Нить времен

Эльдар Саттаров, 2021

Документальный роман писателя и переводчика Эльдара Саттарова посвящен истории левого движения в Европе XX века. Среди персонажей романа и Антонио Грамши, и Амадео Бордига, и Жак Каматт, и Ги Дебор, и многие другие революционеры и философы, сформировавшие интеллектуальную повестку прошлого столетия. Но весь этот документальный фон романа нужен для одного – чтобы обосновать возможность анализа актуальной политической повестки. И программу действий революционной партии. В которой состоят главные герои «Нити времен». Содержит нецензурную брань!

Автономная сеть

С первыми единомышленниками он знакомится уже на перроне станции Химки, где они его встречают. Это Свинтус, типичный нефор с Кубани в черной бейсболке и с длинным хайром, убранным в понитейл, деловитый и расторопный агитатор; ростовчанин Ленька Трубачев, коротко стриженный юноша с пивным животиком и татуировками на руках — все какие-то красные стрелки да топоры; и Диана из Ярославля, очень, пожалуй даже чересчур, серьезная девушка невзрачной наружности, предпочитающая откликаться на «товарища Диму» или по-дружески на «Димку».

Хожеными тропами, под трели пернатых, они, негромко переговариваясь, углубляются в Химкинский лес, где уже разбит лагерь — тут и там расставлены палатки, дымятся котелки, люди выбирают места на опушке, устраиваются поудобнее, знакомятся, завязывают беседы. Ленька интересуется у него, есть ли на Сахалине скинхеды, Альберт не знает. Разве он националист? Ленька, запрокинув голову, хохочет. Нет, конечно. И выдает Альберту краткую историческую справку об интернациональных и межрасовых корнях пролетарской субкультуры скинхедов. Бритоголовых неонацистов, присвоивших себе внешний вид и атрибутику движения, он называет бонхедами, или просто бонами. У костерка Леня знакомит его со своим старшим соратником, Васей Чугуном. Это среднего роста, крепко сбитый молодой человек с внимательным взглядом, довольно общительный и прошаренный в марксизме-ленинизме. На груди у него значок «Лицо кавказской национальности». Альберт интересуется, зачем он его носит, ведь на кавказца он особо не похож. Вася объясняет, что он это делает из солидарности с кавказскими народами, которые сейчас, после Второй чеченской войны, превратились в преследуемое этническое меньшинство. По всей России их подозревают, останавливают, обыскивают, кошмарят в госучреждениях. Такие значки служат чем-то вроде желтой звезды Давида, добровольно нашитой на грудь в условиях латентного нацизма. Судя по тому, как вокруг него кучкуются остальные коротко стриженные парни, он пользуется у них особым авторитетом. В принципе, он среди них самый старший, за исключением Ворона из Новороссийска, про которого Свинтус по секрету рассказывает, что на самом деле тот решил стать скинхедом только из-за того, что начал терять волосы на макушке. Лишь годы спустя Альберт поймет, что все эти ребята тогда готовились выйти, вслед за рэперами из легендарного Клана Белого дыма, на тропу беспощадной уличной войны со своими идеологическими оппонентами. Эта война еще изойдет кровавой пеной на улицах российских городов в конце десятилетия.

Подходит высокий и нарочито неброско одетый Ларс из датской Христиании. Ему интересно узнать побольше о чеховской группе. Он уже давно живет и работает в Москве и стал одним из первых инициаторов всероссийского объединения усилий всех последователей «Рабочей автономии». Чуть позже к ним присоединяются Дима Саблин с Раджем из Нижнего Новгорода. Их группа сделала самый большой вклад в разработку организационных принципов и манифеста новой организации. Надо сказать, что людей из самых разных регионов России собралось довольно много, и кворум, требующийся для Первого учредительного съезда АС, налицо. Присутствие Эльдара, сочувствующего анархо-индивидуалиста из Казахстана, и бразильца Орланду, оператора с одной из морских платформ «Петро-брас», придает съезду международный статус. Когда начинается обсуждение, они рассаживаются в круг. Альберт вглядывается в их свежие лица: в среднем все достаточно молоды, но все родились в СССР. Годы шоковой терапии поселили в них стойкое отвращение к капитализму, хотя они и не склонны слишком уж приукрашивать советское время. Все сходятся во мнении, что подлинный социализм был бы наилучшим возможным общественным строем, но с учетом исторического опыта жизненно важно избежать прошлых ошибок и вырождения. Предстоит кропотливая теоретическая и практическая работа по изменению мира к лучшему, и они к ней готовы. Ларс, как один из главных организаторов, первым берет слово и предлагает ввести определенный регламент по времени, очередности и тематике выступлений.

— А почему мы должны слушать какого-то шведа? — слышится вдруг недовольный голос.

Все оборачиваются. Высказывание принадлежит Роману, известному бомбисту, который из чувства социального протеста в девяностые взрывал двери силовых госучреждений. Он лишь недавно освободился из тюрьмы, где отсидел за терроризм, и, разумеется, там от его молодого организма силовики, что называется, живого места не оставили. Проблемы с неустойчивостью настроения тоже никуда не делись. Из того, что Альберт успел краем уха услышать, он понял, что многие здесь, включая Ларса, не хотели бы видеть его на съезде. Настоял Дима Саблин, они приехали в одном вагоне. Впрочем, с утра Роман довольно мирно употреблял на завалинке вермут «Мартина» в компании Эльдара и никому не досаждал. Ларс предлагает разделить участников съезда на пьющих и трезвенников, потому что им будет трудно понять друг друга и договориться.

После недолгих споров Роман с Эльдаром отходят к соседнему костерку. К ним присоединяется Митяй, бородатый анархо-синдикалист в тельняшке, персонаж, известный в первую очередь тем, что во время защиты Белого дома в одиночку устроил поножовщину и разогнал навалившихся на него баркашовцев. Какое-то время они мирно пьют бормотуху, но уже через полчаса их нетрезвые голоса снова мешают собравшимся, заглушая очередное выступление. Роман все припоминает Митяю, как он сам и все его товарищи, вся его организация благополучно забыли о нем, пока он чалился за решеткой, мотал срок за прямое действие. Митяй запальчиво отвечает срывающимся голосом, что у того «просто старое говно вскипело». Страсти бурлят. Роман встает, за ним поднимается и Митяй, вскакивает Эльдар.

— Пацаны, кто из вас первым другого ушатает, того ударю я, — раздается его голос.

Оба недоуменно пялятся на Эльдара, потом Митяй отмахивается: «Да не нужно мне тут с вами драться» и первым усаживается обратно на землю. Постепенно успокаиваясь, они продолжают выпивать молча, теперь уже до полной отключки.

Тем временем обсуждение оргпринципов и Манифеста близится к логическому завершению. Свинтус придает особое значение последнему пункту ОП, сформулированному на ходу, во время дебатов.

— Понимаете, вся суть автономии как раз в этом, — объясняет он свою позицию. — Любой человек в любой глубинке должен получить надежду на то, что может сделать весомый вклад, совершить осмысленное действие, не дожидаясь формирования крупных организаций или исторических потрясений. Мы должны взорвать будни. Сопротивляться капитализму — значит жить ярко!

В принципе все согласны, но каждый хочет добавить что-нибудь свое, сообща они стараются вырезать лишнее, сохранить ценное. Наконец, Дима Саблин зачитывает заключительный пункт:

— Издание и распространение газеты, создание профсоюза, организация сквота, коммуны, альтернативного информцентра или участие в забастовке, антифашистской борьбе, лагере протеста, организация митинга, пикета или рок-концерта.

Принято единогласно. В целом нижегородская группа Димы Саблина по-настоящему досконально разработала и подготовила проект организационных принципов и устава новой организации, «Автономной сети», который представляет собой довольно успешную попытку позиционироваться в изменившихся реалиях в полном соответствии с классическими наработками и умозаключениями автономистского марксизма. То есть теоретический старт для массовой всесоюзной организации очень хорош. В принципе, все поддерживают проект, лишь по паре отдельных пунктов были какие-то зацепки, предоставлявшие широкие возможности любителям поразглагольствовать, словно в мини-парламенте. На Альберта вдруг накатывает странная апатия. Он лишь отрешенно, вполуха, следит за происходящим. Но в какой-то момент он осознает, что все смотрят на него и что, видимо, настала его очередь высказываться. Откашлявшись, он предпринимает попытку выразить первое, что приходит на ум:

— Камрады, у меня лишь пара мыслей по этому поводу. На мой взгляд, неоправданно большое внимание уделяется авторитарному режиму в нашей стране. Если учесть, что мы выступаем против капиталистической власти вообще, то этот сиюминутный уклон, по-моему, лишает нас стратегической ясности. Дело в том, что та форма государственного капитализма, что более или менее уверенно установилась в России с начала нулевых, как раз представляет собой слабое звено в общей цепи, в органической текстуре глобального капитала. Выступая исключительно против авторитаризма этого режима, мы рискуем слиться с либеральной оппозицией и растратить все силы, косвенно работая на нашего главного врага, гораздо более опасного и коварного.

— В целом я разделяю это мнение, — неожиданно поддерживает его Ларс посреди общего молчания, — но было бы интересно узнать, каково стратегическое видение самого Альберта.

— Мне кажется, что нам необходимо выстраивать сплоченную организацию единомышленников и добиваться теоретической ясности и конкретного единства действия, занимаясь конструктивной работой на местах. В критический момент, когда правящие классы США полностью утратят способность контролировать мир и система начнет повсеместно давать трещины — а это рано или поздно произойдет, возможно, даже раньше, чем мы обычно думаем, — мы должны будем быть готовы взять ситуацию в свои руки, как единая централизованная организация. В первую очередь производство и распределение, само собой. Ведь именно мы, люди, отрицающие эксплуатацию человека человеком, способны наладить их на справедливой основе. Мы, и никто другой!

Наступает минутная пауза, гробовой тишиной повисающая в экологически чистом и по-осеннему прозрачном воздухе химкинского леса. Потом раздаются первые отклики в виде разрозненных выкриков.

— Это анархо-синдикализм!

— Этому не бывать!

— В децентрализации не только главная слабость, но и главная сила движения автономии!

— Что ж, — отвечает он, ухмыляясь. — Я высказался. Прения вновь возвращаются в свою колею, и он уже не сильно напрягается, пытаясь уследить за ними. Когда обсуждается избрание Межсовещательного консилиума, высшего органа АС на период между съездами, Дима Саблин неожиданно произносит:

— Предлагаю кандидатуру Альберта. — И все присутствующие поднимают руки. — Единогласно.

После голосования Альберта просят помочь с переводом выступления Орланду, которому передают слово. Бразилец сначала рассказывает о некоторых особенностях захвата капиталистической недвижимости в его родном городе Рио-де-Жанейро. Одним из основных завоеваний бразильского народа после отмены военной диктатуры в восьмидесятых стало закрепленное в конституции право всех безземельных граждан проживать в оставленных зданиях, за владельцами которых числится налоговая задолженность. Поэтому, если вы когда-нибудь захотите посетить сквот в Рио, вы удивитесь, как сильно он отличается внешне от европейских. На деле это целые небоскребы, высотные здания, занятые коллективами безземельных и бездомных семей. Сам Орланду три года прожил в одном двенадцатиэтажном здании в самом центре Рио-де-Жанейро, в окружении штаб-квартир крупнейших корпораций, бизнес-центров, модных баров и гламурных ресторанов. Он жил там добровольно, чтобы координировать захват здания, ремонтные работы, расселение пятидесяти шести семей по этажам, сопротивление полиции. Свои конституционные права коллективу приходилось отстаивать под дулами казенных дробовиков. Орланду очень высоко отзывался о динамике роста политического классового сознания среди оккупантов высотки, с которыми он работал эти три года. Фактически, ему удалось создать низовую автономистскую организацию в самом центре Рио. В настоящее время Орланду устроился оператором на шельфе морского месторождения Намораду. Он основал там дискуссионный кружок из сотрудников, который регулярно собирался в той оккупированной высотке для обсуждения автономистского марксизма во время отдыхающих смен. Они пришли, в частности, к выводу, что с наступлением этапа реального подчинения труда капиталом после Второй мировой войны базовой отраслью для нового цикла накопления стала нефтегазовая промышленность. Этап реального господства, описанный Марксом в VI неопубликованной главе «Капитала»^[5], кстати, практически полностью совпадал с описанием «Империи» у Негри или «биополитического общества контроля» Фуко. Поэтому Орланду считает авангардом нового глобального пролетариата именно нефтяников и газовиков. Он отдает должное той роли, которую Тони Негри отводит работникам информационных технологий и сервисного сектора, но считает, что именно нефтяники способны, как никто другой, парализовать нервные узлы глобального рынка, чтобы оказать необходимое воздействие на принятие обществом ключевых стран мира решительных мер для внедрения социалистической экономики. Впрочем, добавляет Альберт от себя, и в нефтегазовой отрасли роль программистов может оказаться решающей, благодаря повсеместной оцифровке процессов добычи углеводородного сырья — сотрудники IT-отделов нефтегазовых корпораций в наше время способны, при желании, парализовать работу любого месторождения мира.

Выступление Орланду очень яркое и запоминается всем. Он не вступает в «Автономную сеть», потому что на данном этапе в этом нет смысла, но они договариваются поддерживать неформальные дружеские контакты. Альберт подписывает с Орланду меморандум о взаимопонимании между чеховской группой и автономистским ядром компании «Петробрас». Основной целью документа названо развитие межконтинентального сотрудничества, включая поиск контактов в других странах, для создания авангардной сети с прицелом на координируемые действия против мирового капитала. В свете недавнего прогноза Goldman Sachs о первостепенной экономической роли стран БРИК в новом веке в качестве важнейшей задачи заявляется налаживание связей с единомышленниками среди нефтедобытчиков Китая и нефтепереработчиков Индии. Разумеется, они осознают, что все это цели не завтрашнего и даже не послезавтрашнего дня, но где-то ведь можно и начать, заложить какие-то основы, хотя бы в эмбриональном виде.

Потом Альберт с Димой и Ларсом еще успевают поговорить о тайных планах чеховской группы. Ларс советует ознакомиться с опытом французской часовой фабрики «Лип», обещает передать в Москве материалы. В середине семидесятых рабочему коллективу из Безансона удалось захватить завод обанкротившихся хозяев и наладить самоуправляемое производство и сбыт продукции. Саблин со своей стороны обещает, что нижегородская группа рассмотрит методы агитации среди рабочих «ГАЗа» и прозондирует возможности захвата этого завода. Тогда они могли бы подумать о налаживании какой-то производственной цепочки. В принципе это и было основное поручение чеховской группы, и Альберт его выполняет под занавес мероприятия, в кулуарах, так сказать.

Когда участники учредительного съезда «Автономной сети» расходятся, разъезжаются по своим регионам, на поляне остаются мирно посапывать лишь Роман, Эльдар и Митяй, примостившиеся в своих спальных мешках среди разлапистых корней могучих дубов.

Примечания

5

«Глава шестая. Результаты непосредственного процесса производства» в: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 49. Изд. 2, М., 1974. Единственная сохранившаяся часть чернового варианта «Капитала», написанного с июня 1863 г. по июль 1864 г., должна была стать последней главой первого тома.