Приключения маленькой птички

Эльвира Осетина, 2016

Что такое полет? Об этом вам может рассказать наша молодая и строптивая птичка Олирания. Но не про полет в небесах, а полет от любви и страсти! Как это – сгорать в объятиях любимого, предназначенного судьбой? Плавиться от ощущений и чувств? А когда таких любимых семь? Семь самодостаточных могущественных (властных и жестоких) воинов абсолютно разных рас, и никто из них не хочет уступать? Что это – злая насмешка судьбы, или опасные игры богов? И кого же выберет наша птичка?

Глава 2

А дальше…, все было как во сне. Потому что я чувствовала себя измотанной и уставшей, руки и ноги тряслись от напряжения, и я даже толком не поняла, как он вышел из меня, надел на меня мои шорты. Вытащил мои когти из скалы и, спеленав в мои же собственные крылья, подхватил на руки и куда-то полетел.

Летели мы долго, я даже вздремнула в полете, проснулась же когда, он осторожно укладывал меня на траву.

Развернула крылья и осмотрелась. Мы были на берегу незнакомого лесного озера, вдали виднелись черные скалы.

— Оли, ты можешь искупаться, а я пока приготовлю нам что-нибудь на ужин.

Я несмело кивнула и присев, поежилась от холода, пришлось обратно закутываться в крылья.

Сурд начал собирать хворост на поляне. А я со сна пыталась понять, где мы и что вообще это за озеро, и мне вообще-то домой пора. Посмотрела на солнце, оно уже клонилось к закату. Отец, наверное, будет в бешенстве и запретит мне вылетать из кеста. Хотя после такого приключения, я и сама не захочу от туда выходить, до самого Дня выбора. Значит надо уже возвращаться.

Решила, умыться и подумать, как незаметно улизнуть от ирлинга. Думать о том, что случилось между мной и Архусом не хотелось. Я пока не могла понять, как я к этому всему отношусь. Поэтому душевные терзания решила отложить на потом, когда вернусь домой. Ведь если я смогу сбежать от сурда, а бежать от него нужно как можно быстрее, быть его единственной я не намерена. Еще не известно, что это за статус такой, я об этом мало, что слышала, у коваков есть"выбранная"и она является хозяйкой кеста, помогает своему ирлингу управлять кестом, если он главный, если не главный значит подчиняться ему и главе кеста или сэрти, смотря, в чей дом она зашла.

И если я смогу сбежать, значит, сурд уже не сможет предъявить на меня права. Но как только я окажусь в его сэрти, и он наденет на меня браслеты принадлежности, то родители уже не будут иметь права меня вернуть. Сбежавшая самка до церемонии объединения, это позор для самца, поэтому самец упустивший самку уже никогда не посмеет за ней прийти в ее родовой кест или сэрти, максимум будет ждать ее следующего полета на скалы в день выбора и попробует украсть ее вновь.

Мои старшие сестры Арика и Эльса уже имеют по двое детей и обе всегда сбегают от своих самцов. А вот Сальса, самая старшая, сбежать на прошлом дне выбора не смогла и осталась в доме мужа. Арика и Эльса шептались, что Сальса сделала это специально, так как влюбилась в Ворика. Я была в шоке, но поверить в это можно было, так как Сальса была самая сильная и самая быстрая из нас, она даже братьев обгоняла во время тренировочных полетов. Ей уже более четырех сотен лет. И самое странное, что каждый раз в День выбора на протяжении всех четырех сотен лет, именно Ворик ее догонял. У них уже шестеро детей. Но у Ворика не хватило денег выкупить их у моего отца, только последнего самого маленького и смог забрать. И то отец долго сопротивлялся, и не хотел отдавать малыша Эбика.

Я встала и пошла к озеру. Посмотрела на закат и, зачерпнув в ладошки воды, уже хотела умыться, как дернулась от щелчка своей застежки на майке.

— Детка, я, кажется, сказал тебе искупаться, а не умыться.

Моя кофточка слетела с меня, а я только и успела прикрыть грудь руками. Эта его беспардонность на столько меня взбесила, что я, оборачиваясь, в порыве злости, почерпнула крылом побольше воды, и облила его с ног до головы. И пока он не успел мне ответить, подпрыгнула и, взмахнув крыльями, попыталась улететь.

Но когда я уже планировала быть высоко в воздухе, он успел меня схватить за ногу и дернул с такой силой, что я, не удержавшись со всего размаху, рухнула на землю, причем так неудачно, что упала прямо на крыло и услышала хруст.

Слезы брызнули из глаз, и я закричала от жуткой боли.

Краем глаза я увидела как замер с расширенными глазами сурд. Инстинктивно я попыталась встать, но пошевелившись, взвыла еще сильнее.

Он тут же подбежал и подхватил меня на руки. Я заскулила, так как крыло видимо распрямилось под собственной тяжестью, и мое тело опять пронзило болью.

— Какого Сэбиса, Оли! Зачем ты сделала это? — зарычал Архус, осторожно укладывая меня животом на песок, при этом еще и пытался убрать мокрые волосы со своего лица.

Я стиснула зубы, пытаясь превозмочь боль, чтобы не заплакать еще сильнее. У меня было двоякое ощущение, с одной стороны хотелось смеяться над мокрым, как лягушка сурдом, с другой плакать от боли. Так как, пока он укладывал меня, мое сломанное крыло каждый раз шевелилось под собственным весом и отдавалось болью во всем теле.

— Оли?

Я закрыла лицо ладошками и продолжала беззвучно плакать. Сказать что либо, у меня бы все равно не получилось, так как знала, что расплачусь еще сильнее. А сказать хотелось очень много, я в этот момент вспоминала все самые страшные ругательства, которые подслушивала у своих братьев, когда они устраивали между собой поединки или тренировки. Но сейчас я могла лишь всхлипывать, уткнувшись в песок. Последний раз я плакала, когда в детстве училась летать и сломала себе ногу. Мне было лет десять, наверное, и то меня обсмеяли все старшие братья и сестры, кроме Сторана, он всех разогнал и, подняв меня на руки, хотя и сам был ростом с меня, потащил обратно в кест. В нашей семье над плаксами всегда смеялись и потешались, поэтому, чтобы не случилось, я не позволяла себе прилюдно плакать, если уж совсем было худо, убегала в свою комнату, а там уже жалела себя от души. Но сейчас было настолько больно, что я никак не могла успокоиться.

Мы со Стораном часто играли в игры, он мог подкрасться ко мне и напугать, а я обычно обсыпала его песком или обливала водой, а потом быстро взлетала и улепетывала, пока он отфыркивается. Мы играли с ним в догонялки, он, конечно, догонял меня, и, ловя прямо в воздухе, щекотал и отпускал, но никогда вот так вот не кидал об землю, он вообще ни разу в жизни не делал мне больно, как бы я не злила его.

— Малышка… я не хотел… у меня рефлексы, понимаешь, — он начал гладить меня по голове, и я слышала в его голосе вину, — проклятый Сэбис, эти рефлексы уже выработаны годами, сотнями лет. Давай, я осторожно расправлю тебе крыло и наложу шину.

— Нет! — вскрикнула я, и посмотрела на него с ужасом, если сейчас он начнет опять трогать мое крыло, я, наверное, сознание от боли потеряю.

— Детка, если я этого не сделаю, оно срастется не правильно, и ты не сможешь никогда летать, ты что этого хочешь?

— Позовите моего отца, он сам все сделает, а я пока здесь полежу.

На его лице заходили желваки.

— Во-первых, забудь о своих родных, ты их больше никогда не увидишь!

От услышанных слов у меня на загривке волосы зашевелились.

— И я умею правильно складывать переломы, просто тебе нужно потерпеть, — продолжал он, но я его уже не слушала.

— Так вы специально мне крыло сломали?!

Его взгляд заледенел.

— Ты за кого меня принимаешь, глупая девчонка! — взревел он.

А мне было наплевать на его рев, в другой раз, наверное, испугалась бы, но не сейчас, сейчас я была очень зла, хуже и быть не могло, он специально сломал мне крыло, чтобы я не смогла от него сбежать, какой же он подлый! Я отвернулась и разрыдалась еще сильнее. Ведь домой я теперь однозначно не смогу попасть, если только пешком, но ведь это же так сложно! Я, наверное, решила выплакать все слезы, которые сдерживала все эти годы. И как же мне себя жалко стало…

— Оли, давай я выправлю тебе осторожно перелом и… — услышала я его тихий голос, и вскинулась, чтобы ответить, и даже растерянный взгляд на его лице меня не остановил, так как меня уже понесло.

— Да уж, конечно, сам сломал, сам сделал, я больше не позволю вам до меня дотронуться! Я с вами просто играла, а вы… еще и крыло сломали, это же подло! Никто так не делает! Что, неужели так боялись, что не сможете догнать?!

Я опять уткнулась в ладошки и продолжила всхлипывать.

— Тысячи хаодов, ты что думаешь, что я решил, будто ты от меня сбежишь? Мало того, что это честь для любой самки, и все самки всю жизнь мечтают стать ровайя высшего сурда, тем более моей ровайя, — слово"моей"он специально выделил голосом, наверное, чтобы я прониклась его значимостью, — так ты еще и думаешь, что я не в состоянии тебя догнать?

— Вот и выбирали бы любую другую самку, которая мечтает об этом, а я хочу домой, как мамееее и папееее!

Он опять тихо выругался. А моя истерика набирала обороты, мало того, что у меня крыло болело, так еще и я теперь не смогу домой вернуться. Я была в таком отчаянии, что никак не могла успокоиться и остановиться.

— Сэбис тебя побери, Оли! Я же уже объяснил, что у меня рефлекс! Ни один мой шэус не отважился бы так сделать, как это сделала ты! Глупая девчонка!

Я опять посмотрела на него со злостью.

— Мне плевать на ваши рефлексы, и на вас плевать! Я хочу домой!

Он закатил глаза. А в меня словно бес вселился. Даже сама не поняла, что на меня нашло. Но я начала кидать в него песком и кричать, что хочу домой и хочу к маме.

В итоге добилась того, что он попытался скрутить мои руки и задел крыло. А я взвыла еще сильнее.

Он отпрыгнул от меня, как от ядовитой истар. А затем отошел еще на несколько шагов. Я все кричала и всхлипывала и рыдала и что-то еще говорила, кажется, вспомнила заодно все свои обиды за все свои годы жизни. О том, что сестры все время оставляли мне больший кусок для мытья полов, я знаю, шагами меряла, о том, что племянникам всегда больше доставалось сладкой ибираны чем мне, я подсчитывала! И что маленький Эбик ударил меня молотком, когда я пыталась у него его забрать, а мама даже не на ругала его. И самое главное о том, что Сторану всегда можно было улетать одному, и у него проблем не было, а я вот такая непутевая вылетела и сразу попалась и кому, подлому сурду!

— Папа всегда говорил, что вы сурды все подлые, что от вас нужно держаться подальше, вы ведете себя как хозяева и на остальных вам наплевать, только и требуете поставок, а сами даже выплаты по закладным задерживаете! А у папы, между прочим, договоренность с гномами на поставки руды! А гномы, они же потом проценты такие заламывают, что папе приходится перед ними вечно извиняться и оправдываться и даже продавать им по дешевки семена священного дерева Хеса.

О, а вот это я зря, наверное, сказала. Так как растерянность из глаз сурда мгновенно ушла, и на лице заходили желваки. И он решительно подошел ко мне, что я даже замолчала и перестала всхлипывать.

— Я не собираюсь от тебя выслушивать всю эту чушь, так что терпи!

И я почувствовала, как Архус начал трогать мое крыло. Хотела уже отползти от него, но он придавил меня к земле, опустив свое колено на мою попу. И не успела я возмутиться, как услышала хруст, и, закричав от боли пронзившей все мое тело, потеряла сознание.

******************************************************************

Кест — жилища ирлингов из касты коваки (среднее сословие). Кесты строят внутри скал, в пещерах на высоте не меньше десяти локтей от земли. Обычно в кестах проживают все семейство ирлингов. Родители, их дети, дети детей и т.д.

Церемония объединения — когда ирлинг приводит в свой кест или сэрти самку, самец сразу же надевает браслеты, и ведет ее в храм Цирбиса. Там произносится ритуальная молитва и браслеты принадлежности превращаются в татуировки

Сэбис — антагонист Цирбиса. По легенде они были сводными братьями. Их отец великий бог Азран и создатель мира Азрана, в котором позже стали жить Ирлинги, создания его любимого сына Цирбиса, увидел в своем мире обычную смертную девушку-человека, и она ему понравилась. Он забрал ее с собой в свой мир, сделав наложницей, и подарил бессмертие. Но девушка не хотела быть с ним, так как на Азране у нее остался возлюбленный, и тогда, она чтобы отомстить Азрану, родив ему сына Сэбиса настроила его против Цирбиса (старшего сына Азрана). И Сэбис однажды, напоив Цирбиса божественным нектаром, отрезал ему крылья. Когда Азран узнал об этом, он изгнал Сэбис в нижний мир и отрекся от него. А Цирбис больше никогда не смог летать. Поэтому он и создал Ирлингов, в надежде, что когда-нибудь и сам сможет вернуть свои собственные крылья.

Хаоды — Приспешники Сэбиса, которых он породил от собственной злости на отца, когда тот изгнал его в нижний мир.

Шэус — вассал или воин сурд. Подчиняется высшему сурду, служит на него или состоит в его свите.

Истар — разновидность змей со смертельным ядом.

Ибирана — сладкая красная ягода.

Священное дерево Хеса — Дерево Хеса считается священным, его семена заваривают и пьют на праздник в честь Цирбиса, и все ирлинги молятся мирозданию за то, чтобы его крылья восстановились. И раздавать, или тем более продавать эти семена другим расам строго настрого запрещено и вообще считается кощунством и святотатством.