Глава 6. Чему только не научишься, когда твоя жизнь идёт под откос
К долгой тряске в седле Шао Хаотико был привычен, но вот чтобы его путешествия при этом оказывались столь некомфортны — подобное на его памяти происходило впервые. Не должен был лучший имперский маг обходиться без вереницы слуг, спать на голой земле и вычёсывать из волос травяной сор и насекомых. Не должен он был сравнивать себя с нищим бродягой, но, увы, нынче вонял как бездомный пёс.
— Мастер, я принёс вам горячий чай.
Шао Хаотико задумчивым взглядом посмотрел на склонившегося перед ним Тахао Литаня. Юный ученик выглядел сейчас не лучше его самого: такой же лохматый, в поистрепавшейся одежде, даже его беззаботное выражение лица стёрлось из-за выпавших на долю путешественников невзгод. Тахао Литань ни с того ни с сего показался Шао Хаотико его ровесником, но всё же он был молод. Что такое тринадцать лет? Этому юнцу совместно с писцом хватило сил обустроить лагерь. Вон, даже заботу о нём, о своём немощном учителе, этот несмышлёныш сейчас проявляет, хотя сам Шао Хаотико…
«А что я? — мысленно спросил сам себя маг. — Неужели я совсем не мужчина? Какой‑то безусый мальчишка и не державший в своей жизни ничего тяжелее кисти для письма грамотей вдруг станут заботиться обо мне, как о женщине?».
— Пей сам, я не хочу, — уверенно отказался от подношения Шао Хаотико, хотя как же ему хотелось схватить эту горячую чашку, как хотелось прижать к губам ароматный чай, выпить его, согреть напитком тело и душу.
— Но, мастер, я для вас это приготовил. Вам нужны силы, нам предстоит ещё много недель пути.
— Да как ты смеешь упрекать меня в слабости! — вмиг грозно возмутился Шао Хаотико, после чего резко поднялся с бревна, на котором сидел, и двинулся в сторону леса уверенной походкой (для неё ему пришлось собрать в кулак всю свою силу воли).
— Мастер. Вы куда, мастер? — тут же забеспокоился Тахао Литань, и даже чем-то напомнил Шао Хаотико суетливого щенка.
— За час до заката вернусь. Жди. А у меня ещё дела есть.
— Но в этом лесу полно диких зверей! Вон, вспомните какой жуткий вой мы слышали прошлой ночью. А те огромные следы, что отпечатались в грязи? Не ходите туда, мастер. Позвольте мне хотя бы сопроводить вас.
— Глупец! Да мне ли бояться леса? — с возмущением выкрикнул Шао Хаотико. — Это лес должен бояться меня.
Сказав так, Мастер, меняющий материю бытия, продолжил идти по размытой дождями земле. Вокруг было до ужаса скользко, всё пропахло гнилью и сыростью. Его сапоги увязали в размякших от непогоды листьях, что деревья по осени сбросили наземь. Мокрые голые ветки то и дело хлестали по лицу. Росшие на кочках кусты черники и голубики затрудняли путь, но обходить их было ещё того хуже. Кое-где на лужицах образовалась непрочная корочка льда и, наступая на неё, Шао Хаотико уже не раз провалился в воду едва ли не по колено. Из-за сырости лес стал больше напоминать гиблое болото.
«Проклятые земли варваров. Холодные, неприветливые», — с горечью подумал маг, прежде чем прижался к могучему дубу лбом. В руке он при этом крепко сжимал сферу, внутри которой хранился цветок голубой вишни. Подобное помогало Шао Хаотико сдерживать порыв закричать на весь лес от отчаяния. Он ощущал себя беспомощным и несчастным.
— Мастер! Мастер! — вдруг донёсся до него далёкий крик Тахао Литаня, а затем голос ученика вдруг заглушил грозный звериный вой.
Шао Хаотико вздрогнул, сердце его быстро застучало. От услышанного кровь в венах стыла, но мысль затаиться где-либо не пришла к лучшему имперскому магу. Не раздумывая, он поспешил обратно, и бежал бы со скоростью ветра, если бы не проклятая деревянная нога. Она не давала ему двигаться так, как хотелось. Да ещё эти скользкие листья, эти глубокие лужи!
— Мастер! — закричал Тахао Литань ещё отчаяннее. — На помощь, на помощь, мастер!
По пальцам Шао Хаотико заскользили электрические разряды. Он был готов призвать молнию в любой миг, но он опоздал. К тому моменту, как у него получилось добраться до лагеря, писарь был уже мёртв. Вот-вот смерть настигла бы и его ученика. Несмотря на прокушенную левую руку Тахао Литань смело отмахивался от трёх матёрых волкодлаков горящим суком, и всё же это был поступок отчаяния. Будь звери немного голоднее, они бы уже прекратили играться с добычей.
Ненависть переполнила великого имперского мага. Столько месяцев он был вынужден терпеть непривычные для себя тяготы, столько лент дорог было им преодолено, а всё ради того, чтобы довезти до Чио Киото самое главное сокровище — верного человека. А теперь этот человек мёртв. Кони лежат с перегрызенными горлами, и вот-вот он лишился бы последнего, что у него осталось.
— Никогда, — даже затрясло Шао Хаотико от злости, и молния сорвалась с его пальцев.
Волкодлаки тем и отличались от обычных волков, что были свирепее, сильнее, в разы умнее и, увы, обладали устойчивостью к магии. Но против лучшего имперского мага их природные способности оказались бесполезны. За несколько секунд кровожадные твари осыпались на мокрую землю горстками пепла. Казалось, в пепел обратились и чаяния Шао Хаотико. Он на ватных ногах подошёл к неподвижному телу писца, но тайная надежда вышла ложной. Этот человек был мёртв. Его подёрнутые поволокой глаза смотрели в хмурое осеннее небо, и в них не было жизни.
— Всё, к чему я стремился, погибло вместе с ним, — упал на колени Шао Хаотико, и сырость тут же впиталась в ткань его широких штанов. Колени обдало холодом, но маг даже не поморщился. Он пребывал в отчаянии.
Настроение учителя передалось Тахао Литаню. Мальчишка, прижимая к себе кровоточащую руку, медленно подошёл ближе. Длинный сук он зачем-то волок за собой (вероятно, забыл выпустить и всего-то). Челюсть мальчика подрагивала, а из глаз едва не текли слёзы. Тахао Литань с трудом сдерживался от рыданий, но всё же смог жалобно произнести:
— Мастер, не говорите так, мастер. На передовую были отправлены и другие учёные мужи, вы же сами мне говорили. Они смогут помочь нам.
— Или же растоптать нас, — горько прошептал Шао Хаотико, прежде чем поглядел в обеспокоенные глаза своего ученика. — От того, что будет передано совету магов варваров, зависит будущее нашего мира, Тахао. Вот отчего император доверился мне… А я, я не справился. Я подвёл нашего императора. Гордость взяла и застлала мне глаза. Зачем, ну для чего я покинул вас?
— Вы же не знали, мастер, — на глазах Тахао Литаня всё же выступили слёзы. — И верный человек у вас есть. Вспомните, я во время пути пытался выучить этот язык и могу…
— Именно, что пытался. Ты ничего не выучил! — неподдельно разозлился маг. Даже тут его ученик проявил свою бездарность.
— Но записи остались, — чтобы подтвердить свои слова, Тахао Литань суетно подошёл к оставленной возле костра сумке писца и, несмотря на раненую руку, сумел вытрясти из неё свитки на разложенное покрывало. — Я разберусь во всём, мастер. За время пути я справлюсь, клянусь вам.
Шао Хаотико не особо верил в способности стоящего перед ним юнца. Он знал, что одних горячих речей мало. Любое усердие бесполезно, если укрепляет оно неплодородную почву, но, подумав, маг всё равно согласно кивнул. Кивнул и отвернулся, чтобы спрятать от Тахао Литаня свои истинные мысли.
У Шао Хаотико просто-напросто выбора другого не имелось, как согласиться на это дурное предложение. Возвращаться к императору с тем, что он не выполнил свою миссию, было нельзя. Нельзя и точка!
«Моя дорога лежит только вперёд», — упрямо поджал маг губы.
***
— То есть? — удивилась Мила Свон, прежде чем смерила куратора группы недобрым и вместе с тем полным тревоги взглядом.
Люций, естественно, ждал и этого вопроса, и этого взгляда, но всё равно тяжело вздохнул. Он как-то рассчитывал сообщить обо всём строптивой студентке наедине, вот только жизнь в очередной раз распорядилась по-своему. Из-за давления Вильяма Брука ему пришлось известить эту девушку в присутствии всей группы. Иначе, она могла бы умчаться на дополнительные курсы, а секретарь ректора потребовал, чтобы аир Свон в течение часа подошла к нему для подписания документов и баста. Никто же не виноват, что студенты его группы после занятий не разошлись, как обычно, а остались на площади, намереваясь решить вопрос кому какая тема курсовой по токсикологии достанется. Люций втихаря понаблюдал за ними, надеясь, что они вот-вот закончат ссориться и разбредутся по своим делам. Но спор вышел жаркий, время шло. Из-за этого Люций вынужденно подошёл к студентам и сообщил самое главное:
— Аир Свон, немедленно к мистеру Бруку. Вам до начала ваших дополнительных курсов кое-какие бумаги подписать следует.
Люцию наивно виделось, что сказанного им будет достаточно. Он даже развернулся в намерении уйти в главный корпус, чтобы там подловить Милу Свон и рассказать ей больше наедине. Но она, нарушая его намерения, взяла и строптиво сказала:
— Мэтр Орион, если я к нему пойду прямо сейчас, то мне самая паршивая тема достанется. Поэтому нет уж, лучше я возьму и везде опоздаю. С моей репутацией оно неудивительно.
Вигор Рейн одобрительно хохотнул, а Люций аж покраснел от недовольства. Но не признаваться же ему было, что мистер Брук ещё три дня назад к себе Милу Свон ждал? Преподавателю верилось, что у него получится разрешить вопрос так, чтобы девушку в известность о том, что с ней могло бы произойти, ставить не придётся. Не вышло. И вот теперь такая ситуация неприятная.
— Аир Свон, если я говорю немедленно, то это значит немедленно, — строго сказал Люций, рассчитывая разрешить проблему таким образом. Но студентка проявила норов.
— Угу. Вот тему себе свою отвоюю и сразу.
— Пф-ф, — фыркнул Антуан Грумберг. — Вы это слышали, кое-кто считает, что ему не достанутся отбросы.
Большинство студентов приготовились зубоскалить. Их позабавило каким грозным взглядом уставилась на них Мила Свон, они даже начали посмеиваться. И по этой причине Люцию пришлось выхватить лист со списком курсовых.
— Так, — твёрдо сказал он, — на этом сей балаган закончен. Темы я распределю сам и так, как посчитаю нужным. Поэтому, а ну расходитесь. Но не все, вы, аир Свон, идёте не куда хотите, а к мистеру Бруку.
— Да с чего такая срочность? — жадно поглядывая на лист в его руке, с вызовом осведомилась девушка, и её слова заставили его эмоционально сказать:
— А с того, что нужные бумаги в министерство образования должны своевременно уйти. Вот почему.
— Ба, тогда чего только меня ждут? — упёрла она руки в бока. — Другим ничего подписывать не надо, что ли?
Понятное дело, что студенты не расходились, а подслушивали. Однако, Люций был уже настолько взвинчен, что по неосторожности сообщил больше, чем следовало.
— Нет, не надо, — грозно сказал он и сдуру с ехидством дополнил. — Остальные ведь не будут сдавать экзамены на две недели раньше положенного.
— То есть? — мигом заподозрив неладное, спросила насторожившаяся Мила Свон.
И вот тут-то Люций вздохнул так тяжело, что упустил момент повлиять на ход разговора. Пока он вздыхал, молодой Грумберг произнёс в раздражённом тоне:
— Действительно, отчего это Тварь будет сдавать экзамены досрочно? Я вот тоже не против пораньше с учёбой закончить.
— Да и я, — согласился со сказанным Джейкоб Виндог.
Студенты, вмиг позабыв про темы курсовых, требовательно уставились на своего куратора, и Люций ненадолго прикрыл глаза, надеясь так взять себя в руки. Волнение действительно ушло. Он почувствовал себя увереннее настолько, что в строгом тоне потребовал:
— Аир Грумберг, вы не настолько глупы, чтобы не запомнить — вашу одногруппницу зовут аир Свон. Также, я требую прекратить ваши нелепые возмущения.
— А, по-моему, правильно он возмущается, — скрестил руки на груди Филипп Оуэн, и в результате свои последующие слова Люций произнёс, глядя именно на него.
— Отнюдь. Во-первых, это ваши первые экзамены, где придётся показывать практические умения. А практика — это вам не теория. То, что за час до экзамена был прочитан конспект, больше никого из вас не выручит. Во-вторых, к практике нужно готовиться ежедневно. И чем больше дней для подготовки, тем проще будет для вас самих. Теперь вы понимаете, насколько зря высказано это недовольство?
— Вот-вот, — тут же со злостью заявила Мила Свон. — Вы всё так хорошо разъяснили, что не могу не спросить — так почему это я на целых две недели раньше сдавать всё должна? Где моё законное время на подготовку?
— Ха, для того чтобы что-либо не сдать, готовиться не надо, — тут же решил позубоскалить в другом ключе Антуан Грумберг. — Можешь уже собирать свои вещи. Никому ты здесь не нужна, Тварь, вот и подход к тебе особенный.
— Аир Грумберг, а ну прекратите! — Люцию пришлось осадить студента криком. Пожалуй, только это ещё было способно привести его в себя, но… увы, Люций ошибся. Студент высокомерно задрал подбородок и беззастенчиво осведомился:
— Что именно я должен прекратить? Пояснять очевидное этой неспособной думать женщине мне надо прекратить?
— Пререкаться со мной для начала прекратите. И вообще, давайте-ка вы все расходитесь. Сдача экзаменов раньше срока только аир Свон касается. Так что всё. Идите по своим делам, ведь их у вас, судя по табелю оценок, в преддверии экзаменов должно быть очень много.
— Пф-ф, — недовольно фыркнул Вильям Далберг, и, поглядев на него, многие из тех, кто указания Люция послушался, остановились и обернулись.
— Что вы тут фыркаете?
— Вообще-то, мэтр Орион, это очень даже наше дело отчего к кому-то из нас особое отношение. Поэтому вы уж озвучьте сперва достойную причину для подобного, и только потом мы послушно разойдёмся.
— Даже с удовольствием разойдёмся, — добавил Филипп Оуэн, — так как лично мне ещё к профессору Гудману зайти надо, чтобы тему своей курсовой ему сообщить.
— Вот проклятье, да вы словно мысли мои прочитали, — восхитился Вильям Далберг, и Вигор Рейн тут же дружелюбно похлопал маркиза по плечу. Прочие студенты из-за сказанного сникшими не выглядели. Не иначе, каждый из них о чём-то таком уже успел подумать.
— Нет, ну надо же как выборочно единство вашей группы проявляется-то, — с язвительностью прокомментировал увиденное Люций, прежде чем сказал. — Ничего у вас не получится. Я только аиру Дорадо позволю тему самому выбрать, остальным придётся смириться с моим решением.
— Касательно этого смириться ещё возможно, — заявил Антуан Грумберг. — Однако, вопрос об особом отношении к одному из нас это нисколько не снимает. Объяснитесь, мэтр Орион.
После таких слов Люция так и подмывало проявить принципиальность. Он желал поставить на место молодого Грумберга, но, увы, при этом бедный куратор прекрасно понимал — вряд ли бы это у него получилось. Его студенты даже до середины обучения не дошли, а уже окончательно обнаглели. Они бы всё равно его не послушались, а потому он ненадолго вдохнул поглубже воздух, чтобы унять взбудораженные нервы, а, выдохнув его, выбрал наименьшее из зол.
Люций произнёс:
— Хорошо. Если вы так настаиваете, то вот вам ответ — аир Свон будет направлена на каникулярную трудовую отработку. А далее вступают в действие правила академии. Так как согласно им каникулярная трудовая отработка никак не может быть меньше срока в двадцать дней, то давно уже заведено — в случае, если место назначения расположено достаточно далеко, и дорога плюс время работы в положенный каникулами месяц не укладываются, то студент в обязательном порядке сдаёт экзамены досрочно. Всё? Теперь всё ясно вам?
Конец ознакомительного фрагмента.
