Красный лукум от Сююмбике

Эльмира Хан, 2021

В легендарной башне татарской царицы Сююмбике совершается семь преступлений – участницы конкурса красоты гибнут одна за другой. В ходе следствия выясняется, что к убийствам девушек причастна тень Гурьям Потворской, сумасбродной хранительницы башни. Возможно ли такое? Это и предстоит выяснить прокурору, который не верит в виновность хранительницы. Он считает дневник Гурьям, который повествует о царице Сююмбике, главным доказательством ее невиновности. Не успевает Казань отойти от страшного преступления, как новый удар ожидает республику – битва года между китайской пандой и бараном номер один под угрозой срыва. Нарастает международный конфликт. Как его предотвратить? Иронический детектив в жанре магического реализма – новый роман Эльмиры Хан.

Часть седьмая

Инженер Михалыч осматривал прибрежные зоны над Казанкой.

Его не волновали ни коршуны, зияющие клювами справа и слева, ни галдящие грачи, тучей несущиеся вдалеке.

Из-за спины изобретателя из алюминиевого ведра торчали веточки вербы. По должностной инструкции у него был обход с целью выявления недочетов в работе уборочных машин, но он по традиции увиливал от главных обязанностей.

Морозный ветер бил в лицо, Михалыч широко улыбался беззубым ртом и представлял, как волнующе заколышутся кудряшки его скромного одуванчика, когда он преподнесет ей мохнатое тепло весны.

Изобретатель завернул змея к центральной городской больнице и по-свойски постучался в окно пятого этажа.

Онкобольной Князь Вяземский, пошаркивая тапками и устало кряхтя, открыл окно и недовольно пробурчал:

— А, это ты! Мы уж потеряли тебя, решили, что ты променял гниющее мясо на свежее молоко! — Старик вернулся на кровать и, раскрыв газету, продолжил громко читать: — Таким образом, наше ханство оказалось во вражеском окружении бесцеремонных, потерявших воинскую честь китайцев. И нам, предкам могучих ханов, достопочтенных эмиров, великих князей и царей предстоит доказать, не перевелись ли еще на земле татарской батыры, способные поджарить жалкие мощи предателя в казане татарском. Настал час. Аминь! — закончил читать старик.

— Андрюша, спасибо тебе за утреннюю новостную пробежку! — пропищала старушка божий одуванчик.

Михалыч, пряча букет за спиной, подошел к ее кровати.

— На здоровье. Надо отдышаться! Утомился! — Закашлял онкобольной.

— А как поживает наш главный хан? — спросила одуванчик и слабо трепыхнулась.

Михалыч заметил капельницу и посиневшие губы Настасьи Палны.

— Настасья Пална, хан просил передать вам весенний теплый привет. — Михалыч вытащил букет, и старушка прослезилась от благодарности, попыталась встать, но он уложил ее обратно.

— Благодарю вас, сударь! Поищите банку в шкафу. Где весна, там и верба, где верба, там и любовь… — Она мечтательно посмотрела в потолок и закрыла глаза, задремала и засопела.

Михалыч поставил ветки вербы на тумбочку у ее кровати, с грустью оглядел затихшую палату.

— У нее рецессия? — спросил он.

Андрей Мохтарович кивнул и проворчал:

— Вампирша еще взбудоражила с утра!

— Чем?

— Накричала, что мы утомили ее запорами, всем выписала по груше, а то фруктов же мало едим!

— Да? — Михалыч задумался.

— Мы пукаем плохо. — Открыла глаза Настасья Пална и чуть-чуть порозовела.

— А как она это поняла? И при чем здесь запоры? — оглядел необычно тихую палату Михалыч.

— Если с утра она надела противогаз, значит, она довольна нами, мы выполнили план по газам. По ее плану положено испражняться хотя бы раз в день.

— А-а… Пла-ан, — протянул изобретатель.

— У нее отчетность страдает. За каждый выполненный план ей положена премия или подарочек от главврача, — проскрипела грузная старушка в черном парике с соседней кровати. — Тортик или цветочки. Ой, у нас тут была недавно история! Как одна медсестра собирала анализы кала в одной из школ, где нашли дизентерию. Клала все в спичечные коробки. Так она сложила все коробки с анализами в коробку из-под торта «Медовик». По дороге в лабораторию зашла в магазин и оставила коробку на одном из прилавков и забыла. Конечно, кто-то взял! — расхохоталась рассказчица. — Главврач над ней долго подшучивал, но я пытаюсь представить лицо вора… Это был его главный приз в жизни!

Одуванчик в ответ захихикала, а Михалыч громко загоготал.

Заглянул врач, быстро скользнул глазами по змею, висящему у окна, и растворился, послав воздушный поцелуй всей палате.

***

— Сююмбике! Ты где? — послышался голос матери.

Маленькая девочка замерла на ветке черемухи. Она нервно дергала длинные косы, которые застряли в ветках.

— Ах вот ты где, девочка моя! Опять залезла на дерево! Не поспела еще черемуха, глупышка, что же ты такая упрямая! Зачем ешь горькие ягоды, живот заболит. Давай спускайся, бабушка приехала! — Мать протянула к Сююмбике руки, но девочка отказалась спускаться.

— Рузалька сказала, чтобы быть счастливой, нужно съесть много горьких ягод! Ее мама ела много черемухи и поэтому нашла себе дядю Бахыта. Он же самый сильный в деревне, я тоже хочу такого мужа! — Сююмбике жевала недоспелую черемуху и морщилась от горького послевкусия.

— Ой, а ты и поверила?! Она хочет, чтобы ты заболела. Так и будет, если не послушаешь! Завидует тебе, а ты слушаешь ее глупости! — нахмурилась мать и снова протянула руки к дочери.

Сююмбике сползла по дереву и прыгнула к матери. В руке она держала маленький букетик черемухи.

— Положим этот букетик в бабушкин сундук, где ее хаситэ, — прошептала Сююмбике. — На счастье. Все мои подружки так поступают. Тогда я буду счастливой женой. Бабушка же подарит мне свое хаситэ, да? — серьезно спросила девочка, теребя свои длинные черные косы, а мама расцеловала ее и пообещала, что обязательно подарит.

***

Гурьям Потворская очнулась от воспоминаний и закрыла дневник.

— Не помогла тебе черемуха, несчастная, — обратилась она к картине Сююмбике. — И мне не помогла. — Хранительница взяла высохший листик черемухи, положила его на страницу старого блокнота.

Потом огляделась вокруг, выключила свет и убрала дневник в тайник, приютившийся за картиной. Он был замаскирован свежей штукатуркой.

Гурьям поставила самовар, наломала сахара, достала сушки, посыпала их пудрой из стакана и, перекрестившись, начала чаевничать, вздрагивая от воя и треска башни.

— Не возьмешь! — бормотала она. — Царь тебя взял, но меня не возьмет!

Ухали тревожно голуби, ветер разбивался о крышу башни. Гурьям допила чай и провалилась в сон.

***

Зубазга Мозгарович долго не мог оторвать взгляд от темного экрана. На какое-то время он решил, что камера неисправна. Но потом экран озарился светом и во всей красе показал Гурьям за столом.

— Что за мистика, чертовщина! То она презирает царицу, то жалеет и сравнивает с собой… Шизофреничка? Ведьма? А при чем здесь убитые? — Рассердился Зубазга и выключил экран, когда Гурьям захрапела.

***

Жена прокурора, Айгуль, носилась по квартире и искала обувь.

— Куда подевались мои черные туфли с красным бантом? Вчера были здесь, внизу, на полке у двери!

Она вновь и вновь разбирала шкаф. Так и не обнаружив туфель, позвонила мужу:

— Ты не знаешь, где мои любимые черные туфли?

— Как не знаю, на мне, я же их ношу! — отшутился Зубазга Мозгарович и тут же напрягся, когда ежик фыркнул на него.

— Очень смешно! Они пропали! Нас обворовали, что ли? В прошлый раз пропали бежевые!

— Может, тебе стоит успокоительное принять или сходить к окулисту? — предположил прокурор.

— Эта панда меня доведет! — кинула трубку Айгуль и с остервенением влезла в ботинки.

Прокурор выдохнул и убрал пакет с туфлями в нижний ящик стола.

В кабинет постучалась секретарша и пригласила худенькую женщину. Доцент исторического факультета по прозвищу Ландыш нежно улыбнулась. Незнакомка, которую чуть не спалили бунтующие, была давней знакомой прокурора.

— Добрый день, Зубазга Мозгарович. Работа выполнена, отчет там же. — Она села напротив и протянула прокурору флешку.

— Хорошо. Я вызову вас, если что. Вернуть нужно завтра утром. — Он протянул женщине туфли жены.

Доцент посмотрела в пакет, ощерилась и послала ему воздушный поцелуй.

Прокурор ослабил галстук, заказал чай и открыл флешку на компьютере.

«Гурьям Потворская работала в Центральном архиве, а также библиотекарем, была трижды замужем, несговорчивая, грубая, взбалмошная, есть предположение о нервном расстройстве. Несколько раз у нее были припадки истерии, есть признаки шизофрении. Часто ведет беседы с картиной Сююмбике. Помешана на этой личности, часами может говорить о ней, но в довольно агрессивном ключе. На картине она постоянно пересчитывает иголки, пьет противный приторный чай, есть подозрение, что в составе сахара наркотические вещества или успокоительные…»

В кабинет постучался следователь Дмитрий.

— Вы обыскали квартиру Гурьям? — спросил Зубазга.

— По адресу регистрации она не живет уже давно.

— А где она живет? — Зубазга погладил ежика, который обнюхивал клавиатуру.

— Не знаю. Но мы подозреваем, что она живет на территории Кремля.

— Это невозможно! Там негде жить! — Зубазга развел руками, а ежик напряг иголки.

— Она не выходит оттуда! Она работает на две ставки: днем дежурит около церкви и помогает убирать территорию Кремля, а ночью сидит в башне Сююмбике.

— А родственники, дети, муж?

— Мужья умерли. При странных обстоятельствах. Все три. Сын погиб в автокатастрофе, дочка пропала без вести. Родственников и друзей ищем.

— Камера и прослушка пока не принесли пользы. Но будем надеяться… Итак, перейдем к погибшим девушкам. Рассказывай, что выяснил? — Зубазга достал сухарики и попытался скормить их ежику, который только фыркнул и отвернулся.

— Общее между ними: конкурс красоты, возраст, школы разные, не родственники, но все три вели блог в инстаграме. Что интересно — соперницы, постоянно устраивали скандальные выходки. Первая девушка… — Молодой человек замялся.

— Ну, продолжай, в чем там дело? — устало спросил Зубазга и развалился в кресле.

— Зульфия Загирова, дочка медиамагната, оказалась не его родной дочерью. — Следователь покраснел.

— А чья она? — нетерпеливо спросил Зубазга и посмотрел на часы.

— Возможно… ваша, — нерешительно ответил Дмитрий, опуская глаза. — При обыске дома отчима мы нашли давние фотографии Зульфии с Эльвирой Каннской. Эльвира держит маленькую Зулю на руках.

Зубазга открыл рот и какое-то время растерянно смотрел на ежика, который повернулся хвостом к следователю, выпустил газы, а потом почесался носом о руку хозяина.

— Я взял направление на генетическую экспертизу, на случай, если вам захочется узнать правду, — промямлил Дмитрий.

Зубазга в недоумении смотрел некоторое время на бумаги, но потом взял их.

— Хорошо, — буркнул он и отпустил следователя.

После его ухода прокурор поднялся из-за стола и отворил окно — перед глазами плыл поток людей и нашептывал: «Она вернулась! Не может быть!».

Зубазга открыл папку — на него с грустной укоризной смотрели красные опухшие глаза Эльвиры. На ее коленках сидела лысая девчушка с пушком на голове, с огромными серыми глазами, как у Эльвиры, и курносым узким носиком, как у него самого. И мама, и дочка были облачены в одинаковые белые платья в красный горошек. Только у Эльвиры было тогда не каре, а две косы, оплетенные вокруг головы.

Зубазга перевернул фотографию и наткнулся на надпись: «Без любви не бывает печали, как и счастья не бывает. Май, 1990 г.»

— Боже, мы же были тогда студентами… Почему не рассказала! — Он раздраженно откинул фотографию.

От печальных размышлений его отвлекла секретарша, постучавшая в кабинет и пригласившая прокурора к начальнику.

***

Наталья сидела на веранде ресторана «Пирамида» и курила кальян с подругой Херой.

— Вот этими руками взращивала татарскую рать! Под каждого стелила соломку, соски скупала, грудью стояла перед любой шпаной, которая пыталась занять их места. И что в итоге? Где плоды моих трудов, нравственно-материальных?

— Саранча налетела и сожрала, пока ты каталась на путинских истребителях и играла в кубинскую любовь! — Хера снисходительно посмотрела на подругу и выдохнула дым. — Как только ты уехала, так сразу и началась чистка рядов. Половина правительства залегла на дно в Лондоне. Даже мне пришлось в Финляндии засесть. Представляешь, меня обвинили в спекуляции билетами и в подкупе должностных лиц при организации концертов! — Щеки Херы порозовели, ноздри расширились. — Якобы некоторые залы были забронированы на других артистов, а я, используя влияние, смещала их с выгодных дат и ставила после себя! Ну и за тебя мне тоже досталось! Поэтому, дорогая — новая власть, свежая кормушка и другие козыри. Твоя корона закатилась. Так что выбирай. Или ты снова золушка — вперед за кочергой, или скромно отделываешь свой трон змеиной кожей, потягиваешь вискарь «мейд ин Казахстан» и помалкиваешь, наблюдая за звездами издалека.

— Даже покосившийся трон — трон. Я — истинная дочь своего отца и верну уважение в Татарстане! — Подруга в ответ с укоризной покачала головой и вздохнула.

***

— Каждый кирпичик этой башни таит в себе историю. Некоторые легенды гласят, что башня накренилась не просто так! — шептала Гурьям девушке и ее парню, которых пустила на ночную экскурсию за груду сладких ватрушек. — Башня рушится… изнутри.

— Почему? — нахмурился парень, крепко схватив задрожавшую руку девушки.

— Потому что кирпичи — это замурованный прах строителей! — зловеще оскалилась хранительница башни.

Девушка вскрикнула и выбежала. Парень покрутил у виска пальцем и поторопился за ней.

— Вот молодежь пошла: на фильмы ужасов с концом света толпами ходят, а от реальной истории с мертвецами сбегают! Что от этих жалких слюнтяев ждать нашему ханству? Где они, титаны с заряженной булавой и бойцовской прытью! Гены великих ханов погребены под гниющим салом ипотечного бытия. Горечь разъедает прах предков, разлетается он к чертовой матери от такого позора! — осерчала Гурьям.

Она вздохнула, подошла к столу и включила самовар.

— Так это — правдивая история, Сююмбике ты моя свирепая? — спросил Зубазга, переодетый в старого дворника. На этот раз он нацепил дырявую ушанку и старенький овечий тулуп.

Прокурор вытащил из пакета конфеты, лимонник и пончики. Медленно погладил бородку и подмигнул.

Гурьям вздрогнула, услышав его голос, глаза ее забегали, она опустила взор и раскраснелась, пробормотав растерянно:

— А ты, я смотрю, совсем и не трухлявый пень, а очень даже живенький шурале.

Женщина достала две большие чашки и устало плюхнулась на табуретку, нервно накручивая свои кудри.