Моё чудовище

Эльвира Смелик, 2022

Он – взрослый, самодостаточный, сам сделал себя с нуля и точно знает, чего хочет от жизни. Она – юная, дерзкая, никому не нужная и понятия не имеет, что принесёт ей завтрашний день. Как они познакомились? Во время драки. И кто кого спас – это ещё как сказать.

Глава 8

— Завтракать-то идёшь? — спросил Дымов. — У Юли уже давно всё готово.

— Я попозже, — пробормотала Бэлла, опять откладывая кофр с камерой на стол, а он опять спросил с удивлением и насмешкой:

— Чего так?

Ну да, конечно, так она ему и рассказала, что по-прежнему в мокром белье, и что завтракать в нём не очень удобно, ни оставаясь в халате, ни переодевшись в его шмотки. Но тут как раз объявилась домработница Юля — с трусами.

Дымов сразу смылся, а она затарахтела:

— Вот, нашла новенькие, ещё в упаковке. Эмка, но думаю, тебе нормально будет. Не должны сваливаться. У тебя попа есть. А вот с бюстгальтерами проблема. У меня тройка, а у тебя точно меньше. Но я топ спортивный нашла. На фитнесс ходить хотела, да чего-то так и не задалось. Только один раз одевала, да и то, когда примеряла. И завтракать приходи. Я сегодня венские вафли сделала. Любишь? Со взбитыми сливками и ягодами. Игнату Алексеевичу такое не очень. Но мы-то с тобой девочки. Хотя Игорь тоже ест с удовольствием.

— Игорь, это тот чемодан? — предположила Бэлла.

Юля возмущённо фыркнула.

— Не чемодан, а мой муж, — поправила с напором, но вроде бы не сердито.

Вообще, все они здесь странные. Даже эта домработница. Хотя она вечно цепляется и чем-то недовольна — «положи на место, не трогай, так себя не ведут» — но сразу следом за очередным занудным замечанием может ляпнуть что-нибудь прикольное или даже похвалить. И с едой никогда не жмотится.

А ещё они постоянно расспрашивают. О ней. Как будто им действительно интересно. А кого вообще могут интересовать чужая жизнь, чужие проблемы? Даже просто ради любопытства. Да никого давно уже не беспокоило, разве кроме бабушки, как у Бэллы дела, о чём она думает и, тем более, чего хочет. Но стоило оказаться в столовой и усесться за стол, с нетерпением и предвкушением подтянув к себе тарелку — венские вафли со взбитыми сливками и свежими ягодами на завтрак! охренеть! — как началось:

— А ты чем вообще занимаешься? В школе учишься?

С трудом сдержав желание ткнуть в воздушный крем пальцем, чтобы потом облизать, Бэлла подхватила нож и вилку — не настолько же она тупая, чтобы не уметь пользоваться приборами — отпилила кусочек, повозила его в сливках, чтобы облепили поплотнее, и, прежде чем отправить в рот, с вызовом сообщила:

— Я уже окончила. Ещё в прошлом году. Мне девятнадцать исполнится уже в июле.

— О-о-о! — протянул Дымов с нарочитым уважением. — И что тогда делаешь?

— Пока ничего, — буркнула она, глядя в сторону и заранее предполагая, что услышит в продолжение.

— И как давно длится это «пока»? Почему дальше учиться не пошла?

Вот всё у него просто, как с камерой. Захотелось — купил. Захотелось — пошёл. Куда нравится. Ага, будто её ждут везде с распростёртыми объятиями. И вообще…

— Я не знаю, куда.

Дымов посмотрел без осуждения, скорее, чуть удивлённо и задумчиво-сосредоточенно, предположил:

— Ну чем-то тебе нравится заниматься? — Потом сам же и вспомнил: — Фотографировать же.

— А разве на фотографа где-то учат? — озадачилась Бэлла.

Профессиональная съёмка — это ж не просто на телефон саму себя щёлкать или подруг. Там же столько тонкостей и нюансов. Взять хотя бы освещение.

— Без понятия. — Дымов дёрнул плечами. — Но я и не интересовался. А если бы мне понадобилось, узнал.

— Если курсы… так они все платные, — проворчала Бэлла. — И на хорошую аппаратуру деньги нужны.

Он отхлебнул кофе, уставился, приподняв брови:

— И?

А разве непонятно?

— У меня таких нет. И у бабушки нет.

Дымов сочувственно покивал.

— Вообще их часто нет. — А потом вдруг невозмутимо и оптимистично выдал: — Но зато всегда можно заработать.

Бэлла сжала губы, закатила глаза. И опять — как всё просто! Угу. Когда ты богатый, когда у тебя всё есть, тогда и кажется, что проблем не существует. А он чуть наклонился в её сторону, произнёс доверительно:

— Хочешь, большой секрет расскажу? — Но прежде чем она успела хоть как-то среагировать, уже говорил: — Очень многие из тех, кто сейчас при деньгах, с минимума начинали. — Улыбнулся, добавил легкомысленно-невозмутимо: — Или вообще с нуля.

Она уточнила недоверчиво:

— Ты тоже с нуля?

— Нет, конечно, — возразил Дымов, потом ещё заявил на полном серьёзе: — У меня папа — миллионер.

Прикалывается? Или на самом деле?

Да ну нафиг! У неё скоро уже голова распухнет и лопнет от вопросов, от бесконечных попыток разобраться и угадать настоящие значения и причины его слов и действий. Все богатые такие зануды?

Ей всегда казалось, они другие: презрительные, высокомерные, отстранённые, одетые во всё новое и самое дорогое, чтобы сразу становилось понятно, сколько денег на это потрачено. Они прямо с утра уже при полном параде — и макияже, если это тётки — словно каждый день у них — официальный приём. А дома всё так обустроено, чтобы выглядело, как во дворце, и сразу приходило на ум слово «роскошно», а не просто красиво или удобно. Да даже еда у них не обычная, а особенная.

Вот бабушке никогда бы не пришло в голову готовить с утра венские вафли, да ещё раскладывать их по порциям, оформлять ягодами и кремом. Хотя это, наверное, не сложно, если есть вафельница, но зато очень вкусно. Бэлла бы и от второй порции не отказалась. Растолстеть она не боялась, а реально же — объеденье.

Она посмотрела на Дымова, потягивающего кофе, и когда он обратил на неё внимание, ткнула вилкой в остатки последней вафли на своей тарелке, спросила:

— А почему ты это не ешь?

— Не знаю… — он по-честному задумался, пожал плечами, — как-то… — И под конец уверенно вывел: — Я больше мясо люблю.

Мясо и она любила. Ещё как.

— Но это ведь тоже вкусно.

Дымов сосредоточенно свёл брови, чуть наклонил на бок голову.

— Ну хорошо, отрежь немного.

Бэлла отпилила ему уголок, Дымов подхватил вилку, насадил на неё выделенный ему кусок.

— С кремом, — распорядилась Бэлла, указала на тёмный шарик ежевики. — И с ягодой.

Дымов послушно насадил на вилку и его, отправил в рот, закивал, жуя, потом заключил:

— Ну, вкусно в принципе. — Потом с сомнением наморщил нос и признался чуть виновато: — Но я всё-таки лучше бутер.

Бэлла повернула голову и увидела домработницу. Та стояла в дверном проёме, привалившись плечом к косяку и просто смотрела, едва заметно улыбаясь. Или ухмыляясь. Словно наблюдала за чем-то забавным, или интересным. Как будто ей тут кино показывали.

— Всё, я пошёл, — поднимаясь со стула, сообщил Дымов, глянул на часы. — А то у меня встреча скоро. — Потом на Юлю, напомнил ей: — Про магазин не забудьте.

Та кивнула.

— Про какой магазин? — поинтересовалась у неё Бэлла.

— Да Игнат Алексеевич предложил прикупить тебе одежды, — пояснила та. — Самой необходимой. У тебя же своей с собой нет. Или тебя вполне устраивает ходить в моих труселях, в его штанах?

Нет, конечно, чужие трусы её совсем не устраивали, а вот всё остальное…

Ну штаны и штаны, велики совсем чуть-чуть, да и то не особо заметно. Это же не брюки в обтяжку, а обычные, спортивного стиля, на манжетах внизу. Бэлла всё равно их чуть повыше приподнимала, чтобы оставались открытыми щиколотки. Потому что все так носили, и ей тоже так больше нравилось. А футболка — футболка и есть. Как и рубашка. Вся-то разница — пуговицы на другую сторону.

Можно подумать, её личные вещи чем-то кардинально отличались. Да некоторые из них и куплены в мужском отделе. Иногда там действительно легче найти что-то подходящее без глупых принтов, блёсток и надписей, нормального цвета и фасона. И не только куплены. Да и вообще Бэлла не любительница болтаться по магазинам, бесконечно перебирать шмотки на плечиках, примеривать. За что взгляд цеплялся, то обычно и брала. Главное, чтобы нигде не тянуло и не сковывало движений.

— В общем, доедай, собирайся и поедем, — заключила домработница, а когда опять встретились с ней в холле перед дверью, велела: — Выходи на улицу и жди. А я через гараж. Подгоню машину.

— Тёть Юль, — удивилась Бэлла, — а вы тоже водить умеете?

Домработница как обычно уставилась на неё округлившимися глазами, воскликнула экспрессивно:

— Тётя-то почему?

— А как?

— По имени-отчеству, — предложила она, но тут же махнула рукой. — Хотя ладно, пусть будет «Тёть Юль».

Водить она и правда умела, чувствовала себя за рулём вполне уверенно.

— Это ваша машина?

— Наша. С Игорем. Мне на своей как-то спокойней. Хотя Игнат Алексеевич предлагал купить ещё одну, специально для хозяйственных нужд, но… на собственной действительно проще. К тому же всё равно ведь стоит. — Домработница мельком глянула на Бэллу и неожиданно предложила: — Хочешь, и тебя водить поучу. Всё равно ничего не делаешь. Не сейчас, конечно, а когда вернёмся.