Ликерия. Дикий плод

Эльвира Дель'Искандер, 2019

Ликерия Герцен, никогда не знавшая ни отца, ни матери, покинула Радлес после нападения на бар «Красная метка» – заведение, в котором работала. Она хотела отыскать родителей и сбежать от него, таинственного создания, о существовании которого внезапно узнала. А он узнал о ней… Не достигнув заветной цели, Ликерия возвращается назад, надеясь, что тот, от кого бежала, и, кого ночами видит в кошмарах, давно о ней позабыл и оставил город. Даже не догадываясь, что своим отъездом оскорбила не того мужчину, и он не ждет ее возвращения. Как и не ждет поразительного открытия, которое ему предстоит совершить, ведь необычный секрет Ликерии начинает просачиваться в мир. И убежать теперь не получится.

Глава 6

Незнакомец явился под вечер, совсем уже поздний, когда Артур его не ждал и двадцать минут как собирался уходить домой. Если быть совсем точным, то сегодня не ждал его вовсе, предполагая, что, если Нелли с ним и свяжется, раньше завтрашнего дня подозреваемый к нему не придет: станет тянуть резину. Однако мужчина перешагнул порог, и Артуру не потребовалось много времени понять, кто перед ним стоит.

Мощный, видный, немалого роста — не запомнить такого сложно. Брюнет. Волосы подвязаны, немного растрепаны, карие глаза вызывающе блестят. Они смотрели на него, не мигая: острый, словно лезвие, взгляд оставлял отпечаток на его лице.

Внешность, описанная потерпевшей. В черных джинсах и байкерской куртке. От себя мог к описанию добавить ровный нос, широкие плечи, а также длинные пальцы рук. Рук в мотоциклетных перчатках, которые в одно мимолетное мгновение могли свернуть чью-то хрупкую шею.

Неудивительно, что девчонка испугалась. Кто бы не испугался, начни приставать такая зараза.

Подозреваемый по имени Дей прикрыл дверь и прошел вперед: неторопливо, даже лениво, всем своим видом показывая, что делает ему, Алаеву Артуру, одолжение.

Предложения сесть не потребовалось: таким оно обычно не требуется. Подогнав к столу отставленный стул, мужчина сел, расставив ноги, и вперил в Артура пристальный взгляд.

— Так о чем вы хотели поговорить?

В грудном, привлекательном голосе проскользнули ехидные нотки.

— Вы пришли, — констатировал Артур, будучи довольным развитием событий. Значит, правда была за ним: Нелли действительно знакома с негодяем и, видимо, знакома неплохо раз так скоро вышла с ним на связь.

— Разве я мог не прийти, когда приглашают по такому поводу.

— Действительно, повод существенный: вы напали на беззащитного человека.

Подозреваемый неприязненно усмехнулся.

— Я ни на кого не нападал.

Артур откинулся на жесткое кресло.

— С этим мы разберемся. Для начала скажите мне все-таки, как вас в действительности зовут.

Оппонент усмехнулся.

— Как меня зовут?

— Так точно.

— Дей.

— Полное имя.

Улыбнулся.

— Дей Дей.

— Дей Дей? — переспросил Артур.

— Дей Дей.

Подался вперед к гостю.

— Вы со мной играете? — Что за идиотское представление?

— Ни в коем случае.

— А отчество?

— Догадайтесь.

Артур выпрямился. Ему не до шуток. Выдался тяжелый день, да и неделя оказалась не из легких, а этот подонок, возомнивший себя подарком…

— Я попрошу у вас документы.

— Думал, уже не спросите. — Из кармана расстегнутой куртки достали паспорт и протянули ему.

Открывал его с невероятным любопытством. И смотрел округлившимися глазами.

Действительно: Дей Дей Дей. Официально, черным по белому. Документ, и такая ахинея. И не приезжий, свой же, местный: Южный округ, город Радлес.

— Вы сменили имя? — спросил Артур. Другого объяснения не находилось.

— Ни в коем случае.

Ни в коем случае…

— Тогда, откуда такое пренебрежение?

— Пренебрежение? — удивились напротив.

— Именно. Пренебрежение к себе.

Поразительно, но подозреваемый засмеялся.

— Никакого пренебрежения. Скорее, авторский подход. Считаю стандартизацию чего бы то ни было полной чушью.

Как интересно.

— По-вашему, Дей Дей Дей — это не чушь? — Возможно, Артур чего-то не понимал. Возможно, теперь подобное именование, это новый молодежный тренд? — Может нам всем теперь называть себя Дей Дей?

— Зачем же. Можете называть себя Артур Артур. Мне как-то без разницы.

— Я могу арестовать вас за неуважение к закону.

— А я могу уйти домой. Вы предъявляете мне обвинения? Вряд ли, у вас на меня ничего нет, здесь я исключительно по собственной воле. Так что цените это.

Вот ублюдок.

— Как же нет, — проскрежетал Артур. — У меня есть показания потерпевшей. Но обо всем по порядку. — Он схватил со стола карандаш и приготовился записывать ответы на стандартные, но важные вопросы. — Где и кем вы сейчас работаете?

— Я не работаю.

Поднял взгляд на подозреваемого.

— Вы иждивенец?

— Эм… не совсем.

— Тунеядец?

— Что-то вроде того.

— Что-то вроде того?

— А это не одно и то же?

— Нет, это не одно и то же. Вы бездельник? Дармоед? Нахлебник? Ведете паразитическое существование за счет общества?

Подозреваемый помолчал.

— Видимо, это про меня.

Артур долго вглядывался в противника, пытаясь понять, что за игру с ним ведут, однако не понимал. Никак, не под каким углом.

— Создается не особо положительный образ. Совсем не положительный, знаете ли. Дармоед, не уважающий ни закон, ни государство, в котором проживает, и нападающий на беззащитных женщин.

— Я не нападал.

— А что вы делали?

— Ухаживал.

— Ухаживали? — Артур уже не удивлялся. — Вы ее домогались.

— Вы это видели?

Крепче сжал карандаш.

— Госпожа Герцен говорит и пишет, что вы ее домогались.

— Я все же настаиваю.

— На ухаживаниях?

— Так точно.

Артур не стерпел:

— Бросьте, вы ее лапали, давайте же говорить на чистоту! Скажите еще, вовсе до нее не дотрагивались!

Дей Дей пожал плечами.

— Она привлекательная девушка.

— Значит, все же трогали неподобающим образом.

— Вы свою жену тоже трогаете «неподобающим образом». Что же в этом плохого?

— Госпожа Герцен вам не жена.

Карий взгляд сделался тверже.

— Я работаю над этим.

— Она написала на вас заявления, — пытался вразумить неразумного Артур. Он действительно верил в то, что говорит, или же пытается держать удар?

— Сегодня написала, завтра отписала. Заберет. Дело житейское.

— Знаете ли, это ошибочное мнение, что заявление так просто забрать.

— Послушайте, — изрек подозреваемый резче прежнего. — Она может составить хоть сотню таких заявлений и обвинить меня в чем угодно, но какие у вас доказательства? Они у вас есть? Предъявите. Я ее бил? Травмировал? Задавил морально? Нападение — громкое слово, не находите?

Усталость, злость, раздражение? Что в этот миг превалировало? Яснее ясного — Дей Дей недоволен. Только чем? Вопросами Артура?

В то же время претензии гостя были справедливы. Проверка показаний потерпевшей результатов не дала, доказательств у Артура не было, а значит, дела не было тоже.

— Мы над этим работаем, — ответил Артур словами своего же гостя.

— Я не ошибся: я напрасно трачу время.

Потому что никто ничего не видел. Как такое возможно, что никто из восьми работников, находившихся в тот день в заведении, ничего не видел и не слышал? Где они были? Стулья не летали, посуда не билась, разрушений никто не зафиксировал. Потому что их нет. Тогда как потерпевшая описала обратную ситуацию.

Вот и получалось, что девчонка лгала. Следовало повторно с ней поговорить и вывести на чистую воду: почему, с какой целью лжет?

То было в теории, тогда как на практике Артур не собирался так поступать, поскольку верил. Артур ей верил. А если бы вдруг не поверил, то надел бы розовые очки. Ему нужно было ей верить, чтобы, зацепившись за этот случай, держаться ближе к Нелли: дело Зойла должно быть раскрыто. А нападение, пускай даже вымышленное, Артуру уже помогло: судьба послала ему Ликерию, которая показаниями, немного запоздалыми, встряхнула пыль с плесневеющей папки с говорящим названием «Красная метка».

Какие, к черту, доказательства?! Артур и без них понимал, что к чему. Вот только не мог нащупать рычаг, нажав на который определил бы, какую роль в случившемся играет Нелли. Она оставалась для него загадкой. Все, что касалось Нелли, ее знакомых и бара Зойла превратилось в подобие черной дыры. А в черные дыры соваться нельзя: не всплывешь, потеряешься в недрах. Да во лжи запутаешься первоклассной.

— Я пытался начать с ней серьезные отношения, — вывел из размышлений Дей Дей. — Пришел, хотел поговорить, и в первые минуты мы даже говорили. Однако разговор зашел в тупик. Мы не поняли друг друга, так бывает. Девушка она вспыльчивая, — тут он потер нижнюю челюсть, — как оказалось. Сам не ожидал.

— Чего?

— Пощечины. На этом мы разошлись. Она обвинила меня в домогательствах и убежала. И вот я здесь.

Оставалось поаплодировать. И ведь даже не проверить: камер наблюдения в заведении нет. А пора бы уже иметь, на дворе прогресс.

— Надо же, какая слаженная история. — Артур одобрительно кивал. Наблюдая за этим нахалом, вдвойне был склонен верить версии девчонки. К слову, Дей напоминал ему другого претендента на серьезные отношения, Макса, поклонника Нелли, с которым познакомился в день ЧП у взорванного дома. По выявленной информации, он подрабатывал игрой на бирже. А биржевик, как и бездельник — совершенно бесполезное создание.

— Вы следили за ней? — спросил Артур. — Потерпевшая утверждает, что следили.

Дей Дей усмехнулся.

— Наверное, ей хотелось бы, чтобы я за ней следил… однако нет, до такого я не опускался. — Он посмотрел на наручные часы. — Мы закончили? — Демонстрируя полнейшее безразличие, мужчина начал оглядывать комнату.

— Вы куда-то торопитесь? Должно быть, продолжать паразитировать на социуме?

Его удостоили сухой улыбкой.

— А как же. — Дей Дей встал. — Нужно бы успеть, пока другие не опередили.

— У меня к вам еще несколько вопросов.

— Конечно. Пришлите повестку. — Мужчина направился к выходу.

— Я ее пришлю, — предупредил Артур и так же поднялся на ноги. — И тогда разговаривать будем иначе.

Да, не столь миролюбиво.

— Конечно. Соберите дело.

— Ваш адрес!

— Уверен, вы внимательно изучили мой документ.

Подозреваемый вышел за дверь. Подручные бумаги, тут же смятые, полетели в мусорное ведро.

Сукин сын. Он доберется до него, обязательно доберется. У него же рожа преступная, на ней все написано. А потом доберется до Нелли и до ее новых, подозрительных друзей, которых она скоро и успешно завела. И тогда разоблачит их всех.

Положив в корзину бутылку шампуня, Ликерия направилась к ближайшей кассе.

Завтра выходной. Наконец-то. Мало того, что устала, мало того, что простыла, так еще коллеги косо смотрели. После того, как заявилась полиция и стала сыпать бесконечными вопросами, опрашивая всех подряд, мир Ликерии пошатнулся повторно, разделившись на «до» и «после». На нее смотрели как на сказочницу. А еще как на непредсказуемую куклу, которая выскакивает внезапно из коробки и показывает сумасшедшее лицо. Вот и Ликерия выскочила. Только лицо оказалось другим, не тем, к которому привыкли.

Ликерия примкнула к недлинной очереди, шмыгнула носом. Действительно, простыла. И прекрасно знала, когда. И благодаря кому.

Прикрыла глаза: думать об этом не будет. Как только начинала вспоминать эту сцену, становилось неловко, стыдно и обидно. Только почему? Она не сделала ничего плохого. И никому не лгала, чтобы недоверчиво на нее смотреть. Неужели следовало молчать и не заявлять о случившемся в полицию? Тогда кто ее защитит?

Выкинув из головы картину, Ликерия оглядела людей. Перед ней стояло двое мужчин, и один из них сейчас расплачивался.

Очередь сдвинулась, и Ликерия шагнула вперед. В этот момент в поле зрения мелькнула чья-то рука, и что-то упало ей в корзину.

Она встрепенулась.

— Вы ошиблись, подождите. — Ликерия потянулась к небольшой коробке размером с пачку сигарет: она инородным предметом лежала поверх груш. И даже дотронуться до нее успела, когда застыла в смущенном замешательстве: Ликерия держала коробку презервативов.

Ликерия сглотнула, затем усмехнулась. Что ж, с кем не бывает…

Протягивая предмет хозяину, она обернулась. И остолбенела: этот жгучий, режущий взгляд… У нее за спиной оказался Он. В черной кожанке, на глаза спадают взлохмаченные пряди.

Неожиданно вспомнилась одна из давних встреч, когда она столкнулась с ним в «Красной метке». Ликерия так же смотрела в глаза, не имея возможности его обойти. И он не двигался, загораживал проход, мешая ей работать.

Тогда она не чувствовала себя затравленной. Но это чувство зародилось теперь.

Мужчина взял протягиваемую коробку и снова бросил в корзину.

Ликерия отвернулась, бездумно дернулась, но была перехвачена сильной рукой, не позволившей сделать и двух шагов: она опустилась ей на живот и прижала Ликерию к телу.

— Не стоит, — пригрозил очень тихо.

К горлу подкатила тошнота, в поисках облегчения Ликерия сомкнула веки. Корзину вовсе желала выкинуть, она нещадно тянула руку.

Правда, внезапно ощутила легкость. Открыла глаза — увидела кассиршу, а затем корзину, стоящую на ленте.

Кассирша принялась доставать товары, и почему-то первое, что всплыло наружу — эта дрянная цветастая коробка.

— Это не мое, — открестилась Ликерия, чем заслужила вопросительный взгляд. — Его. — Пальцем не тыкала, но брюнетка поняла на кого смотреть.

— Считайте вместе.

Сдержалась: Ликерия не вздрогнула. Несмотря на то, что, услышав голос, немного хриплый, пускай не омерзительный, перед глазами возникла удивительная сцена: столкновение автомобилей, скрежет шин и дикая собака, выбегающая навстречу, злобно скаля острые зубы.

Уже не молодая, но ухоженная женщина пригляделась к ней, затем к мужчине. Снова взглянула на Ликерию и, нахмурившись, принялась сканировать товары.

У Ликерии занемели мышцы.

К моменту, когда женщина закончила, и продукты оказались в пакете, состояние Ликерии из страшно-панического трансформировалось в иную форму — защитно-отстраненную. Потому, услышав холодное «Пойдем», казалось бы, над ухом, но такое далекое, она и не подумала возразить. Как и расплатиться. Не видеть, не слышать, не понимать. Все лучше, чем вникать в происходящее.

Ликерии дышали в спину. Словно под конвоем дошла до выхода, вышла за раскрывшиеся стеклянные двери.

В лицо ударил морозный воздух, и Ликерия наконец-то очнулась.

Что она делает? — прозвучало в голове: ярко, ясно, отчетливо.

Что она делает? Здесь, рядом с ним?

Ликерия вырвалась.

— Отойди от меня! Что тебе нужно? Оставь уже меня в покое!

Стояли посреди широкой площадки, плавно перетекающей в тротуар.

Темные глаза сощурились, губы сложились в полоску.

— Не советую делать того же, что ты устроила в кафе. Мое терпение на исходе.

Если планировал ее успокоить, ему не удалось.

— Я никуда с тобой не пойду. — Ликерия оглядывалась в поисках того, кто смог бы ей помочь.

— Послушай, я всего лишь хочу поговорить, окей? — вдруг миролюбиво сказал мужчина. — Давай поедем ко мне…

К нему???

–…или к тебе, — тут же поправился.

— Ко мне?! — Думает, она пригласит его к себе?

— Просто сядь в мотоцикл, хорошо?

И тут увидела: около обочины, сияя на свету, в воздушном ореоле супермаркета, стоял черно-красный железный монстр.

Мысли потекли в ускоренном темпе. Нужно бежать, пока была возможность убежать. Фонари освещали ночную улицу, еще мелькали поблизости люди…

— Значит, будем разговаривать здесь.

Ликерию схватили за руку и потащили за собой.

— Отпусти! Куда ты меня ведешь!

В закоулок. Темный, тупиковый, где одна из стен принадлежала супермаркету, а противоположная — неизвестному зданию. А еще здесь стояли мусорные баки, окруженные всяким хламом, и наверняка обитали крысы.

Ликерию отпустили.

— Выходит, ты написала на меня заявление, — не дали ей опомниться.

— Что?

— Забери его.

— Чего?

— Где ты была?

Он совершенно сбил ее с толку.

Отстранился, недовольный собой. Точно собой, не ею.

— Не смей! — развернулся к ней, угрожая Ликерии пальцем. Она застыла, опаленная взглядом: горячим, яростным взглядом на полпути к заветной свободе.

— Ты хоть знаешь… — Сжались челюсти, сжались кулаки, словно ему больно было говорить. Он отвернулся. Взглянул на пакет, который продолжал держать в руках, и, раздраженный, отбросил его в сторону. Эй! А если что разобьется!

— Хорошо отдохнула? — спросил мужчина, остановившись у противоположной стены и уперев руки в бока.

Ликерия не понимала.

— Чего ты молчишь? Нечего сказать? Значит, хорошо, не так ли?

— О чем ты говоришь? — решилась подать голос. С террористами диалогов не ведут. Но с террористами-маньяками иногда можно.

Мужчина, Дей, усмехнулся.

— Так хорошо, что не помнишь?

Он еще и сумасшедший.

— С кем ты была? Все это время? В Сальске ты была одна. А дальше? Куда ты поехала?

— Откуда ты знаешь? — поразилась Ликерия. Откуда он знает маршрут? Откуда знает, что вообще уезжала? Значит, все же вернулся к ней домой? Как и обещал, вернулся?

В усмешке отразилась горечь.

— Так куда ты поехала?

— Какая тебе разница?

Изобразив ядовитую ухмылку, мужчина кивнул, мол, все с тобой ясно.

— Забери заявление, — повторил упрямо.

— Не заберу. — Сглотнула. Он знал про заявление. Должно быть, Артур Алаев добрался и до него.

— Понимаешь ли, ты осложняешь нам жизнь.

— Взаимно.

Он был обескуражен.

— А я ведь не сказал, что ты пырнула меня ножом. Между прочим, дважды пырнула. А стоило бы, как считаешь?

Следовало промолчать и тихо порадоваться, но сам черт дернул ответить:

— Может, потому что нет доказательств, и нечего показывать, — сказала Ликерия, намекая на его фантастическую живучесть. — Потому и промолчал.

Кажется, она его удивила. Наверное, тем, что умеет говорить. «Значит, вот как», — читалось в глазах.

— Забери заявление, — повторили жестче. — И прекрати рассказывать о том, что видела в день трагедии.

— Я не рассказываю.

— Правда?

— Меня допрашивала полиция! — возмутилась Ликерия. Что ей оставалось делать? — Но… но о главном я не сказала. — Слова дались тяжело. Смотрели на нее так пронзительно, что невольно опустила глаза. К тому же видела его сейчас другим: с натянутой на скулах кожей, увеличенного в размерах вдвое, выше, страшнее, опаснее.

Дей молчал. Изучая каждый миллиметр плоти, он водил по Ликерии взглядом.

— И как тебе?

Она встрепенулась. Мужчина пошел на нее.

— Как тебе представление? Понравились дикие звери?

Как такое может понравиться? Она наблюдала, как убивают людей. Или нелюдей. Уже не понимала.

— Вижу, что нет. Да не важно. Просто сделай то, о чем прошу, хорошо? Тогда все останутся довольны.

Ликерия долго решалась, но все же произнесла:

— Если не прекратишь меня преследовать — не заберу. И продолжу давать показания.

— Ты мне угрожаешь?

Ликерия вжалась в стену. Дей остановился в нескольких шагах, нехорошо посмеялся. — Значит, вот она твоя благодарность. Следовало позволить поганому догмару пустить тебе пулю в голову, а затем оставить там умирать.

Тут смешки прекратились.

— Послушай, милая, кажется, ты чего-то не понимаешь. — Под давлением взгляда и чужеродного тела, Ликерия слилась с кирпичами. — Дело в том, что пекусь я не о себе. — Над ней угрожающе нависли. — Я пекусь о тебе. Если продолжишь создавать проблемы мне и моим друзьям, мои друзья разозлятся и станут решать проблему по-своему. Ты помнишь моих друзей? Вижу, что помнишь. А так как источник проблемы ты, то и разбираться будут с тобой. Мне бы этого не хотелось. — Он коснулся ее лица, поводил по подбородку пальцем. По телу пробежала дрожь. Наверное, от холода. — Понимаешь ли, я за тебя поручился. Так что не подставляй меня. Не заставляй жалеть о принятом решении.

— Почему? Почему ты спас меня?

Он долго на нее смотрел, затем отстранился.

— Ну, так что, мы с тобой договорились, не так ли? Завтра ты идешь в полицию…

Прикрыв глаза, до боли сжала кулаки.

— Я никуда не пойду, если не ответишь на мои вопросы. — «И не оставишь меня в покое». Только повторяться Ликерия не стала.

Он разочарованно покачал головой.

— Терпение — не самое развитое во мне качество. Люблю, когда схватывают налету. Но ради тебя я повторю, даже переиначу сказанное. Так вот: в полиции ничего на меня нет, и рано или поздно твоя бумажка отправится в мусорное ведро. Моя цель — ускорить этот процесс, чтобы случайным образом не выдать лишней информации и не нажить врагов. Врагов для тебя. Я все-таки верю: все, что делаешь, ты делаешь не специально. Ты не желаешь никому навредить. Не желаешь навредить Нелли, не желаешь навредить себе. Так что будь хорошей девочкой и сделай так, как я прошу. Не отвечай сейчас, — предупредил возможные возражения. — Я буду настолько терпелив, что дам тебе время подумать. Переосмыслить наш разговор. Я понимаю, порою бываю резковат, но ты не должна меня бояться. Тебе не наврежу. Если ты не навредишь мне.

Отошел.

— А теперь я отвезу тебя домой.

Ликерия покачала головой. Хотела прокричать «Не надо!», однако не смогла: язык не работал.

Правда, говорить ничего не требовалось: Дей понял и довольным не выглядел.

— Я все же настаиваю.

— С тобой не поеду.

Темные глаза злобно зажглись.

— Думаешь, отымею тебя на ветру, прямо на сидении мотоцикла?

Сердце заколотилось как бешеное.

— Вызову такси, — выдавил сквозь зубы, почти прорычал.

Вызвал. Все то время, что такси до них добиралось, Ликерия стояла прижатая к стене и смотрела на Дея. На раздраженного, теперь немногословного Дея, который словно тигр в клетке топтался в стороне.

— Карета подана, — сообщил мужчина и пристрелил Ликерию взмахом ресниц, когда взгляд метнулся от дороги к ней.

Она хотела тут же убежать, однако сомневалась. Откуда узнал? Хотя какая разница? Главное, убраться прочь. Только вот ноги не слушались, как и все тело. Она и вырваться хотела, да застряла в клейкой паутине.

— Ну же, вперед, — подбадривал Дей.

Постояв немного, Ликерия решилась и неспешно отлипла от стены. Пошла, не отнимая взгляда от мужчины. Замедлилась, почти остановилась. Подумав, продолжила путь. По дороге схватила пакет, по-прежнему не поворачиваясь к маньяку спиной. Подобным образом, с глазами на затылке, выбралась из паучьего логова под свет фонарей и оживленных дорог.

Увидела желтую машину и помчалась к ней. Открыла заднюю дверь, оглянулась.

Мужчина вышел следом за ней и наблюдал, как она уходит. Лицо — напряженная маска.

Ликерия села и, облегченно вздохнув, хотела закрыться на двести замков. Только не вышло.

— Забыл сказать, — услышала голос того, кто силой придержал дверь. — Никуда не уезжай. Ни в какие Сальски и так далее. У меня нет желания снова тебя искать. Надеюсь, понятно?

Слов не было. Только эмоции, которые не выразить при всем желании.

— Понятно, — ответил Дей и захлопнул дверь.

Ликерия обернулась и увидела через стекло, как он направлялся к своему мотоциклу.

— Поехали, — велела водителю. — Пожалуйста, поехали быстрее.

Что бы ей ни показалось, надеялась, всего лишь показалось.

Опустившись как можно ниже на сидении, Ликерия сосредоточила взгляд на дороге. Вперед. Только вперед.

Она благополучно добралась домой.