Кто в игре?

Энди Кроквилл (2024)

Слава Алекса Сторджесса, семейного адвоката, бежит далеко впереди него. Умный, внимательный к деталям, проверяющий любое слово окружающих — он вызывает доверие каждого из своих клиентов. Однажды его приглашает в свадебное путешествие на яхте по Адриатическому морю его недавняя знакомая, удачно вышедшая замуж. На борту яхты Алекс знакомится с её мужем и случайными пассажирами, также приглашёнными на борт за компанию. И вот молодую жену богача находят убитой. В чём причина преступления — её драгоценности или же чья-то месть? Алексу Сторджессу предстоит повнимательнее взглянуть на каждого пассажира и распутать несколько семейных тайн, чтобы узнать главное: кто убийца?

5. Кэнди и Милан

На следующее утро яхта причалила к небольшому городку на итальянском побережье, лежащему на её заранее согласованном маршруте, чтобы пополнить запасы провизии, горючего и пресной воды. А заодно и оформить переход границы, поскольку дальше предстояло плыть в итальянских территориальных водах. Кэнди, Милан и Роберт ныряли в масках, матросы пытались поймать рыбу на удочки. За ними азартно наблюдал граф, не верящий, что местные тунец и макрель будут брать наживку так близко от берега. Дескать, хорошая рыба любит глубину. А у берега тебя ждут разве что морские ежи. Матросы только посмеивались над «знатоком». И в самом деле, граф был готов говорить на любые темы, в которых есть место для азарта. Алекс не стал дожидаться улова и поспешил на почту, чтобы отправить несколько телеграмм. К его возвращению на борт доставили свежие фрукты, а граф, неугомонный дамский угодник, позаботился о том, чтобы цветочник не только наполнил и прислал корзину цветов, но и разделил их на букеты по числу присутствовавших на яхте дам.

Второй день подряд путешественников сопровождала чудесная погода. Девушки решили позагорать на верхней палубе. Милан и Роберт присоединились к ним и развлекали их разговорами в то время, как Хью осматривал окрестные дали в армейский бинокль. И тут на сцене возникла Шанталь. Появившись позже остальных, она устроила жуткий скандал. Её сильно возмутило, что Кэнди заняла её любимый шезлонг и берёт на себя гораздо больше, чем дозволено даже мечтать скромным гостям на чужом празднике. «Леди» была, как будто, не в духе и даже надула губки от возмущения, а глаза её метали молнии. Алекс вспомнил, что тогда, в самолёте, она показалась ему ребёнком, возлагающим чересчур много надежд на будущее, но его это ничуть не удивило и не смутило. Сейчас же Шанталь вела себя совсем не как ребёнок, она подражала какой-то взрослой женщине, которой надоели всё и вся. Похоже, что в это раз её напрягала Кэнди, на которую мужчины откровенно пялились вместо того, чтобы восхищаться самой Шанталь.

Девушка пересела, но покраснела, как пунцовая роза, и явно ждала сочувствия от других ребят.

— Вы напрасно так возмущаетесь, — вступился за Кэнди Милан. — Места под солнцем хватит для всех.

— Это вы у себя в деревне будете рассказывать, — продолжала буянить рассерженная Шанталь. В своём «новом» образе она не терпела возражений от нижестоящих.

Милан повернулся к Кэнди и что-то произнёс, но совершенно беззвучно, чтобы не услышала скандалистка. Алексу показалось, что он прочитал по его губам слова «же ля тюре»², что переводится с французского… да, Алекс не ошибся, именно так: я бы её убил.

А вслух Милан проворчал в сторону:

— Для богачей нет ничего запретного и ничего святого. Раз заплачено, значит всё позволено.

«Лозунги, достойные шестьдесят восьмого года. Не только в маленькой балканской деревушке, но и во французской столице ценят свободу и равенство, — подумал Алекс, переведя взгляд на хмурых напыщенных молодожёнов. — Но до братства всё ещё слишком далеко. Снова за вилы и на баррикады?».

— Ох, уж эти новомодные богачи! — наклонившись к Алексу, тихо сказал граф Конти. — Не понимают, что есть случайное везение. Сегодня ты богат, завтра я. Ах, скорее бы наступило это «завтра»!

— Как, ваше сиятельство, разве вы не богаты?

На лицо графа набежала тень.

— Я из тех, чьи расходы всегда превышают доходы. Ведь чтобы сохранять внешний лоск, нужны очень большие средства, а содержание замка во что обходится? — граф только махнул рукой.

Граф Конти принадлежал к древнейшей, но обедневшей и вымирающей аристократической ветви. Детей у него не было и, судя по всему, не предвиделось, ибо граф не мог себе позволить отдать предпочтение одной избраннице, не обидев тем самым других.

После произведённого шума все предусмотрительно замолчали. Шанталь повернулась на живот, и Елена принялась усиленно натирать маслом спину и плечи госпоже. Затем, подставив солнцу блестящую спину, «леди» вроде как утихомирилась. Санджив ушёл в каюту. Алекс и мадам Лукку уединились в тени, каждый в своём уголке — он с газетой, она с вязанием. Ребята о чём-то шептались, собравшись в кружок.

Болонка путалась под ногами загорающих и высунув язык, страдала от жары. Но никто из увлечённых разговорами молодых людей так и не захотел её приласкать. Поэтому она их звонко облаяла и, подбежав к Алексу, фыркнула и забралась под его шезлонг. Больше её в то утро никто не слышал.

Когда вернулся Санджив, на нём была широкая белая рубаха и того же цвета широкие брюки. Он не стал присоединяться к пассажирам, наслаждавшимся солнцем по правому борту, а предпочел пить в жару обжигающий чай под балдахином, натянутым над кормой. Он старался не смотреть в ту сторону, где загоравшие женщины подставляли солнцу свои обнажённые ноги и спины. В отличие от вечернего платья, сверкавшего на Шанталь накануне, её нынешнее одеяние вызывало в Сандживе скорее неодобрение. Ему хотелось обернуть её в сари.

— Всецело на вашей стороне, мистер Беди, — высказался проходивший мимо капитан. — Здесь, в Адриатике, попрохладнее будет, не то, что в Ионическом море, откуда мы стартовали. Зато Адриатическое море менее солёное, а кому-то это больше по душе…

По интонации капитана можно было понять, что в число тех, кому «по душе», его включать не стоит.

— Небеса одни на всех, — ответил Санджив почти словами Милана и подвинул к капитану блюдце со сладостями из нута. — У нас в это время слишком дождливо и для европейцев, да и для местных, дуют муссоны. Но они надувают паруса и вдыхают жизнь в растения и камни.

— Кому, как не мне, это известно. И получше других, — буркнул капитан и стало понятно, какую погоду и в каком океане он предпочитает.

Капитан удалился в рубку, а Сандживу хотелось с кем-нибудь поговорить и он спросил у Алекса, приходилось ли ему работать с индийскими «марвари» — бизнесменами.

— Только с теми, кто уже стали резидентами в Соединённом Королевстве, — ответил Алекс. — Всех ведь не охватить. Ваши соотечественники долго присматриваются, поэтому редко ошибаются в выбранном решении.

— Дело не только в осторожности, — объяснил индус. — Мы уважаем отношения и связи больше, чем просто деньги, пусть даже и очень большие. И если индийцу кто-то понравится, этот человек сможет рассчитывать на его верность.

«Но они бывают очень мстительны, если кто-то нарушает принципы так называемой деловой этики», — добавил про себя Алекс. Есть весьма уважаемые индийские бизнесмены с безупречной репутацией, и их большинство, а есть индийская мафия. По каналам, контролируемым индийской мафией, проходит наркотрафик, в основном это героин, и ряд торговцев сделали себе имя в деловом мире, став резидентами Соединённого Королевства. Они и их подручные безжалостно уничтожают конкурентов, делающих деньги на том же товаре, но более высокого качества. Особенно они непримиримы к тем, кто у них под носом совершает кражи.

А если представить себе, что кредиторами Стивена Лафара были бизнесмены из Индии, то они вполне могли нанять кого-то, кто бы преследовал его вдову, следил бы за ней и регулярно напоминал ей о долге. Поначалу доверчивые, поскольку им был нужен выход на британский рынок, инвесторы из этой страны проявляли беспощадность, когда их кто-то обманывал. Здесь затрагивались национальные чувства, за оскорбление которых в некоторых странах расплачиваются жизнью.

Помимо деловой, Алекс знал и другую Индию — культурную, радостную, гостеприимную. Побывав ещё студентом в этой удивительной стране, он проехал её всю, с севера на юг. Посетил древние храмы Кхаджурахо — Лакшмана, Кандарья-Махадева, Вишванатха. Наблюдал рассвет на Ганге в городе Шивы — Варанаси. Наверное, и Санджив в те времена учился и, впервые попав в Европу, поражался европейцам — их чёрствым, ханжеским душам, скрывающимся за искусственными улыбками. При упоминании об Индии они представляли себе только грязные мостовые, попрошайничество и воровство. Пассажиры яхты «Адриана», судя по их отношению к Сандживу, страдали теми же комплексами.

Личность Санджива Беди в тот момент не вызывала у Алекса никаких подозрений и отрицательных эмоций вообще, кроме симпатии. Да, он, может быть, не вполне удачливый бизнесмен, и его товары будут не так хорошо продаваться в Италии, как местная и французская косметика, но зато это честный бизнес, а самые честные далеко не всегда самые богатые.

И тут неожиданно публика, принимавшая солнечные ванны, начала что-то громко обсуждать и привлекла внимание Хью:

— Смотрите, смотрите! Там кажется, остров, а на нём что-то возвышается! Посмотрите в бинокль, — это, кажется, был голосок мисс Ло.

Хью повернул бинокль в ту сторону, куда ему все указывали, и подтвердил:

— Да, вижу небольшой каменистый островок, если вы о нём говорите. А на нём крест — как он мог там появиться?

— А вот мы сейчас посмотрим поближе, — сказал Роберт и перемахнул через борт яхты. Все, кто это видел, ахнули, но Роберт уже показался над водой и размашистыми гребками быстро поплыл прямо к острову.

Милан тоже встал со своего места и стал вглядываться в ту сторону, куда плыл Роберт. Он уже был готов прыгнуть за своим товарищем, но передумал. А Кэнди следила за Миланом, чтобы он не предпринял чего-нибудь без неё.

— Вот сумасшедший, — проворчала Шанталь и обратилась к капитану, выглянувшему на женские крики. — Капитан, сбавьте скорость, у нас тут пассажир за бортом.

— Будет сделано, мэм.

Мисс Ло мелодично расхохоталась. Она явно брала пример с миссис Шанталь. Несмотря на то, что разница в возрасте между ними была небольшая, девушка пока отставала в физическом развитии от своего «образца», её не столь рельефная фигура недалеко ушла от фигуры подростка. Да и опытом соблазнения мисс Ло не могла ещё сравниться с «тигрицей» Шанталь. Только три года прошло с тех пор, как английские законодатели решили, что совершеннолетие наступает с восемнадцати лет вместо двадцати одного года, а молодёжь уже расправила плечи, вынудив взрослое поколение считаться с ней. Вполне возможно, что ещё совсем недавно «мисс Ло» гонялась за мальчишками, которые дёргали худосочную девицу за косы, но уже тогда мечтала о том, как по-книжному будет покорять мужские сердца. Поэтому ученица не желала отставать от учителя и сразу взялась за дело, как тёмная лошадка берёт с места в карьер.

Казалось, не прошло и пяти минут, а Роберт уже махал всем с острова. Он пару раз обошёл вокруг креста, возвышавшегося над небольшим холмом, и Хью поспешил успокоить дам, что парень уже плывёт обратно. И тут вдруг Милан засвистел да так громко, что у тех, кто стоял с ним рядом, заложило уши. Миссис Уэнделл недовольно затрясла головой, словно пытаясь вытрясти неприятный звук из своей головы. Роберт услышал сигнал и прибавил ходу.

— А здесь водятся акулы? — осторожно поинтересовалась мисс Ло. Было видно, что она переживает за юношу.

— Только карликовые, — откликнулся Хью Рэмсдейл. — С ними часто путают рыбу-меч, имеющую похожий плавник. Да вот же она, кстати!

— Где? — вскрикнула девушка, а Хью расхохотался. Это Роберт уже подплывал к яхте, и над водой торчала трубка от его маски.

Амалия Уэнделл загорала в стороне от молодёжи. Если это можно назвать «загорала» — её огромная шляпа, которую она достала из недр багажа и расправила, закрывала солнцу доступ чуть не к половине тела миссис Уэнделл.

— В кои-то веки вырвалась из мелкой суеты. Здесь я могу, наконец, заниматься собой, — поделилась она с Алексом, видимо, приняв его за ровесника. Но Алекс был её помладше и, если бы не его несколько старомодные манеры, молодежь вполне могла принять его в свои ряды. Только он придерживался нейтралитета и не присоединялся ни к какой партии, ему было удобнее смотреть на всех со стороны. Так лучше видно главное.

— А где же ваша супруга? — продолжала коситься на Алекса миссис Уэнделл. — Почему она не с вами?

Тётушка принадлежала к разряду хорошо знакомых Алексу особ, сующих везде свой нос. Они любят рассказывать о себе, не спрашивая, интересует ли собеседника их жизнь, но требуют взамен, чтобы удовлетворяли и их любопытство.

— Потому что мы ещё не встретились, или потому что я ещё не понял, что не могу без неё. Видите ли, я ужасный тугодум.

На лице Амалии появилась снисходительная и в то же время хитрая улыбка. Казалось, вот-вот и она, оседлав своего любимого конька, начнёт доставать из сумочки фотографии своих родственниц и подруг.

— Я могла бы вам помочь. Конечно, речь не идёт о моей племяннице. Не потому, что я хочу, чтобы она упустила выгодную партию и осталась старой девой, нет. Всё-таки она ещё слишком юная, и её тянет ко всем этим невоспитанным молодым людям, с которыми она, если её не удержать, может по недомыслию отправиться бог знает куда. Моя задача — подготовить её к жизни. Но у меня в Англии множество подруг, из которых можно было бы кого-то выбрать и по вашему характеру. Где вы живёте и чем занимаетесь?

— Я лондонский адвокат.

— По уголовным делам?

— Что вы, исключительно по наследственным.

— По наследственным — это хорошо, — сделала вывод миссис Уэнделл. — Вот когда умер мой муж… Я вам потом расскажу. А то я уже задалась вопросом, не готовится ли здесь преступление. Об этом можно читать в книжках иногда… но наблюдать это в жизни я бы никак не хотела.

— О, я так же далёк от наблюдения за криминальной сферой, как и вы, мадам.

Попытка что-то выудить из Алекса с нахрапа редко кому удаётся.

— А вы что-то мало двигаетесь, — не отставала миссис Уэнделл. — Вы здоровы? Если это артрит, нужно больше ходить. У моего мужа выкачали жидкость из колена, хотя он и так носился по своему приходу, будто подстреленный. Бегать по канатам, разумеется, это лишнее, — она перевела взгляд на проходящего мимо матроса. — Но кое-какие упражнения я бы на вашем месте…

Как раз в это время в их разговор вмешался визг мисс Ло из-за возвращения Роберта, вызвавший у её тёти глубокий неодобрительный вздох.

Матрос перебросил через борт верёвочную лестницу, чтобы Роберту было сподручнее забраться на яхту. У борта его уже поджидали с кулаками и проклятиями миссис Шанталь и мисс Ло.

Роберт разложил перед племянницей миссис Уэнделл свои сокровища — разноцветные камешки, которые он ухитрился прихватить с острова, как-то спрятав их в маске. Море годами выбрасывало камешки приливом на этот торчащий осколок бывшего вулкана. Девушка вскрикнула от радости и под насмешливым взглядом Роберта принялась разглядывать каждый камешек в отдельности, раскладывая их у себя на животе. Конечно же, девушка поопытнее непременно захотела бы, чтобы Роберт принёс ей жемчужину со дна моря, но юности всё простительно. Со стороны Роберт был похож на прекрасного принца, а мисс Ло на Золушку или Дюймовочку, но никак не на злую и алчную мачеху, испытывающую страсть к редчайшим драгоценностям. «Представьте себе, у меня никогда не было брата, даже двоюродного, — позже призналась она Алексу. — Скучная и однообразная жизнь среди старых дев. Я чуть не сошла с ума».

Пока Роберт отшучивался да вытирался полотенцем, Хью поинтересовался у него:

— Ну и как? Стоило делать такой заплыв?

— Стоило, сэр! Вода немного прохладная, но замечательно бодрит. А насчет креста — это, как вы, наверное, уже догадались, могильный крест. Под ним похоронен капитан какого-то судна. Судя по стёршейся надписи, семнадцатый век. Наверное, убит пиратами или сам пират.

— Как интересно! Это не тот самый, знаменитый остров сокровищ? — проворковала мисс Ло.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Je la tuerais (франц.)