Алмазы Птичьего острова

Эльвира Викторовна Вашкевич, 2022

Однажды Ивану в руки попало старое письмо. Не беда, что оно написано по-немецки, ведь Иван готовится поступать в МГИМО и стать дипломатом, он усердно учит языки, и немецкий у него на хорошем уровне. Письмо легко перевести, но уж очень оно странное – неизвестный офицер Третьего рейха пишет своей возлюбленной Марте, будто здесь, на севере, во время службы на секретной фашистской базе, раздобыл настоящие алмазы, и, значит, по окончании войны богатая и сытая жизнь семье обеспечена. Но в этой местности нет и никогда не было алмазов! А война окончилась несколько десятков лет назад. Возможно ли, чтобы клад существовал на самом деле? Узнать это можно только одним способом – в компании лучших друзей отправиться на его поиски. Для среднего школьного возраста.

Глава 2

Музейная пыль

На следующий день после школы Иван отправился в музей. Как он и рассчитывал, его новый знакомый был там.

— А! Специалист по теплой одежде! — воскликнул историк, увидев Ивана.

— Ну… — засмущался тот. — Илья Александрович, вы вот потеряли одно письмо… — Он протянул желтоватый конверт и тут же пояснил: — Я его открыл, прочитал. — Иван подумал, что лучше он сам признается, авось и не накажут. — Там на немецком всё. Вы уж простите, Илья Александрович, но любопытство замучило. А про эту вашу Анну там ничего нет.

— Про какую Анну? — удивился историк. — А! Про «Аненербе»! Так это не женское имя. И еще, давай договоримся… когда ты меня Ильей Александровичем называешь, я прямо чувствую, как у меня отрастают седые волосы, а еще из меня начинает сыпаться песок. По-моему, вам тут лишний песок не нужен, — Иван засмеялся. — Поэтому давай-ка сократим просто до Ильи. Договорились?

— Договорились! — согласился Иван и пожал протянутую ему руку.

— Ну вот и замечательно, — кивнул Илья. — А теперь расскажи, что ты там вычитал, в этом письме. Я так понимаю, на немецком ты читаешь?

— Не так хорошо, как хотелось бы, — сказал Иван. — Но немного читаю, да, со словарем. Я ведь еще учусь.

— Отлично! — В глазах историка зажглось вдохновение. — Ты прямо отличное приобретение для моей работы! Поможешь с переводами, а заодно и практики наберешься.

— Договорились!

Они вновь пожали друг другу руки.

Вдруг Илья спохватился:

— Слушай, Иван, я тут тебя уже собрался своими бумажками грузить, а ты, может, вовсе и не хочешь. Если просто из вежливости согласился — скажи, я пойму. Глотать музейную пыль — удовольствие не для каждого.

Иван немедленно заявил, что всю жизнь мечтал именно глотать музейную пыль. И потом, для него в самом деле будет хорошей языковой практикой разбор старых документов. И вообще, это же страшно интересно — узнать то, что происходило в родном краю, всю историю, всё-всё, как было!

— Обычно твои сверстники предпочитают компьютерные игры, — заметил Илья.

— Не все, — возразил Иван. — У меня вот два друга есть, так они тоже с удовольствием будут питаться музейной пылью. Правда, в языках они не очень-то.

— Ничего, всем работы хватит! — с воодушевлением сказал Илья. — А летом, может, еще и на раскопки поедем. Как тебе такая перспектива?

Иван от восторга потерял дар речи. Он-то думал отправиться с отцом на охоту, но это же не на все летние каникулы. И опять же, как быть с друзьями? Они-то в тундру не пойдут. Точнее, они бы рады, но кто ж их возьмет? С точки зрения отца, они — городские мальчики, которым в тундре делать нечего, опасно. Вот и получается, что почти все каникулы ребята должны провести врозь. А тут вместе. Да еще не просто так, а настоящие археологические раскопки! Поиск прошлого. А может, и клада. Точно как в любимых книгах!

Иван вспомнил об алмазах, о которых шла речь в письме, и часто закивал, боясь только, что историк передумает или найдет других помощников. Желающих отправиться на раскопки будет множество — в этом он был абсолютно уверен.

С того дня ребята стали каждый день приходить в музей — они старались держаться поближе к Илье, чтобы обеспечить себе место на раскопе. Им даже понравилось рыться в старых бумажках, восстанавливать по ним картины минувших дней. Они выяснили, что немцы действительно были во время войны на северных территориях. Более того, у них были базы за Полярным кругом.

— Вот намерзлись, наверное! — смеялись ребята. — У них же шинельки на рыбьем меху, на змеином пуху!

Их очень развлекала форма вермахта, которая даже в зимнем варианте не могла выдержать настоящие сибирские морозы.

— Чем же они занимались в полярную ночь? — удивлялись ребята. — Это ж из помещения нос не высунуть.

— Вот сидели, письма домой писали, — предположил Илья. — Видите, сколько этих писем!

— А откуда они? — заинтересовались друзья.

Историк рассказал, как лет сорок — пятьдесят назад на берегу, неподалеку от Тикси, обнаружили труп унтер-офицера кригсмарине в изорванной старой форме. Форма была настолько ветхая, что буквально расползалась в руках.

— А что такое «кригсмарине»? — спросил Славка.

— Военно-морской флот Германии в период Третьего рейха, — пояснил Илья. — Тот унтер, которого нашли, был подводником. Их еще называли «акулами Деница». Дениц — это адмирал, он командовал подводным флотом немцев.

— Странно, — удивился Денис. — Даже если пятьдесят лет назад, так это уже больше двадцати лет, как война закончилась. Откуда ж этот немец взялся? В форме… Удивительное дело!

— Точно, удивительное, — согласился Илья.

Оказывается, когда нашли этого унтер-офицера, то всё списали на сбежавшего из колонии уголовника — тогда как раз был побег заключенных, и поймали не всех.

— Я так понимаю, тогда было удобнее сделать вид, что это не немецкий подводник времен Второй мировой войны, а просто уголовник, — сказал Илья. — Правда, оставался вопрос, где он форму взял, но об этом никто не хотел думать. К тому же в тайге есть и заброшенные дома, от староверов остались — семейства вымирали, а дом-то на века… Так что мало ли, что там найти можно было.

Илья считал, что унтер-офицер, которого нашли рядом с Тикси, оставался на каком-то из островов со времен войны. Скорее всего, на острове была или база подводных лодок, или метеорологическая станция, — немцы начали размещать свои базы в советской Арктике еще до войны, тихо пробираясь мимо охраны Северного морского пути. И вот, война закончилась, а обитатели базы остались, их никто не эвакуировал, о них попросту за-были.

— Может, у них не было связи со своими, отказала рация или что-то в этом роде, точно сейчас сказать невозможно, — говорил Илья. — А может, связь была, да транспорта не было. Сначала-то Севморпуть охраняли так себе, а потом стали следить за ним жестко, комар не проскочил бы, не то что немецкая подлодка. А ведь для эвакуации целой станции могла потребоваться не одна лодка, там же куча народа. Так что, скорее всего, их просто списали, как военные потери, предпочли сделать вид, что их там и не было. Но они-то были! Ждали, надеялись… Постепенно они все перемерли. Голод, болезни, холод. Они ведь непривычны к долгим полярным ночам. А этот остался один, взял лодку и двинулся в путь, к людям.

— Что же ждал так долго? — пожал плечами Славка. — Два десятка лет сидеть на острове и ждать у моря погоды!

— Может, не знал, куда идти? — предположил Илья. — А может, и с головой у него было не все в порядке, особенно если один остался. Вот у Робинзона Крузо попугаи были, собаки, еще всякая живность. А в Арктике кого заводить? Тюленей или белых медведей? Ни тебе зверюшки домашней, ни тебе Пятницы, чтобы хоть поговорить было с кем.

Историк рассказал ребятам, что неподалеку от тела унтер-офицера нашли старую резиновую лодку, из тех, что были на борту немецких подводных лодок. Резина оказалась такой же ветхой, как и форма унтера, — высохла и даже растрескалась кое-где. Чудо, что на такой лодке человек не утонул, отойдя на пару метров от берега.

— Я считаю, что остров, с которого он приплыл, где-то недалеко от того места, где его нашли, — рассуждал Илья. — На такой лодке он далеко не уплыл бы.

— Ну да, — согласился Иван. — Чтобы ходить по морю, нужна надежная лодка, не дырявая. Море у нас суровое, и Хозяин Морской не любит, когда рыбак неаккуратен, — сразу на дно утянет. Явится в образе тюленя или белого медведя…

Тут Иван заметил, что друзья уставились на него большими глазами и делают какие-то знаки, а Илья смотрел заинтересованно, и казалось, что даже боится дышать, чтобы не сбить с мысли. Иван немедленно смешался и умолк.

— Про Морского Хозяина ты мне потом расскажешь, — кивнул Илья. — Это, знаешь ли, очень интересно.

— Да ладно! — отмахнулся Иван. — Так, бабкины сказки. У нас на стойбище это малым детям рассказывают в полярные ночи, когда делать нечего и скука одолевает. Вообще-то это не наши сказки, а хантов. У нас оленеводы, и наши охотники добывают зверя на земле, а вот у хантов — рыбаки и охотники на морского зверя. Но сказками делимся.

— Конечно, ты к этим сказкам с младенчества привык, — согласился Илья. — И даже не представляешь, что другие их вообще никогда не слышали и им это может быть очень и очень интересно. У меня друг есть, он фольклорист, так уверяю тебя, он вырвал бы себе всю шерсть на пятках, чтобы только послушать твои сказки про Морского Хозяина. Я для него хотел записать.

Иван задумчиво почесал бровь и недоверчиво посмотрел на историка.

— На пятках нет шерсти, — сказал он.

Все расхохотались.

Историк рассказал, что в лодке неизвестного унтер-офицера кригсмарине был большой мешок, набитый разными бумагами, начиная от писем и заканчивая подробными картами арктических территорий. Карты и еще какие-то документы были изъяты полицией, а вот письма и личные дневники остались. В том же прорезиненном мешке, в котором лежали в лодке, они перешли на хранение в подвалы местного музея.

— А почему у нас? — удивился Денис. — Где мы, а где Тикси!

— Даже и не знаю, — пожал плечами Илья. — Может, дело в том, что в вашем музее есть материалы по поводу попыток завоевания Арктики войсками вермахта. Через столько лет сложно что-то сказать наверняка. Но вот факт: в подвале лежал этот мешок в полной сохранности. Мешок сохранился куда лучше, чем резиновая лодка. Ну да ему же и не пришлось выдерживать плавание по ледяному морю.

Ребята немедленно предложили свои услуги по разбору мешка. Они уверяли, что будут очень аккуратны, а Иван и вовсе поможет с переводом. И вообще, им все страшно интересно, а музейная пыль нравится больше мороженого.

— Ну, про мороженое вы явно преувеличиваете, — с улыбкой заметил Илья. — Хотя в этом холоде… А помощь мне не помешает, это уж точно.

Друзья переглянулись. Сразу видно, что Илья приезжий. Разве ж это холод? Это так, слегка похолодало. Если б настоящий холод, Илья бы в своей хлипкой курточке и джинсах не бегал, сразу бы замерз. Вообще-то нужно будет его предупредить, что здесь бывают холода настоящие, не то что сейчас…

Как и ребята, Илья, ознакомившись с письмом неизвестного немца, которое перевел Иван, решил, что на какой-то из немецких баз были найдены алмазы.

— Мало ли, — рассуждал историк. — Вдруг остров вулканического происхождения? А на таких островах может быть все что угодно! Хотя откуда в Северном Ледовитом вулканический остров? Это ж не Курилы, те — в Тихоокеанском вулканическом огненном кольце, так что острова прямо утыканы вулканами, да еще и довольно теплые, хоть и считаются на Крайнем Севере. Но тут-то совсем другое дело. Фантастика пр осто!

Илья тоже пришел к выводу, что алмазная россыпь, о которой шла речь в письме, до сих пор не найдена, потому что не найден сам остров. Маленький островок, затерянный в ледяном океане, в стороне от обычных морских путей, — именно такие островки выбирали немцы для размещения своих баз. Так что вполне возможно, что его по сей день не нашли. Просто не искали. Кому нужен кусок камня, покрытый слоем льда? Это разве что для науки, а денег на таком острове не сделаешь. Про алмазы же никто вообще не знал.

— Клад! — восторженно говорили Славка и Денис. — Самый настоящий клад! Настоящие алмазы!

— Возможно, — осторожно кивал Илья.

Ему тоже очень хотелось бы, чтобы остров на самом деле существовал, чтобы на нем была алмазная россыпь… Не так далеко он ушел от ребят, не так уж повзрослел в своем институте, чтобы не мечтать о приключениях, похожих на те, что описаны в книгах.

И четверо энтузиастов раскапывали мешок с письмами и документами с таким азартом, какого не испытывают и терьеры, раскапывающие лисью нору. Музейная пыль стояла столбом, а музейные экспонаты с изумлением смотрели на людей, которым — вот чудо! — было по-настоящему интересно копаться в прошлом.

Упорство вскоре начало давать результаты: из писем ребята под руководством Ильи извлекали крупицы информации. Единственное, что никак не давалось, — координаты острова.

— Ну вот почти же всё знаем! — расстраивался Славка. — Я даже знаю, что они ели на завтрак, обед и ужин. Я знаю, какие сны им снились!

— И какие? — полюбопытствовал Денис.

— Ой, поганые! — засмеялся Славка. — Не для них наш Север! Одному белый медведь все время снился. Да такой жуткий, что я бы и сам испугался. Он там писал, что медведь его сожрать хочет, поэтому спать страшно, — боялся, что медведь настоящий, чуть не колдун какой, приходит во сне, а умереть можно вполне по-настоящему.

— От страха вполне можно было и по-настоящему, — кивнул Иван. — Но ты прав: наш Север не для них, хотя белые медведи действительно опасны. Хорошо, что они достаточно далеко от нас и редко приходят в наши широты.