, разбавленная жидким мылом. После повторного касания отверстия крана вода начала течь без пены. Он как следует помыл лицо холодной водой, чтобы окончательно проснуться. Теперь его интересовала лишь чашка крепкого кофе.

Первое воспоминание Маркуса было связано не с самыми приятными событиями. Летом 2081 года, когда ему было четыре с половиной, он стал свидетелем того, как несколько мальчишек из соседнего дома, каждый из которых был намного старше него, дразнили трёхмесячного котёнка. Каждый подзывал его к себе, держа в руке кусочек шоколада и протягивал над головой животного так высокого, что котёнку приходилось вставать на задние лапы, а когда ему это удавалось, то мальчишки всякий раз задирали руку ещё выше, оставляя котёнка без заслуженного лакомства. Во время одной из последующих попыток подразнить животное, котёнок подпрыгнул так высоко, насколько позволяло его неокрепшее тело и успел зацепить когтем руку мальчишки. Хулиган закричал и пнул от злости шерстяной комок, который покатился по земле, издавая жалостливое мяуканье. Маркус впопыхах подбежал, взял котёнка на руки и прижал к груди. Чуть дойдя до порога своего подъезда, он успел крикнуть группе садистов:

— Убютки тупии.

Сперва отец Маркуса — Юбер Берг — сказал, что не допустит держать в квартире животное. Но стоило мальчишке расплакаться и сквозь рёв, стоя посреди комнаты, жаловаться на то, как было больно котёнку, как Юбер не только взял свои слова обратно, но и попросил жену достать из холодильника сосиску, чтобы покормить животное. С тех пор Маркус всё время втихаря подкармливал питомца деликатесами, отдавая ему часть своей еды после завтрака, обеда и ужина.

Котёнка Маркус назвал Бенни. У него была пышная серая шёрстка с белым брюшком и белой полоской, разделявшей серый пигмент на шее. Менее чем через год уже было понятно, что Бенни достиг своего максимального роста. Он был очень компактного размера, так что Маркус в тайне от отца брал Бенни по ночам к себе в постель.

На следующий год, когда пришёл март, Бенни исчез. Юбер убеждал сына, что кот вернётся, и что вообще грех бегать от такого достатка, когда ради тебя шестилетний хозяин тырит из холодильника куски сервелата. Убеждать обеспокоенного мальчика Юбер пытался по-разному и придумывал всякие отговорки, потому что не хотел объяснять сыну то, чем забиты мозги у котов в это время года. Мама Маркуса — Регина — даже испекла его любимый банановый торт, лишь бы мальчик перестал переживать за своего питомца.

На пятый день Бенни вернулся. Первым делом Маркус скормил ему кусочек бананового торта.

Спустя некоторое время Регина заметила, как у Бенни стала выпадать шерсть, причём это был не результат линяния. Шесть выпадала, а на месте оставалась голая кожа. Вскоре шерсть на голове Бенни совсем поредела настолько, что стали заметны сухие трещины на коже. Кот стремительно терял вес. Маркусу это не нравилось и он начал кормить его ещё лучше. Хотя Регина и говорила, что ранки не от плохого питания, Маркус всё равно продолжал подкармливать Бенни, у которого заметно угасал аппетит. Прошло две недели и у кота совсем сдулось брюхо, а трещины между ушами стали ещё больше. Маркус ныл по несколько раз в день. Он всё ещё верил, что Бенни болен, потому что не ест. Регина отвезла питомца к ветеринару. В клинике подтвердили её догадку о том, что кот подцепил болезнь от какой-то самки, как это часто происходит в брачный сезон.

Через три недели Бенни не стало. Маркус плакал и убивался горем. Он не понимал от какой там болезни погиб Бенни. Для него кот умер от голода. Он встретил его маленьким, когда тому хотелось кушать и похоронил его, когда кот исхудал.

— Худеют от того, что не кушают — настаивал Маркус, обращаясь к матери в салоне автомобиля на обратном пути из ветеринарной клиники. — Вот и Бенни похудел, потому что не кушает.

О своём любимце Маркус часто вспоминал, когда ему было девять. Девятнадцатилетняя девушка из соседней квартиры, которую звали Селина Клюзе, была одержима мыслями о сбросе лишних килограммов. Результатом её железной силы воли к воздержанию стало слово «анорексия», указанное врачом в истории болезни. Каждый раз, встречая Селину на лестничной площадке или у подъезда, Маркус невольно вспоминал про Бенни и его душу наполняла хандра. Ему было жалко Селину.

Однажды, когда девушку выписали из больницы, Маркус взял часть денег из своей копилки, отправился в кондитерский магазин, что находился через дорогу, купил трёхсотграммовый шоколадный торт и пошёл к соседям.

После первого же звонка дверь открыл отец Селины — Карим.

— Вот — сказал девятилетний Маркус, протягивая аккуратно упакованный торт. — Это для Селины от меня. И передайте ей, пусть поскорее выздоравливает. И побольше кушает.

Отец девушки едва не прослезился от такого жеста мальчишки. Он погладил Маркуса по шевелюре и пообещал, что обязательно передаст его слова.

До двадцатого дня рождения Селина Клюзе не дожила.

Маркус знал, какого это, умирать от недоедания. Такова была участь его питомца. Он попросил родителей взять его с собой на похороны, чтобы он смог попрощаться с соседкой. После того как Юбер и Регина возложили букет красных роз, подошёл Маркус. Он наклонился и оставил лежать перед надгробием такой же торт, какой отнёс к Селине после выписки из больницы и бутылку газировки. Поднявшись, Маркус обратился к Кариму и Лили Клюзе:

— Это чтобы на небесах она никогда не была голодна.

На этот раз Карим не сумел сдержаться. Слёзы стекали ещё обильнее. Лили и вовсе не устояла на ногах. Она опустилась и крепко прижала к себе Маркуса, будто родного.

— Спасибо, дорогой — сквозь плачь роняла мать Селины.

По части своего призвания Маркус долго не мог нащупать то самое, для чего он был рождён.

После школы он решил постигать тонкости социологии в институте международных отношений. Но стоило получить диплом, как он понял, что эра чудовищных прорывов в сфере информационных технологий может превратить большую часть современного общества в морально устаревших существ, что сильно затруднит адаптацию к новым тенденциям в быту и работе, когда будет происходить смена поколений гаджетов и оборудования. Тогда, параллельно с работой в отделе по связям с общественностью в туристическом агентстве, Маркус принялся осваивать системное программирование на заочном отделении, и неплохо преуспел в этом направлении.

Родители Маркуса остановили своё старение почти сразу, как только в Антверпене открылся филиал «Вечной молодости». Юбер стал вечно тридцатидвухлетним, а Регина — тридцатилетней.

Операцию по заморозке гена старения Маркусу провели в двадцать девять. Он до последнего не решался на операцию, долго размышляя над тем, а хочется ли ему жить в далёком будущем, где мир предстанет в обличии людей со стальными конечностями, фотомодели будут обработаны синтетикой с головы до ног, в черепах будут микросхемы вместо мозгов, а еду организм будет получать через электромагнитные волны. Но всё же он оказался среди большинства.

В день, когда пришло осознание вечной молодости своего организма, Маркус перестал посещать плавательный бассейн по выходным. Он понял, что совершенствовать свои плавательные навыки, чтобы выйти на профессиональный уровень, можно будет и через год, и через двадцать лет. Спешить уже было некуда. С тех пор вместо плавания Маркус устраивал для себя моральную и физическую разгрузку после рабочей недели, уделяя больше времени фильмам, спорту и походам в ночные клубы с друзьями, откуда он возвращался уже не один, а в компании какой-нибудь птички, рыбки, медвежонка, зайчонка или лапочки, потому что на следующее утро Маркус никогда не вспоминал имени той, с которой провёл ночь.

После пары лет простоя Маркус вернулся к активному образу жизни. Только теперь вместо плавания он отдавал предпочтение тяжёлой атлетике, бегу на дальние дистанции, стрельбе на полигоне, тхэквондо и велоспорту. Такие занятия отлично разбавляли серые будни и делали жизнь куда более разнообразной, когда приходилось целыми днями работать сидя за компьютером. Вместо ночных клубов Маркуса потянуло на серьёзную личную жизнь, что побудило поиски той единственной. Но в этом ему крупно не везло. И продолжалась эта череда неудач очень долго, даже для того, у кого впереди была вечность.

После получения второго диплома Маркус сменил работу. Тридцать два года он проработал специалистом по информационной безопасности, двадцать пять из которых провёл в одной и той же компании, занимавшейся страховыми услугами.

Но и ремесло инженера быстро перестало приносить Маркусу тот интерес, который был бы сравним с огромным энтузиазмом, переполнявшим его в начале обучения.

В поисках занятия, которое было бы по душе, Маркус решил совершенствоваться в том, что вызывало у него неподдельный интерес в свободное время — стрельба и единоборства.

Когда Маркусу шёл шестьдесят пятый, он возвращался домой с работы и встретил перед порогом у закрытой двери полицейских, которые сообщили о пожаре во дворце культуры, где в одном из залов проводилась выставка картин какого-то голландского художника. Пожар унёс жизни двадцати семи человек. Среди жертв были Юбер и Регина Берг. В тот день Маркус остался без родителей, кроме которых кровных родственников к тому моменту у него уже не осталось.

Вечная молодость для семьи Берг не продлилась так долго, как гласит название компании. Маркус сидел в квартире сутками напролёт. Он не ел и почти не пил.

Не желая оставаться в квартире, напоминающей о грустных моментах жизни, которые без конца выдавливали слёзы и бросали груз на душу, Маркус продал родительское жильё и купил новую квартиру в другом квартале.

Новая квартира была значительно меньше предыдущей, но не менее просторной для одного человека. Район выглядел оживлённым. Невзирая на то, что теперь Маркус жил ещё на тринадцать километров дальше от центра города, чем раньше, всё необходимое можно было отыскать в радиусе одного квартала. А вот с соседями всё обстояло не так однозначно. Если большинство сразу показали себя с дружелюбной или апатичной стороны, то были и такие, кто тщательно скрывал свою сущность. Например дантист с третьего этажа, который был крайне необщительным, проявлял наглядное безразличие ко всему и вечно ходил с каменным лицом. Одновременно с этим пару раз в неделю по ночам в его квартире раздавались громкие звуки, природа которых оставалась покрыта мраком. По дому бродили слухи о том, что в такие ночи в этой квартире проходят обряды разврата с примесью садомазохизма, до которых древнеримской вакханалии как до космоса. Кто-то видел, как к дантисту приходит некая женщина солидной наружности, которая, как выяснилось, работает в секс-шопе.

За пару лет до того, как завязать с работой инженера, Маркус начал ещё больше времени проводить на полигоне для стрельбы и в спортзале, где продолжал оттачивать навыки в тхэквондо. Просмотр фильмов Маркус сменил на чтение психологической литературы. В первую очередь его интересовало толкование невербальных знаков и скрытый смысл, спрятанный в жестах и мимике людей. Со временем он открыл для себя такое явление, как вегетативная нервная система, которая объясняла связь между химическими процессами в организме и их внешними проявлениями в жестах, голосе, зрачках, смене цвета кожи и прочими физическими изменениями. Изучив её поверхностно, Маркус несколько раз посетил казино, где проверял полученные знания на практике. Садясь за покерный стол в первый раз, он купил фишки на десятую часть своей зарплаты. То, что он вынес из казино тем вечером, окончательно решило его финансовые вопросы на пару лет вперёд. К тому же, вопрос об уходе с нудной работы для него уже не стоял.

После увольнения Маркус прослужил полгода по контракту в рядах морской пехоты Военных структур Европейского союза, где надеялся повысить уровень мастерства в своей страсти к стрельбе и рукопашным боям. Там он действительно приобрёл более серьёзные навыки и практически достиг профессионального уровня в ведении боевых действий. Его пригодность к службе бросалась в глаза с первого дня. Первую роль здесь сыграли его многолетние увлечения стрельбой и тхэквондо. Но отрицательные стороны сказались на выборе Маркуса сильнее. Всё что он наблюдал вокруг себя, напоминало ему, скорее, колонию для заключённых. Он посчитал, что слишком уж много общего у армии и мест лишения свободы — все носят одинаковую форму; всех бреют налысо; когда ложиться спать или просыпаться — решают за тебя; ты не в праве выбирать еду; у тебя нет права покидать чётко обозначенный периметр. Слишком многих прав лишают, едва ли стоит переступить порог военной базы. Поэтому, несмотря на предложение о продлении контракта с восьмикратным увеличением жалования и обещанным повышением в звании, Маркус предпочёл жизнь на гражданке.

Спустя пару недель после возвращения домой он получил первое предложение о работе телохранителем. Но этот стаж, длиной в пятьдесят две минуты, в его резюме не отразился. Первым клиентом стал сосед Дрис — рядовой офисный планктон, который хотел покончить с финансовым шантажом со стороны одного из своих коллег. Соседа связывали тесные половые отношения с женой президента компании, о чём угрожал доложить шефу коллега. Изначально задачей Маркуса было раздобыть информацию о тёмных сторонах шантажиста. Дрис использовал эти данные в качестве ответного шантажа. Но подонок лишь увеличил свои требования, отнял носитель с файлами, а после рабочего дня избил Дриса на парковке. При одном виде разукрашенного ссадинами лица, коллеги настойчиво требовали от Дриса обратиться в полицию. Но из-за страха потерять работу он не мог позволить себе этого. Тогда Дрис предложил Маркусу дополнительную плату за то, чтобы выбить клин клином. Маркус выследил шантажиста в выходной день и выждал момент, когда маршрут проходил через спокойные жилые дома, где нет ни камер, ни свидетелей. Лицо он старательно не задевал, чего нельзя было сказать об остальном. Результатом его стараний стали четыре сломанных ребра и треснутая малоберцовая кость на правой ноге. Всё это произошло уже после того, как Маркус записал на камеру то, как вымогатель практикует уринотерапию, чтобы передать видеозапись Дрису в качестве страховки на случай, если его связь с женой шефа окажется достоянием всего офиса, то методы самолечения вымогателя станут достоянием сети.

Ну а первый официальный договор Маркус получил через три недели. Зять Дриса — Фрэнк — владел упаковочной компанией и имел недоброжелательных конкурентов. После первого покушения ему удалось выжить лишь по той причине, что его правое лёгкое удалили семнадцать лет назад. Пуля прошла в ту часть грудной клетки, где раньше находилось лёгкое. Поскольку пуля не задела внутренний орган, то и ранение не оказалось столь тяжким, каким могло бы быть. Наняв в качестве личного телохранителя Маркуса, Фрэнк решил сразу несколько проблем. На второй месяц своей работы Маркус подстрелил киллера, который поджидал Фрэнка у его дома, сидя с винтовкой на крыше. Сначала Маркус спрятал своего клиента, а затем отправился через чёрный ход внутрь здания за киллером. При входе он прострелил электрощит, чтобы не гадать на каком именно лифте решит спускаться наёмник. Затем он поднялся по лестнице до предпоследнего этажа, откуда и подстрелил мелькнувшую у входа на чердак тень. После передачи его полиции было заведено уголовное дело на владельца конкурирующей упаковочной фирмы. Фрэнк избавился и от киллера, и от конкурента, поскольку во время задержания полицейские провели обыск рабочего кабинета и обнаружили файлы, на которых велась вся чёрная бухгалтерия.

В тот день, когда Маркус схватил киллера, он привлёк к себе достаточно внимания, чтобы работа сама начала бегать за ним. Игра в войнушки на службе показалась ему очень интересным и увлекательным занятием. Скучать уж точно не приходилось, особенно если контракты на обеспечение безопасности заключаются не более чем на пару дней, а распоряжения обязан выполнять клиент.

Перед тем как отправиться на работу, Маркус по обыкновению вливал в себя чашку кофе и уничтожал несколько настоящих бельгийских вафель. Сидя на кухне с чашкой, Маркус смотрел вечерние новости. По голографическому телевизору показывали выступление премьер-министра, который говорил о намерении правительства пересмотреть экономические показатели всей страны в целом и при первой же возможности увеличить количество мест в реестре граждан Бельгии, благодаря чему во многих бельгийских семьях появится возможность родить ребёнка. Маркус наблюдал за поведением премьер-министра во время выступления и сделал вывод, что глава правительства с большой долей вероятности лгал насчёт увеличения численности граждан. Слишком уж часто он моргал в тот момент, когда приходилось говорить об этом, дважды прочищал горло и несколько раз сглотнул. Но больше всего премьер-министра выдавала чрезмерная асимметрия мимических движений. Очередная ложь в угоду рейтингам.

Маркус почувствовал вибрацию на левой руке. Вибрировало хромированное кольцо на указательном пальце. Маркус дважды прикоснулся к кольцу большим пальцем и ответил на входящий, приложив к уху ту часть кольца, куда был встроен миниатюрный динамик.

— Да?

— Это Фабьен. Ты как, готов?

— Да. Через полминуты буду.

Фабьен Санье был коллегой Маркуса. Последние пару десятилетий они работали вместе, охраняя чьё-нибудь ценное тело. Фабьену было сто семьдесят три года, но выглядел он чуть старше Маркуса из-за того, что его биологоческий возраст замер, когда ему было тридцать шесть. Его отец был наполовину бельгиец наполовину француз, а мать была дочерью выходцев из Кот-Д’Ивуара. В отличие от Маркуса, Фабьен имел четыре случая в своей карьере, когда его объект не сумел избежать ранений. Правда во всех случаях ранения были несерьёзными.

Маркус спустился на лифте с последнего — десятого этажа, вышел из дома и уже успел поздороваться с Фабьеном, как вдруг вспомнил:

— Во блин!

— Что не так? — с некоторым любопытством спросил Фабьен.

— Кое-что забыл. Я быстро! — твёрдо произнёс Маркус, возвращаясь обратно в дом. Он поднялся на лифте, вошёл в квартиру, подобрал с книжной полки чёрный каучуковый браслет, надел на запястье и лишь затем со спокойной душой покинул квартиру.

Они ехали на внедорожнике по наземному уровню дороги, отведённого автомобилям.

— Так что ты забыл? — спросил Фабьен, не отрывая глаза от дороги.

— Электрощиток не вырубил.

— А дистанционного контроля у тебя нет?

— Есть. Но что-то не фурычит уже несколько недель. Всё никак не найду время покопаться.

По радио рассказывали о последних новостях:

В Европарламенте принято решение о переименовании силовой структуры, отвечающей за контроль над соблюдением численности населения. Отныне подразделение будет носить название «Служба ликвидации бракованных граждан» или сокращённо — «СЛИБРАГ». Как утверждают…

— Бракованные граждане — сказал Фабьен. — Значит, теперь они это так называют. Очень гуманно.

— Брак был допущен, когда рожали на свет таких слуг народа — добавил Маркус.

Вместе с переименованием у СЛИБРАГ были расширены полномочия. Теперь они отвечали не только за отлов незаконнорождённых и тех, кто рожал. В их обязанности включили поиск, поимку и ликвидацию всех, кто участвует в сокрытии незаконнорождённых. Поскольку укрытие незаконнорождённого является преступлением из группы особо тяжких, то формально агенты СЛИБРАГ наделялись правом ликвидации. Особенно оправданным применение оружия считалось в случаях оказания сопротивления аресту.

Фабьен перестроился на соседнюю полосу, которая уходила на эстакаду, занимающую второй уровень движения в одиннадцати метрах над землёй. Они уже покидали пригород и лес небоскрёбов, освещавших вечерний Антверпен светодиодными стенами, приближался.

— Так, — начал Фабьен, — наша мадмуазель покидает номер отеля в 20:00. У нас ещё останется время на чай. Ты как?

— Не, спасибо. Я только что кофе выпил.

— Тогда, может, по лимонаду?

— Это можно.