Надменный индюк

Эмилия Марр, 2021

Правило первое -девушки- живое мясо, которое только и мечтает, что продать себя подороже. Даже если говорят, что не продаются – не верь, просто предложи цену повыше. Второе – девушка друга – табу. Негласному правилу я всегда следую неизменно. До этого момента. Один её взгляд, и мои принципы летят к черту. Хочу эту малышку до одури. Интересно, а какой будет её цена?Содержит нецензурную брань.

Глава 15

Давид

— Тётя, тут такое дело… Девушек ждут родители, поэтому мы не можем задерживаться. Да, девочки, — жестами даю понять, чтобы встали и валили уже отсюда. — Сань, ты пока девушек к машине проводи, а Дан меня быстро заштопает за это время.

Посмотрел на Диану и увидел озорство в глазах, чуть не кинулся задушить заразу. Явно хочет выкинуть финт, чтобы позлить меня ещё сильнее.

Но и Сашка успел перехватить её взгляд и поспешил мне на помощь, или ей, уж не знаю, ведь я уже готов её прибить.

— Да, Дэв, давай. Мы подождём тебя в машине, — берёт девушек за руки и уводит.

Дан начал фотографировать меня.

— Что ты делаешь?

— Надо для справки.

— Я не буду фигурировать в деле. Давай обойдёмся без фотосессии.

Сел в кресло перед братом, в надежде, что тётя сейчас уйдёт и даст нам нормально поговорить. Но боковым зрением вижу, что она стоит и даже не собирается покидать комнату.

— Давидик, ты, конечно, можешь сказать, что я лезу не в своё дело, или наоборот. Всё же, ты мой племянник, и я должна о тебе беспокоиться и…

— Тётя, давай, говори уже, что не так?

— Милый, повторюсь, ты мой племянник, и я люблю тебя…

— Мама, — влезает Дан, — говори уже, что ты там надумала.

— Хорошо, хорошо. Важишвили (сынок*), — по-родственному обращается она ко мне, — не кажется ли тебе, что девочки уж очень молодо выглядят? Им восемнадцать есть?

Вот чёрт!

— Давидик, дорогой, я прекрасно помню, как у тебя закончились дела с той девушкой, и знаю, что ты ни в чём не был виноват. Но если опять повторится, что несовершеннолетняя…

— Мама…

— Тётя, — одновременно начинаем с братом, — во-первых, та была совершеннолетней, а я как раз таки — нет. Во-вторых, эти девушки — подруги Сани. Не мои. И я не собираюсь иметь с ними ничего общего.

— Прости, прости, дорогой. Я просто хотела убедиться. Ме шен узомот миквархар, моди ак, какоцо (я тебя очень люблю, иди, я тебя поцелую*)

Встаю неохотно, всё же неприятные воспоминания тётя пробудила. Обнимаю её. Она гладит меня по щеке, по-матерински, а после, пожелав спокойной ночи, наконец уходит.

— Не загружайся, — советует мне Дан, — она не хотела тебя обидеть. Просто переживает. Ты же знаешь, существует тысяча уловок, чтобы заставить женщин заговорить, но нет ни одной, чтобы заставить их замолчать.

— Да, забей. Всё норм. Просто не хочу вспоминать.

— Ладно, расскажи, как тебя угораздило так встрять? Завтра будешь как Шрек.

— В смысле?

— Опухший и зелёный, — ржёт этот дебил.

— Да, бл*.

— Говори давай.

— Нечего рассказывать, — уже начинаю беситься, — как всегда — девчонки встряли. Саня — самаритянин. Я был рядом, пришлось вписаться. — Дан слушает и одновременно обрабатывает мои раны, не жалея льёт антисептики и мажет кремами. Жжёт сильно, но терплю, стараюсь не выдавать себя. — Всё как всегда, ты же знаешь.

— Ладно, успокойся. Всё, я закончил. Беги, а то они уже заждались.

У порога обнялись с братом.

— Джэрджэробит, ну 'даикаргеби (пока, не пропадай*), — прощаемся с ним.

— 'Дамиреке (звони*), — отвечаю ему и уже отхожу, как он мне вслед бросает:

— Но знаешь, девчонки на самом деле выглядят очень молоденькими.

— Пошёл ты! — с этими словами выхожу на улицу к ожидающим меня людям, но хоть убей, не хочу с ними никуда ехать.

Поэтому останавливаюсь рядом с машиной и достаю сигареты. Надо успокоиться.

Ко мне выходит Саня.

— Что случилось? Кто что сказал?

— Да нет, всё норм.

— Дэв?

— Саня, давай просто помолчим.

Он кивает. Стреляет у меня сигарету, и мы вместе стоим и курим.

— А что тишина такая, неужто одумались и решили заткнуться? — киваю я в сторону машины, в которой сидят девчонки.

— Уснули, обе.

— Наконец-то меня не будет бесить это…

— Дэв, не надо. Я люблю её, она мне очень дорога.

— Да кто против. Просто ко мне это «золото» не подводи, договорились?

Романов кивает, а потом, будто что-то вспомнив, начинает рассказывать:

— Слушай, насчёт её родителей…

— Стоп, — перебиваю его, — ничего не хочу о ней знать. Сейчас отвезём по домам, и больше ни видеть, ни слышать о них не хочу.

Саня задумчиво смотрит на меня, а потом, словно принял какое-то решение, кивает, и дальше мы в тишине докуриваем сигареты, а после садимся в машину и выезжаем со двора.

Романов забивает в навигаторе адрес, и через полчаса мы оказываемся перед элитной многоэтажкой. А принцесса-то действительно неплохо живёт, раз обитает в таком доме.

Наш джентльмен старается осторожно разбудить девушек.

— Ди, приехали, просыпайся. Соню к тебе или в гостиницу?

— Ко мне, — вполне бодрым голосом вещает эта стервочка.

Саня выходит из машины и помогает малой выбраться из моего монстра. Она ещё полусонная и особо не понимает, что от неё хотят, покидает салон и идёт, поддерживаемая Романовым в сторону многоэтажки. А это зараза — Тереза — быстро очухалась ото сна, несильно побила себя по щекам и взбодрилась. Посмотрела в салоне, не оставила ли чего, подобрав манатки малой и свой телефон, взялась за ручку двери и остановилась.

Чувствую, что смотрит на меня, может, хочет попрощаться. Но я не поведусь на это её «воспитание». Поэтому всё так же продолжаю делать вид, что её не существует в машине.

Реакцию на моё бездействие получаю сразу же — в виде громкого захлопывания дверей моей машины снаружи. Стерва! Не могла спокойно выйти и не ломать их?!

Я остаюсь сидеть в тачке. Даже не провожаю её взглядом. Познакомились с ней только вчера, на дне рождения Сани, а головной боли я получил на месяц вперёд. Мне такое счастье нафиг не надо.

Саня возвращается через непродолжительное время, задумчивый. Слова мне не говоря, садится за руль, и мы выезжаем на дорогу в сторону МКАД.

Не выдерживаю и спрашиваю его сам:

— Она всегда такая, долбанутая?

Романов, не ожидавший от меня вопроса, сначала не понял, о чём речь.

— Кто? — Пауза. — А, Диана?

— Ну да, о ком я ещё могу спросить, — увидел его ухмылку, когда он понял, о ком идёт речь, и мне это не понравилось. — Что лыбу тянешь? Просто интересуюсь, вдруг ты скоро в нервном припадке от её фокусов начнешь содрогаться.

А этот самаритянин смеётся.

— Нет, реально. Или вы подружитесь, или поубиваете друг друга, — даёт он свой комментарий.

— Скорее второе, — сразу пресекаю я его вымыслы. — А к чему такое предположение?

— Да она тоже по дороге к дому спрашивала о тебе, интересовалась, давно ты такой пришибленный на голову и не сбегал ли из психушки.

— Стерва! Всё, считай, я у тебя ничего не спрашивал.

— Дэв, если серьёзно, то…

— Я ничего не хочу о ней знать. Сань, всё. Сегодня я с тобой поехал, так как ты не на машине и опаздывал, да и у меня срочных дел не было. Но в будущем меня к истории с ней не приплетай, окей? За тебя впишусь в любой ситуации, ты знаешь. Но это не касается никого другого.

Романов тяжело вздыхает, но кивком головы даёт мне знать, что я был услышан и мои требования будут учтены.

Дальше говорим о рабочих моментах клуба и обсуждаем новости знакомых.

Приезжаем к нам в дом.

Открываются ворота. Когда въезжаем во двор, вижу, что в кабинете отца горит свет.

— Вот чёрт!

Саня паркуется и одновременно интересуется:

— Что случилось?

— Отец не спит. Пять утра! Бля-я…

— Чего ты возмущаешься, радоваться надо.

— Да я за него переживаю. Возраст уже…

— Дэв, не смеши! Твой отец ещё всех нас переживет.

— Да. Хоть бы.

Заходим в дом, и, конечно, в гостиной появляется и отец. Здоровается за руку сначала с Саней:

— Здравствуй, Александр. Как ты? Вижу — ничего, — с улыбкой оглядывает нас.

— Здравствуйте, дядя Арам.

— Барев* (привет), папа. Прости, что так поздно.

— Или рано, смотря как на это посмотреть. Как дела, сын? Вижу, нескучно было сегодня, — внимательно осматривает меня на предмет порезов и переломов, в то же время стараясь придать своему лицу невозмутимый вид.

— Всё хорошо, пап. Просто подрались. Так сказать, честь девушки защищали.

И не сдержавшись, сам и заржал. Чёрт побери, а ведь это правда.

— Настроение у вас хорошее, что же. Располагайтесь. Я тоже пойду, отдохну. Заработался сегодня. Хорошо, хоть завтра выходной.

Киваю. Знаю, что ни черта это не работа, он просто ждал меня, когда вернусь.

Уже зайдя в лифт, произнес:

— Давид, не заваливайся сразу в кровать. Сначала приведи себя в порядок. Что бы мама увидела тебя утром в хорошем состоянии.

Двери лифта закрылись, и отец уехал наверх к себе.

— Так, ну что? Перекусим, а потом в душ, или поменяем очередность, а может совместим, м? Игриво играю бровями.

Саня заржал и пошёл в свою комнату.

С тех пор, как мы сдружились с Романовым, в нашем доме одна комната для гостей стала его.

Периодически случается так, что я ночую у него в квартире, как, например, было сегодня, иной раз просто лень ехать домой за город.

А иногда, наоборот, в город, поэтому остаёмся у меня дома.

С утра, когда мама зашла пожелать мне доброго утра, повернулся к ней здоровой частью лица, она ничего не увидев, спокойно ушла вниз, а после мы не встречались из-за её отъезда на работу.

Прошло уже две недели с того ночного происшествия. Синяки рассосались, раны почти зажили.

Из ментовки никаких звонков не поступало ни мне, ни Романову. Что странно. Мы каждый день ожидали вызова на дачу показаний. Но с той стороны тишина.

Так как мои родители — медийные личности, я не хочу, чтобы эта история имела продолжение. Журналисты пронюхают её, и начнутся заголовки всех новостных порталов с того, что Аюнц Давид, сын медиамагната, избил бедных детдомовцев. А именно так и будет, никто не посмотрит, что парни — малолетние преступники и хотели изнасиловать девчонок. Все начнут только мусолить имена моих родителей и моё. Знаем, проходили.

Саня наш уговор помнит и ничего мне об этих девчонках больше не рассказывает и не вовлекает в их дела. Единственное, иной раз срывается с места очень неожиданно из-за неё. Но так как это никак не сказывается на нашем общении или работе, то я делаю вид, что мне всё равно, пока.

В глубине души мне интересно, как и что происходит у них, но понимаю, что если влезу снова, начнется трэш, и сразу глушу все зачатки своего любопытства.

Сейчас еду в клуб. Мегапати в самом разгаре, немного опаздываю, пацаны уже все там. До учёбы в универе осталась пара недель, надо успеть потусить как следует.

Заезжаю на парковку клуба, и одновременно со мной туда же заворачивает такси.

Что за хрень! Сюда можно только владельцам. Уже намеревался пойти охране настучать по голове, за то что пропустили, да и самому таксисту, что заехал, как из машины вышла «заноза в заднице Романова». Чёрт! А день так хорошо начинался!