Двоюродный сын

Эльчин Исаков

«Аллаху-Акбар» – прозвучало на другом конце Иерусалима. Потом был громкий хлопок и взрыв. Крики, стоны, ослепляющий дым, перевернутый автобус, разлетевшиеся в разные стороны части человеческих тел – все это было после теракта. А что было до? А до, давным-давно, очень давно, еще в пятом веке правитель Йемена принял иудаизм. В этой книге – современная история любви парня и девушки из двух разных древних народов. Евреев и арабов. Что же произойдет после?

Глава 7

Ави, что ты делаешь?! — стараясь сохранить самообладание, спросила Сара.

Малыш не сразу среагировал. Во-первых, его застукали врасплох. Во-вторых, давно его не называли настоящим именем — а тем более, Сара.

Неприятно смотреть? Ты такая же слепая фанатичка, как

тетушка? — наконец, ответил он.

Зачем ты это делаешь? — переспросила Сара, и не дожидаясь ответа,

принялась громить чашки на полу ногами. Малыш, никогда не видел Сару в таком состоянии. И такой реакции, честно говоря, от своей любимой сестрички он тоже никак не ожидал. Обессиленная, Сара села на диван. Малыш поднял голову. Его черные, как смола, глаза сверкали словно сверчки, а длинные ресницы придерживали слезинки, не позволяя им капать дальше. Во взгляде были непонимание и потерянность.

— Я, наверное, запутался — тихо произнес Малыш.

Подполз к Саре, обнял ее. Как в детстве, когда провинившись в чем-то, просил у нее прощения. Прижался лицом к ее коленям.

Сара хотела что-то сказать, но раздался звонок в дверь. На пороге стоял Ахмед с букетом белых роз. Его жгуче-черные волосы были чуть взъерошены, а челка, по своему обыкновению, спадала на глаза.

О, Боже, Ахмед, где ты был? — Сара обняла его и заплакала.

Сара, Сарочка, что с тобой? Успокойся. Я умоляю тебя. — Ахмед гладил ее по волосам.

Где ты был? Где ты был? — без конца повторяла она. — Почему тебя так давно не было?

Я не мог.

Они снова сделали это. Они убили Изика. — Сара всегда говорила «они», а не «ваши». — Кто-нибудь может ответить, когда наступит конец этой вражде?

Дядя Моше сидел в кресле гостиной, и с интересом смотрел заумную аналитическую передачу. Увидев пришедших, он со свойственным ему веселым оптимизмом поприветствовал их:

— Шалом — алейкум, молодежь.

— Здравствуйте, дядя Моше. Что показывают? — поприветствовав его спросил Ахмед.

Моше засмеялся:

— Знаешь, интереснейшая передача. В ней все время говорят. Умными словами. Они употребляют только умные слова в своих беседах. По другому эти евреи не могут. Если назвался евреем, то будь добр, говори умными словами. Но, почему, черт возьми, я не могу в этих умных беседах уловить хоть какой-то смысл?!

— Астафуруллах — произнес Ахмед, услышав «черт возьми».

— Умный набор слов еще не умное предложение, и умный набор предложений еще не умная мысль — продолжал Моше. — Такие передачи напоминают мне один доклад, который привез мне двоюродный брат, еще во времена Советского союза.

— Что за доклад, папа? — уже улыбаясь, спросила Сара.

— Это доклад на двух листах обычного формата. Но с этим докладом можно выступать сорок пять минут, час, три часа. Вся прелесть заключается в том, что его можно начинать с любого предложения и читать подряд по несколько раз. Смысл от этого не меняется. Потому, что в партийных докладах чиновников бывшего СССР никогда не было никакого смысла. Представляешь, сколько угодно долго можно читать эти мудреные предложения с любой строки и никто не догадается, что ты говоришь то же самое. Гениально.

В это время в комнату вошла Рита:

— Опять ты завелся, старик?

— Внимание, сигнал SOS. Среди нас находится достопочтенная еврейка из колена левитов, — тут же отреагировал Моше.

— Да. Я из левитов. И, между прочим, горжусь этим.

— Особенно тем фактом, что и Маркс был из левитов.

— И не только Маркс.

— Не надо. Я уже слышал длинный перечень имен благочестивых раввинов.

Рита взглянула на Сару и Ахмеда:

— Иногда мне кажется, что я вышла замуж не за еврея.

Моше, сморщил нос:

— За еврея. Увы, ты вышла замуж за еврея. За это можешь не беспокоиться.

Ахмед вмешался в разговор:

— Увы? Жалеете, что вы еврей, дядя Моше?

Моше:

— Нет, конечно — ответил Моше. — Разве что иногда. Когда мне становится стыдно за некоторых евреев.

Ахмед вдруг вспомнил Али. И его лицо, когда речь заходила о евреях.

— Понимаю, — сказал он. — Я вас очень хорошо понимаю, дядя Моше.

Моше помолчал. Потом продолжил:

— Ты знаешь кто такой Генри Форд. Так вот, еще в начале двадцатого века он сказал: «Подвергните контролю 50 самых богатых еврейских финансистов, которые творят войны для собственных прибылей, и войны будут упразднены» Я всегда боялся, что моя дочь вырастет и поймет, в каком безумном мире она родилась. Меня страшила одна только мысль о том, что когда-то она начнет анализировать события, происходящие в мире. И в один прекрасный день поймет, что жизнь полна несправедливостей. Сумеет ли она уберечь себя.

Папа, что это с тобой?

Дядя Моше, не беспокойтесь, у Сары есть я — вставил Ахмед, но его перебил Моше, и в его глазах сверкнули уже совсем другие искорки:

Ага, а у тебя есть Ясир Арафат. — Он захохотал.

Ахмед и Рита тоже уже хохотали. Да и Сара тоже. Ей всегда казалось, что отец всегда будет молодым и красивым. Это еще с детства — полная уверенность, в том, что родители останутся неизменными, что будут заниматься тобой вечно. Но годы брали свое. Сара поймала себя на мысли, что никогда до этого она не думала о том, что родители тоже смертны. И странно, что впервые подумала об этом сейчас, смеясь над шуткой отца.

Сделав над собой усилие, немного порозовев в щеках, Ахмед произнес:

Дядя Моше, тетя Сара, я хочу сделать… В общем, я

хочу попросить руки вашей дочери. Я знаю, что нарушаю все традиции, но, поверьте, не по своей воле, а в силу сложившихся и известных нам всем обстоятельств.

Ишь ты. Отчеканил речь. Специально готовился, или это экспромт?

Моше сделал преувеличенно серьезное лицо.

Рита укоризненно посмотрела на него:

Будет тебе, старик. Не видишь, парень, нервничает, извелся весь.

Моше улыбнулся:

Шучу я. Он понимает. Ахмед, сын мой, наша семья тебя и

семью твою знает не первый год. Царство небесное твоему отцу и дай Бог здоровья матери. Мы знаем, как вы любите друг друга. Если хочешь знать наше с Ритой мнение, то, ну, в общем, ты сам знаешь, что мы думаем обо всем этом.

Рита пришла на помощь:

Мы только можем пожелать вам счастья. Но вы даже и представить себе не можете, какие трудности ждут вас впереди.

Теперь настала очередь Моше укоризненно взглянуть на жену:

Что ты несешь, мать? Какие трудности? Все будет «беседер» (в переводе с иврита означает все хорошо). Благословляю вас, дети мои. Будьте счастливы.

И поцеловал обоих. Рита сделала то же самое. Только молча, еле сдерживая слезы. Сара и Ахмед не верили, что все решилось так быстро. Неужели, они будут вместе? Господи, убереги наш союз и сохрани.