Я помню всё

Эльвина Нуруллина, 2023

Два мира, существующие параллельно друг другу. В обычном мире живёт студентка Саша Фролова. Она совсем не подозревает, что одиннадцать лет назад её воспоминания стёрли люди из параллельного мира. Страшная авария приоткрывает завесу тайны: Саша начинает видеть картинки из жизни, которую не помнила. Ей придётся пройти длинный путь, чтобы вернуть настоящую себя.

Серия 3. События прошлого

В голове проносились одна за другой сотни картинок. Это было как смотреть фильм в 3D-кинотеатре: полное погружение в историю, отчего чувствуешь себя главным героем. Но почему вместе с этим во мне крепло стойкое ощущение, что всё происходящее с той же самой маленькой девочкой случилось и со мной? Будто она — это я.

Вот огромная площадь, где шумно и людно. Торговцы завлекают покупателей, предлагают свой товар, весело щебечут две пожилые дамы, разглядывая блестящие наряды, между прохожими маневрирует детвора, каким-то чудом избегая столкновений с прохожими. На этом картинка сменяется другой.

Теперь я сама нахожусь посреди этой же площади, только атмосфера ощущается другая: тягучая, пропитанная вселенской скорбью. От резкой смены настроения перехватывает дух, я не могу пошевелиться и не свожу взгляда от того, что разворачивается впереди меня. Люди в белых плащах зачитывают что-то на длинных листах, но слова я даже не пытаюсь различить. Вижу лишь их. Своих родителей.

Разряда тока будто бы прошёл через всё тело, и передо мной снова та самая комната из первого сна. Родители о чём-то тихо переговариваются, я же опять окружена игрушками, которые вовсе не интересны. Куда любопытнее узнать, что же мама и папа скрывают от меня. Хочу спросить, да только догадываюсь, что идея изначально провальная.

Снова перемотка. Теперь она ускорилась в два раза. Сосредоточиться на чём-то одном стало тяжело, и я отдалась этому потоку, наполненному радостью и болью, успокоением и обидой. Длилось это тоже недолго. Стоило мне окончательно расслабится, как я будто мысленно оступилась и снова полетела в бездну.

Пробуждаться в этот раз было куда легче, чем в первый. Лишь во рту пересохло, но никакой рези в глазах или тяжесть в конечностях.

— Боже, она проснулась! Доченька, Сашенька, милая моя, ты слышишь меня? — раздалось совсем рядом, и я повернула голову, чтобы встретиться с обеспокоенным взглядом матери. Моей настоящей матери.

Наконец-то!

Но вместо радостных приветствий я прохрипела:

— Воды…

— Что? Воды? Сейчас-сейчас, — она засуетилась.

Я жадно прилипла к стакану и сделала несколько коротких глотков, пока не почувствовала, как становится лучше. Вода размягчила сухость и придала сил. Сон отступил. Я вновь огляделась: вокруг мало что поменялось, кроме затихшего телевизора. За окном стояла ночь.

— Милая, ты как?

Мама сквозь пелену слёз смотрела на меня и гладила руку. От её прикосновений становилось чуточку лучше.

— Нормально. Сколько я здесь? — слова давались с неимоверным трудом.

— Около недели, милая. Врачи сначала говорили, что с такими травмами ты вряд ли скоро проснёшься. Давали месяцы, а то и годы.

Годы… Неужели всё так серьёзно?

А что ты хотела? Авария — дело нешуточное, ехидно отпечаталось в сознании. Вполне объяснимо. Будь у меня больше сил, наверное, надавала себе подзатыльников.

Но, увы, голова и так была чугунной, заполненной разным хламом из обрывков последних сновидений. Сейчас я чётко помнила, что со мной произошло. Ссора с лучшей подругой. Я пытаюсь её догнать. Дождь. Ужасный скрежет. Машины. Свет. Удар. Полёт. Темнота.

— Я так испугалась, — родительница вновь всхлипнула. — Когда позвонили из больницы и сказали, что ты попала в аварию, я думала… Думала, что умру на месте. Почему ты так сделала, Сашенька?

В маминых глазах отражалось столько страданий и выплаканных слёз, что сердце моё невольно сжалось. Выходя на проезжую часть в тот день, я ни на минуту не задумалась о последствиях своего действия, о том, что кому-то могу причинить боль.

Дура! Полная дура!

— Прости, — прошептала я. Одинокая слеза скатилась по щеке. — Мам, я…

— Тише, Сашенька, тише. Всё уже в прошлом. Главное, ты сейчас отдыхай и восстанавливайся, хорошо?

Я кивнула, не в силах произнести хоть слово.

— Вот и замечательно. А я пока позову врача.

Она ушла, и я была предоставлена сама себе. Накатило отвратительное чувство стыда за собственный безрассудный поступок. Зачем бросилась за подругой, когда та ясно дала понять, что не желает со мной разговаривать? Сколько себя помнила, я никогда не рисковала, предпочитая просчитывать каждый шаг наперёд и взвешивая разные варианты развития событий. Комфорт и спокойствие всегда были для меня в приоритете. А неделю назад я обрубила на корню свои же принципы, выстроенные годами. Ради чего? Ради разговора с человеком, который с лёгкость послал меня куда подальше?

Вопрос остался без ответа. Двери открылись, и на пороге возникли двое — мама и врач.

— Ну, здравствуй, Саша, — с улыбкой на лице поприветствовал мужчина. На первый взгляд я дала бы ему не больше тридцати пяти, хотя волосы на висках уже тронула седина, а очки и усталый взгляд дополняли общую картину не в его пользу.

В ответ я только кивнула.

— Я рад, что ты пришла в себя так скоро. Сейчас посмотрим на твои показатели, — в голосе мужчины ощущалась искренность.

Пока он проверял данные на приборе, я заметила нашивку на халате. Имя. Адриан Иванович. Весьма необычное! За ним точно скрывалась интересная и полная загадок история.

Мама стояла рядом, по другую сторону кровати, и заламывала руки от нетерпения. Только сейчас я могла разглядеть её получше: сероватое лицо от недосыпа и усталости, отсутствие косметики и не пойми что на голове. Сколько всего она успела надумать за эту неделю! И поддержать в этот момент её точно было некому. Мы с ней жили одни, отец ушёл из семьи, когда я только-только родилась, а бабушек и дедушек рано не стало.

Наконец Адриан Иванович заговорил, а мама подалась чуть вперёд, наполненная надеждами, что сейчас мой лечащий врач скажет что-то хорошее.

— Что ж, Саша на удивление восстанавливается даже быстрее, чем я предполагал. Для человека, пережившего серьёзную аварию, это поистине чудо, не меньше.

В его словах сквозило неподдельное восхищение и изумление.

— Значит, всё обошлось? — возбуждённо спросила мама.

— Этого я вам пока гарантировать не могу. Всё может измениться в любой момент, так что мы будем наблюдать. Но обещаю, что сделаем всё возможное.

Мама рассыпалась в благодарностях и даже почти заплакала, но Адриан Иванович уверил, что это всего лишь их работа. Я тоже хотела успокоить родительницу, только язык не поворачивался, словно прирос к нёбу.

— Мне пора. Саша, побольше отдыхай и ни о чем не переживай, — врач подмигнул мне, напоследок похлопал маму по плечу и бесшумно покинул палату.

Я дотянулась до маминой руки и, насколько позволяли силы в не слушающих пальцах, сжала её, хоть так давая понять, что со мной всё будет замечательно.

— Ничего, доченька, прорвёмся, — ободряюще улыбнулась она, поняв мой намёк.