Плохие мальчики не влюбляются

Эля Пылаева

Дагер… Я ждала этой встречи. Это как встреча с детским кошмаром. Кошмаром была моя детская влюбленность в него. И вот… Разглядываю. И – да: хотелось бы чтобы он был некрасив, тощ, прыщав. Долбанулся бы разок головой, и подшаркивал ножкой. Но – нет. Все еще красив, гад. Возмужал, вытянулся, оброс мясцом. Холенный. И все такие же роскошные густые ресницы. – Как дела, ангел? – поднимаю на него свирепый взгляд. Рафаэль! О, боже. Мне казалось, имени красивее быть не может. – Эм… нормально, – растерянно пялится на меня. – Хм. Нормально – это плохо. Надо тебе подрихтовать карму. – Исправим!

Глава 1 — "Травматолог"и ответочка

Дина

Дагер. Я ждала этой встречи. Нет, правда ждала! Это как встреча с детским кошмаром. Чтобы закрыть этот, как его — гештальт!

Кошмаром была моя детская влюбленность в него. И вот… Разглядываю. И — да: хотелось бы чтобы он был некрасив, тощ, прыщав. Долбанулся бы разок головой, и подшаркивал ножкой. Но — нет. Все еще красив, гад. Возмужал, вытянулся, оброс мясцом. Холенный. И все такие же роскошные густые ресницы.

— Как дела, ангел? — поднимаю на него свирепый взгляд.

Рафаэль! О, боже. Мне казалось, имени красивее быть не может.

— Эм… нормально, — растерянно пялится на меня.

— Хм.

Нормально — это плохо. Надо тебе подрихтовать карму.

— Исправим! — дергаю с вызовом бровями.

Я теперь далеко не нежный цветочек, каким была в нашу последнюю встречу. Спорт такое дело — он воспитывает монстров.

Отворачиваясь, иду в дом. Чувствую на спине его взгляд. Не ожидал, да, что я тоже могу вырасти красивой девочкой?

В тринадцать я была убожеством. Очень худая, белобрысая, бледная. Почти не ела. Мой тренер по гимнастике пророчил мне славу. И мама была одержима этой идеей. Я сидела на жёсткой диете сколько себя помню.

На мой тринадцатый день рождения все ели роскошный торт, а я крохотное пирожное из спорт-пита с отвратительным вкусом подсластителя. Как-то так!

Не детство, а сплошные травмы. И теперь я опытный «травматолог».

Хлопаю дверью.

Зачем ты, Боже, даешь столько красоты таким засранцам? Ну зачем?! Учишь нас любить не за внешность? Со мной переборщил, я, кажется, разучилась совсем.

. Две девушки из клининга моют окна. Мама указывает прислуге наманикюренным пальцем на цветы, от которых следует избавиться.

— Орхидеи — это уже not in trend! Уберите.

Стягиваю со стола кусок сыра. Все равно терять уже нечего. Из сборной по художественной гимнастике я вылетела. Как и из школы олимпийского резерва.

Плевать, собственно!

— Дина! — раздраженно. — Уйди из кухни! Сколько можно есть? Желудок! Скоро себя не поднимешь! Посмотри как ты разжирела!

Да, я набрала пять. Это критично. При моем росте в сто шестьдесят семь, я должна весить сорок два. Сорок семь это финиш! Зато теперь у меня есть грудь! Вау.

Тайком прихватываю ещё один кусок. Сыр — это божественно!

На выходе оборачиваюсь, наблюдая за тем, как мама ест сыр сама. Складывая вместе несколько кусков из нарезки своими пухлыми пальцами.

Да-а-а! Ей можно, мне — нет. Я же еë мечта. И должна взять золотую медаль, которую не смогла она. Но ничего не выйдет… Поэтому, закрыв от удовольствия глаза, я ем сыр. Да здравствует грудь!

— Что это? — разглядываю школьную форму, которую развешивает на напольной вешалке девушка-курьер.

— Имиджмейкеры"Швейцарии"разработали несколько новых стильных луков для учащихся. Это новинки. Хотите выбрать сами?

— О, черт!"Швейцария"?! Мам!

Я проучилась там полгода. Потом попала в сборную. Так себе место.

— Не смей ругаться! Ты что — девка из подворотни?! — шипит мама.

— Я не хочу в"Швейцарию".

— Не хотеть, Дина, надо пить на соревнованиях.

— Откуда я могла подумать, что мне подмешают допинг? — от обиды голос мой срывается.

Мама, игнорируя, разворачивается к костюмам.

— Этот… Этот… И этот. Достаточно. Долго ты там не задержишься. Это на время, пока мы не опротестует твою дисквалификацию с соревнований.

Да как её опротестуешь, то??

Ухожу к себе наверх. В комнате душно. Открываю балкон. Волна холодного освежающего ветра бьет в лицо.

Напротив моего балкона, балкон Дагера. Я часто зависала здесь, в надежде увидеть его. Открываю шкаф. Там ящик с моими старыми игрушками. Перебираю их. Надо бы кому-нибудь отдать. Выкинуть мне жалко.

О, рогатка! Выменяла у кого-то из мальчишек. Не знаю зачем. Хотелось попробовать пострелять, наверное. Отыскиваю на дне коробки шестигранный кубик от игры в нарды. И развлекаясь заряжаю его в рогатку.

Натягиваю. Щелкнуть бы им в лоб Дагеру. Посмеиваясь над идеей поднимаю глаза и прицел. Ой.

Мой взгляд встречается с ним. Чуть растерявшись, продолжаю держать прицел натянутым.

— Царëва, не гони! — делает шаг назад Раф. — Ты чего?

Я конечно же не собираюсь стрелять. Но его испуг как бальзам на душу. И я ухмыляясь демонстративно натягиваю резинку сильнее и прицеливаюсь точнее.

— Дина!!! — рявкает снизу мама.

Вздрагиваю и мой палец срывается! Щелчок.

— Оо! Мать твою! — хватается он за скулу.

Черт-черт-черт! Я же не хотела!

— Идиотка отмороженная! Боже! Аааа!

Залетаю в комнату, закрываю дверь на балкон.

Сердце истошно колотится. Я выстрелила человеку в лицо. Ужас какой. Ну ладно — почти человеку. И все же — божья тварь, как никак!

Руки трясутся.

*****

Рафаэль

Поставив руки на зеркало, разглядываю след от метеорита на своей скуле. Ссадина приличная, до самого уха. Отекла и вздулась. Болит адски!

Хорошо, что вскользь. Три сантиметра выше и прямиком в глаз. Что у неё в голове?!

Хочется из принципа вздрючить её судебным иском. Больная…

Обработав рану, заклеиваю бежевым пластырем. Закидываю пару таблеток обезболивающего.

Кручу в руках телефон, палец зависает над номером нашего адвоката. Но что-то не позволяет мне нажать вызов. Вот всегда так… Не могу таким образом решать проблемы с девицами.

Ладно, убогая, живи. Будем считать, что в расчете. Но пару ласковых я тебе скажу, конечно.

Раздраженно сдергиваю пиджак, надеваю черный"худак", капюшон. Решительно иду в сторону их дома. Перехватившись руками за газовую трубу, что идет над изгородью, перепрыгиваю через кусты.

Мышцы вибрирую от адреналина.

Я не любитель драться. Умею. Но терпеть не могу. Драка — это отсутствие аргументов и роспись в своем бессилии. А у меня всегда есть аргументы! Но сейчас хочется всечь в ответ.

Иду по газону, первая поросль весенней травы мнется под кроссовками.

Я нарушаю границы вашей частной собственности? Да! Потому что вы нарушили границы моей целостности.

Останавливаюсь напротив панорамного окна гостиной. Шторы сняты, свет внутри горит. Я словно смотрю в огромный экран телевизора.

Дина в золотистом гимнастическом купальнике, в позе скорпиона. Открыв рот, забываю зачем пришёл. Еë тело изогнуто так, что я машинально наклоняю голову к плечу, чтобы рассмотреть все детали.

Ого… Вау. Вот это да! Разве тело на такое способно?

Меняя стойку, встает на руки, гибкие ноги вырисовывают в воздухе изящные узоры. Толчок, какой-то сложный пируэт и она уже на ногах.

Меня сложно удивить. Моя партнерша по бальным танцам была очень гибкой. Но Кузнечик просто нереальная…

Тренер тянет её, стоящую у стены в шпагат, выворачивая ногу уже, кажется, в обратную сторону.

Дина морщится, хватаясь за связку на бедре. Выкручиваясь из рук тренера, сдергивает полотенце, вытирает лицо.

Тренер, жестикулируя, отчитывает её за что-то. Шлепает небрежно по красивому бедру.

Через стекло встречаемся взглядами с Диной. Оу… В её взгляде — упрямое гневное пламя!

Ну красивая получилась девочка, чего уж. Кто бы мог подумать?

Швыряет полотенцем в мою сторону. Оно влажно шмякается о стекло и, потом, на пол.

Какого черта я пришёл-то? Не полюбоваться же?

Пульсирующая боль, о которой я забыл на мгновение, напоминает — зачем.

"Иди сюда!" — требовательно машу ей пальцами.

Неприличные и выразительный жест в мою сторону. Делает глоток воды, немного выливает на макушку, вода стекает, оставляя темные пятна на купальнике. И, отворачиваясь, снова изгибается в какой-то умопомрачительной инопланетянской позе.

«Очнись!» — даю себе мысленно по щеке.

Что поделать? Я падок на изящество.

Но как-то же надо щелкнуть ей в ответ? Иначе, в следующий раз она выстрелит мне в упор из дробовика.

Настойчиво и раздраженно стучу медным резным молоточком, висящим на двери. Мама Динки открывает дверь. Не самая приятная дама, надо сказать. Немолодая, грузная, со стеклянным надменным взглядом и вечным недовольством на поплывшем, но отполированном косметикой лице.

— Даниэль? — изображая прохладное удивление путает меня с братом.

— Рафаэль, — поправляю я. — Здравствуйте, Зоя Леонидовна. Можно Дину?

Пытливо водит пальцами по массивному ожерелью на шее.

— Диночка занимается, — ледяная дежурная улыбка словно приклеена.

— Я вижу, но мне срочно.

— Мы не прерываем тренировок, Рафаэль, — категорично, но типа доброжелательно.

— Когда заканчивается её тренировка? — также прохладно и вежливо улыбаюсь я в ответ.

— Сегодня уже поздно, в десять. И… Она рано ложится спать. Что-то, может, передать?

Достаю из кармана пластиковый кубик, которым она мне выстрелила в лицо.

— Да. Она кое-что забыла у меня сегодня в комнате, — мстительно улыбаюсь я. — Передайте.

Отдаю кубик.

У её мамаши фрик-контрол за дочуркой. Раньше Динка бы грандиозно выхватила за любые движи с мальчиками. Надеюсь, ничего не изменилось, Кузнечик!

— Что? — ползут вверх филигранно нарисованные брови Зои Леонидовны. — В какой комнате?!

— В моей, — бросаю взгляд на свои окна. — Рад, что вы вернулись, кстати.

Изображаю голливудскую улыбку со скабрезной ноткой.

— Диночка красавица! — блаженно зажмуриваюсь я. — Привет ей!

Машу Динке пальцами в окно.

Держись от меня подальше, шибанутая. Иначе, я так накручу твою мать, что она тебя в хиджаб упакует и на цепь прикует.

Дверь закрывается перед моим носом. Ух!

— Дина! — рявкает разъярённо Зоя Леонидовна. — А ну-ка иди сюда!

Бинго! Такая вот ответочка, неадекватная! Посиди пару недель"на цепи".