Вестники Темной Луны

Энн Мейрон, 2023

Что таится за плотным покрывалом обыденности, суеты, быстротечной жизни людей? Как много они знают о том, что окружает их, и как часто задумываются об этом? Есть вещи, сокрытые во мраке, в которые посвящены лишь избранные, или же обреченные – члены Культов, спрятанных в самых разных уголках Земли. Их главная задача – поклонение Древним Богам, существовавшим до начала времён, и полное им подчинение. Вестники Темной Луны – служители Гекаты, самой таинственной Богини, отождествлённой с лунным светом.

Глава 4

Ева

Она чувствовала опустошение, и это пугало сильнее, чем таинственные голоса, проносящиеся сквозь глубины сознания. Все внутри потухло, словно свеча, еще не успевшая загореться.

Ева сидела в объятиях матери на диване, укутанная мягким пледом. Небо было чистым, как никогда, словно не было вчера раскатов грома, капли дождя не танцевали с морозным ветром, гонимым с севера.

Лунный свет, пробивающийся в окно, покрывал мерцающим полотном всю комнату, ласково касался золотых волос девушки, ее потерянного и наполненного смятением лица, блуждал по неестественно сияющим венам, едва заметным под покрывалом.

— Прости меня, прости меня, — женщина обхватила руками дочь, прижала к груди, продолжая шептать, — прости, из-за моей самонадеянности у нас не осталось времени, чтобы подготовить тебя.

— Мне страшно, — Ева судорожно задрожала, слезы предательски потекли по щекам, а голос стал совсем тихим и будто бы болезненным, — я слышала голоса, они звали меня, я ничего не понимаю.

Лукерья ласково поцеловала ее макушку, подбирая нужные слова.

— Ничего не бойся. С тобой ничего не случится, я обещаю, что Филипп позаботится о тебе, — она нежно коснулась холодных запястий дочери, провела пальцами по пульсирующим венам, кистям, а следом поднесла их к губам и мягко поцеловала, — ты должна уехать, потому что я не могу рассказать тебе все, что нужно.

Голос мамы, приятный и родной, пронизывал темноту, теплые прикосновения успокаивали внутреннюю дрожь, хоть слезы и продолжали течь по щекам Евы.

— Тебе придется жить жизнью, отличающейся от той, к которой ты привыкла. Ты не такая, как остальные, милая, ты была избрана богами.

— Что? — девушка, казалось, перестала дышать, — кто я?

Тишина на мгновение заполнила комнату, она услышала собственный пульс в висках, чуть сжав ладони Лукерьи от напряжения и нахлынувшего вновь волнения.

— Ты — Посланница Луны на Земле. Я не могу ничего больше сказать, но клянусь, тебе ничего не будет угрожать у Филиппа. Ты сможешь доверять ему, будешь под его защитой, в вас обоих течет иная кровь. Я не имею права делиться знаниями, это может сделать только твой дядя, поэтому ты должна поехать к нему.

Голос матери становился все более тихим, в какой-то момент она заговорила шепотом, погладила дочь по волосам еще раз, и трепетно прикоснулась к макушке губами, прикрыв влажные глаза. Ева обняла ее крепче, не стала больше сдерживать слезы, позволила эмоциям вырваться наружу.

— Я вернусь?

— Я боюсь, что нет, — Лукерья замолчала, подавляя пульсирующую боль от рвущейся на части души, руки, касающиеся дочери, дрогнули, — ты стала сосудом, заполненным лунным светом, судьба уготовила для тебя этот путь, и ты должна жить рядом с такими же, как ты.

— С Посланниками Луны? — девушка подняла на маму полные слез глаза, и заплакала вновь, — я не могу вот так покинуть тебя, наш дом…

— Глаз поедет с тобой, ты хочешь? — женщина вытерла пальцами влажные глаза, — кусочек нашей семьи всегда будет рядом.

Ева шумно втянула в себя воздух, прежде чем ответить, но снова расплакалась.

— Ты же тогда останешься совсем одна.

— Ты всегда будешь моей дочерью, милая, я никогда не буду одна, зная, что у меня есть ты.

Боль от непонимания, страха и паники, прожигающая насквозь несколько часов подряд, постепенно угасала. Ева уснула в объятиях матери, лежа у нее на коленях, так крепко, что не помнила под утро всех беспокойных снов, пришедших к ней из-за пережитых волнений.

Рассвет встречал Еву теплым желтоватым свечением, льющимся с горизонта и постепенно накрывающим весь мир. Солнце медленно и неторопливо продвигалось все дальше по безоблачному небу, не беспокоя девушку, пока его лучи не коснулись дивана, на котором Ева провела остаток ночи. Она недовольно поморщилась и хотела уже перевернуться на другой бок, чтобы проспать еще несколько часов, но почувствовала мягкое прикосновение маминой руки.

— Просыпайся, милая, — Лукерья погладила дочь по плечу и отошла к плите, поставив на нее чайник.

Ева перевернулась на спину и взглянула на потолок широко раскрытыми глазами, сонливость исчезла, стоило вспомнить все события прошедшей ночи.

— Я собрала твои вещи, — очень тихо добавила женщина, — взяла несколько теплых свитеров, джинсы, кофты, платье, все, что ты носишь в последнее…

— Мам, — Ева перебила ее и села, — спасибо тебе за то, что была вчера со мной.

— Я люблю тебя, — она подошла к дочери и опустилась рядом.

— И я тебя.

***

— Глаз, иди ко мне, — девушка подняла на руки пушистого серого кота и аккуратно посадила его в переноску, попутно нежно целуя в мягкую шерстку, — тебе придется немного посидеть здесь.

— Такси подъехало, — Лукерья выкатила чемодан в коридор и тут же обняла дочь, крепко и явно не желая отпускать.

— Я буду очень по тебе скучать, — Ева прижалась к маме, едва сдерживая слезы.

— Легкой тебе дороги, и напиши мне, когда приедешь.

— Хорошо, — они синхронно вытерли влажные глаза и попытались улыбнуться, чтобы сгладить тяжелое прощание.

За окном проносилась череда лесов, поселков, рощ, пропитанных дождевой влагой и пронизанных осенним ветром. Чем дальше от столицы отъезжала машина, тем сильнее она тонула в густом тумане, а Ева в собственных мыслях.

Тревога, до этого подавляемая внешним спокойствием и отвлеченными мыслями, сейчас захлестывала девушку. Она ехала в Игналину, к своему дяде, с которым не общалась около десяти лет, без надежды вернуться домой. Колени дрожали, а ладони от чрезмерного волнения становились влажными. Ева откинулась на спинку сидения и начала считать до десяти, в надежде уснуть.

Машина, наконец, остановилась. Девушка протерла глаза и взглянула в окно. Они подъехали к старому двухэтажному дому, вокруг которого простирался густой лес. На улице недавно шел дождь, и передний двор, за исключением галечной тропинки, утонул в грязи. Он практически не изменился за много лет, каменный, с деревянными окнами, без газа и с ветхой, обшарпанной входной дверью. Легкие девушки сжимались при каждом вдохе от болезненно знакомых запахов.

— Вам точно сюда? — поинтересовался водитель, рассматривая неприветливое здание.

— Да, спасибо большое, — пробормотала Ева и выбралась на улицу, в одну руку взяв переноску, а в другую ручку чемодана.

Она неспешно направилась к дому, с каждым шагом дрожа все сильнее, боялась войти туда, увидеть перед собой родного человека и осознать, что он стал для нее безмерно далеким, а потому не спешила, всеми силами растягивала время перед встречей.

Ступеньки, оказавшиеся под ногами слишком быстро, заскрипели, как и весь порог, неизведанной музыкой отзываясь на шаги гостьи. Дверь открылась спустя три коротких стука, из нее показался высокий молодой парень, оглядевший Еву взглядом голубых глаз.

— Простите?

— Не стесняйся, — он мягко улыбнулся и отошел, позволяя Еве проникнуть внутрь.

В прихожей пахло сыростью, холодный осенний воздух сочился из щелей в стене, покрытой белой штукатуркой. Рулон обоев лежал в углу, возле стопки хаотично разбросанной обуви.

Она знала этот дом, но не была знакома с тем, кто открыл ей дверь. Парень представился другом ее дяди.

— Я Марк, — незнакомец помог Еве снять куртку, — Филипп попросил меня встретить тебя, так как сам отлучился по важному делу.

— Скоро он вернется?

— Думаю, ты успеешь разложить все свои вещи и отдохнуть после дороги, — они оба окинули взглядом чемодан.

— Я Ева, — пробормотала она немного растерянно и улыбнулась.

Марк оглядел ее с ног до головы, остановившись на едва раскрасневшемся лице.

— Я знаю.

Поднимаясь на второй этаж, она старалась не поддаваться волнению. В ее голове крутилось слишком много вопросов, на которые пока еще не удавалось получить ответы. Оглядев неосвещенный коридор, девушка толкнула одну из дверей.

Старая комната Евы не изменилась за все эти годы, но, опустев, она потускнела, мебель успела выцвести, а все поверхности покрылись толстым слоем пыли. Глаз с любопытством изучал каждый угол, в то время как его хозяйка, остановившись у подоконника, рассматривала лес.

Неизменно величественный и спокойный, он холодно наблюдал за игривыми танцами ветра вокруг хвойных ветвей, как сам Филипп однажды следил за ребячествами племянницы средь елей и сосен.

От этого места веяло воспоминаниями, каждая трещина в стене имела свою маленькую историю, все запахи и звуки пробуждали особые чувства, будто возрождая детскую душу. Но, несмотря на все это, беспокойство не исчезало.

Девушка распахнула окна, впуская в спальню свежий воздух, и направилась к кровати, отмечая, что та уже была застелена свежим бельем. Сняв с себя верхнюю одежду, она легла на постель и, едва прикрыла глаза, чтобы еще немного подумать о происходящем, как провалилась в сон.