Адвокатская тайна. Том II. Воскрешая прах и пепел

Эмма Райц, 2022

Как решит ворох своих проблем самый таинственный адвокат Москвы? Услышит затихающий голос разума в лице надоедливой галлюцинации или продолжит повышать градус закручивающейся интриги?Что ждёт "Феникс"? Триумфальный взлёт или жёсткое падение? Когда рядом друг с другом оказываются люди с непростым багажом прошлого, становится сложно отделить проблемы одного от жизни другого.Но в этом раунде все карты наконец-то будут вскрыты, а маски – сброшены. Кто выйдет из-за стола победителем, а кто проиграет последнее? Кому фортуна даст шанс на воскрешение, а кто так и останется прахом?Долгожданный финал серии "Феникс" даст ответы на все ваши вопросы.Содержит нецензурную брань.

Глава 5

Лера оцепенела от ужаса и уже почти потеряла сознание от нехватки кислорода в лёгких. Она даже не понимала, сколько человек было рядом с ней: один или целая банда…

— Даже не пытайся сопротивляться, если… — незнакомец, судя по звуку, стащил с себя маску, — …если хочешь, чтобы я реализовал твои грязные фантазии, детка…

При звуке голоса Сокола Лера подскочила, резко села и вцепилась изо всех сил в его плечи и шею.

— Господи… Идиот! Сокол!!! — она вздрагивала и всхлипывала от ужаса и радости.

— Тише, тише… Лера… — он мягко смеялся и прижимал её к себе, вдыхая родной запах.

— Какого чёрта?!.. А почему ты… — Лера вдруг поняла, что Дима вернулся домой практически в полной амуниции и явно не был в душе…

Он встал с кровати и потащил её за собой:

— Ты однажды при всех поделилась своей эротической фантазией… И я решил, что сейчас самое время…

— Что? Ты о чём?..

— Как я прямо в этом пыльном виде задираю твоё платье, поворачиваю тебя к себе спиной, нагибаю грудью на стол и…

— Чёрт… — Лера в полутьме заметила, как за месяц отросли волосы Сокола, а привычная двух-трёхдневная щетина превратилась в густую светлую бороду. — Дима…

— Иди сюда, — он посадил её на обеденный стол, и Лера ощутила ягодицами холод стеклянной поверхности.

Сокол нетерпеливо запустил пальцы в её взлохмаченные волосы и жадно поцеловал, беспощадно кусая губы и втягивая в себя её мягкий язык. Лера обхватила ладонями его лицо и плотно прижалась к нему, выгнув спину.

— Как же долго… — опустив руки на футболку, Дима одним движением раздел Леру и судорожно выдохнул, глядя на её силуэт.

Стащив её со стола, он повернул Пики к себе спиной и крепко обнял, целуя в плечи и шею, сжимая её вздымавшуюся грудь и поглаживая бёдра.

— Детка… Я так соскучился… Ммм… Ты такая сладкая…

— Дима… — Лера вздохнула и протяжно застонала, когда он провёл пальцами по её влажной плоти и без лишних пауз проник внутрь…

— Дьявол… Как сон наяву.

— Не останавливайся… — голова её уже кружилась от возбуждения, и пришлось опереться ладонями на стол. Дима посчитал этот жест сигналом к продолжению, ловко расстегнул ширинку и мягко надавил ладонью на спину Леры, так что ей пришлось лечь грудью на стол и шире расставить ноги.

— Охренеть… — он резко вошёл в Леру, до боли сжав руками её ягодицы и заставив вскрикнуть.

— Да… Да!..

Чувствуя её внутренний жар, Сокол быстро ускорялся в своих жёстких движениях. Лера не сразу поняла, что не так, но чем глубже и плотнее он двигался, тем отчётливее она ощущала боль в районе выступавших косточек бёдер. “Стекло!”

— Дим…

— Да, детка…

— Дим! Не…

Не понимая, что ей больно, Сокол только усиливал давление.

— Дима, пожалуйста!..

— Сейчас! Сейчас…

Лера уже не ощущала грань между болью и возбуждением. Кожа, соприкасавшаяся с кромкой стеклянного стола, нестерпимо горела, но Пики уже тонула в ярком оргазме. Она выдохнула со стоном, и на смену наслаждению уже через несколько секунд вновь вернулась острая боль. Но Дима продолжал двигаться, а у Леры уже не было сил что-то сказать.

— Чёрт… Чёрт!.. Да…

Уже в полубессознательном тумане Лера почувствовала на ягодицах тёплые капли его спермы. Её ноги начали подкашиваться, а всхлипывания переросли в рыдание.

— Детка, ты… так скучала?.. — Сокол всё ещё не понимал, что произошло, пока она не заскулила, цепляясь за него, чтобы не упасть. — Лера?.. Ле.. Что… Ооо! — наконец он в свете фонарей заметил алые разводы на столе и ужаснулся, подхватив её на руки. — Лера!

Сокол понёс её обратно в спальню, включил локтем свет и аккуратно положил Леру на кровать. Два натёртых пореза сильно кровоточили. Её трясло от накатывающей истерики.

— Вот я… кретин! — Дима несколько секунд беспомощно разводил руками, пытаясь сообразить, что делать. — Так… Подожди. Милая, прости. Сейчас. Сейчас. Я… — он бросился в ванную, стащил с себя запылённую чёрную футболку, наскоро намылил руки почти до локтя, схватил с сушилки полотенца, вытащил из шкафчика коробку с медикаментами и вернулся в спальню.

Лера свернулась калачиком и тихо скулила, заикаясь от слёз.

— Маленькая моя… Повернись, пожалуйста… Нужно обработать… — он бережно провёл по ранкам прохладным влажным полотенцем и зажмурился от чувства вины. Каждая была сантиметров по семь в длину. Кожа вокруг припухла, выше и ниже начинали темнеть синяки. — Дебил…

Дима достал из коробки перекись, и Лера снова застонала, как только первые капли вошли в реакцию с кровью.

— Тшшш… Сейчас, — Сокол начал дуть на порезы, чтобы ей было не так больно. — Блядство… Ну как же так?..

Когда кровотечение прекратилось, он нанёс сверху заживляющую мазь, а вокруг — обезболивающий крем.

— Чёртово стекло…

— Прости меня. Я не понял, что тебе было больно… Я распоследний идиот…

— Угу. Мой любимый распоследний идиот…

— Детка… Солнце…

— Сокол…

— Тебе что-нибудь принести? Хочешь воды?

Лера покачала головой и медленно выдохнула:

— Я хочу, чтобы ты уже принял душ. Правда.

Дима смущённо закрыл глаза рукой и опустил голову:

— Я понял. Ушёл.

* * *

Даже трижды намылившись, Сокол всё ещё чувствовал навязчивый запах войны. Щедро залив себя дезодорантом, он вышел из ванной с полотенцем на бёдрах и опасливо бросил взгляд на проклятый стеклянный стол. Кровь Леры на нём уже высохла и бесформенно бурела. Дима взял губку и с ненавистью к собственному легкомыслию начал стирать пятна.

— Только не проломи его… Он ни в чём не виноват, — тихий хриплый голос Леры за спиной заставил Сокола дёрнуться.

— Зачем ты встала?

— Попить воды. Что… Что у тебя с лицом?! — её глаза распахнулись при виде свежего шрама, прятавшегося под отросшими волосами Сокола. Тонкая, но заметная борозда шла вдоль его левого виска и почти до самого уха.

— Фигня. Царапина, — Дима налил ей большой стакан и нежно прижал к себе. — Прости меня, Солнце…

— А который час вообще?

За окном уже занималась утренняя заря.

— Почти шесть утра. Пойдём спать…

Лера допила воду, и Дима снова взял её на руки.

— Я бы сама дошла.

— Я так хочу.

— Тебе идёт борода…

— Чешется нещадно. Не знаю, как Морок перетерпел в своё время.

Они улеглись в обнимку, и Лера, поморщившись от ноющей, но уже не такой острой боли, поудобнее устроилась в руках Сокола.

— Остальные живы-здоровы?

— Да. Джокер тоже немного выхватил… Тупорылые идиоты из Питера… Что в прошлый раз, что в этот… Провоцировали весь отряд.

— Зачем?

— Не знаю, самоутверждаются. Дэн в итоге закусился с их старшим и сломал ему нос, вцепился, словно бешеный питбуль. Вова и Арчи еле разняли их.

— Жесть…

— Ну там реально было за что… — Дима прижался губами к виску Леры, ещё раз прошептал “прости” и провалился в сон.

* * *

— Малыш…

— А! Что… Чёрт!

— Да тише ты… У тебя кровь идёт… — Лера стёрла её со своего лица и повернулась к Диме, который спросонок не понимал, что происходит.

— Да что за… Ох…

Лера хихикнула:

— Кровавая встреча…

Дима прижал полотенце к голове и побрёл в ванную. Смыв кровь, он осмотрел швы, два из которых разошлись, обработал рану, заклеил её фиксирующим пластырем и вернулся в спальню.

Лера в этот момент с кислым лицом рассматривала свои порезы и синяки вокруг них. Заметив Сокола, она вздрогнула и прикрылась одеялом.

— Мерседес?

— Успокойся…

— Как?! Я уже боюсь себя…

— Ложись, — Лера перевернула окровавленные подушки другой стороной.

— Солнце… Как мне загладить это?

— Никак. Всё хорошо. Ложись и обними меня.

— Давай после рапорта сгоняем за машиной.

— Сокол! Хватит!

— Я ведь не успокоюсь и когда-нибудь продавлю тебя. Или просто поставлю перед фактом, вручив ключ, — Дима вздохнул и улёгся обратно. Боясь лишний раз доставить Лере неприятные ощущения, он придвинулся к ней и бережно обнял, прижав к себе спиной. Его взгляд упал на пятно между её лопаток… Сокол вгляделся и присвистнул:

— Что это?!

— А… Сюрприз…

— Офигеть!

— Ты что, ночью не заметил?

— Как-то не до этого было. Блииин! Какая красивая. Лер… Только она шелушится. Ты масло наносишь?

— Знаю… У меня на него аллергия. А другое я не успела забрать у мастера.

Дима, глядя на татуировку огненного сокола, обнимающего крыльями солнечный шар, с трудом дышал. Он нежно поцеловал Леру между лопаток и проложил губами тропинку вверх до её затылка.

— Я люблю тебя…

* * *

Денис зашёл в офис и удивлённо оглянулся. На парковке уже стояли машины всех парней и даже Макса, но в коридоре царила тишина, хотя обычно мужской хохот было слышно даже из душевой. Он зашёл в переговорную — пусто. На кухне — никого. И только открыв дверь в раздевалку, он замер с ошарашенным лицом.

Пятеро взрослых мужчин — четыре военных наёмника и один бывший омоновец — сидели на лавке и… причмокивали младенческими пустышками, хлопая ресницами и улыбаясь Мороку.

— Что за…

Тут Арчи повернулся к Соколу и с силой вырвал у него изо рта соску. Дима набрал в лёгкие воздух и попытался изобразить возмущённый детский вопль, но его баритон не выдержал такого издевательства, и он, смеясь, закашлялся.

Все остальные тоже повыплёвывали соски и подбросили к потолку цветные грызунки, а потом с гоготом подхватили Дениса и начали скандировать “па-пу-ля!”, подкидывая его вверх.

— А-ха! Мужики! Хорош! Ну хорош!!! Погодите! — Денис пытался отдышаться от смеха, но глаза уже слезились, а губы не слушались и упрямо расплывались в глупой улыбке. — Стойте, ещё пока не папуля. До февраля ждём…

— Снято! — сбоку, выключая камеру телефона, вышла ухмыляющаяся Лера. Она крепко обняла Дениса, и тот, смеясь, чмокнул её в макушку. — Привет, биг босс.

— Привет, хранительница “Феникса”.

— Значит, все уже в курсе, да?

— И все жутко рады будущему пополнению! — присвистнул Джокер.

— Кого ждёте?! Парня? — прищурился Кельт.

— Пока не знаем.

— Ответ неверный.

Дэн с подозрением посмотрел на улыбавшуюся Леру.

— Вы ждёте. Красивого и умного в Алису и здорового в тебя ребёнка.

— Пха-ха! Понял, Морок? — Дима звучно рассмеялся. — Все бонусы — от жены, но самое важное — от тебя.

Арчи насупился:

— Ну зашибись. Прям не отец, а мясо.

— Зато какое! Мышцатое, натренированное и наполненное горячей кровушкой мясо, — Вова шутливо пихнул Дениса кулаком в плечо.

— Ладно. Валите уже рапортовать. Я не намерена проторчать тут целый день.

Джокер сжал Леру за плечи и хохотнул:

— Блин, Пики! Не ломай кайф! Тут такое событие! Надо же обсудить!

Та попыталась высвободиться и щекотнула снайпера в бок:

— Обсудите после.

— Ау-ау! Нееет, только… Чёрт, — он согнулся и ухватился за рёбра.

Лера испуганно охнула:

— Ой, прости!

Макс наморщился, представив ощущения Шутова:

— Подбили нашего юмориста, поаккуратнее.

— Уже наслышана… За сломанный нос с вас не вычтут?

Денис закатил глаза:

— Ой, я бы ещё и доплатил за такое удовольствие. Нехрен подставлять моих парней под пули.

* * *

Арчи первым отправил отчёт и, заглянув в кухню, быстро попрощался с Максом и Лерой.

— Весёлой гулянки! Ждём фотки с моря.

— Ой, не говори мне ничего. Вторая свадьба за полгода — это уже испытание.

— Испытание твоей печени? — Лера многозначительно ухмыльнулась.

— Давай, Арчи, ждём тебя обратно с подвязкой невесты.

— Остряк. Меня в эти игры не затащишь.

— В какие? Ловлю подвязки или в женитьбу?

Арчи показал Лере язык и скрылся из дверного проёма.

— Мда…

— Я тоже прикола не понял.

— Видимо, наш человек-бритва пока не готов к кольцу и браку.

— Тяжело ему придётся на свадьбе… Особенно, если Анюта поймает букет.

* * *

— Ты уж извини, но свадьба Волохова мне понравилась значительно больше, — Арчи, окончательно взбешённый неоднозначным мнением семьи Ани по поводу её выбора, резко дёргал руль.

— Не сомневаюсь, — ей было ни капли не легче чувствовать на себе и на Арчи недовольные и в какой-то степени даже осуждающие взгляды матери и большинства родственников.

В итоге они ушли с торжества ещё до подачи торта.

— Среди толстосумов хотя бы понятно было: всем плевать на твой внешний вид и внутренний мир. Единственное, что интересовало всех одинаково, — глубина твоего кошелька. Как по мне, в таком отношении искренности побольше.

— Арчи, замолчи.

— Чего? Не дуйся, я через подобное уже проходил. И даже похлеще. Так что всё понимаю.

— Что ты понимаешь? Что в борьбе за право на своё счастье я выбрала роль семейного изгоя?!

— Не ори на меня.

Аня с дрожью в голосе вздохнула и замолчала. Они подъехали к отелю, и Арчи сдал документы и ключ от арендованной Ауди на ресепшн.

— Погнали хотя бы в Сочи. Пару дней поваляемся на пляже. Не вижу смысла устраивать завтра вторую серию моральных истязаний.

— Я не могу оставить Свету.

— Тогда давай заберём их с этим умником с собой. Что за непонятный мазохизм? Ей точно на море будет лучше, чем в этой душной толпе с пересудами!

— У тебя всё так просто! — Аня вошла в номер, скинула с ног босоножки и швырнула в угол сумку.

— Да! У меня всё просто! Потому что я не понимаю прикола в никому ненужных усложнениях.

— Арчи! Нельзя просто взять и послать всю свою семью куда подальше!

— Зато можно позволять всей семье, не знающей и половины правды, выносить тебе мозг косными суждениями.

— Именно поэтому! Они не судили бы, зная её!

Арчи, еле сдерживаясь, медленно выдохнул и уставился в потолок.

— Зная её, они бы вообще не пустили меня на порог.

— Значит, потерпим. Несколько часов ради сестры.

— Терпи сама. Я не поеду. Я не какой-то отброс или уродец или коварный злодей. Эти люди ничего обо мне не знают! Не задали ни одного вопроса! Но уже высказали своё экспертное мнение на мой счёт!

Аня рухнула в кресло и всхлипнула:

— Всё понятно… Нужно было ехать одной…

— Вполне возможно! — скинув с себя рубашку, Арчи вышел на балкон с пачкой сигарет.

— Почему ты такой?! Тебе ведь всегда было плевать на мнение окружающих! Но именно здесь вдруг всё изменилось!

— Потому что! Хоть немного уважения к выбору собственной дочери проявить можно было. Или они рассчитывают на то, что ты одумаешься и найдёшь себе кого-то поприличнее?!

— Прекрати…

— Начала ты, а прекратить должен я?!

— Арчи, пожалуйста…

— Вот именно поэтому я ненавижу подобные сборища. И не приемлю вопросы о свадьбе и детях от непонятных незнакомцев!

— Да ты и от знакомцев их не особо… — Аня встала, расстегнула молнию на платье, бросила его на кровать и побрела в ванную.

— Блин, Ань! — Арчи чертыхнулся, швырнул окурок в цветочные клумбы и пошёл за ней. Но дверь внезапно оказалась заперта. — Аня, открой!

— Езжай в Сочи.

— Открой, иначе я выломаю дверь! — Арчи дёрнул за ручку, замок затрещал. — Я не шучу!

В полной тишине щёлкнула задвижка.

— Ань.

— Чего?

— У меня есть причины.

— Прекрасно. И вместе с ними ты можешь лететь на пляж. А я завтра потерплю, но побуду с младшей сестрой.

— Мою семью вырезали на свадьбе.

Аня замерла и перестала моргать.

— Ч-что? Ты… ты же говорил, что…

— Говорил. Я соврал. Кто вообще рассказывает на первом свидании такие вещи? — Арчи вернулся в комнату и сел на пол рядом с кроватью.

Аня на негнущихся ногах подошла к нему:

— Что это значит?

— В Махачкале вообще рискованно еврею жениться на дагестанке. Но мой старший брат не побоялся. И в разгар веселья на скромную свадьбу из двух десятков человек нагрянули не согласные с таким раскладом родственники невесты.

Аня зажала рот ладонью.

— Арчи…

— А я в тот момент стоял в пробке с грёбаным свадебным тортом на заднем сиденье… И не понимал, почему мне никто не отвечает на звонки…

— Арчи… — она опустилась на колени рядом с ним и попыталась обнять, но Арчи оттолкнул её и снова вышел на балкон.

— Всё было залито кровью. И “обесчестившая семью” невеста лежала на свадебном столе с ножом в животе.

— Боже…

— Какие-то грёбаные четвероюродные братья-упырки с кавказских вершин, которых она и в жизни-то в глаза не видела! Решили, что они — праведные вершители судеб грешников: моего брата и его невесты.

Аня сидела на полу, спрятав лицо в ладони и дрожа от ужаса.

— Я добрался до троих из них. Когда остальные поняли, кто мстит, я уехал в Москву. Там после драки в клубе попал в полицию. Утром узнал, что один из тех, кого я ударил, сдох в реанимации. И мне пообещали обратный билет в Махачкалу, где уже ждали те самые герои. А потом на крыльях спасения приехал командир “Фобоса”. И привет, — Арчи вздрогнул, почувствовав руки, обнявшие его со спины, и тихое прерывистое дыхание Ани у позвоночника. — Меня выворачивает изнутри при виде любого свадебного кортежа, любой красивой невесты, толп гостей. Я могу перебороть это ради друзей. Поэтому улыбался на свадьбе Морока. Готов перетерпеть, если будет достаточно алкоголя. Поэтому пережил костюмированный бал у Волохова. И обещал себе, что сдержусь на празднике твоей сестры. Для тебя. Но все эти шутки-прибаутки, тупорылые намёки и непонятные претензии… Извини. Я поеду в Сочи.

— Мне жаль…

* * *

К середине второго дня веселья Аня уже еле выдавливала из себя улыбку. Если бы не сестра, она уже давно сбежала бы. Жизнерадостные родственники весело и задорно нарушали её личные границы, а она, ненавидя себя за слабость и мягкость, не решалась пресечь происходящее.

“Лера на моём месте уже давно послала бы всех к чертям собачьим… И была бы права”.

После очередного заливистого вопроса от порядком захмелевшего дядюшки о внезапном исчезновении “разрисованного унылого ворчуна” она уже было набралась смелости, чтобы огрызнуться, но вдруг почувствовала тёплые ладони на плечах, а дядюшка закашлялся, неловко извинился и быстро переместился за дальний стол.

— Чего это он испугался?

— Арчи! — Аня, забыв про всех и вся, повисла на нём, еле сдерживая слёзы напряжения.

— Кошечка.

— Я думала, ты…

— У тебя ровно час. А потом мы незаметно свалим отсюда. Прихватим твою сестру с её ядерщиком. Уверен, никто и не заметит.

— Я так тебя люблю…

— И я тебя.

* * *

Во время обратного ночного перелёта в Москву Аня, не сомкнув глаз, смотрела на звёздное небо и с горечью размышляла об услышанной от Арчи истории…

Ей явно предстояло смириться с отсутствием белого платья в своей жизни. И, видимо, вообще с отсутствием свадьбы как таковой.

С одной стороны, она совершенно не горела желанием заставлять Арчи проходить через весь этот стресс. Но с другой, боялась, что он даже для будничной росписи не сделает ей предложение. И они так и проживут много лет, каждый со своей фамилией. А ей так хотелось стать Шерман, стать целиком и полностью его Кошечкой…

— Анна Шерман… Се ля ви.