Вызов

Эль Кеннеди, 2020

В колледже я планировала превратиться из гадкого утенка в прекрасного лебедя. Вместо этого я оказалась окружена злобными девчонками из студенческого общества. Я и так не очень вписываюсь в местную тусовку, поэтому не могу отказать им, когда они бросают мне очередной вызов. На этот раз мне нужно соблазнить хоккеиста. Мне, Тейлор Марш. Коннор Эдвардс – завсегдатай вечеринок, и каждую из них он покидает с горячей цыпочкой. Этот парень из тех, на которых западаешь прежде чем понимаешь, что они тебя в упор не видят. Но мистеру Популярность удалось меня удивить – вместо того, чтобы посмеяться мне в лицо, он решает сыграть в мою игру и поднимается со мной в спальню. Но мало того – он хочет продолжить притворяться, что мы вместе. Оказывается, Конор любит вызовы так же, как их ненавижу я. Устоять перед его чарами практически невозможно. И чем больше времени мы проводим вместе, тем больше я понимаю, как будет больно, когда он уйдет.

7. Тейлор

Мы с Конором уходим к нему в комнату под свист и непристойное улюлюканье от парней. На эволюционной шкале они только в паре шагов от диких кур, но точно не скучные. Я знаю, им кажется, что мы идем наверх, чтобы заняться сексом, но у меня на уме другое.

— Раз уж мы наконец-то одни… — говорю я, когда Конор закрывает за нами дверь.

У него самая большая спальня, в которой хватает места для двуспальной кровати с каркасом из темного дерева, диванчика на другом конце комнаты и домашнего кинотеатра с еще одним огромным телевизором. Плюс у него отдельная ванная и большое окно, занимающее полстены и выходящее на небольшой задний двор, где наконец-то почти растаял снег.

— Да, детка, я в деле. — Конор стягивает галстук с воротника рубашки и бросает его через комнату.

Я закатываю глаза.

— Я не об этом.

— А ты любишь подразнить.

Я сажусь на его кровать у изголовья и выставляю одну из его подушек между нами, как сделал это он в последний раз, когда мы оказались в комнате одни. Голубое постельное белье в клетку — наверняка это матушка выбирала ему что-то «помужественнее» в «Нейман Маркус». Оно очень мягкое и пахнет, как он сам: сандаловым деревом с солоноватой ноткой океана.

— Я хочу знать: к чему на самом деле был тот цирк на банкете?

— Я тебе уже говорил.

— Да, и мне кажется, что это не все. Поэтому колись.

— Может, лучше посидим тут и поцелуемся? — Он забирается на матрас рядом со мной, и внезапно кровать начинает казаться очень-очень крошечной. Она точно двуспальная? Потому что он прямо тут, и одна жалкая подушка не защитит меня от жара его спортивного тела и аромата лосьона после бритья.

Я старательно игнорирую его сексуальную ухмылку.

— Конор, — говорю я тем тоном, которым разговариваю с первоклассниками, когда кто-то из них не хочет делиться мелками.

Его кокетливая улыбка испаряется.

— Если я скажу, что тебе этого знать не стоит, ты поверишь мне и отстанешь?

— Нет. — Я решительно смотрю ему в глаза. — Скажи, зачем ты все это устроил тогда на банкете?

Глубоко вздыхая, он трет ладонями лицо и убирает волосы с глаз.

— Я не хочу тебя ранить, — едва слышно признается он. — Я взрослая девочка. Если ты меня уважаешь, то скажи правду.

— Черт, Ти. Прямо по больному, мать твою.

Он смотрит на меня такими мученическими глазами, что я невольно готовлюсь к худшему. Что, может быть, Абигейл его на все это подговорила, что они вместе это спланировали. Что тот первый вызов, любовная бомбардировка в Вулси-Холле… это все было лишь хитроумным планом, придуманным ради того, чтобы заставить меня на него запасть. И теперь он об этом сожалеет. Это унизительно, но Абигейл вытворяла и не такое.

— Ладно. Но не забывай: это их слова, а не мои.

Он рассказывает, как подслушал Абигейл и Джулс, говорящих со своими парнями о моем «перепихе» с Конором. Я вздрагиваю, когда он недовольным тоном объясняет, что в их беседу входило обсуждение моего потенциала как порноактрисы и другие вещи. Мило. Он прав. Я могла прожить без этих жестоких подробностей.

Еще до того, как он заканчивает говорить, меня начинает подташнивать. Желудок скручивает при мысли о том, что Конор слышал всю ту хрень, которую они обо мне говорили.

— До идеального веса порнозвезды мне еще десять килограммов, — шучу я сама над собой.

Чаще всего, если ты смеешься над собой первая, то это выбивает почву из-под ног у тех, кто хочет поиздеваться над твоей полнотой. Когда ты показываешь людям, что сама про себя все знаешь, они начинают относиться к тебе дружелюбнее. Потому что всем важно, чтобы мы — «пухляши» — знали свое место.

— Не надо так. — Конор садится, чтобы наши глаза были вровень. — В твоей внешности нет ничего постыдного.

— Все в порядке. Не обязательно меня утешать. У меня нет никаких иллюзий по поводу того, какой меня видят люди. — На меня постоянно сыплются насмешки, но я уже почти ничего не чувствую. По крайней мере, так я себе твержу. — Я была пухлым ребенком. Я была пухлым подростком. — Я пожимаю плечами. — Я боролась со своим весом всю жизнь. Но я такая, какая есть — и я это приняла.

— Нет, ты не понимаешь, Тейлор. — По его лицу пробегает тень негодования. — Тебе не надо оправдываться за свое тело. Я знаю, что уже это говорил, и, наверное, так и буду повторяться, пока ты мне не поверишь, но ты просто сногсшибательная. Я бы отымел тебя прямо сейчас, ни секунды не теряя, шестью разными способами, если бы ты мне позволила.

— Захлопни варежку. — Я смеюсь.

Он не смеется со мной, а встает с кровати и поворачивается ко мне спиной.

Вот блин. Он обиделся из-за того, что я велела ему заткнуться? Я думала, мы просто дурачились. Это же наша фишка, да? Стоп. Разве мы настолько хорошо друг друга знаем, что у нас есть фишки? Черт.

— Кон…

До того как я успеваю все исправить, Конор начинает расстегивать свою рубашку, а потом сбрасывает ее с плеч.

Я ошеломленно сижу и любуюсь его спиной. Рельефные, накачанные мускулы под загорелой кожей. Боже, как же хочется приникнуть губами к полоске кожи меж лопаток и исследовать ее языком. От мысли об этом по мне пробегает дрожь. Я закусываю губу, чтобы не начать издавать совершенно непристойные звуки.

Он бросает рубашку на пол и расстегивает брюки. Они падают на паркет, и он остается в одних черных носках и боксерах, обтягивающих самую тугую задницу, какую я только видела в жизни.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я предательски хриплым голосом.

— Снимай свою одежду. — Он поворачивается и шагает к кровати с неумолимой решимостью.

— Что, прости? — Я быстро отодвигаюсь на коленях к дальнему краю матраса.

— Раздевайся, — требует Конор.

— Я не буду этого делать.

— Слушай, Тейлор. Мы разберемся с этим, и никаких споров больше не будет.

— Разберемся с чем?

— Я вытрахаю тебе мозги и докажу, что мой член от тебя без ума.

Что, прости?

Даже когда я смотрю на него, мой взгляд невольно падает на его пах. Я не могу понять, выпуклость под тянущейся черной тканью — это стояк или просто его обычное состояние. В любом случае, заявление Конора такое нелепое, что оно вызывает у меня громкий истерический смешок. Потом еще один.

И еще.

Вскоре я начинаю задыхаться и сгибаюсь пополам в болезненном припадке. Я просто не могу остановиться. Каждый раз, когда я смотрю на его лицо, меня накрывает новая волна смеха и из глаз текут слезы. Это выше моих сил.

— Тейлор. — Конор взъерошивает свои волосы. — Тейлор, перестань надо мной смеяться.

— Я не могу!

— Ты наносишь непоправимый вред моему эго.

Я делаю глубокие вдохи. Наконец смех переходит в хихиканье.

— Спасибо, — удается выдавить мне. — Мне это помогло.

— Знаешь что? — рычит он с раздраженным лицом. — Я забираю свои слова назад. Ты чертов криптонит ^[9] для члена.

— О-о. Иди сюда. — Я забираюсь обратно на кровать и хлопаю по месту рядом.

Вместо того чтобы вести себя как нормальный человек, он берет инициативу на себя и укладывает голову и плечи мне на колени.

От меня не ускользает, что на мне лежит сексуальный мужчина в боксерах. И сложно сосредоточиться, когда он выглядит так… ну, вот так. Я не впервые вижу Конора полуголым, и все же повторный эффект не менее впечатляющий. Он — это то, что парни представляют в зеркале, когда поднимают гири и позируют для селфи в спортзале. Каждый придурок в майке думает, что он Конор, мать его, Эдвардс.

— Поверить не могу, что ты не разделась, — с укором говорит он.

— Прости. Это очень милое предложение, но при всем уважении я отказываюсь.

— Что ж, ты у меня первая.

Конор смотрит на меня своими прекрасными серыми глазами, и на мимолетное мгновение у меня в голове возникает картинка. Я наклоняюсь. Он накрывает ладонью мою щеку. Наши губы встречаются…

Не целуй его, Тейлор!

Срабатывает моя внутренняя сигнализация, заставляя мою глупую школьную фантазию о поцелуях раствориться так же быстро, как она появилась.

— В чем я у тебя первая? — спрашиваю я, пытаясь вспомнить, о чем мы говорили. Конор Эдвардс у меня на коленях, и это правда очень отвлекает.

— Первая девушка, которая отвергла мой член.

— И не в первый раз, — напоминаю я ему.

— Да, спасибо, Тейлор. Ты не хочешь со мной переспать. Я понимаю. — Конор приподнимает бровь. — Жалко, конечно.

Пальцы так и тянутся к его волосам. Хочется провести ими по мягким прядям. Прикоснуться. Ладонь так и чешется — мне не терпится исполнить это желание.

— Что «жалко»?

— Не останавливайся. — Только когда он заговаривает, я понимаю, что мои пальцы стали действовать сами по себе. — Это очень приятно.

Поэтому я продолжаю расчесывать пальцами его волосы. Мягко водить ногтями по коже.

— Что тебе жалко?

— Ну, мы уже заложили такой прекрасный фундамент. Провели вместе ночь, полную умопомрачительного секса. Все думают, что ты влюбила меня своей киской. Будет грустно, если мы никак этим не воспользуемся.

Я с подозрением смотрю на него.

— Что ты предлагаешь?

— Давай этому подыграем.

— Подыграем. — Я прокручиваю эту мысль в голове забавы ради. Конечно, это ужасно подлое и ребяческое предложение. Неудивительно, что я заинтригована. — До каких пор?

— До брака, смерти или выпуска, — отвечает он. — Смотря что наступит первым.

— Ясно. Но зачем? С какой целью?

— Чтобы скучно не было. — Он мне усмехается. — Мне нравятся игры, Ти. А эта обещает быть интересной.

— Ага. А вдруг появится идеальный мужчина, сразит меня наповал, а потом испугается Конора, мать его, Эдвардса, вьющегося вокруг моей юбки?

— Во-первых, да, продолжай меня так называть. Во-вторых, если он боится конкуренции, то никакой он не идеал. Поверь мне, детка.

Каждый раз, как он называет меня «детка», мою грудь пронзает электрическим ударом. Интересно, он чувствует, как у меня подскакивает пульс? Или, может быть, он слишком хорошо знает, что действует так на каждую девушку, и я всего лишь кукла с конвейера. Лот 251 из одного миллиарда. Заведи меня, и я буду бегать.

— Ладно. А как же твои поклонницы? — возражаю я. — Вдруг Натали из Три-Дельты захочет повторить, а у тебя фальшивая девушка?

Он пожимает плечами.

— А мне она больше не интересна.

— Чушь собачья. Ты видел ее волосы? Они такие блестящие.

В ответ я слышу хихиканье.

— Блестящие волосы не в счет, я серьезно. Она запостила фотку со мной голым у нее в кровати, пока я спал. Я против такого. Все должно быть по согласию, понимаешь?

— Чушь собачья, — опять говорю я. — Посмотри на себя. — Обеими руками я показываю на его полуголую фигуру из Playgirl. — Ты наверняка любишь выставлять напоказ тело перед камерой.

— Но только по договоренности, — повторяет он, и его пристальный взгляд говорит мне, что он и впрямь был совсем не в восторге от поступка Натали.

Винить его я не могу. Мне до сих пор снятся кошмары про неделю вступления в Каппу и все позорное дерьмо, которое засняли старшекурсники.

— В общем, — продолжает он, — может, мне нужен перерыв от этого круговорота секса. Время, чтобы перестроиться.

Я толкаю его в плечо.

— Круговорота секса? О боже. Обязательно быть таким мерзким?

Он опять самодовольно ухмыляется.

— На самом деле ты вовсе не считаешь меня мерзким. Иначе не дала бы мне «угнездиться» на своих коленях.

Я сглатываю — в горле пересохло.

— «Угнездиться» — это совсем другое, — решительно возражаю я.

— А вот и нет, Ти.

— А вот и да, Кони, — дразню я. — И что, ты хочешь сказать, что станешь в обозримом будущем воздерживаться от секса? Я в это не верю.

Конор выглядит ошеломленным.

— Воздерживаться? Нет, черт возьми. Я буду на каждом шагу пытаться тебя соблазнить.

Из моего рта вылетает смешок.

— Ты неисправим.

— Почему ты перестала перебирать мои волосы? Было приятно. — Он облизывает языком нижнюю губу — очаровательное движение, от которого у меня учащается пульс. — Так что ты скажешь? Попритворяемся еще немного?

— Мне нравится эта идея, но только потому, что я сегодня многовато выпила, — отвечаю я.

— Это было несколько часов назад. Ты не пьяна. К тому же не говори, что от взгляда Абигейл каждый раз, когда она видела нас вместе, у тебя не начиналась чесотка.

— Во-первых, никогда больше так не говори. Во-вторых… — Я хочу сказать ему, что он не прав. Что я выше таких мелочных забав. И все же… толика правды в его рассуждениях о взгляде Абигейл есть. — Ну, может быть, мне это немного понравилось, — признаюсь я.

— Ха! Я знал. Тебе нравится эта игра так же, как и мне.

— Совсем чуть-чуть, — подчеркиваю я.

— Лжешь.

Когда он резко садится, я чувствую опустошение, которое ощущать не вправе. Но ничего не могу с собой поделать: я тоскую по тяжести его теплого тела и мягкости его светлых волос.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, когда он вскакивает с кровати и берется за свои сброшенные брюки.

Он возвращается со своим телефоном и плюхается рядом со мной. Его большой палец скользит по экрану, пока он… ну, я не знаю точно, что он делает. Я любопытная, поэтому наклоняюсь ближе и обнаруживаю, что он открыл «МойБрайар», местную соцсеть.

Мои глаза расширяются, когда я смотрю, как он меняет свой статус на «в отношениях».

— Эй, — возмущаюсь я, — я же не согласилась.

— По сути ты согласилась.

— Процентов на семьдесят максимум.

— Ну, можешь и дальше упираться по поводу оставшихся тридцати, но нас это уже не остановит, детка.

О боже. Маленький пузырек над иконкой уведомлений начинает моргать. Десять, двадцать, сорок.

— Ну же, — уговаривает он. — Мне скучно. А так все же будет повеселее. В лучшем случае ты сдашься под напором моей красоты и пыла и рухнешь со мной в постель.

— Ой, размечтался.

— Я и правда мечтаю. Но ладно, во втором случае Абигейл может ненадолго от тебя отстать. Это чего-то да стоит, так?

Это на самом деле было бы здорово. Тем более что завтра встреча отделения Каппы и я точно знаю, что Абигейл будет обсыпать меня своими пассивно-агрессивными подколами.

— Ты же сама знаешь, что этого хочешь… — Он заманчиво машет в воздухе телефоном.

Мое внимание привлекает толстая серебряная полоска вокруг его среднего пальца.

— Классное кольцо. Откуда оно у тебя?

— Из Лос-Анджелеса. И ты уходишь от темы. — Он протягивает мне телефон. — Я бросаю тебе вызов.

— Ты невероятно настойчивый.

— Некоторые сочли бы это одним из моих лучших качеств.

— И совершенно несносный.

Конор сверкает своей самоуверенной ухмылкой, которая дает понять, что «несносный» — это женское кодовое слово — синоним для «очаровательный», который она использует, когда вот-вот сдастся.

— Тейлор Марш, окажешь ли ты мне невероятную честь, обновив свой статус и став моей фальшивой девушкой? И она сдается. Словно одержимая сверхъестественной силой, моя рука берет у него телефон. Мои пальцы выходят из его аккаунта и входят в мой. И когда я меняю свой статус на такой же, как у него, я смутно осознаю две вещи.

Первое — я могла воспользоваться своим телефоном, но это бы испортило момент.

И второе — чем бы это ни было, оно обязательно выйдет из-под контроля.

Примечания

9

Вещество, которое может лишить сил Супермена.