Ослепительный цвет будущего

Эмили С.Р. Пэн, 2018

Ли Сэндэрс убеждена в том, что ее мать, совершив самоубийство, превратилась в птицу. После трагедии Ли отправляется на Тайвань, чтобы встретиться с бабушкой и дедушкой, которых она никогда не видела. Ли верит, что именно здесь найдет свою мать-птицу. И именно здесь ей предстоит столкнуться с призраками прошлого и раскрыть тайны, окутывающие ее семью много лет.

Оглавление

Из серии: REBEL

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Ослепительный цвет будущего предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

8
10

9

Уже в следующую секунду я достаю из тайного места под диваном посылку.

— Я знаю, ты не веришь в то, что я рассказала тебе про маму, — начинаю я и кладу на кухонный стол коробку, придвигая табуретку.

Папа закрывает глаза и принимается пощипывать двумя пальцами переносицу.

— Сны иногда кажутся невероятно реальными. Неважно, как сильно ты хочешь, чтобы они оказались правдой — это не так…

— Но ты можешь хотя бы взглянуть? — говорю я ему. — Птица снова была здесь. Она принесла эту коробку.

Он смотрит на меня с мучительным выражением на лице.

— Ли.

— Я серьезно!

— На упаковке нет никаких почтовых ярлыков, — медленно произносит он.

— Просто послушай. — Я пытаюсь подавить злобу. — Я понимаю, что это звучит глупо.

Он качает головой.

У раздвижных дверей, ведущих в задний двор, мяукает кошка, и папа толкает стеклянную половину, чтобы ее выпустить. Мэймэй беззвучно проскальзывает в проем — словно демонстрируя, что больше не в силах выносить наш разговор.

Дверь захлопывается.

— Как ты относишься к тому, чтобы еще раз сходить на прием к доктору О’Брайану…

Я крепко стискиваю зубы и снова разжимаю их.

— Пап, просто посмотри в коробку. Пожалуйста.

Он издает стон отчаяния и срывает картонную крышку. Движения его рук замедляются, когда он видит содержимое. Аккуратная связка пожелтевших писем. Стопка потертых фотографий; почти все — черно-белые. Папа ослабляет шнурок бархатного мешочка: из него струйкой вытекает серебряная цепочка, а следом за ней — сияющий камешек нефрита. Это что-то прочное и тяжелое, размером почти с папин большой палец. Искусно сделанная спящая цикада.

Отец вдруг сдавленно охает. Он узнал эту цепочку — так же, как и я.

Это цепочка, которую моя мать носила каждый божий день.

— Откуда она здесь? — шепчет он, проводя пальцем по крылу. — Я ведь выслал все почтой.

— Она сказала, что коробка — от моих бабушки и дедушки.

Папа хмурится и моргает, глядя на меня. Он кажется пожилым и уставшим. Не только его тело — но и его лицо, его глаза.

Я беру одну из черно-белых фотографий. Две маленькие девочки сидят на краешках резных деревянных стульев со спинками выше их голов. Я уже как-то видела их на другом снимке — том, который Аксель помог мне откопать в нашем подвале. Здесь они выглядят чуть старше. Одна из девочек переросла вторую.

— Кто это? — спрашиваю я, показывая на девочек.

Папа долго смотрит на фотографию.

— Не знаю.

— Ладно, а что сказано в записке? — продолжаю наседать я.

— В какой записке? — спрашивает он; но вот она уже у него в руках, и он читает ее, и у него начинает подергиваться глаз.

Я вглядывалась в этот листок так долго, что помню чернильный узор строчек, буквы со штрихами, стремящимися вниз и взлетающими наверх. Китайский я узнáю везде. Им исписаны все бумаги в кабинете моего отца.

Когда я была маленькой, то часто ползала по ворсистому ковру у него в кабинете, пока он рисовал на огромных листах офисного блокнота иероглифы, которые прикреплял к стене. Я водила пальцами в воздухе, повторяя порядок штрихов. Он разбивал иероглифы на составляющие, учил меня различать иероглифические ключи [2]: «Этот похож на ухо, да?» или «Видишь, как этот иероглиф похож на тот, что обозначает слово “человек”, только ты как будто смотришь на этого человека с другого ракурса?»

Мандарин был нашим секретным языком; больше всего мне нравилось обсуждать окружающих в магазине или ресторане, когда они нас не понимали. «У этого мальчика смешная шапка», — подхихикивая, говорила я папе.

Мама не хотела участвовать в нашей игре, хотя я все время думала, что изначально это ведь именно ее секретный язык. Настолько ее, насколько он никогда не смог бы стать моим или папиным.

И так же, как и многое другое, наш секретный язык со временем просто исчез. За последние несколько лет я не произнесла на мандарине ни слова.

Конечно, кое-что я еще помню. Например, ni hao означает привет, а xiexie — спасибо. Иногда я спрашивала у мамы, могу ли я ходить по выходным в китайскую школу, как делали несколько моих знакомых. Но она всегда уходила от ответа.

«Может, в следующем году», — говорила она. Или: «В университете ты сможешь выбрать любые предметы, какие только захочешь».

Я до сих пор помню, как, отвечая на этот вопрос, она всегда избегала моего взгляда.

Жаль, что я не могу читать на китайском. По-настоящему читать. Я до сих пор знаю несколько основных иероглифов, таких как wo и ni — я и ты.

И mama. Мать.

Но я не могу прочитать, кому адресовано письмо. Не могу даже понять, кто его написал, — хотя несколько догадок у меня есть.

— Это от моей… waipo? — Cлоги слóва, означающего «бабушка по материнской линии», застревают у меня в горле. «Уай пуа» — примерно так это звучит. Я помню, как папа учил меня этим словам, но не думала, что когда-то придется использовать их в контексте, относящемся ко мне самой.

Сколько все-таки горькой иронии в том, что китайская и тайваньская кровь течет по моим венам, но язык при этом знает мой ирландско-американский отец.

Почему мама была такой упрямой? Почему забросила мандарин и разговаривала с нами только на английском? Этот вопрос я задавала себе тысячу раз, но никогда еще с таким отчаянием, как сейчас — глядя на эти загадочные иероглифы. Я всегда считала, что однажды она мне ответит.

Папа прочищает горло.

— Это написал твой waigong. Но письмо от них обоих.

Я киваю.

— И?

— Оно адресовано тебе, — говорит он с недоверием.

Возбуждение, и волнение, и надежда, и страх смешиваются где-то в глубине желудка. Много лет я ждала, когда смогу встретиться с ними. Неужели это наконец произойдет?

Одна из фотографий выпадает из стопки. Жесткую, с хрустящими уголками, ее явно хранили очень бережно.

На снимке моя мать в больших очках с толстой оправой, в светлом платье, на губах полуулыбка. Она выглядит совсем молодо, кажется, еще подросток. Наверное, эту карточку сделали до того, как она уехала из Тайваня на учебу в Америку.

Была ли она счастлива тогда? Этот вопрос заполняет собой все пространство вокруг меня, неся с собой синеватое прикосновение грусти.

Я слышу звук быстро втягиваемого воздуха. Подняв глаза, я вижу, что папины губы сжались в тонкую линию. Такое ощущение, что он задержал дыхание.

— Пап?

— М? — он неохотно отрывает глаза от фотографии.

— Можешь прочитать мне письмо?

Он несколько раз моргает, затем откашливается. Принимается читать. Поначалу медленно, затем — встраиваясь в ритм; его преподавательский голос звучит громко и чисто.

Мандарин необычайно музыкален: тона то стремятся вверх, то падают вниз, каждое слово будто маленькими волнами накатывает на другое. Время от времени мне удается уловить знакомые слова и фразы, но в целом смысл письма остается для меня загадкой.

Папа заканчивает читать и, увидев выражение моего лица, объясняет:

— В двух словах твои бабушка с дедушкой хотят, чтобы ты их навестила. То есть приехала к ним в Тайбэй.

Так вот чего хочет птица? В голове вдруг эхом звучит голос матери: «Возьми коробку с собой… Когда поедешь».

Я поворачиваюсь к нему.

— А ты?

Папа вопросительно смотрит на меня.

— Что я?

— А с тобой они что, не хотят встретиться?

— Мы уже встречались.

Меня словно со всей силы ударили в грудь.

Что?.. Ты ведь говорил, что никогда не видел их.

— Нет, — едва слышно произносит он. — Так говорила твоя мать.

Я не могу растолковать его выражение лица.

Почему я до сих пор столького не знаю о собственной семье?

— Они в курсе насчет мамы? — спрашиваю я.

Папа кивает.

Я слушаю, как часы отчетливо отбивают каждую секунду. Если бы я только могла отмотать время назад и задать маме тысячу вопросов про каждую мелочь. Какими же важными кажутся эти моменты сейчас и каким необъятным — их отсутствие. Нужно было сберечь каждый из них, собрать, как живительные капли воды в пустыне. А я всегда думала, что у меня есть целый оазис.

Но, возможно, именно поэтому и прилетела птица. Возможно, она понимает, что без ответов осталось слишком много вопросов. По телу волной пробегает дрожь. В голове вдруг возникает мысль: Каро, которая верит в призраков, наверняка решила бы, что все это — проделки привидения.

«Возьми коробку с собой. Когда поедешь». Птица намекала, что я должна куда-то отправиться. Я почти уверена, что вариант здесь только один: к родителям моей матери.

Может быть, там я найду ответы.

Я хочу, чтобы вы помнили

— Так можно мне поехать? В Тайбэй?

Папа качает головой.

— Все не так просто, как тебе кажется.

— Тогда объясни мне.

— Сейчас неподходящее время, — говорит он и слегка наклоняет голову в движении, которое означает: этот разговор окончен.

После этого птица больше не возвращается.

10
8

Оглавление

* * *

Приведённый ознакомительный фрагмент книги Ослепительный цвет будущего предоставлен нашим книжным партнёром — компанией ЛитРес.

Купить и скачать полную версию книги в форматах FB2, ePub, MOBI, TXT, HTML, RTF и других

Примечания

2

Иероглифические ключи — графические элементы или простые иероглифы китайской письменности, из которых состоят сложные иероглифы.

Смотрите также

а б в г д е ё ж з и й к л м н о п р с т у ф х ц ч ш щ э ю я