Необратимый урбанизм

Эмиль Ахундов

Действие книги разворачивается в Санкт-Петербурге в 2030-х годах. Технологии стали незаменимыми в жизни людей настолько, что весь мир погружается в индустриальный мрак, что приводит к разрушению мира и общества. Это дневник Виктора Дроздова, человека, который работал в компании, которая первая выпустила роботов, и разбогател в ней. Спустя много лет он понимает, что совсем скоро от мира не останется и следа. Виктор пытается как-то изменить мир, бросая вызов мерам безопасности. Удастся ли ему это?

3

Влад Толеко смог все грамотно спланировать и стать единоличным правителем всей планеты. До него никто не мог добраться, никто не мог бросить ему вызов. Если корпорации хоть как-то помогали беднякам, то он никак не заботился о тех людях, кому было не по карману оплатить жизнь в Эдеме. Он даже перестал поддерживать проекты, которые были успешно реализованы предыдущим правительством. Более того, он обложил частные корпорации такой финансовой нагрузкой, что они никак не могли уже помочь людям, которые в этом нуждались. Теперь, у них был только один шанс нормально существовать — работать в Эдемах, выполняя самую грязную работу, для который было жалко использовать роботов.

Большинству же повезло меньше — люди могли покупать акции компаний за коины и тем самым обеспечивать безбедную жизнь правнукам, если у них вообще появятся дети. Они могли оказывать частные услуги или заниматься стримами, чтобы получить финансовую поддержку других пользователей. У кого-то получалось неплохо, а другим оставалось только предаваться унынию или заниматься бандитизмом — мир стал извращенной версией мечты капиталиста: товар сам себя производит и продает, а дополнительно ко всему можно было оказывать любые услуги без налогов. Рынок стал жить сам по себе, а за отсутствием регулятора это не могло кончиться хорошо. Теперь в этом мире организовались несколько тысяч преступных синдикатов, которые могли безнаказанно отнимать доходы и у без того бедных людей, а если бандитов ловила служба безопасности, которую все называли «стражей», то их просто убивали прямо на месте, чтобы зря не тратить время.

Вот так за несколько лет роботы сократили абсолютно всех, начиная с простых рабочих и заканчивая уважаемыми во всем мире менеджерами. Самое парадоксальное, что обычных рабочих сокращали эффективные менеджеры, которые даже не подумали, что и их скоро заменят роботами, а рабочие, в свою очередь, пытались предупредить всех остальных о том, что так случится, потому что уже хлебнули горя из-за массовой автоматизации. Но их никто не стал слушать то ли из-за гордости, то ли из-за нежелания что-то менять, но это и неважно. Это привело к удивительнейшему явлению: полному классовому равенству для абсолютного большинства людей, которые одинаково были этим недовольны.

Поэтому каждые несколько недель где-то вспыхивала новая революция, которая безжалостно душилась властями. Этим занимался Идо Бримс — советник по безопасности новой власти. Бывший генерал разведки, не знающий ни пощады, ни сострадания. Если он подозревал, что кто-то хотя бы думает о свержении нового императора, этот кто-то бесследно исчезал. Возможно, только из-за него и его «стражей» ни одно из восстаний не закончилось хорошо для его участников.

Вот так мы и оказались в мире, где ежедневно падает с неба черная зола вместо снега, где нет птиц, гусениц и диких зверей, даже бродячих собак не осталось. Богачи могли только работать ради работы, а многие старались просто как-то выжить, а некоторые просто смирились. Если кто-то понимал, что выжить ему не удастся, то ему оставалось только одно — утилитарное забвение. Они просто смотрели, как с неба падает черный снег, как люди дерутся за баллон с кислородом, и ждали неизвестно чего. Они частенько коллекционировали открытки, которые были бесплатными и ностальгировали по тем временам, когда можно было увидеть живое дерево или услышать пение птиц. Они просто смотрели в грязные окна на прокоптившийся город и пропадали в мире своих воспоминаний.

Скорее всего, если бы не череда удачных событий, меня бы тоже ждала участь последних, но волею судьбы у меня был шанс попытаться исправить хоть что-то. Правда, жаль, что начал я слишком поздно — через много лет счастливой жизни в Эдеме.