Разорванные цепи

Эмилия Ахмадова, 2017

Трогательная история, которая обращается к широкой аудитории, поскольку касается щекотливых и нечасто обсуждаемых вопросов. В центре повествования лежит важнейший вопрос: «Каково это – жить с глубоким чувством внутренней свободы?» Автор начинает рассказ со случайной встречи родителей главной героини и демонстрирует нам, как это знакомство приводит к отношениям, которые заканчиваются нежелательной беременностью. Эсмира, мать главной героини, воспитывает дочь в одиночестве в очень трудных условиях. Теперь, когда Сильвана выросла, она сталкивается с проблемами взросления и ужасами семейной тирании.

Глава 2

Нежданная беременность

Через три месяца после ночи, проведенной с Самедом, Эсмира обнаружила задержку цикла, но это не вызвало у нее никакого беспокойства. Ей казалось, что причиной тому — постоянная нервотрепка на работе. И даже когда появились более явные признаки (Эсмира стала испытывать тошноту и набирать вес), она не придавала этому значения.

Май уже был на исходе, погода стала значительно теплее. В одно прекрасное солнечное утро подруга Эсмиры Сабина заглянула в книжный магазин. Это была высокая 27-летняя узбекская красавица с длинными вьющимися волосами, черными азиатскими глазами и продолговатым худеньким личиком. Она сняла куртку и повесила ее на спинку кресла. Эсмира смотрела на нее с удивлением, расплывшись в улыбке:

— Только поглядите на нее! В последнюю нашу встречу ты была просто громадиной, а сейчас — такая миниатюрная и грациозная. Как ты только умудрилась так сильно потерять вес?

Сабина гордо улыбнулась:

— Когда рядом любящий мужчина, он сподвигает на всяческие позитивные перемены.

Она сложила три пальца щепоткой и поцеловала их. Погрузившись в глубокое мягкое кресло, подруга положила ногу на ногу и закурила сигарету. Стряхнув пепел в маленькую мраморную пепельницу на столе, она спросила:

— О Самеде слышно что-нибудь?

— Мы снова встречаемся, — как ни в чем не бывало ответила Эсмира.

Сабина подскочила, впечатав сигарету в пепельницу:

— Ты шутишь что ли? Он тебя бросил, а ты приняла его назад?

— Он меня не бросал. У него были семейные проблемы. В любом случае, у меня есть и без того поводы для беспокойства. У меня уже три месяца нет месячных. А раньше у меня с этим никогда не было проблем.

Сабина снова взяла в рот сигарету и уставилась в потолок с отсутствующим взглядом, медленно всасывая сигаретный дым. Затем она посмотрела прямо на Эсмиру:

— Ты с ним спала?

От неожиданности Эсмира вытаращила глаза, она была здорово сконфужена вопросом. Глаза ее блуждали, а лицо горело огнем. Она застенчиво промолвила:

— Да.

Сабина замерла на мгновение, держа сигарету в руке.

— Он использовал презерватив?

Эсмира нахмурилась. Она просто не понимала, о чем ее спрашивают. Сабина подалась вперед с перекошенным лицом:

— Ты не знаешь? Это примитивная подстраховка, которую должен использовать мужчина, чтобы защитить от заражения или беременности.

Щеки Эсмиры стали просто пунцовыми. Она опустила глаза:

— На уроках нам такого не рассказывали, у нас вообще не принято разговаривать о сексе. Откуда бы я могла узнать об этом?

Услышав ответ, Сабина еще глубже затянулась и закашлялась. Она посмотрела на Эсмиру широко раскрытыми полными слез глазами:

— Не могу поверить, что у тебя был незащищенный секс с мужчиной вне брака! И о чем ты только думала?

Эсмира нервно теребила пуговицу:

— Дело ведь не только во мне, — девушка явно пыталась защищаться.

— Я же помню, как ты позвонила мне и попросила, чтобы я обманула твою мать. Видимо, тогда это и случилось, — предположила Сабина.

Тогда Эсмира, чуть склонившись над подругой, поведала ей обо всем, что произошло в ту ночь, которую она провела вместе с Самедом.

— Вероятно, ты беременна, — произнесла Сабина сардонически, уставившись на живот Самиры.

— Надо сделать тест на беременность. И если он окажется положительным, придется сделать аборт, пока не станет слишком поздно. Или заставь его жениться как можно скорее. Иначе у тебя появится столько проблем, когда все вокруг узнают о твоей беременности! И тогда ты, дорогая моя, увидишь, как быстро люди делают выводы и судят других. Ведь ты же знаешь, что в нашей культуре не принимают незаконнорожденных детей!

Услышав эти слова, напуганная Эсмира поднялась со своего кресла. Ее била дрожь:

— Надеюсь, что ты ошибаешься.

Сабина кивнула и, взглянув на Эсмиру, увидела страх на ее лице. В душе ей было очень жаль подругу.

— Все-таки ты беременна. Я никогда прежде не видела, чтобы у тебя был такой животик, но сейчас я вижу, как он вырос.

Эсмира положила руку на живот:

— Да нет, у меня он всегда был.

Однако, услышав такие слова, девушка почувствовала слабость и снова присела. Ей казалось, как будто она попала в ловушку, из которой невозможно выбраться. Она не хотела верить услышанному:

— Нет, это неправда! Почему ты всегда думаешь о самом плохом?

— Потому что я живу в реальном мире, а не в мечтах. И я трезво оцениваю факты. У тебя животик и нет месячных. А это признаки беременности, — беспечно щебетала Сабина, затягиваясь «Мальборо». Она выдохнула дым на Эсмиру. И та закашлялась.

— Когда ты прекратишь курить?

Сабина скорчила хмурую гримасу:

— Не беспокойся, пожалуйста, обо мне. Вот твоя беременность — настоящая проблема, которую тебе нужно решать прямо сейчас!

У Эсмиры затряслись руки.

— И что я буду делать, когда моя мать узнает? — воскликнула она.

Сабина буквально утонула в кресле и стряхнула сигарету над пепельницей.

— Если ты сделаешь аборт, она никогда не узнает. Сейчас же дуй в аптеку и покупай тест на беременность. Я пригляжу за магазином.

Эсмира отправилась в аптеку, оставив Сабину в магазине. Подруга тем временем сидела, закрыв глаза и прислонив голову к спинке кресла, и размышляла о проблемах Эсмиры. «Бедная девочка, вечно она всем верит по своей наивности! Неудивительно, что все закончилось такими проблемами!»

Через десять минут Эсмира вернулась с двумя тест-полосками. Сабина приподнялась и сказала своей подруге:

— Иди в ванную и сделай тест!

Взволнованным голосом Эсмира ответила:

— Хорошо, я иду, — и скрылась в ванной. Трясущимися руками она сделала тест и замерла в ожидании. Прошло всего три минуты, но ей они казались часами. В ожидании результата она тихонько молилась: «О, Боже, только бы тест был отрицательным!»

Наконец, время вышло, и Эсмира взглянула на тест-полоску. Она была ошеломлена, так как на полоске появились две линии.

Огорченная, она медленно опустилась на пол, испытывая головокружение, тест-полоска выпала из рук. Эсмира склонила голову на колени. Она чувствовала себя так, словно ее засасывает в воронку. Девушка всхлипнула:

— Моя жизнь кончена. Теперь все будут сплетничать. Мама убьет меня.

Она взглянула на часы. Прошло пятнадцать минут. Сколько можно там сидеть?

Эсмира медленно вернулась в офис, уставившись в пол и шаркая ногами. Как только она переступила порог и грустно посмотрела на Сабину, та сразу поняла по воспаленным глазам и пепельно-серому цвету лица Эсмиры, что произошло.

Сабина поднялась со своего места, затушила сигарету в стоящей рядом пепельнице и принялась атаковать Эсмиру:

— Ты будто кого-то похоронила. Твой потухший взгляд говорит мне, что ты беременна.

Она усадила Эсмиру, та плюхнулась в кресло, вяло пытаясь улыбнуться.

— Так и есть. Но, прошу тебя, говори тише! Ведь Самира может услышать, — прошептала она.

— Что будешь делать? — спросила Сабина.

— Не знаю, — Эсмира закрыла глаза, кусая губы. От волнения ей стало нехорошо.

— Тебе надо сходить к хорошему гинекологу, чтобы прервать беременность. У меня есть телефон доктора Петровского. Это опытный и заслуживающий доверия русский гинеколог, — Сабина достала записную книжку из кармана, разыскала в ней телефон и выписала для Эсмиры.

Мысли Эсмиры беспорядочно блуждали. «Что я буду теперь делать? Почему это случилось со мной?» Она кивнула:

— Спасибо за номер. Сначала я позвоню Самеду, а уж потом пойду на прием к врачу.

— Хорошо, но только не затягивай слишком, — предупредила Сабина.

Затем она посмотрела на часы и сказала резко:

— Мне пора. Дима меня ждет. Не беспокойся, Эсмира, у тебя все будет в порядке. Просто не откладывай. Иди к гинекологу, пока твой живот не стал большим.

Бледная Эсмира едва выдавила слабую улыбку:

— Пока, Сабина. Спасибо за совет.

Остаток дня девушка провела в офисе, размышляя о том, как ей следует поступить с беременностью. Она погрузилась в кресло и отсутствующим взглядом уставилась в стену. «Если я сделаю аборт, Владыка накажет меня за убийство плода. Это грех. Как я могу убить эмбрион, лишив его права на жизнь? В то же время, незаконнорожденный ребенок разрушит всю мою жизнь». Она облокотилась на стол и закрыла ладонями лицо. «Всемогущий, прошу, укажи мне путь. Я не знаю, как быть, а Ты знаешь, что будет лучше для меня!»

В привычное время Эсмира покинула магазин и пошла домой. Без аппетита она поужинала, потом ушла в свою комнату, не сказав матери ни слова. Садагет заметила, что дочь слишком тихая и бледная, но ни о чем ее не спросила. Присев на краешек кровати, Эсмира вновь задумалась о том, нужно ли ей делать аборт. Она вспомнила свою соседку Севду, которая родила ребенка вне брака. Некоторые соседи насмехались и судачили за спиной несчастной девушки. Они шептали про себя: «Взгляните на эту распутную женщину! Она не могла дождаться свадьбы перед тем, как спать с мужчиной». С ней даже разговаривать перестали.

Воспоминания о плохом опыте Севды добавили беспокойства Эсмире. Она накрылась одеялом и легла, безучастно созерцая потолок. Девушка пыталась уснуть, но только ворочалась с боку на бок, а сон все не шел. От слез отчаяния намокла подушка. «Почему люди всегда осуждают других и сплетничают? Неужели они не боятся Бога?»

Эсмира опасалась, что о ней будут так же сплетничать за спиной. Ей казалось, что она застряла в трясине, из которой невозможно выбраться. «О, Боже, я так боюсь этой беременности и так растеряна. Я знаю, что Ты против абортов, но я совсем не хочу навлекать на себя такой позор!»

На следующий день в восемь утра она уже была на работе, просматривая счета и помогая Самире упаковывать книги. Она проверила все книги, которые были получены, и убедилась, что это именно те книги, которые нужно было доставить. Помогая Эсмире, Самира глазела на ее животик, нахмурившись. Заметив это, Эсмира смутилась. Ее щеки вспыхнули, и она отвернулась, съежившись. «И что она все смотрит на мой живот? Он выглядит таким большим?» Чтобы избавиться от любопытства Самиры, Эсмира отправила ее на склад — упаковывать остальные книги. Закончив с новой партией книг, она отправилась в офис. Девушка ждала Самеда, гадая, как он поступит и как отреагирует, узнав новость.

В обед Самед, наконец, пришел; они покинули магазин и отправились на прогулку по Бульвар-Парку. Во время прогулки он заметил, что Эсмира необычайно тиха. Самед думал, злится ли она на него до сих пор за то, что он не звонил так долго. В парке они зашли в кафе «Гюнель» и заказали шашлык с лавашом.

Эсмира строго посмотрела прямо ему в глаза.

— Я должна тебе кое-что сказать. Помнишь тот ужин у тебя дома? Я беременна, и я не знаю, как быть! — выпалила она.

Услышав шокирующее известие, Самед выронил вилку. Ошеломленный, он вытаращил глаза и воскликнул:

— Что?

Он поднялся со стула и принялся ходить кругами, сцепив руки за спиной.

— Нет, этого не может быть, — воскликнул бледный Самед удивленно взволнованным тоном, мотая головой из стороны в сторону. Затем он снова сел и откинулся на спинку стула. Мужчина тер свою щеку, уставившись на живот Эсмиры.

— У меня не было месячных, поэтому я вчера сделала тест, и он оказался положительным.

Он снова вскочил и ринулся прямо к ней. Схватив Эсмиру за руки, он посмотрел ей в глаза:

— А ты уверена, что беременна… от меня?

Пораженная этим грубым вопросом, Эсмира оттолкнула его.

— Ты единственный мужчина, с которым у меня был секс. Как ты мог предположить, что я спала с кем-то еще?!

Он снова приблизился и взял ее за руки.

— Эсмира, послушай. Ты должна сделать аборт, чем скорее, тем лучше. Я отведу тебя к гинекологу. Я слишком молод, у меня нет работы, я еще студент. Иметь ребенка — непосильная ответственность для меня, и я к ней не готов. «Не могу связывать себя ребенком и не могу жениться на тебе», — сказал он.

Эсмира была настолько поражена, что даже не слышала его слова. Сердце ее наполнилось горечью, глаза затуманились, и она задрожала, как лепесток на ветру, который вот-вот сорвется со цветка. Она не ожидала такой реакции. Девушка верила, что если Самед услышит о ее беременности, то женится на ней. Молча посмотрела она на него с грустью, отняла свои руки, встала и тяжело поплелась прочь.

Самед даже не попытался остановить ее. Через полчаса он все еще сидел здесь и нервно курил, думая о беременности. Затем он поднялся, заплатил за обед и отправился к себе домой, где до глубокой ночи курил и пил водку, пытаясь забыть произошедшее днем.

Несчастная Эсмира была настолько расстроена, что едва сдерживала слезы. И как он только мог подумать, что ребенок не его? Она вернулась в книжный магазин и продолжила работать, стараясь не выглядеть тревожно и не заплакать. Она никогда не любила показывать свои проблемы окружающим и всегда сдерживала эмоции внутри. Когда рабочий день подошел к концу, она вернулась домой. Эсмира знала, что скрывать что-либо от внимательных глаз Садагет, крайне сложно. Но все же она пыталась выглядеть как можно более спокойной, улыбалась, пока помогала матери расставлять на столе блюда с пловом, долмой, жареным цыпленком и хлебом. Они поболтали во время еды. Садагет всегда любила поговорить и ненавидела, когда кто-то ее прерывал или выражал несогласие. Так, за ужином она говорила о путешествиях, а Эсмира большей частью просто слушала.

— Моя сотрудница по работе собирается в Россию на неделю и зовет меня с собой. Мне надо купить одежду и дорогие конфеты, которые я продам на работе, — Садагет ликовала, потирая руки. Эта новость подняла Эсмире настроение, и она слегка расслабилась.

Она посмотрела на иконы Христа, Богородицы, блаженной Матроны, подаренные русской бабушкой Марией, которые висели в углу комнаты. Бабушка привнесла православную культуру в их семью, так что теперь они следовали мусульманским традициям, но в то же время приобрели и некоторые православные. «Слава Богу, в отсутствии матери решить проблему будет проще!»

Однако, хорошее настроение Эсмиры быстро испарилось. Садагет вдруг резко задала вопрос, на который Эсмира боялась отвечать, но пожилая женщина подозрительно смотрела прямо в глаза дочери.

— Ты все еще видишься с Самедом?

Эсмира старалась не отводить глаза, чувствуя, как сердце стучит в груди.

— Да, мама, мы видимся, когда он приходит купить книги.

— Он мне не нравится, поэтому не теряй бдительности, — парировала Садагет.

— Мама, вам никогда никто не нравится!

— Смотри, не наделай глупостей, как Севда, пока меня не будет, — предупредила Садагет с серьезным выражением лица. — Не хочу, чтобы ты забеременела, как она.

Услышав последние слова, произнесенные матерью, Эсмира посмотрела на свой живот, чувствуя, как холод пробежал по ее телу. Плечи задрожали. Расстроенная советами матери, она пожаловалась:

— Почему вы всегда ждете от меня худшего? — при этом ее глаза засверкали от злости, как молнии на темном небе.

Мать Эсмиры положила вилку с ножом рядом с тарелкой и спокойно посмотрела на дочь.

Я не жду худшего от тебя. Я жду худшего от него. Я пытаюсь защитить тебя от ошибок.

Выслушав ее предостережение, Эсмира потеряла аппетит. Она бросила вилку и встала из-за стола. Рассерженная девушка скрестила руки на груди и отрицательно замотала головой, глядя в холодные карие глаза своей матери:

— Мама, вы постоянно подавляете меня своим напором. Вы не оставляете мне никакого пространства.

Лицо Эсмиры посинело от ярости. Прижав руку к груди, она словно бы старалась усилить свои слова, при этом на лбу появились морщины:

— Вы читали Библию и Коран, а значит, вам известно, как нужно относиться к ближним.

Видя страдающее лицо своей дочери, Садагет отступила.

— Я дам тебе больше пространства, но помни, что ни один мужчина не должен даже прикасаться к тебе до замужества. Любой, кто нагло прикасается к тебе вне брака, не любит тебя, а только хочет переспать. А секс до замужества — это грех, — высказалась Садагет.

Каждое сказанное матерью слово воскрешало в памяти девушки воспоминания о ночи, проведенной с Самедом. Снова и снова эти события всплывали перед глазами несмотря на то, что она всячески пыталась их забыть. Внутри нее появилась агрессия. Ей захотелось прекратить это. Просто объявить: «Слишком поздно. Я беременна, и я великая грешница!». Вместо этого она заплакала. Разрыдавшись, умоляющим голосом она произнесла:

— Мама! Как я могла бы забыть, если вы постоянно мне говорите об этом еще с девятилетнего возраста? Пожалуйста, прекратите повторять мне одно и тоже. Я не ребенок. Мне нужна свобода и хоть какой-то душевный покой.

Садагет вздохнула.

— Хорошо, — произнесла она тихо, — я просто пытаюсь защитить тебя.

Расстроенная негативными высказываниями матери, Эсмира перестала разговаривать с ней и начала убирать со стола. Она вернулась в спальню. Надев свою красную пижаму, она уселась на постель, пытаясь отделаться от чувства гнева, который сковал ее грудь и вызывал головную боль. «Она вечно ожидает худшего, привлекая неприятности на себя и на меня. Почему моя жизнь потерпела полное крушение?»

Прошло две недели, как Эсмира узнала о беременности. Самед исчез без следа. Несколько раз Эсмира пыталась записаться к гинекологу. Как только она набирала номер, то тут же опускала трубку и молча стояла рядом с телефоном, готовая расплакаться. Но как только наступила середина июня, Эсмира решила, что дальше откладывать она не может. Она позвонила в офис доктора Петровского и спросила, может ли он ее принять. Ей ответили, что доктор будет свободен в 13:30. Эсмира записалась, поблагодарила секретаршу и повесила трубку.

Девушка старалась не думать о беременности, погружаясь в работу. Наконец, после обеда она подошла к зеркалу, немного подкрасила губы ярко-красной помадой под цвет ее алого платья. После этого она вышла из книжного магазина и поехала на метро до станции «Сахил». Там ей пришлось примерно полчаса бродить по улицам Ичери-шехер в поисках клиники.

Она прошла мимо Девичьей башни — цилиндрическое восьмиэтажное строение, достигающее 29 метров в высоту, корпус которого выполнен необычной кирпичной кладкой. Легенды говорят, что в давние времена с вершины этой башни дочь хана бросилась в Каспийское море, которое было у ее подножия. Во время прогулки по Ичери-шехер она остановилась возле Дворца Ширваншахов, восхищаясь его архитектурой.

Эсмира дошла до здания больницы, и сердце ее бешено заколотилось. «Надеюсь, что никто из соседей не увидит меня здесь». Она поднялась на второй этаж и вошла в приемную.

Медленно подойдя к секретарше, Эсмира назвала себя. Ей ответили, что доктор примет ее через двадцать минут. Присев, чтобы подождать, Эсмира, к своему огромному удивлению, увидела дочь своей соседки, Эльвиру. Это была высокая худая девушка двадцати лет, которая бесконечно болтала. Как только Эльвира вошла в приемную клиники, она тут же увидела Эсмиру. Девушка подошла и воскликнула:

— Эсмира, привет! Давно не виделись.

— Привет, Эльвира.

Девушки обнялись.

— Все из-за работы, столько она времени забирает!

«И зачем эта сплетница пришла?» — подумала про себя Эсмира. А затем она озвучила свой вопрос, слегка встревоженно:

— Эльвира, а ты что здесь делаешь?

Эльвира улыбнулась, глаза ее заискрились:

— Я здесь уже четыре месяца работаю помощником доктора.

— Не знала, — ответила Эсмира.

— Ну а ты почему здесь? — любопытно спросила Эльвира. Она смотрела на Эсмиру с подозрением.

— Я просто провериться пришла. — Эсмира старалась не глядеть в глаза соседки. Ее щеки и уши запылали огнем смущения.

— А, хорошо. Мне нужно идти работать. Позже поболтаем, — с этими словами Эльвира взяла карту другой пациентки и ушла прочь.

Когда Эльвира ушла, Эсмира снова села на свой стул и облегченно вздохнула, хотя тревога и не оставляла ее. «Что мне теперь делать? Если Эльвира узнает о моей беременности, то все соседи будут знать. Не могу показываться доктору Петровскому сейчас». Потеряв всю свою решимость, Эсмира собралась уходить, но прежде, чем она эта сделала, Эльвира снова подошла и пригласила девушку следовать за ней. Она оставила Эсмиру в кабинете доктора и ушла.

— Добрый день, доктор, — сказала Эсмира, войдя в кабинет.

— Добрый день, уважаемая Эсмира Бабаева. Пожалуйста, садитесь. Чем я могу вам помочь? — спросил врач.

Эсмира уселась и поставила сумку на колени, старательно прикрывая живот. Она смотрела в глубокие черные глаза доктора и, не зная, что сказать, внезапно закашлялась.

Доктор Петровский положил ручку на стол:

— Эсмира-ханим, с вами все в порядке?

— Да, все нормально.

Доктор наклонился через стол:

— Что привело вас сюда?

Эсмира почувствовала, как пот струйками стекает по ее шее. Внезапно теплая волна тошноты откуда-то из желудка прошла сквозь все ее тело.

— Последние четыре месяца у меня были очень болезненные месячные, я мучилась больше обычного, — пожаловалась она и замолчала на мгновение. «Сказать ли ему о беременности?» — задумалась Эсмира. Но решила не говорить ничего.

— Какие-то еще симптомы были?

— Нет. Дыхание Эсмиры стало быстрым, и она почувствовала, как пульс стучит у нее в висках

— Тогда ничего страшного, — успокоил ее доктор. — Такое со многими случается, из-за стресса, гормональных нарушений, проблем со щитовидной и других причин медицинского характера. У вас недавно был стресс, или, может, вы принимали медикаменты?

Эсмира посмотрела на свой живот, нервно теребя ручку сумки, потом подняла глаза на доктора:

— Действительно, последние месяцы я жила в постоянном стрессе, — когда она это произнесла, вдруг правый уголок губ нервно задергался.

— Ваша проблема могла быть вызвана стрессом, но, чтобы убедиться, вам нужно сдать кровь на анализ. Вам следует принять ибупрофен и напроксен, чтобы облегчить кровотечение и остановить боль. Пройдите, пожалуйста, в соседнюю комнату и снимите штаны.

Она поднялась и медленно пошла в соседнюю комнату. «Он ведь сейчас узнает, что я беременна», — занервничала девушка, пытаясь подавить дрожь. Придя на место, Эсмира с досадой почувствовала, как лицо охватил нервный тик.

— У меня прямо сейчас очень сильное кровотечение и тошнота. Может, мы сделаем обследование, когда менструация закончится? — спросила Эсмира в надежде, лицемерно улыбаясь.

— Никаких проблем! Можете прийти на следующей неделе, — ответил доктор приятным ободряющим голосом.

Эсмира вернулась в офис и присела. Ее слегка потрясывало, пока доктор подписывал направление на анализ крови на половые гормоны и гормоны щитовидной железы. Он передал девушке оба направления.

— Хотел бы увидеть вас, как только будут готовы анализы, — сказал доктор Петровский, протягивая девушке листочки.

Приняв направления от доктора, Эсмира поднялась с места:

— Благодарю вас, доктор. Как только получу результаты, сразу сообщу вам. До свидания!

Девушка вышла из кабинета. Оплатив прием, Эсмира покинула медицинский центр и отправилась в свой книжный магазин. Она была рада тому, что увидела Эльвиру прежде, чем сказала доктору о беременности. «Если б я только знала, что встречу ее там, то никогда бы туда не пошла. Что мне теперь делать? Видимо, мне следует найти другого гинеколога», — думала Эсмира.

Около трех часов дня, сидя в своем кресле, она набрала телефон Сабины, чтобы поделиться тем, что произошло в клинике.

— Ты была у доктора Петровского? — любопытно спросила Сабина, вытаскивая мушку из рюмки с коньяком. Звонок Эсмиры застал ее во время празднования дня рождения Димы с ним вдвоем.

— Была, но встретила свою соседку, которая там работает. Из-за нее я не рассказала об истинной причине своего визита.

Эсмира вращалась на своем кресле туда и обратно.

— Ты должна вернуться туда, чтобы сделать аборт, — настаивала Сабина.

Нет, я не могу вернуться. Если Эльвира только узнает, что я беременна, все скоро будут об этом знать, — воскликнула Эсмира напугано, закатив глаза.

Сабина пообещала найти другого гинеколога. Эта информация немного успокоила Эсмиру.

Позже, когда девушка пришла домой, ее мать уже ждала ее с тревогой. Садагет посмотрела на дочь, строго приподняв выщипанную, словно ниточка, бровь, выпалив грозно:

— Ради всего святого, Эсмира, зачем ты ходила к гинекологу?

Эсмира на миг замерла, проглотив язык. Глаза забегали по комнате в поисках объяснения. Наконец, она ответила:

— У меня несколько месяцев были болезненные месячные.

Она ненавидела врать, поэтому посмотреть матери в глаза ей было крайне сложно. Чувство вины от того, что она делает, тяжко сдавило сердце. Садагет присела на софу, вглядываясь в лицо дочери.

— Что сказал врач?

— Сказал, что нужно сделать анализ крови, чтобы понять. Эсмира чувствовалa каждый удар своего сердца, а страх, словно огромный черный паук выползал откуда-то изнутри, выпрыскивая яд, который растекался по венам.

— Расскажешь мне о результатах, — мать не моргая осмотрела Эсмиру с головы до ног.

— Хорошо, расскажу. Пойду переоденусь, — Эсмира нервно выдохнула.

После разговора с матерью девушка отправилась в спальню, чтобы снять рабочую одежду. Этим вечером они поужинали мирно и цивилизованно. Садагет заявила, что ее путешествие откладывается, и эта новость стала ударом для Эсмиры. Она надеялась, что, пока мать будет далеко, она сможет сделать аборт без ее ведома. Около часа они разговаривали, затем примерно в 11 вечера обе отправились по своим комнатам, чтобы готовиться ко сну.

Дни летели быстро один за другим, но Эсмира так и не сходила на прием к гинекологу, а от Самеда по-прежнему ничего не было слышно. Совесть продолжала ее мучить. В дополнение ко всем разочарованиям, живот стал увеличиваться в размере.

Как-то утром, стоя перед зеркалом в черном бюстгальтере и трусиках, она заметила, что живот стал еще больше, беспомощно потирая его. «О Боже, он растет! Мне надо что-то делать, пока никто его не увидел!»

Эсмира понимала, как дорого время, она очень боялась, что скоро Садагет обнаружит ее беременность. Подумав об этом, она оделась и спешно вышла из дома, решив, что этим утром она обойдется без завтрака. Прибыв в офис в книжном магазине, она попыталась записаться на прием к гинекологу, но его не было на месте, а на ближайшее время у него было все уже расписано.

Эсмира положила трубку, ей казалось, что она тонет в глубоком море, не в состоянии спастись. Она плюхнулась в кресло и положила голову на стол. На какое-то время девушка замерла в этой позе, чувствуя себя несчастной и безнадежной. «И почему так сложно найти гинеколога? И что будет, если я так никого и не найду?»

Эсмиру беспокоил тот факт, что Самед настолько легкомысленно и безразлично относится к своему ребенку. Он просто избавился от нее, как избавляются от мусора. Эсмира подняла голову и посмотрела на живот. «И почему я в него влюбилась? Почему я не слушала мать? Ведь она оказалась права…»

Чувствуя тошноту, она встала и пошла в ванную. Девушка едва успела склониться над унитазом, как ее вырвало. Она поднялась, вытерла рот и вернулась в офис. Много времени она провела просто сидя в кресле, безучастно глядя в потолок.

Так как живот продолжал расти и уже стал заметным, ей пришлось скрывать беременность, туго обматывая шарф вокруг талии и надевая свободную блузку. Иногда она затягивала шарф так сильно, что снова появлялась тошнота. В течение пяти месяцев девушке удавалось скрывать беременность. На работе все думали, что она просто немного набрала вес. Однако Самира подозревала, что Эсмира беременна, но держала рот на замке, чтобы не потерять работу.

Но, к сожалению, к июлю беременность была обнаружена. Однажды утром Эсмира встала пораньше и, думая, что Садагет еще в постели, отправилась на кухню в нижнем белье, не подвязавшись шарфом, так что ее большой круглый живот остался на виду. Ей ужасно хотелось соленых огурцов. Войдя в кухню, она столкнулась лицом к лицу с Садагет, показав ей свой живот во всей красе.

Садагет не спалось. Она пришла на кухню, чтобы выпить чаю и почитать газету. Услышав шаги Эсмиры, Садагет тут же подняла голову и уставилась на свою дочь. Увидев мать, Эсмира почувствовала холод, слабость разлилась по всему телу. Ей показалось, что сейчас она потеряет сознание. Медленно она оперлась о край стола, сердце готово было выпрыгнуть из груди. «Всемогущий, будь милостив ко мне!»

Садагет посмотрела на живот Эсмиры, от неожиданности раскрыв рот, на лице ее застыло полное изумление. Выражение лица матери заставило Эсмиру еще больше волноваться и нервничать. Коленки затряслись.

— Ты беременна? — спросила Садагет, глядя вытаращенными глазами на живот своей дочери.

Эсмира не знала, что сказать, поэтому продолжала молчать, пряча глаза не желая столкнуться со взглядом своей матери.

— Отвечай! Ты беременна? — голос Садагет прозвучал, как взрыв бомбы.

— Да, — ответила Эсмира приглушенным голосом, сотрясаясь от дрожи и стараясь не глядеть матери в лицо.

Садагет встала, отбросив газету, и посмотрела прямо в опущенные глаза дочери.

— С кем ты спала?

Эсмира чувствовала смущение и не могла сказать ни слова.

— Что случилось? Язык проглотила?! — ее требовательный голос болью раздавался в ноющих ушах Эсмиры.

— Мне стыдно, — тихо ответила Эсмира, нервно содрогаясь.

Садагет взяла газету и бросила ее в Эсмиру. Газета ударилась о живот и отскочила на деревянный пол. Эсмира сделала два шага назад.

— Стыдно тебе должно было быть, когда ты прыгнула в постель мужчины до замужества! — кричала Садагет, разочарованно качая головой и приближаясь к Эсмире. Она плюнула в лицо дочери и ударила ее.

— Это был Самед, шлюха?

Эсмира отвернула лицо и крепко зажмурилась.

— Отвечай мне! — кричала Садагет, потрясая кулаком перед лицом своей дочери.

— Да, это был он, — ответила Эсмира кротко, отклоняясь от Садагет.

— Ты открыла свой поганый рот и заявила, что тебе нужно пространство, когда я тебя предупреждала о нем. Я дала тебе пространство, и вот смотри, к чему ты пришла сейчас! — Садагет указaла на ее живот, недоуменно качая головой.

Садагет подошла еще ближе, стараясь рассмотреть живот дочери:

— И как давно ты уже беременна?

Эсмира мечтала стать невидимой; вместо этого, она беспомощно стояла перед своей матерью:

— Думаю, шесть месяцев. Но я не уверена.

Садагет села на стул и принялась громко тарабанить пальцами по столу.

— Как ты могла так со мной поступить? Разве я не повторяла тебе много раз, что никто не должен даже прикасаться к тебе до замужества? Ты и правда не смогла дождаться, пока он женится! Ты действительно шлюха!

Услышав эти слова, Эсмира посмотрела на мать сердито. Слабость, которую она чувствовала недавно, куда-то испарилась. Грудь сдавило тисками.

— Мама, прекратите орать, соседи услышат вас! Вы меня обзывали шлюхой безо всяких причин, начиная с подросткового возраста. Да, я совершила ошибку, но я не шлюха! Он напоил меня, и после этого мы переспали. Я не отдавала себе отчет в том, что делала! — она подошла ближе к матери и, ткнув ее пальцем, продолжала, — Не называйте меня шлюхой. Мне это неприятно!

Девушке было больно стоять, потому она села на стул, громко дыша.

— Я тебя предупреждала, что он будет плохо влиять на тебя, но ты не слушала, — сказала Садагет, немного спокойнее. — И почему дети никогда не слушают своих родителей? Если б ты прислушивалась к моим мудрым советам, ничего бы такого не произошло.

Садагет налила еще одну чашку чая.

— Ты знаешь, что люди будут пальцем на тебя показывать? А этот негодяй хоть знает о твоей беременности?

— Да, я сообщила ему, — ответила Эсмира, чувствуя движение в животе.

— И что он об этом думает?

— Не хочет думать ни о ребенке, ни о женитьбе, — голос Эсмиры дрожал.

— Если этот ублюдок думает, что он может тебя обрюхатить и испариться, то он сильно ошибается, — Садагет сказала это, стукнув чашкой о стол с такой силой, что некоторое количество чая выплеснулось наружу.

— Я этому подонку позвоню и, будь уверена, он женится на тебе! — Садагет вопила, потрясая кулаком в воздухе.

— А если он откажется? — взмолилась Эсмира.

Садагет поднялась со стула.

— У него не будет выбора, как только жениться на тебе. Иначе он будет судим за изнасилование! Иди к себе и не ходи завтра на работу.

Эсмира встала, чувствуя, что камень свалился с ее плеч. Она задышала легко и на мгновенье закрыла глаза. «Хорошо, что я больше не должна сидеть перед ней с голым животом».

Мать прервала ее размышления:

— И все-таки это не только его вина. Это ты позволила такому случиться. Никто тебе алкоголь в глотку не лил. Почему ты позволила ему напоить себя?

У Эсмиры не было ответа. Она продолжала стоять, как вкопанная, молча слушая прожигающие слова своей матери.

— В любом случае, дай мне его номер, — требовала мать.

Эсмира прошла в свою комнату, записала телефонный номер Самеда и отдала его матери. Садагет зашла в свою спальню, но задумалась, стоит ли звонить ему сейчас, в такую рань, и решила позвонить чуть позже. Она устроилась на постели, стараясь уснуть.

«Я делала все, чтобы защитить ее от хищных самцов, заботилась о том, чтобы она не стала матерью-одиночкой, как я, страдающей от общественного осуждения. После всего этого какой мусульманин захочет жениться на блуднице, получив еще и ее незаконнорожденного ребенка в нагрузку?»

Садагет была разочарована Эсмирой. Она намеренно не выходила замуж после развода, чтобы защитить свою дочь, и все равно Эсмира сделала именно то, чего так боялась Садагет. «Молодому поколению нужно слушать старших, которые уже прожили достаточно долго, чтобы набраться мудрости, здравого смысла и знаний, которых нет у молодежи», — думала Садагет, продолжая держать глаза открытыми.

Беспокойная Эсмира тоже не могла уснуть, размышляя, что Самед будет делать после разговора с Садагет. «Согласится ли он жениться на мне или постарается сбежать? Я надеюсь, мать не зайдет слишком далеко. Но она может наделать шуму». Девушка смотрела на белые часы, висящие на стене. «Ох, как же быстро летит время. Мне нужно поспать». Поглощенная переживаниями, она все же как-то умудрилась уснуть. И проспала около четырех часов.

В 7:30 Садагет позвонила Самеду. Он как раз одевался, когда раздался телефонный звонок. Самед удивился, кто может ему звонить в столь ранний час. Вначале он игнорировал звонок, но телефон продолжал звонить. Несколько раздраженно Самед ответил:

— Да?

Голос ответил ему:

— Доброе утро. Я могу поговорить с Самедом?

— Да, это я.

— Я мать Эсмиры, и мне хотелось бы поговорить с тобой лицом к лицу, — Садагет старалась сохранять спокойствие. — Можешь ли ты прийти к нам?

Чувство опасности вызвало у Самеда мгновенную головную боль.

— Садагет-ханим, я очень занят эти дни и не смогу прийти.

— Послушай меня, ублюдок! А ты не занят был, когда обрюхатил мою дочку? Тебе лучше все-таки найти время прежде, чем я сообщу в милицию об изнасиловании! — кричала Садагет в трубку.

— Я ее не насиловал. Она добровольно со мной спала! — выпалил Самед.

Садагет крепко сжала трубку телефона, чувствуя, как ярость поднимается из груди и заливает щеки.

— Ты намеренно напоил ее и использовал ее состояние в своих целях. Нет, тебе лучше прийти, или я сама пойду в милицию! — предупредила разъяренная Садагет.

Услышав угрозы, Самел забеспокоился. Он достал из кармана носовой платок и вытер вспотевшее лицо.

— Садагет-ханим, успокойтесь, пожалуйста. Не нужно ходить в милицию. Мы можем сами цивилизованно решить эту проблему. Когда вы хотите, чтобы я пришел? — спросил Самед охрипшим голосом. Пот струйками катился по лицу.

— Приходи в три и не опаздывай, — закричала она, с силой бросив трубку.

Разговор с Самедом привел Садагет в бешенство. «Я поставлю его на место!»

После звонка Садагет Самед чувствовал растерянность и головную боль. Он присел на диван, размышляя, что он должен сказать или сделать, когда встретится с ней. Он решил прогуляться по Бульвар-Парку с другом, а оттуда отправиться к Садагет. Погода в этот день была неспокойная. Ветер бушевал, качая ветки деревьев из стороны в сторону и поднимая морские волны.

Придя в парк, Самед обнаружил, что там не так многолюдно, как бывает обычно. Мужчина огляделся и пошел прямиком в кафе «Зейнаб». Там он встретил своего давнего друга Имрана. Это был пухлый, невысокий человек с черными глазами и короткими черными волосами. Он очень любил поесть и имел большой круглый живот, который казался еще больше, когда он сидел. Самед пришел в тот момент, когда он пил чай и завтракал. Он удивился, увидев его пузико.

— Доброе утро, Имран.

Имран приподнялся и медленно потянулся к другу.

— Здорово, дружище! Давно не виделись! — сказал он, обняв Самеда.

— Я был занят учебой.

— А точно не соблазнением девушек? — подшутил Имран, зная слабость своего друга к представительницам противоположного пола.

Самед ухмыльнулся, потирая нос.

— Да, пожалуй, ты прав!

Самед заказал чай с лимоном и сахаром. Потягивая чай, они вспоминали старые добрые времена, которые проводили вместе, обсуждали женщин, планы на будущее. Ирман впился зубами в огромный кусок торта, оставляя множество крошек на губах, в то время как Самед смотрел на него изумленными глазами.

— Друг, не могу поверить, что ты ешь торт на завтрак. Ты набираешь вес. Через несколько месяцев ты будешь выглядеть, как слон, и можешь заработать проблемы со здоровьем. Тебе надо немного похудеть!

Лоб Имрана прочертили две глубокие морщины. Раздраженный, он вытер губы салфеткой и огрызнулся:

— Мой вес — не твое дело, — он убрал руки со стола. — Я много раз пытался сбросить вес и уже сдался.

Самед закурил «Мальборо», комфортно расположившись в своем кресле.

— Чтобы похудеть, ограничь сахар и углеводы, ешь меньше жирного. А еще надо есть много овощей и фруктов, пить очень много воды. А чтобы диета принесла успех, надо не сидеть на месте, заниматься и быть активным, насколько это возможно.

Имран посмотрел на живот и тяжело вздохнул:

— Думаешь, так просто перестать есть всю эту дрянь. Стресс и беспокойство зачастую меня толкают на переедание. Это помогает мне успокоиться. По правде говоря, один мой друг такой же комплекции говорит, что это очень трудно и занудно — упражняться каждый день.

Самед задумчиво сморщился. «У него просто нет силы воли, бестолковый и слабохарактерный, совершенно не может управлять самим собой».

Имран уже устал слушать замечания по поводу собственного веса. Он хмуро смотрел на Самеда и вдруг закашлялся.

— Я просто не могу понять тебя. Ты мне тут лекции по поводу веса читаешь, а сам не можешь от вредной привычки курения избавиться. Ты ведь не просто легким своим вредишь, но и здоровью в целом.

— Мое курение — не твое дело.

Имран решил сменить тему.

— Как дела у вас с Татьяной?

— Мы поссорились, и с тех пор я ее больше не видел, — застенчиво ответил Самед.

Имран усмехнулся и подмигнул:

— Ты ничего не потерял. Она была слишком стара для тебя. Вообще не понимаю, что мужики вроде тебя в ней находят! — Имран закончил фразу и прихлебнул свой чай.

Самед положил окурок в пепельницу и задиристо улыбнулся:

— Когда я приехал в Баку, я никого не знал. А она была первой, кого я встретил. Я классно с ней время проводил.

Имран подмигнул левым глазом:

— Но и не только ты ведь с ней время проводил, она и с другими параллельно встречалась. Это тебя не беспокоит?

Самед сильно сморщился и откинулся в кресло:

— Да нет, знаешь ли, я на ней все равно не собирался жениться. Это просто женщина, с которой я сплю.

— Самед, ты всегда используешь женщин для своих целей, а потом бросаешь их. Бог тебя за это когда-нибудь накажет, — высказался Имран.

Предупреждение друга только вызвало раздражение.

— Опять ты начинаешь свои проповеди читать! Давай не сегодня, а? — пытаясь уйти от назиданий Имрана, Самед встал. — Пожалуйста, извини меня, но я спешу.

Имран смотрел в глаза друга с насмешливой ухмылкой:

— Ты, как обычно, убегаешь, когда тебе указывают на ошибки.

— Имран, я не убегаю сегодня. У меня просто назначена встреча, — ответил Самед. Он подмигнул официантке. — Принесите счет, пожалуйста.

Оплатив счет, он тут же ушел. Он решил пойти в кино, чтобы убить время перед встречей с Садагет, с которой встречаться он вовсе не хотел. Перекусив парой пирожков из киоска, он вошел в кинотеатр и удобно расположился перед огромным экраном.

Пока он смотрел кино, Садагет убиралась в квартире, думая, что ей теперь делать с беременностью дочери. Садагет понимала, что если она не предпримет чего-то в ближайшее время, дочь окажется с незаконным ребенком на руках. Она решила, что будет настаивать, чтобы Самед женился чем быстрее, тем лучше. В это время Эсмира оставалась в своей комнате, чтобы не нарваться на суровую брань своей матери. Она терпеливо ждала Самеда, постоянно поглядывая на часы. Казалось, что они тикали чересчур медленно. Посмотрев на часы в очередной раз, она увидела, что уже полдень. «Еще три часа — и он будет здесь. Интересно, согласится ли он жениться на мне или найдет причины для отказа?»

Фильм понравился Самеду так же, как и пирожки. На какое-то время кино отвлекло его от мыслей о недавней беседе с Садагет и о предстоящей встрече. Но фильм закончился, а тяжесть предыдущих переживаний вернулась, как только он покинул кинотеатр. Глядя на часы, Самед брел к автобусной остановке, обдумывая, как лучше добраться до Садагет. Автобус был набит людьми, тесно прижатыми друг к другу. Самеду негде было даже пошевелиться — и нарастающая нервозность взяла верх над его обычным спокойствием. Его очень сильно трясло, и, когда какой-то человек случайно наступил ему на ногу, он потерял над собой контроль и набросился на него:

— Смотри под ноги! Ты мне на ногу наступил!

— Простите, — ответил пассажир, подавшись назад.

Двадцать минут автобус ехал до улицы Насперина. Потом еще десять минут пришлось пройти пешком, и он оказался перед многоэтажным домом. Во дворе ребята катались на велосипедах, а две машины — «Волга» и ЗИЛ — парковались напротив здания. Самед поглядел вокруг и заметил вывешенное на балконах белье и пару горшков с цветами. Сухой ветер поднимал пыль, вызывая у Самеда приступы кашля. Асфальт был в трещинах, забитых грязью.

— Лук, картошка, помидоры! Подходите, покупайте! — кричал мужчина средних лет, проходя мимо Самеда, на спине он нес огромный мешок.

— Свежее парное молочко! — призывал другой мужчина, толкая корзину перед собой. Несколько женщин в длинных юбках и косынках подбежали к нему с большими стеклянными банками, желая купить молоко.

Наконец, Самед нашел пятый корпус и поднялся по лестнице. Его сердце билось так сильно, что он мог услышать каждый его удар; мысль о встрече с Садагет приводила его в ужас. Из разговоров с Эсмирой он узнал, что это была очень строгая и жесткая женщина. Он дважды позвонил в дверь с бешено бьющимся сердцем, и Садагет открыла дверь.

— Добрый день, Садагет-ханим, — пробормотал он нервно.

— Добрый день. Входите, молодой человек! Мы вас ждали, — сказала Садагет, поморщившись.

Он медленно вошел в квартиру и прошел в гостиную. Там он увидел Эсмиру, которая сидела на кресле и пила чай.

— Привет, Эсмира, — сказал он с легкой улыбкой.

Она ответила, наморщив лоб:

— Привет.

Он сел на коричневый кожаный диван напротив Эсмиры, уставившись на ее большой живот.

— Самед, ты будешь чай? — спросила Садагет.

— Буду. Он наблюдал за Садагет, его тело напрягалось от каждого ее движения. Наконец, она ушла на кухню.

Он посмотрел на Эсмиру с натянутой улыбкой:

— Как дела?

— Наверно, дела должны быть супер, теперь, когда ты сделал мне ребенка и бросил, — насмешливо сказала Эсмира, встряхнув головой.

— Я не заставлял тебя спать со мной, — защищался Самед.

Чувствуя гнев, Эсмира встала и подошла ближе, указывая на него пальцем:

— Ты, может, и не заставлял меня спать с тобой, но ты, когда видел, что я уже пьяна, продолжал подливать водку. Ведь если бы не водка, я бы никогда не согласилась переспать с тобой!

Садагет вернулась с двумя чашками чая, одну из них она протянула Самеду. Увидев, что Эсмира стоит рядом с ним, она нахмурилась:

— Эсмира, все в порядке?

— Да, мама, просто стряхиваю мусор с одежды, — ответила она, натянув искусственную улыбку. Эсмира отошла от Самеда.

Садагет опустилась на диван рядом с ним. Она оглядывала Самеда сквозь прищуренные глаза, состроив при этом душераздирающую гримасу на лице. Чувствуя неловкость, он слегка отодвинулся от нее.

— Молодой человек, мы столкнулись с неординарной проблемой, и сейчас мы должны найти решение. Моя дочь ждет ребенка, и ее беременность навлечет позор на нашу семью. Ты сделал ее беременной, и ты один несешь ответственность за выход из этого затруднительного положения.

Услышав эти слова, он словно бы попытался вдавить себя в диван. Все его тело пришло в напряжение, а левый глаз начал дергаться.

— Но чего вы ждете от меня? — спросил он, нервно содрогаясь.

— Ты женишься на моей дочери, чем быстрее — тем лучше. А если нет, я напишу заявление на тебя в милицию, и ты окажешься в тюрьме!

Он опустил голову принялся массировать лоб обеими руками.

— Я не могу жениться на Эсмире. Я уже женат и у меня двое маленьких детей в Зардобе, — лживо забормотал Самед.

Садагет посмотрела ему прямо в глаза:

— Пытаешься нас провести? Ты никогда не говорил Эсмире, что у тебя есть жена.

Самед встал, достал паспорт из кармана и показал его

Садагет:

— Вот посмотрите в паспорте. Там указано, что я женат и у меня двое детей, — его руки явно тряслись. Он надеялся, что этот обман сработает. Примерно год назад Самед стащил этот паспорт у одного из студентов университета, в котором он учился. Бедняге пришлось восстанавливать «утерянный» документ, а Самед все это время хранил паспорт для подобных экстремальных случаев.

Садагет полистала его паспорт. На тринадцатой странице она увидела имена двух его детей. Не в силах поверить в это, Садагет замотала головой. Она была так разгневана его обманом, что едва сдерживала себя, чтобы не ударить его. Она встала и бросила паспорт ему в лицо.

— Ты грязный кобель, который гоняется за каждой юбкой, проходящей мимо! Все это время ты был женат и все равно продолжал встречаться с моей дочерью, только чтобы переспать с ней!

Самед поднял паспорт и убрал его.

— Что есть, то есть…

— Тот факт, что ты женат, ничего не меняет. Ты женишься на моей дочери по мусульманским законам, — твердо настаивала Садагет, сверля его своим пальцем.

Самед сделал два шага назад и потерял равновесие.

— Мой отец не даст согласие на этот брак. Он считает, что у мужчины должна быть одна жена, а я не могу пойти против его воли. Он тогда перестанет давать мне деньги на жизнь.

— А мне наплевать, даст твой отец согласие или нет! Ты спал с моей дочерью, сделал ей ребенка, а теперь давай расхлебывай. Не вынуждай меня идти в милицию и писать заявление об изнасиловании! — кричала Садагет.

Самед стоял молча, глядя себе под ноги. Ему нестерпимо хотелось в туалет, так что даже ноги дрожали.

— Я, — забормотал он. Его лицо побледнело, и он почувствовал, как сильно ломят его глазницы, словно в них проворачивают ножом.

— Уверена, ты проведешь пару лет в тюрьме. С твоей внешностью тебя будут там насиловать многие здоровяки. Ты этого хочешь? — угрожала Садагет.

Самед нервно ходил по комнате, сцепив руки за спиной.

— Хорошо, я женюсь на Эсмире. Но мы не сможем все время жить вместе из-за моей первой жены, — Самед продолжал лгать, — Я буду часто ездить в Зардоб, чтобы побыть с женой и детьми. Пожалуйста, не говорите моей семье. Как только я закончу обучение, тогда и скажу отцу об этом браке.

— Сколько лет ты еще будешь учиться? — поинтересовалась Садагет.

— Два года.

Пока они разговаривали, Эсмира грызла ногти, нервно слушая их перепалку. Когда Самед согласился жениться, она почувствовала облегчение. Девушка опасалась, что мать не сможет сдержать свой темперамент и ударит Самеда или даже убьет его. К счастью, Садагет сдержалась.

Женщина поднялась со своего места и встала за спинкой кресла, на котором сидела Эсмира, опустив на него свои руки.

— Завтра я пойду к имаму и договорюсь насчет свадебной церемонии. Я тебе сообщу насчет даты. Просто будь готов! — предупредила Садагет, ткнув в него пальцем и строго посмотрела в глаза. — Я буду молчать два года. Но потом я сообщу твоей семье об этом браке. Теперь можешь идти! Только не вздумай испариться!

После этих слов Самед поднялся и быстро скрылся за дверью. От разговора с Садагет у него так разболелась голова, что, придя домой, он принял две таблетки аспирина.

На следующий день Эсмира вернулась на работу, Садагет осталась дома. Она позвонила своему другу детства — имаму Назиру. По телефону она дала понять, что хочет поговорить о чем-то очень важном с глазу на глаз. Имам Назир согласился встретиться в час дня в своей мечети.

В полдень она вышла из дома и отправилась в мечеть к имаму. Он встретил ее широкой улыбкой и пригласил к себе в кабинет, который находился за мечетью.

Когда они уселись рядом, имам Назир сказал:

— Долго я тебя не видел в мечети, и даже ничего о тебе не слыхал!

— Последние месяцы я так была занята! А теперь на меня свалилась серьезная проблема, и я пытаюсь найти решение, — оправдывалась Садагет, лицо ее становилось все мягче, и она улыбалась.

Имам сложил руки перед собой, нахмурившись:

Как бы мы ни были заняты, мы должны всегда помнить нашего Творца. Ты знаешь, как Он хочет видеть нас в Своем доме.

— Все так, имам. Мы не должны забывать o нашем долге по отношению к Всевышнему, но я и правда не могла, — Садагет испытывала муки совести, не смея посмотреть в глаза имама.

— Да простит тебя Господь, сестра, но, пожалуйста, впредь находи время, чтобы прийти и помолиться в Его доме. Ведь если для нас что-то важно, мы всегда находим для этого время, — назидательно сказал имам Назир.

— Вы правы, имам. Я постараюсь исправиться и построить хорошие взаимоотношения с Творцом, — согласилась Садагет, мучаясь от чувства вины.

— Хорошо. Потому что мы не войдем в рай, если не установим хорошую связь с Господом. Нам нужно ежедневно молиться, проявлять доброту и любовь по отношению к другим, а также не совершать проступков, — продолжал имам Назир. Он склонился над столом. — Сестра, а что ты имела в виду, когда сказала о серьезной проблеме. Что случилось?

Глаза Садагет забегали по комнате, а веки задергались.

— Имам Назир, это такая деликатная тема, что я даже не знаю, с чего начать. Мне так стыдно говорить об этом. Моя дочь встречалась с молодым человеком. Он пригласил ее на ужин и напоил, и между ними произошло то, чего и следовало ожидать. И теперь она беременна. Все это время она скрывала беременность от меня. Я узнала об этом совсем недавно чисто случайно.

Садагет заметила, как он нахмурился, и лоб его покрыли морщины. Он встал со стула.

— Как давно она беременна?

— Шесть месяцев, — ответила Садагет, чувствуя стыд и старательно отводя глаза.

Имам с неверием замотал головой.

— Но ведь в шесть месяцев уже видно живот! И как вы умудрились не замечать ничего? — изумился имам.

Садагет схватилась рукой за голову:

— Она обвязывала живот и носила просторную одежду, — оправдывалась Садагет, доставая платок из кармана, чтобы вытереть им лицо.

— Сестра, это большой грех и позор. В Европе это, может, и нормально для женщины, — иметь отношения с мужчиной без брака, но не в мусульманском обществе, — говоря это, имам отрицательно помахал левой рукой прямо перед собой. — Приличные женщины не должны спать с мужчиной вне брака. Но раз уж ее опоили, нельзя винить только ее одну. Он целенаправленно сделал ее пьяной, но ей не следовало идти к нему с самого начала.

Пока имам говорил, Садагет смотрела на улицу сквозь маленькое окно. Она видела зеленую мечеть и женщин, входящих в нее. Рядом с небольшим фонтаном она заметила двух мальчиков, одевающих мусульманские шапочки-топи и белые мусульманские курты. Она снова посмотрела на имама и почувствовала себя грязной и опозоренной.

— Сестра, а ты его знаешь? Его родителей? — спросил имам.

— Не знаю, кто его родители, но они живут в Зардобе. Он приехал в Баку, чтобы учиться в институте. Я с ним встречалась дважды.

Имам взглянул на Садагет. Она показалась ему такой маленькой.

— Ты говорила с ним насчет беременности? — спросил имам.

— Да, я попросила его жениться на моей дочери. Но, к своему удивлению, я узнала, что он уже женат, и у него есть двое детей, — сокрушалась Садагет. Ее руки слегка дрожали.

— Хм-м, — промычал имам, коснувшись подбородка. — Тот факт, что у него уже есть жена, усложняет дело, сестра. Что собираешься делать?

Садагет вытянулась по струнке и спросила:

— Разве мусульманские законы не позволяют мусульманскому мужчине иметь четыре жены?

— Да, он может иметь четыре жены, — ответил имам.

— Тогда Самед может жениться на моей дочери.

Имам несколько раз кивнул.

— Вы в состоянии провести церемонию бракосочетания как можно скорее? — спросила Садагет.

— Я понимаю всю сложность ситуации, сестра, и я сделаю все возможное, чтобы вам помочь. Приходите в пятницу к десяти утра.

Садагет посмотрела на имама с благодарностью, на лице появилась улыбка облегчения.

— Благодарю вас, имам Назир.

Она поднялась, почувствовав, как тяжелая ноша, наконец, свалилась с нее:

— Мне пора идти, но в пятницу мы придем, — сказала Садагет.

— Иди с миром, сестра.

Во время визита Садагет к имаму, Эсмира усердно работала. Утром она позвонила Сабине, чтобы поделиться с ней всем тем, что случилось вчера. Эсмира рассказала, как ее мать узнала о беременности. Сабина удивилась, что столько времени Садагет ничего не замечала.

— Если б ты меня послушала и сделала аборт, ничего бы этого не случилось. Когда появляется проблема, ее надо решать, не откладывая, чтобы она не завладела твоей жизнью, — сказала Сабина по телефону.

— Аборт — это убийство, большой грех в нашей религии, поэтому я просто не могла этого сделать.

Сабина была счастлива услышать, что Самед согласился жениться на Эсмире, но она предупредила, что он может передумать, так как не заслуживает доверия.

— Он не передумает. Мать угрожала ему тюрьмой.

Сабина усмехнулась:

— Что касается твоей мамы, я бы не хотела оказаться на его месте, раз она окончательно и бесповоротно решила перевоспитать его.

Когда Садагет пришла домой, она позвонила Самеду и сообщила ему о договоренности с имамом.

— Не будь идиотом и не пытайся сбежать от ответственности. Еще одна выходка, и я поеду в Зардоб, чтобы пообщаться с твоим отцом лично.

Он почувствовал, как мурашки бегут по его телу. Самед терпеть не мог, когда ему угрожают.

— Я женюсь на Эсмире. Не надо мне грозить.

Они договорились, что в пятницу Самед придет к Садагет домой и оттуда они вместе поедут к имаму. Самед не был рад этому, но он понимал, что в этот раз ему не сбежать. Внезапно ему пришла в голову мысль, что, раз он использует друга паспорт, брак не будет считаться законным. Следовательно, он просто решил броситься в омут с головой и пойти на этот брак, чтобы потом каким-то образом выбраться из неразберихи.